Болтушка.
Самой же сейчас хорошо — развалилась на подушках, сидит. И взгляд такой затуманенный, без мыслей. И улыбочка простая, словно над чем-то насмехающееся.
Сука. Как же хорошо.
Он сделал глоток и откинул тяжелую голову назад.
Черт. Скоро все мысли пропадут, и разум очистится.
Скоро, да.
Ждет этого момента, захватывая горло бутылки. И глотает. Еще и еще.
Даже не горько, не сладко, не кисло.
Никак. Ему было никак от этого коньяка.
А ей — вкусно. Уже вдруг стало вкусно. И хочется еще, снова заглотнуть. Ощутить приторный вкус на языке и облизнуть им губы.
Как будто сахар оставался на тонкой линии.
Непревзойденно.
— У меня есть, — вдруг прорывает тишину Блейз.
Пьяно. Его голос был пьяным.
Достает из кармана маленькую штуковину. Нажимает на кнопку, и та увеличивается в размерах.
— Радио, — догадывается девушка, смотря не мигающим взглядом на колонку.
— Угу, — сонно отвечает друг и включает звук.
Сейчас шел второй час их посиделок — 21:00. А они уже спать хотят.
И, как назло, в это время играла музыка спокойная, тихая. Больно негромкая.
Нет. Это не день, чтобы спать. Нужно веселиться.
Весе…
Пытается встать на ноги.
…ли…
Встает в полный рост и чуть не падает — спокойно.
…ть…
Бредет к туалету, держится за стену.
…ся.
Закрывает дверь, вздыхает ароматный запах.
И не слышит.
Как протягивается рука друга к девушке. Как он приглашает ее на танец.
— Потанцуем?
И в ответ легкий кивок. Она улыбается, касаясь руками Блейза.
Он хороший, девушка ошибалась. Не такой, как все слизеринцы.
Или ей только кажется?
Алкоголь бьет по голове, и Гермиона смеется на всю гостиную. Спиртное так медленно, так усердно разливается по всему организму горячей жидкостью. И сразу же все проблемы становятся не проблемами. Кажется, что их можно решить в одну секунду — стоит только захотеть.
Драко смотрит в гладкое стекло, держась руками за столик для умывальника. Перед глазами все плывет, но, стоит только тряхнуть головой, как все возвращается на свои места.
Нужно растормошить сознание. Тогда сонливость пройдет. Рукой снимет.
Умывается. Поливает лицо холодной водой.
И — о, радость! — чувство легкости появляется. И это дурманящее ощущение того, что ты улетаешь куда-то, прошло.
Хочется танцевать, нет, плясать! Нет, петь!
Веселиться! Ему этого хотелось.
Малфой заливается чистым смехом.
У-ух! Как хорошо!
Возвращается в комнату на заплетающихся ногах.
Рука лежит на талии. На ее талии. Голова покоится на его плече, притулившись к щеке.
Че?..
Драко протирает глаза, смотря, как Забини танцует с Грейнджер.
Совсем, что ли, охринели?
Че?
Подходит. Или даже подлетает. И просто убирает его руку с талии своей. Отрицательно машет головой и почти трезво шепчет на ухо Блейзу:
— Дружище. Она — моя.
Слизеринец согласно кивает и отпускает гриффиндорку, которая явно не довольна таким развитием событий.
— Эй! — хохочет она, запрокинув голову назад.
Кажется, все прозрели, и усталость прошла.
— Танцева-ать! — верещит она и в следующую секунду прилипает к Драко. — Танцевать!
Он смутно смотрит на нее.
Ахриненно красивая. В этой спальной одежде она была ахриненно красивой.
Растрепанные волосы, закрывающиеся глаза.
Ахринеть можно, какая красивая.
— Вы скучные, — смеется.
И в следующую секунду лезет на диван, размахивая бутылкой с приторно-сладким напитком. Чуть ли не выливает оттуда четверть спиртного, пытаясь залить его в глотку.
Музыка сменяется другой. Более быстрой, клубной.
И девушка глотает коньяк, а затем льет немного на свое тело, двигаясь в такт красивой мелодии.
Смотрит. Прям в серые глаза, зло устремленные на нее.
Танцует. Только для него, такими мягкими движениям.
