Мысли о демоне не давали ему покоя, а ещё сидеть на неуютном полу было очень холодно. Хорошо, что неплохо оделся перед поездкой, да ещё и перчатки на руках неплохо греют несмотря на то, что совсем тонкие, он такие только летом да поздней весной носит, чтобы совсем не запариться.
Демон. Вот только какой конкретно? И кого именно его сосед называет демоном? В Сайлент Хилле жило множество разных духов и сущностей, древних и тех, что пришли позже, даже единый культ упоминал несколько важных божеств, каждого восхваляя по-своему. Хотя, был там, конечно, и главный, центральный. А ведь были и другие книги, парочка других, некогда расцветавших на этих берегах культов, в которых те же сущности назывались другими именами, или же назывались ещё и новые духи. Их было много, вот в чём Аллен был уверен. Древние, те, что появились здесь ещё до первых людей, новые, те, что появились позже. Те сущности, что были порождены уже самими людьми. По крайней мере, об этом он узнал в приюте.
— Знаешь, может быть, ты останешься здесь? Тебе совсем не обязательно уходить, — неожиданно раздался голос из-за двери. Собеседник Аллена тоже был погружён в непростые размышления.
— Я должен хотя бы попытаться, — не совсем уверенно произнёс юноша. Он не знал, стоит ли спрашивать у этого парня, что он знает о городе, о демоне, о том, как действовать дальше. Может, стоит сосредоточиться на своём пути?
«Важен первичный выбор направления, ибо пути и дороги змеятся и расщепляются в соответствии с твоими сомнениями. А тот, чья ноша будет нелегка, очень пожалеет об этом» — на сей раз Аллен даже не пытался вспомнить, откуда эти слова. Он просто считал, что они правильные, очень правильные.
— Я могу отсюда выбраться?
— Поищи у палат.
— Что? И у каких?
— Должны быть за дверью. Только смотри осторожнее. — подросток за дверью мерзко захихикал и продолжил, растягивая слова, словно стараясь напеть, — Если пойдёшь в гору — голову точно снесут, если пойдёшь под гору – смерть будет ждать и тут, все обойди склоны, чтоб не жгло от небес, леса зверьём полны — там, не там и здесь…
Паренёк снова замолк и тихо засмеялся, едва слышно, но этот смех был слышен гораздо лучше всех его слов и заставлял тревожно сжимать ладони в кулаки и скрипеть зубами…
Неприятно.
— Здесь есть выход?
— Ну да. Наверное. Ведь здесь есть вход. Правда, вход никогда не бывает выходом.
«Спасибо, уже заметил» — вспоминая парадные двери больницы, подумал Аллен, и тут же в голову пришла мысль, что здесь могут быть и другие двери.
— Тогда зачем ты сидишь здесь, в этой узкой, тесной палате? Или это всё-таки карцер?
— Что значит тесной? И я же уже говорил... тебе ведь? Больше некому. Не уходи отсюда, — с другой стороны послышался глухой удар, и голос говорящего стал немного ближе, будто парень полностью распластался по двери, — я устал очень от грязного красного везде. От криков и обвинений. Знаешь, они говорят, что я сошёл с ума и виноват во всём этом… Я раньше-то сидел тихо-тихо. Здесь был кое-кто, да он-то мне что, а она спешила очень. Расскажи мне, как у тебя?
— Может быть, лучше выйдешь? Здесь же открыто. — Аллен не был уверен желает ли на самом деле, чтобы этот тип вышел. Вдруг и правда сумасшедший? Или маньяк какой-нибудь. Они со стороны могут казаться вполне дружелюбными, милыми личностями.
— Опасно. Они раздерут меня в клочья и поделят на двадцать восемь трофеев, но загребут их всего три рыбака. Рыбаки рыбачат с острыми крюками…
— А что ты говорил про палаты? Что там искать? — у Аллена возникло стойкое ощущение, что его собеседник заговаривается или бредит, и началось это с того момента, как всплыла тема демона. Поёжившись, юноша в который уже раз обвёл контуры узкого коридорчика лучом света, остановив на двери в основной коридор и, подобравшись ещё плотнее к двери карцера, приготовился слушать.
На сей раз его собеседник долго сопел, прежде чем ответить.
