— Кхм… — протянул парень, посмотрев на возмущенное лицо Гермионы. Она тяжело дышала, взирая на него огромными глазами. Казалось, что даже волосы на ее голове шевелятся от гнева. — Может, доделаем это завтра? Ну, тут всего лишь нужно аккуратно сложить. А мы положим в шкаф так и завтра…
— И слышать не хочу! — шипя, ответила девушка. Она поставила руки в бока и решительно кивнула на пол. Спустившись со стула, гриффиндорка продолжила: — А я, как делал ты, понаблюдаю со стороны.
Девушка сошла, придерживаясь руками за спинку стула. Присев на парту, что делал первые тридцать минут парень, она уставилась на него не мигающим и довольным взглядом.
— Ну? И что ты стал?
Драко изумленно уставился на нее.
И что это только что было?
Он медленно подошел к девушке, которая за секунду поменялась в лице. Брови подскочили вверх, а губы слегка открылись. Дыхание, которые только восстановилось, вновь приобрело бешеный ритм.
Эх, Грейнджер, не поняла ты еще одного. Малфой не из тех, кто будет прощать брань в его сторону. Никто не может ни обзывать его, ни указывать ему, что делать.
Никто.
Никто, кроме Волан-де-Морта.
Парень, у которого осталось два шага до девушки, вдруг остановился.
Дурак. Он просто был дураком. Забыть о Темном лорде.
Пусть на время, но забыть.
Это даже не смешно. Все это было не смешным.
Вместо того, чтобы готовиться к убийству девушки, что стояла перед ним, он разгружал эти работы. Он думал о том, что ему лень сделать заново эту работу.
Черт. Он думал о каких-то мелочах, когда серьезные вещи все сильнее сдавливали ему глотку. А парень даже не понимал этого.
Глупый. Глупый-просто-ребенок.
Драко впивается взглядом в карие, вопросительно смотрящие, глаза. В ее тонкие губы, которые образуют возмущенную линию. В морщинки на лбу.
Прости.
Тяжелая рука с силой обхватывает ее шею, слегка толкая на парту.
Нет времени. Нет времени, чтобы ею насладиться.
— Что ты делаешь, Дра?… — и не заканчивает.
Сама замолкает на полуслове. Потому что замечает печальный взор, дрожащие пальцы. И полное отчаяния прикосновения к ее коже.
Целует. Он снова делает это. Повалив в учительском кабинете, сильно сжимая ее волосы. Но мягко касается губ, боясь причинить боль.
Боясь потерять, боясь отпустить. Ведь раз — и девушка может уйти.
Терпкий вкус кофе. Как всегда, проникающий в ее сознание. Как всегда, дурманящий. С недавних пор, родной.
Она растворяется в нем. И каждый раз с новой силой. Когда уже кажется, что больше некуда, что это — конец возможностей.
Но нет. Она открывает в себе новое чувство, постоянно увеличивающееся.
Дверь с грохотом отворяется, когда гриффиндорка слегка отстраняется от парня, чтобы взглянуть в печальные глаза.
Девушка резко поворачивает голову в другом направлении, а Драко поднимается с ее тела на ноги. На пороге, приоткрыв рты, стояли Гарри с Роном.
— Гермиона? Я хотел предупредить, что у меня тренировка, поэтому…
Она тяжело дышит. После поцелуя, сладкого и любимого. Такого быстрого и неожиданного.
— Рон?..
Молчит. Смотри в глаза, нахмурив брови. Переводит взор с одной на другого и не верит.
Неужели то, что он увидел, правда? Неужели Грейнджер только что с Малфоем?..
Не видя, не понимая, не чувствуя, направляется быстрыми шагами к глыбе льда. К застывшему с одной гримасой человеку. У которого на лице было лишь одно — презрение.
В два шага он преодолевает это расстояние и, схватив за воротник идеальной рубашки, прижимает врага к стене.
— Ты! — кричит, рычит он. — Ты!..
— Я.
Прохладно. Холодно. Безразлично.
Никак.
Драко даже сейчас было никак.
— Ты что творишь?
Кулак застывает около сверкающих глаз.
Зрачки сужаются, а губы произносят:
— Уизли. Тебя не должно волновать, что я творю.
И следующий ответ растворяется с оглушительным визгом Гермионы, потому что рука ударяется об стену — парень успевает отклониться от взмаха Рона.
