Его голос грохотал по всему зданию, отлетая от стен, проникая в ее уши. Сдавливая их сильнее, от чего Гермиона жмурилась.
Черт.
Пошел ты, Малфой.
— Что ты там прочла?
Мерлин, зачем она вообще рассказала ему об этом?
Когда она так потупела?
Или Грейнджер думала, что, когда он узнает, то не сделает ничего?
А как же, не сделает он.
— Прочла, что больна мать, - ледяным голосом ответила она.
Драко выругался. Он пнул ногой что-то невидимое в воздухе.
Он напоминал Гермионе мальчика, которого очень обидели в жизни. Не того человека, что вчера кричал на нее, а именно беззащитного ребенка. Это же было видно…
По тому, как он психует. Как его задело то, что Гермиона прочла это письмо. Да, там было личное, но не до такой же степени. Драко просто завелся, боясь, что она проговорится. Что его перестанут так уважать после этого.
— Еще раз ты меня тронешь, - дрожащим голосом начала она.
Он с ненавистью посмотрел на нее. Внутри все буквально жгло. Сцепив зубы, он прошипел:
— То что, Грейнджер? Что?
То что, Гермиона?
Ей нечего было на это ответить, но она просто ощущала, как злость накатывает на нее. За эти пять минут, что они стояли здесь, она как будто увидела другую сторону Драко. Намного хуже, чем она знала.
Он обернулся на шаги в соседнем коридоре и, ядовито посмотрев на нее, пошел в противоположную сторону.
Урод.
Она почти задохнулась от моральной боли, убирая дрожащие руки от своего лица.
Комментарий к
Принимается критика в любой форме. Пожалуйста, оставляйте комментарии.
\Глава переписана\
========== Часть 5 ==========
Деревья раскачивались из стороны в сторону, маленькая рябь шла по озеру, а листья периодически отрывались от веток и летели на землю.
— Этот придурок Нотт заявил, что Гриффиндор может нас снова размазать, как лепешку, — негодовал Забини, смотря себе под ноги. — И, знаешь, что он добавил потом?
— Нет.
— Как всегда. Он может нас снова размазать, как лепешку. Как всегда.
Драко хмыкнул.
Да уж, с этим поспорить нельзя было. Эти недольвы уже который раз вырывали победу у Слизерина, делая из себя королей Квиддича.
Было бы чем хвастаться.
— Он просто идиот, — отозвалась Пэнси и тихо хихикнула.
И с этим высказыванием он так же согласился, коротко кивнув головой. То, что у Нотта не было мозгов, знали все.
Его проблема была в том, что он был, как бы и слизеринцем, но, как бы, и нет. Не дотягивал он до стандартного образа представителя змеиного факультета. В нем все было не так: глупые шуточки, неправильные манеры, само поведение. Хотя его семья считалась достаточно известной и обеспеченной. Наверное, за это у него и была парочка друзей.
Они шли вдоль красивого озера, из которого периодически выныривало какое-то существо под писк Пэнси, которая каждый раз подскакивала на месте и отходила все дальше от воды. Словно первый раз была здесь.
— По-моему, после лета они расплодились, — она показала пальцем на спокойную воду, — раньше такого не было.
Блейз тихо прыснул, насмешливо покосившись в сторону подруги.
— Да что ты? Какие активные они в этом году.
— И я об этом.
— Вы читали новый выпуск “Пророка”? — Забини покрутил газетой в руке.
Драко не ответил. Да и вообще не услышал, что там вякнула Паркинсон, вдруг заинтересовавшаяся чем-то. Он, в принципе, был совершенно в другом месте. Его мысли забирало мрачное здание, где была его мать.
Мэнор. С того раза, как его глаза пробежались по письму отца, он не мог выкинуть из головы маму и ее болезнь.
Что это был за яд? Кому вообще могло понадобиться отравлять ее? Одно дело, если бы она была важной шишкой в Министерстве и занимала чье-то место. Или же, к примеру, протестовала против какого-то чина или главы. Так нет же — тихо сидела дома, иногда выходя с мужем на важные совещания. Это все, чем занималась Нарцисса в свободное время.