— Здесь, за дверью палаты, должны быть. Они обычно закрыты, нужно ввести код, — речь юноши из-за двери теперь была вдумчивой, а предложения рубленные, с небольшими паузами между. — Он всегда один и тот же. Левый верхний угол, нижняя середина, сердцевина дважды, вот и весь код. Запомнил?
— А ты откуда его…
— Я видел, когда меня тащили. Так вот, на самом деле палат там… нет. — последнее слово Аллен едва услышал, потому что произнесено оно было тихо-тихо. — Там двери, только не прельщайся, что много, одна будет той, что ты ищешь, Они её не видят. Это будет другая дверь — твоя!
— Моя?
— Твоя! В неё и заходи, зайдёшь в другие — никогда не выпутаешься. Голову с плеч, в лучшем случае.
— Очень мило. А без такого риска никак нельзя? Может там, есть какая-нибудь универсально верная дверь?
— Может, останешься здесь, раз уж боишься? Расскажешь, как снаружи? Как вообще… За городом, да?
Боится? Аллен не был уверен, что это правильно — бояться. Не слишком ли тяжёлой ношей будет его страх? И возможно ли бродить по этим тёмным коридорам обесточенного здания без страха?
— Да. И там всё как обычно, люди живут. Ты вообще помнишь, как вне города? — сбивчиво ответил Аллен, уже не помня точно, смысл вопроса.
— Я в него-то не пойду ни за что. А ты мне про «вне». Ну что за шутки? – не смотря на вопрос, голос парнишки был очень грустным.
— Расскажи что-нибудь ты лучше.
— Я? — похоже, парень за спиной был сильно удивлён и взволнован таким поворотом. Аллен мысленно похвалил самого себя. — Но мне нечего рассказывать… Хотя, я могу рассказать сказку об истине.
— Сказку об истине? Давай. — что угодно, лишь бы продолжать разговор, пока не вернётся душевное равновесие.
— Только она короткая, эта сказка, потому что я не помню подробностей.
— Рассказывай, как умеешь.
— Жила была на свете Истина…
Аллен хмыкнул, подумав, что это уж как-то совсем по-детски начинать сказку вот так.
— Но она никому не нравилась. Не то чтобы она была некрасивой, просто Истина… была непохожей на людей и выходила за грани их понимания. Она была человеком, но в то же время в ней явственно ощущалось нечто чужое. Говорили, что она видит их всех насквозь, говорит чушь и даже выглядит как-то совсем неприлично. Люди её не любили.
— Люди любили ложь?
— Лжи не было. Люди любили друг друга и самих себя. А Истина им не нравилась. Её часто обижали, не давали появляться на улицах, били, пытались сделать такой же, как и все, но ничего не выходило. Если они пытались бить её розгами, то обязательно после первой пары ударов начинали сечь друг друга. Если желали резать, нож вдруг оборачивался лезвием прямо в живот нападавшему. Если пытались сжечь, огонь оборачивался на их собственные дома. Люди говорили, что Истина не только не такая, мешающая им жить, как они желают, но ещё и приносит им слишком много боли. Потому что вскоре практически любой житель уже попытался убить её и сам получил по заслугам, только лишь глядя на неё вспоминал боль, негодование и ярость.
Люди долго не могли решить, что же им со всем этим делать. А потом появился один очень хитрый мужчина, что обычно наблюдал со стороны, но не нападал сам и предложил просто Истину… похоронить.
И все поддержали эту идею.
Они пришли к Истине, когда та спала, повязали старательно и похоронили. Так как боли они ей не причиняли, то почти не получили и сами.
— Странная логика… — пробормотал себе под нос Аллен, уже полностью увлечённый историей и понимающий, что вот сейчас должен быть финал. И уже громче уточнил. — И что с ней стало?
— Ну… люди говорили, что странная девочка Истина умерла. Но вскоре те, кто закапывали её, один за другим начали умирать. Один перепил и свалился в овраг, свернув шею, другой нарвался на разбойников и предпочёл кошелёк жизни, третий отравился… Через пару лет напуганные жители разрыли землю и посмотрели в гроб, но оказалось, что там пусто. Как давно, они не знали. Начали кричать друг на друга, что кто-то выпустил Истину на свободу, но больше её никто не видел…
На самом деле страсти улеглись после этого случая. Об Истине стали вспоминать всё реже, различные смерти казались теперь уже всё более обычными.