— Отвечай! Что делал?
Едкий смешок. Но безразличие, как ветром сносит. Появляется решимость, и презрение, не знающее границ, возрастает с силой.
— Пусть тебя это не ебет, — четко выговаривая каждое слово, произнес слизеренец змеиным говором.
Пальцы сильнее обхватывают шею. Сильнее вдавливают в стену.
Глаза рыжего смотрят с яростью, с импульсом.
Ненавидит. Как же он ненавидит Малфоя. Этого ублюдка в дорогом костюме.
И, когда рука заносится для нового удара, чьи-то тяжелые руки оттаскивают его от парня. Что-то говорят и насильно вытаскивают из помещения. Пока девушка, со слезами на глазах, бежит к Драко, прижав руки к лицу.
Не простит. Рон просто этого не простит обоим.
Он ответит. Он еще накажет слизеринца.
Он обещает это себе, пока тяжелая дверь закрывается за классом.
***
Девушка строчила в тетради по нумерологии, попутно заглядывая в учебник, вновь перечитывая кусок текста. Шел только второй день недели, а она уже страшно забегалась и думала лишь о том, как бы побыстрее закончить с уроками и пойти спать, закутавшись в теплое одеяло. Гермиона даже прикрыла глаза на секунду, представляя, как ее тело касается мягких перин, и она погружается в сон.
— Медитируешь?
В мгновение ока она распахивает веки, удивленно глазея на застывшего на пороге Драко. Он снисходительно осмотрел ее снизу вверх, оглядывая спальную одежду: розоватого цвета футболку и коротенькие шорты в приятном лимонном цвете.
— Учусь, — буркнула в ответ она, отвлекаясь от приятных мыслей о кровати. Гермиона посмотрела на раскрытую тетрадь и непроизвольно фыркнула, понимая, как много ей еще придется записывать по одному только предмету.
— Ну я заметил, — ответил тот и сделал легкий кивок. Постояв на одном месте с пару секунд, он выглянул куда-то за дверь, нахмурившись. — Блейз, ты заснул по дороге?
В ответ послышалось недовольное шипение, и уже рядом с Драко возвышался другой слизеринец с черным пакетом в руках. Он посмотрел на Гермиону спокойным, слегка отстраненным взглядом и коротко махнул головой в знак приветствия.
Девушка в изумлении перевела взгляд на старосту, который махнул Забини на свободное кресло, а сам присел на диван около Гермионы.
— Кхм… — она неловко поерзала на месте, созерцая на слизеринца. С ним она не имела случая общаться и то, что Драко привел его без спроса, не особо радовало. — Тебе бы тоже не мешало позаниматься, — рассудительно заметила Гермиона, все еще смущенная присутствием его друга.
Насколько она знала, весь Слизеринец без исключения не любил гриффиндорцев, а особенно грязнокровок, вроде нее. Поэтому было очень странно, что Забини, представитель того самого факультета, спокойно восседал в двух метрах от нее, не озабоченный ничем.
— Успеется, — махнул рукой Драко, пропуская ее замечания мимо ушей. — Я могу и заниматься, и веселиться. Ты — нет.
Она возмущенно посмотрела на него, скрестив руки на груди. Но сама понимала, что веселиться не умеет. Да и не знает, что это. Потому что Малфой явно имел ввиду не игру в снежки.
— Это не главное в жизни, — невозмутимо ответила она, иногда поглядывая в сторону Блейза: он копошился в своем пакете, решая доставать что-то в нем или же нет.
— Ты так говоришь, потому что никогда не испытывала это, зануда, — устало проговорил Драко.
Он поудобнее устроился на подушках, положив ноги на стол. Староста едко ухмыльнулся другу, который скрыл улыбку за маской легкой заинтересованности. Гермиона перевела взор с одного на другого и насупилась еще больше.
— Наверное, потому что мне это и не нужно? — спросила та, наконец, посмотрев в раскрытую тетрадь.
Парень был прав: веселье — это вещь, через которую должен пройти любой подросток. Ведь все года просидеть за уроками — это не дело. Конечно, все это хорошо для будущего, но жизни всего одна. И прожить ее нужно в радость, а не для того, чтобы заработать много денег и уйти вместе с ними на небеса.
— У тебя не будет молодости, — вдруг подал голос Забини, до этого сидевший в тишине. Он достал из того пакета большую бутылку с коричневатой жидкостью и водрузил ее на стол.