Кому пришло в голову отравлять женщину, которая не сует нос в чужие вопросы? Ее ни политика, ни дела, связанные с Волан-де-Мортом, никак не касались. Из этого можно было сделать вывод, что кто-то решил отомстить Люциусу, зная, как он любил жену.
Что же тогда сделал отец, раз его наказывают таким образом?
Это он понять никак не мог. Да, его знали все, но Драко не мог сказать, чтобы он кому-то дорогу перешел. Хотя, видимо, мало он знал про отца.
Во что же тогда он ввязался, что матери приходилось отвечать таким образом?
И еще — а вдруг и с ним захотят сделать что-то подобное? Убить жену с сыном — лучшая месть, какую только можно выдумать.
— Ты вообще с нами? — Блейз легко ударил кулаком в плечо Драко.
— Угу, — отозвался тот, только сейчас понимая, что они отошли от озера и направлялись к полю для Квиддича. — Я, наверное, пойду. Вы же знаете, как Снегг реагирует на опоздания.
Те кивнули головой, и Драко, сказав, что вернется обратно через пару часов, быстрой походкой направился обратно в школу.
На самом деле, ему было плевать на то, что скажет этот ходячий труп. Он боялся, что, если придет не вовремя, встречу с матерью перенесут на какой-то другой день.
Отец-таки договорился с Дамблдором, чтобы его отправили домой на пол дня. Сказал, что это действительно важно, не вдаваясь в подробности. И теперь Снегг должен был перенести его в дом, а затем вернуться к вечеру.
Драко старался не думать о встрече с мамой, однако эта затея не задалась еще с утра. Мысли о том, как она сейчас, и что будет потом, если лекари не смогут найти противоядия, заполнили абсолютно все.
Но они же найдут.
Он был в этом уверен, потому что у отца хватит денег даже на то, чтобы создать новое лекарство, которое выведет этот яд из тела.
Почти уверен.
И это сильно волновало его. До такой степени, что приходилось занимать себя какими-то другими делами, чтобы глупые мысли вылетели из головы.
Врачи найдут. Отец так просто это не оставит.
Однако у него всплывало письмо, где ничего не было сказано о лечении. Лишь то, что в организме у Нарциссы есть яд.
***
Ему доводилось переноситься в другое место спустя пару секунд с помощью других людей. Особенно мама любила этот способ “поездок”. Но у него все равно, как и бывало раньше, сильно скрутило живот, и неприятные позывы подступили к горлу.
— Я вернусь через три часа, — монотонно произнес Снегг и исчез.
Драко оглянулся по сторонам — родной дом. Огромный мрачный двор, большой забор, из-за высоты которого было невозможно рассмотреть, что находилось по сторонам. Длинная тропинка с калиткой, через которую можно было или войти, зная пароль, или ждать, пока придут служанки.
Он, поправив край мантии, пошел к входу, держа в руке палочку. Зная гостей отца, здесь можно было ожидать кого угодно и когда угодно. И не все посетители были доброжелательными.
— Перфкус, — сказал он калитке, которая, проскрипев, скинула тяжелый замок. Решетки разъехались в сторону, пропуская Драко дальше.
Как всегда, дом не встречал теплом. От этого, скорее, замка веяло холодом и мраком, словно на эту территорию уже не заходили с десяток лет. Темнота окутывала и ужасала, хотя на часах еще не перевалило за полдень. Казалось, что над этим местом всегда висели тучи, будто приклеенные.
В детстве ему это даже нравилось — темный дом с многочисленными комнатами, по которым можно бегать и искать что-то новое, наживать приключений. А потом выходить во двор под вечер и погружаться во мрак, представляя, что он мракоборец.
Конечно, он представлял все это до тех пор, пока не узнал, что такое Пожиратель, и почему странный рисунок находится на руке у его отца.
Он дернул за ручку, и тяжелая дверь открылась.
Уюта не было. Тепла — тоже. Не существовало ощущение того, что он вернулся домой. Все это походило на поездку в Азкабан. И то, живности там было больше.
Он прошел через большой коридор, где висело множество портретов его родственников. Все они здоровались с ним и сочувственно кивали головами.