Извивается. Только для него, такими красивыми, соблазнительными движениями.
Воздушно плывет с дивана в кресло и садится, положив ногу на ногу. Скептически осматривает застывших парней и говорит:
— Играть? Давайте играть?
Блейз издает звук, похожий на хрюканье и согласно кивает, подмигнув Драко. Тот лишь хмурится и присаживается на сдвинутую подушку на полу.
— Знаете, — она щелкает пальцами, крутя головой в разные стороны. — Игра была такая… где… Желания загадывали.
— Ты хочешь поиграть на желания, Грейнджер?
Серьезно? Эта заучка хочет так развлечься?
Она согласно кивает и улыбается.
Блядь.
Трезвая она так искренне не улыбается.
Ему уже начинает надоедать этот вечер.
Ему, но не им.
— Тогда я первый! — кричит Блейз.
Драко переводит взор на него. И когда только парень успел так наклюкаться?
— Мне, мне! — задорно хохочет Гермиона.
Ей так хорошо. Никогда за всю жизнь ей не было так хорошо.
Она не замечает ничего, кроме своей радости: такой долгой и чистой.
Не замечает удрученного взгляда Малфоя, насмешек Блейза.
Ей и самой хорошо.
Ей и бутылке.
— Любишь ролевые игры? — изогнул бровь слизеринец.
Девушка согласно закивала, не услышав фырканье Драко, который презрительно посмотрел в ее сторону.
Любит она. Любительница нашлась.
Небось каждый день в эти игры играет. С учебниками.
— Видишь этот банан? — загадочно проговорил Блейз.
— Да, — с готовностью ответила Гермиона.
— Съешь. Не прикасаясь к нему. Без рук.
Гриффиндорка округлила глаза. Кажется, на секунду она отрезвилась, но в следующий момент уже неуверенно притянула фрукт к себе.
— А зачем это?
— Весело, — коротко ответил Забини. — Давай. Или вылетишь из игры.
— Ладно, — бодро отозвалась она.
И, сука… Положила банан себе на колени.
Улыбнулась губами и принялась сдирать шкурку.
Так чертово-соблазнительно, стягивая кожуру.
Облизывая ее языком, упираясь во фрукт, губами кусая его.
Охуенно красивая. Чересчур.
Наклоняется к банану, снимает верхний слой. А у него уже стояк намечается.
Переведи взгляд. Посмотри за окно.
И не может. Продолжает в упор смотреть на ее раскрывшийся рот. И кусочки фрукта, которые она медленно съедает.
Чувствует, как его тело заходится в дрожи.
Блядь.
Остановись. Есть. Этот. Гребанный. Банан.
Но она не останавливается. А еще упорнее пытается выполнить задание.
Бесит. Бесит, что Забини сидит и наблюдает за тем, как грязнокровка делает это.
Пожирает его.
Это не для Блейза, он здесь лишний.
Крепко сжимает подлокотник, заставляя перевести взгляд на камин.
Отлично. Смотри на огонь. Красивый, мягко пляшущий…
…ее раскрытый рот и тяжелые вздохи.
Закрой глаза. Закрой свои чертовы глаза.
Так будет легче. Проще.
Но он смотрит. И еле держится, чтобы не простонать на весь зал.
Невероятно красивая. Черт бы ее побрал быть такой сейчас.
Кажется, что ширинка скрипит, когда девушка дожевывает последний кусок и улыбается.
— Сделала!
Сделала, блядь?
Да он тут чуть не кончил, сделала она.
— Загадывай, — поощрено говорит Блейз.
Ох, чувак, ты еще тут?
— Хм-м… — растянула девушка. — Называй меня весь день “моя госпожа”!
— Да без проблем, — засмеялся Забини. — Моя госпожа.
Драко воздержался, чтобы не съязвить.
Какое желание суровое!
— Твоя очередь, — она ткнула ему в грудь своим пальцем.
Не трогай меня, грязнокровка.
Не отошел еще, блядь.
— Кому задаешь? — продолжала своим чертово-соблазнительным голосом.
— Тебе. Станцуй стриптиз.
— М? — будто не поняла, задала девушка вопрос еще раз.
Не притворяйся, дура.
Ты еще ответишь за то, что позволила себе жрать этот чертов банан, как шлюха при Блейзе.