— Что это? — в ужасе обратилась Гермиона к Драко, который вдруг расплылся в злорадной улыбке. — Что?
Он многозначительно повел бровями, прежде чем ответить:
— Попробуй — узнаешь.
Блейз не то засмеялся, не то хрюкнул, продолжая ставить на плоскую поверхность бокалы.
Девушка охнула и отодвинула учебники с листами подальше от жидкости и возмущенно сказала:
— Я тебе не дегустатор! Между прочим, я здесь…
— Занимаюсь, — закончил за нее Драко, подняв один палец вверх. — Занимаюсь я здесь.
Забини махнул рукой, словно давая понять что-то другу, чего не могла вразумить Гермиона. Она с круглыми глазами наблюдала, как слизеринец наливает Малфою и себе коричневатый напиток, откупорив крышку.
— Ей лей, — посетовал староста, кивнув на третий бокал, бывший до этого пустым.
Забини молча пожал плечами и вылил еще немного в указанное место.
— Вы что это делаете? — возмутилась девушка, таращась на опустевшую бутылку. — Я же здесь учусь! Вы же будете…
— Мешать, — в одни голос сказали друзья и даже ухом не повели.
Они взяли в руки стеклянные приспособления и опустошили их в один глоток. Драко нахмурился, прикрывая глаза. Он охнул, открывая только левое веко, смотря на то, как Блейз тяжело дышит.
— Чувствую себя драконом, — сказал тот, маша рукой, словно это могло чем-то помочь.
— Ты что-то переборщил с настойкой, — хмыкнул Драко, приходя в себя. — Еду доставай, что сидишь?
— Мальчики… — подала голос Гермиона, смотрящая за этим с открытом ртом.
— Я уже и забыл, что ты тут, — сказал староста, переводя взор на девушку. А потом вновь покосился на пакет, в котором хозяйничала рука друга.
— Рада за тебя, — зло проговорила она и тяжело вздохнула. — Я так понимаю, что уходить вы не собираетесь.
— Правильно понимаешь, — кивнул Драко, выжидающе смотря на стол.
Блейз, наконец, справился и теперь водружал на поверхность различные продукты: булочки, пирожные, яблоки и бананы. Так же была парочка конфет в виде чупа-чупсов. Он приподнял брови вверх, заглядывая в пустой пакет, будто наделся там еще чего-нибудь найти.
— Ты что взял? — поинтересовался парень, взяв в руки булочку с маком. — Мы будем ватрушками заедать?
— Такой умный — сам бы пошел, — буркнул в ответ мулат, зло стукнув кулаком по столу.
— Ладно, не кипятись, — ответил тот и откусил первый кусок. — Лей еще.
— Так-так. Стоп-стоп, — поднялась на ноги Гермиона, ошарашенная происходящим.
Она подняла в руки бутылку, потрусив ею.
— Эй, — шикнул Блейз, но гриффиндорка даже не посмотрела на него.
Девушка поднесла горлышко к носу и поморщилась. Неужели спиртное? Неужели они решили пить эту гадость прямо здесь, считая с тем, что учебный год еще не закончился? И ладно Забини — ей было по боку на него, — но Малфой! Это же не позволительно для старосты — напиваться.
— Давайте, заканчивайте эти посиделки, — она окинула их возмущенным взглядом. Ей ответили две пары удивленных глаз. — Заканчивайте-заканчивайте, — с видом учителя продолжила она, вдруг начиная собирать еду со стола.
— Угомонись-угомонись, Грейнджер, — проговорил Драко, изобразив ее голос.
Он поднялся, схватив ее за руку, не давая взять первую булочку.
— Если ты не умеешь веселиться — тебя здесь никто не держит, но не мешай другим. Будь человеком, а?
Она вытаращилась на него уничтожающим взглядом. Мало того, что он пришел вечером и, вместо того, чтобы уроками заниматься, привел друга, так еще и пьют средь бела дня! Куда это вообще годится?
— Мне быть человеком? Ничего, что я занималась, а вы пришли, разлеглись здесь и мешаете? Мне еще быть человеком? — шикнула Гермиона, чуть ли не задыхаясь от обвинения. — Не наглей, а?
Блейз хмыкнул, наблюдая за этим состязанием, и, пока те были увлечены друг другом, приглушил еще немного спиртного прям из бутылки, которую девушка поставила на гладкую поверхность.