Драко зашел в одну из самых больших комнат Мэнора. Казалось, что здесь уместится целая гвардия людей, так еще и место останется.
Посреди стоял длинный стол, занимающий почти все пространство зала. В стороне был камин, который всегда был выключен. Не потому, что они экономили, а просто здесь никто не находился дольше одной минуты. Комната пустовала, став ненужной.
Он свернул на лестницу, сделанную из белого мрамора. Стук каблуков отдавался по всему дому, и, он мог поклясться, если мать сидела в своей комнате, она обязательно услышала бы его.
Повернул налево, отворил первую дверь.
Яркий свет ударил в глаза, и Драко на пару секунд зажмурил их, прикрыв рукой.
— Сыночек, — мягкий голос изнутри.
У матери была довольно красивая комната. Высокий шкаф, отделанный деревом, стоял около комода. Белая кровать находилась возле большого окна, которое растягивалось от пола до потолка. Хрустальная люстра раскачивалась наверху. Она была настолько огромной, что доставала до середины шкафа. Несколько статуй стояли в разных углах, важно сжимая волшебные палочки. В детстве ему рассказывали, что они защищают дом.
— Мама, — улыбка коснулась его лица.
Наверное, только ей он дарил настоящую, свою улыбку, а не наигранную гримасу, которая прилипла к нему еще с первого курса.
Женщина протянула худые руки к сыну, поднимаясь с мягких простыней кровати. Он быстро подошел, прижимая уже тощее тело к себе.
Мамочка.
Бедная мамочка.
Она дотронулась до его волос, погладила по голове. Нежно поцеловала в щеку и расцвела на глазах.
— Сядем? — она кивнула на большие подушки, и он коротко кивнул.
Да, было видно, что болезнь настигла ее. Большие синяки образовались под глазами, которые стали раза в два меньше из-за отеков на ее лице. Ключицы выпирали, а плечи торчали, чего не было так заметно раньше. Теперь жидкие волосы были заплетены в маленькую косичку.
— Как ты? — женщина заботливо оглядывала лицо сына.
Только улыбка осталась прежней. Правда более вымученная.
— Все хорошо. А ты что?
— Я ничего. Лечусь, — она горько выдохнула.
Погладила сына по плечу тонкими пальцами.
На ней было легкое платье синего цвета, которое наглядно подчеркивало ее худобу. Локти торчали из-под ткани, ребра виднелись даже под вышитыми цветами, а маленькая талия была настолько крошечной, что, казалось, можно было бы обхватить ее одной мужской рукой.
— Это хорошо, — Драко оторвался от платья, переводя взгляд на уставшие глаза. Хоть в них и была радость от прихода сына, нельзя было не увидеть, как женщина мучилась.
Неужели яд настолько быстро действовал? Кажется, что он приехал в Хогвартс всего неделю назад и видел мать недавно. Тогда она была прежней: с розоватыми щечками на лице, густыми волосами, нормальными руками и ногами. А сейчас…
Боже, насколько она исхудала всего за пару дней. А что будет через месяц?
— Мам…
— Да?
— Ты нормально кушаешь? — он взял ее за худую руку, чувствуя, насколько выпирают маленькие косточки.
— Конечно. Ты что, я же слежу за своей фигурой, — улыбнулась та.
Драко изобразил подобие человека, которому смешно. Однако единственный смех, которой он мог бы сделать, так это истерический.
Нормально ест? Создавалось впечатление, что еду она не видела уже вторую неделю, а воду пила изредка, в особые дни.
Он опустил взгляд на прикроватную тумбочку, где находился стакан с жидкостью странного цвета. Рядом аккуратно лежали таблетки разных цветов, размеров. Их было с два десятка, если не больше.
Он, приоткрыв рот, изумленно посмотрел на мать. Она смущенно покачнулась в сторону, закрыв собой столик.
Сколько же всего ей приходится пить за один день? Двадцать, тридцать? Сколько дряни она глотала за сутки?
— Ты не думай, этого мне хватит надолго, — она попыталась вернуть внимание сына на себя. — Слышишь?
— Слышу, — он обречено посмотрел в ее глаза. — А где отец?
Она откашлялась и опустила голову, убрав руку от сына. Заправила выбившуюся прядь за ухо, облизнула пересохшие губы.