А Истина, знавшая мир таким, каким его не знал никто, и впрямь выжила. Но показываться людям как прежде уже не спешила. Она хранила удивительные знания, и, конечно же, со временем до мудрецов и дураков дошли слухи об этой девочке, они стали съезжаться на место, где она жила, искали Истину, но не знали, что теперь она так просто не ответит на их вопросы.
Чтобы найти Истину, её надо искать.
Надо ступить на путь поиска…
Чтобы ступить на этот путь, её надо знать…
Люди, что знают Истину, к сожалению, не умеют её воспринимать верно. Просто не умеют, для них это невозможно, но они могут её знать, хотя им от этого ни горячо, ни холодно.
Те, кто её ищут, должны быть готовы к испытаниям, которым не будет конца и края. Их знания будут преображены, и, возможно, они и впрямь научатся понимать… Путь будет страшным и полным тьмы, потому что Истина – это благородное пламя, что сияет в конце пути.
Если человек знал, если человек искал, ибо осознавал, что его знания не являются тем, что он видит, если человек пройдёт сквозь тьму и страх, то его встретит Истина. Она уже давно не девочка, и она умеет передавать своё умение осознавать мир в его настоящем обличии другим..
Вот только люди сходят с ума от этого.
Повисла неловкая пауза.
— То есть ты идёшь, ищешь, проходишь испытания лишь для того, чтобы сойти с ума? — сказка показалась Уолкеру слишком уж безвыходной. Да и в чём был её смысл? Дети, не ищите истину? Или в чём-то другом?
Но ему не отвечали. Собеседник затих, и Аллен тоже.
— Я… — Аллен вздохнул. — Я должен идти, наверное…
— Хорошо. Но если что, помни, что я здесь, хорошо, братишка?
— Братишка? — тихо усмехнулся Аллен странному обращению, которое к нему применяли впервые. — Я помню, и попытаюсь вернуться. Если получится разобраться, что здесь происходит, может, я смогу тебе помочь?
— Нет-нет. Не надо, и не думай. Я привык, а тебе сюда, непривычному, не стоит. Я так, я подожду…
За дверью так и слышалось бурчание и тихие удаляющиеся шлепки. Аллен, мысленно прикинувший размеры подобных карцеров, сразу же понял, что уходить его собеседнику просто некуда. Разве что внутри был пролом и потайные комнаты?
Аллен не знал. Впереди у него был путь наружу, прямиком к опасностям в пасть.
— Тогда… До встречи.
Юноша не знал, кому и зачем он это сказал, если его собеседник удалился, но ощущение, что он снова остался совершенно один, неизбежно навалилось на плечи, стоило только коснуться рукой дверной ручкой. Уходить сразу же расхотелось, и промелькнула мысль, что лучше не привлекать внимания и выключить фонарик. В итоге Аллен просто прикрыл его собственной ладонью, чтобы иметь возможность быстро воспользоваться, в уме повторил код и испытал нечто сродни разочарованию: он его отлично помнил. А если бы забыл, смог бы на вполне честных резонных основаниях остаться здесь.
Удивительно всё-таки устроено человеческое сознание. Вот живёт себе человек обычной, простой жизнью со своими бедами и радостями, а потом случается что-то, что переворачивает его мир с ног на голову, и он либо сходит с ума, либо продолжает воспринимать происходящее как само собой разумеющееся.
Вот и Аллен сейчас, стоя перед дверью, осознавал, что его уже трудно удивить хоть чем-то, будь то чудовища, застывшее время или искажённое пространство, как то, в которое ушёл его собеседник.
Нет, если уж он поставил своей целью выбраться…
Или разобраться, что это за демон, и за какие такие провинности Аллен вынужден здесь бродить. Можно ли полностью излечиться, не выяснив причину? И есть ли причина?
Дверь мягко и беззвучно поддалась, и Аллен ступил во тьму широкого, но очень короткого коридора, сразу же увидев впереди призывно сверкающую красную лампочку. Крошечную лампочку. Именно на неё и пошёл, игнорируя желание вытянуть руки вперёд, потому что видно не было вообще ничего, только эту лампочку и собственную руку в светло-желтом свете закрытого ладонью фонарика.