— Забини! — грозно крикнула та, заставив парня чуть ли не поперхнуться жидкостью. Мало того, что она ужасно жгла горло, так еще и гриффиндорка пугала.
— Тебе-то что? — теряя равновесие, спросил Драко. — Будто ты пьешь, что брезгуешь.
— Может, и буду, — поставив руки в боки, обозлено проговорила девушка.
На минуту в гостиной повисла тишина — лишь за окном бушевала буря.
— Будешь что? — не понял парень, вопросительно глядя на Блейза. — Ты тоже это слышал?
Тот утвердительно кивнул и сделал еще глоток.
— Мне оставь! — возмутился Драко и вновь глянул на Гермиону — Так что будешь? Неужели пить?
Слизеринец театрально вскрикнул. Так, что оба старосты подпрыгнули на своих местах.
— Вставило уже? — заулыбался Малфой, с насмешкой осматривая своего друга, качнувшегося в кресле. Тот утвердительно кивнул. — Видишь, Грейнджер? Ему гораздо радостнее, чем тебе с твоей… — он выгнул бровь, пытаясь прочесть названия предмета по обложке. — Впрочем, неважно. Ты меня поняла.
— Не поняла! Как ты не можешь вразумить, что проводить хорошо время можно и без выпивки? — она кинула презрительный взгляд на бутылку, к которой тянулся слизеринец.
— Ой, Грейнджер, — отмахнулся он, как будто от назойливой мухи, летающий у него перед лицом. — Тебе только уроки учить. Иди в свою комнату — вперед.
Она уперто не двигалась, но все же решила, что ничего путного из ее затеи разогнать этих лентяев не выйдет, поэтому девушка стала собирать свои вещи в сумку.
Как странно, что деньги могут решить абсолютно все. Видно же, что Люциус заплатил за своего сына, чтобы тот стал старостой. Потому что, посмотрев на него, Гермиона понимала, что тот явно не стремился грызть гранит науки. Да и вообще ни к чему не стремился. Если, конечно, не считать того, что он, пыхтя, стремился достать бутылку, стоящую у края стола.
— Я же говорил, Блейз, — сказал он, когда гриффиндорка стала идти к выходу из гостиной, — она — никакая.
Это замечание задело девушку за живое. Она замерла около ступенек, прижимая большую сумку к груди.
Никакая? Для них девушка “какая”, если та умеет пить, а затем ведет себя некорректным образом? Тогда им нравится?
Ну хорошо.
Вздохнув, Гермиона вернулся к дивану и рухнула на него с такой силой, что подлетела вверх.
— Ручку забыла? — поинтересовался Драко, делая глоток из горло. — Ее здесь нет.
— Я подумала, что хочу расслабиться, — сквозь зубы, ответила она, положив вещи около себя. — И попробовать это, — гриффиндорка дрожащей рукой указала на стеклянное приспособление, в котором мирно плавало спиртное.
Парни проследили за тем, куда она указала, и явно изумились, когда это привело их к коньяку. Драко вопросительно глянул на Забини, будто задавая немой вопрос, но тот лишь пожал плечами с легкой ухмылкой.
— Грейнджер, для таких, как ты, этот напиток хорошо не скажется, — не навязчиво сказал слизеринец.
Черт.
Пусть закроет свой рот и перестанет сопротивляться.
Она же сама хочет этого. Он же видит. По усталым глазам, скользящим по столу, по сомкнутым губам, которые не показывают улыбку.
Давай же, грязнокровка, повеселись с нами.
И он молчит, когда тонкая рука тянется к бутылке. Когда глаза закрываются, пока содержимое течет в глотку. Когда стон вырывается из ее уст, и девушка пытается подавить рвотный рефлекс.
Да, детка, ты сделала это.
— Противно, — бросает она и ставит стеклянную банку на место. — Как вы это пьете?
— После трех глотков узнаешь.
Все идет слишком размеренно, плавно.
Они пьют по кругу. Но каждый по-разному. Один — для веселья, другой — чтобы расслабиться, ощутить это чертово-прекрасное чувство легкоси, третья — вдруг понимает, что становится так непривычно радостно. Так непривычно распрямляются крылья за спиной.
Никогда не пробовала, не ощущала. Она действительно говорила о том, чего не понимала, в чем не смыслила.