— Он в другой стране сейчас.
— Что?
— Он уехал по делам, так нужно.
Молчание.
Тишина, пробираясь сквозь старинные стены, залезала в комнату. Проникла в помещение вместе с холодом, который залетал из открытого окна.
— Зачем? — он строго посмотрела в лицо матери, которое после этого стало еще более болезненным. Грусть промелькнула в ее глазах.
— Он ищет лекарство.
— Но… разве тебя можно оставлять?
Женщина прикрыла глаза, тяжело вздохнув. Маленькие слезы покатились с ресниц, капая на ее маленькие ладони.
— Мама… ты что? — Драко подсел ближе, обнимая ее за плечо.
Она плакала крайне редко. Только в тех ситуациях, когда казалось, что рушится весь мир. И он с детства не мог выдержать, когда слезы застывали в ее глазах. Потому что это было так…
Было так больно и страшно. Потому что если даже мама, которая всегда была сдержанной и безэмоциональной, проявляла свои чувства таким образом, значит, что-то плохое случилось.
И сейчас. Ее плечи содрогались, и она тихо плакала, закрыв лицо руками.
— Тише… мам, ты что?
— Нет, ничего. Просто мне нужно отдохнуть. Я очень устала за сегодня.
Он внимательно посмотрел на мать. Ее лицо стало болезненным, а взгляд каким-то мутным. Она тяжело глотала и дышала, пытаясь так же добро и беззаботно смотреть на сына.
— Мне позвать Люси? Тебе плохо?
Женщина отрицательно покачала головой. Она достала палочку из-под подушки и взмахнула ею.
— Сейчас они придут. Просто надо выпить таблетку, — она выдавила улыбку.
Драко ошарашено наблюдал за тем, как маме становится все хуже. Как прибегают несколько служанок с полотенцами в руках и кучей таблеток. Как они укладывают ее на кровать, а затем мать падает в обморок, сказав ему на прощание, словно в безумии:
— Они используют тебя, они сломают тебя. Не доверяй им…
***
Он не спеша двигался за Снеггом, который так же размерено шел впереди, при этом постоянно подгоняя парня.
А ему было пофиг. Он вообще плевал с высокой башни на профессора и эту тупую Амбридж, которая зачем-то позвала его прийти к нему в кабинет этим вечером.
— Это очень важно, мистер Малфой, очень важно, — пропищала она, встретив его в коридоре.
Важно – это чтобы мама очнулась. А твои собрания его не волновали.
Он сказал служанкам, чтобы, как только мама пришла в себя, они тут же ему об этом сообщили. И, пока что, ни одного письма он не получал.
И часто такое случалось с ней, когда отца нет дома?
Мерлин, его даже в Англии нет. А что, если ситуация выйдет из-под контроля, а отец где-то там, в Швейцарии, к примеру? То что?
Что будет тогда?
Или, как обычно, все пустят на самотек, а там — посмотрим?
С одной стороны, он понимал отца — он рьяно искал лекарство для жены, но почему нельзя было послать кого-то другого? У него что, мало подчиненных?
Оставлять мать одну в том мрачном доме, где можно заболеть кучей болезней, являясь здоровым, от депрессии, то что говорить о женщине, у которой в организме столь сильный яд?
Снегг отворил дверь, для приличия пару раз постучав. В ответ послышался писк Амбридж, и они прошли внутрь.
Слава Мерлину, что его не стошнило.
Все было в розовых тонах, которые разъедали глаза. Игрушечная мебель, висящие на стенах колдографии с противными пушистыми котами. Даже книги, стоящие на полках, были разноцветными.
Гадость.
Амбридж сидела на высоком стуле, положив жирные руки-колбаски на стол. На нем стояла нежно-розовая чашечка, из которой она пила чай. Женщина при виде профессора с учеником добродушно улыбнулась, склонив голову. Несколько кудрей подлетело вверх.
— Мистер Малфой, разве вам не говорили, что опаздывать плохо? — противным голосом задала вопрос она, толстыми пальцами взяв за ручку. Поднесла ко рту чашку и сделала несколько глотков, не снимая глупую улыбочку.