Шаг, ещё шаг, как совсем недавно в туннеле, но теперь не было даже поддержки стены и отовсюду слышались неясные шорохи, не то порождённые собственным воображением, не то вполне реальные.
Шаг. Ладонь опустилась на панель под лампочкой. Кодовая, именно то, о чём ему говорили; ладонь выпустила фонарик, освещая тёмные кнопки со стершимися номерами, и поспешно надавила на ту, что раньше была единицей. На небольшом табло появилась звёздочка, засчитывая первую цифру.
В стороне лестничной площадки послышался шум. Настоящий, шаркающий шаг.
А если опасность будет ещё и за дверью?
Аллен едва не выронил фонарик, перехватив его за самый кончик, оглядываясь назад и тут же вновь приступил к введению кода, нащупывая нижнюю среднюю, что должна была быть нулём. Кнопка оказалась наполовину выковыряна из законных пазов, одним углом вылезая наружу, и никак не желала нажиматься. Аллен со всей силой надавил на кнопку, но та не сдвинулась с места. Тяжело дыша и прислушиваясь к шуму за спиной, юноша быстро залез в карман, вытаскивая нож, и одним нажатием попытался подковырнуть пластину. Тут же послышался сдавленный писк.
На табло появилось сразу три звёздочки, очевидно, целых три засчитанных нуля.
За спиной заскрипела дверь. Аллена прошиб пот, трясущимися от отчаяния руками он попытался нажать на любую другую кнопку, но стоило только очистить табло, оно сразу же заполнялось звездочками из-за заклинившего нуля.
Он услышал тяжёлое дыхание за спиной и, уже не думая скрываться, со всей дури ударил по панели рукой.
Звёздочки исчезли.
Единица, наконец засчитанный ноль, дважды середина… Замок издал совсем другой писк, и Аллен вихрем скользнул за приоткрывшуюся дверь, уже слыша шаги и хрипение прямо за спиной, сделал несколько шагов и не сразу осознал: привычной опоры под ногами больше нет, он срывается в пропасть и начинает стремительно падать вниз, прямо как во сне…
Последнее, что он успел осознать, это громогласный вой со всех сторон, разрывающий барабанные перепонки и выбивающий своим шумом слезы из глаз.. Вой, который он слышал, скукожившись в темноте.
Комментарий к Глава Десятая. Твой взгляд на мир. От автора.
А вот и первое упоминание сказки об Истине, которая в устах таинственного собеседника прозвучала урезанной, сжатой, местами переделанной версией без не маловажных подробностей и настоящего окончания. Сам таинственный собеседник тоже тот ещё типчик.
====== Глава Одиннадцатая. Зеркало лжёт до последнего осколка. ======
Будущее, прошлое и отражение.
В обшарпанном больничном коридоре, было всего три двери. И на каждой аккуратно прибитая табличка посередине всего с одним словом. И никакой пропасти, и никакой больше звуковой какофонии. Пустой коридор и всего три двери. Шансы ошибиться, выбрать неправильную довольно велики.
Дверь назад тоже исчезла, отступать больше некуда.
Загадка. Выбрать одну, а то лишишься головы. Сурово. И что Аллен должен выбрать? Будущее, прошлое, отражение.
А настоящее где тогда? А настоящее прямо здесь, где он стоит, так? И та загадка, которую он видел перед тёмным туннелем, как никогда подходила к данной ситуации…
Вот только юноша почти её не помнил.
Будущее, прошлое, отражение. И что ему выбрать?
Дрожащая ладонь сомкнулась на ручке центральной двери, не спеша проворачивать её и смотреть, что внутри. Тело пробила дрожь, а руки вспотели. Лишишься головы. Есть чего опасаться.
Итак, будущее он смотреть точно не собирается. Это что-то недоступное, и наверняка туда идти не имеет смысла. Аллен никогда не верил в гадалок и прочую чушь, а потом перевёл взгляд на дверь с прошлым.
Она пугала.
В его прошлом было полно занимательных моментов, от которых он желал избавиться, и, наверняка, это та самая дверь. Но выдержит ли он испытание прошлым?