— Станцуй стриптиз, — коротко повторил он. — Я сказал.
И больше похоже на указ. На который нельзя отказаться. Только согласиться.
Повиноваться.
Кивает головой. Выходит в центр комнаты.
И с новой музыкой начинает. Медленно плывет, взмахивает волосами. Делает еще более нежные движения, чем в первом танце.
Пьяная. Она была пьяная.
Потому что в реальной жизни ни за что не стала бы так извиваться над полом, даруя движения только одному ему из них двоих — ее Драко.
И ему плохо. От каждого ее жеста, от того, как ее тело движется в такт музыки.
Изумительно красиво.
Представить нельзя.
— Хватит, — отрезает вдруг он.
Но девушка не останавливается. Она видит — ему нравится.
Сжимает губы, пытается отключиться. Но не получается.
Нет никакой комнаты, никакого Забини. Только она в центре.
Только чертова она.
Он даже не замечает, когда она заканчивает и садится на прежние место. Она все еще вертится в его образе: плавно, красиво.
— Я загадываю.
Драко чуть ли не задохнулся от этого неестественно громкого голоса.
И очнулся.
Спасибо, блин, Забини.
— Гермионе, — он подмигнул неизвестно кому. — Ты же у нас сегодня дама.
Она захихикала в ответ и многозначительно покосилась в сторону слизеринца.
— Моя госпожа, — исправил он сам себя и продолжил: — Ты любишь кошек?
Драко перевел взгляд на гриффиндорку, которая выглядела удивленной.
Дурочка. Еще не поняла, к чему ведет Забини?
Тот вальяжно сидел, положив ногу на ногу. Взял в руки очередную булочку и быстро расправился с ней.
Даже в пьяном состоянии Блейз не мог не думать о том, что ему приходится общаться с грязнокровкой. Никогда прежде он не делал этого.
К тому же, хорошо общаться.
Будь его воля — он бы уже давно ушел отсюда, чтобы не видеть ее. Да что там — он бы и не приходил. Но слизеринец слишком сильно любил Драко, как лучшего друга. Слишком дорожил их общением, чтобы ссориться из-за гриффиндорки.
Тем более, сам Забини понимал, что с ним может произойти такая же курьезная ситуация. Полюбит грязнокровку или предательницу крови и будет мучаться из-за этого всю жизни. К тому же, он не испытывал к Грейнджер, как к человеку, особой неприязни.
Парень отпил еще немного из бутылки и передал ее Малфою.
Мулат был готов поддерживать друга во многом, только его интересовало кое-что другое: если бы Блейз влюбился в ту же Грейнджер, к примеру, год назад, когда староста еще презирал ее, то не отвернулся бы от него аристократ?
Невооруженным глазом было заметно, что Драко изменился. Что она его изменила. Маленькая грязнокровка, которую они всем Слизерином презирали. И Блейз знал, что она хороший, добрый человек, возможно, лучше, чем любая девушка на его факультете, но именно о таких вытирают ноги. И, какой бы великодушной не была Гермиона, факт оставался фактом, она — маглорожденная, она — заучка-Грейнджер. И даже любовь, или что там возникло у Малфоя, не сможет изменить этого.
— Что прости? — поперхнувшись переспросила девушка, явно не понимая причем тут кошки.
Да, у девушки есть Живоглотик, который сейчас видит десятый сон у нее под кроватью. Но разве Забини это интересно? Конечно, она не прочь об этом поговорить, но все же…
— Грейн… Моя госпожа, с этого момента и до завтрашнего утра, ты будешь кошкой. В переносном смысле, конечно. — протянул Блейз, чувствуя на себе что-ты-творишь-засранец взгляд Малфоя.
Драко понимал, сколько алкоголя пришлось на долю друга, но это явно выходило за рамки допустимого. Блейз что, решил окончательно развратить Грейнджер? Или понял, что роль его в этом мире заключается в том, чтобы придумывать сюжеты ролевых игр?
Увидев, что гриффиндорка до сих пор не может понять, что от нее хотят, Драко прислонил ладонь к лицу и заговорщически закатил глаза.
Вроде, умная девочка, а с фантазией плохо.
— Эм… то есть, я должна изображать… — начала Гермиона, чувствуя, как заплетается язык. Тело больше не подчинялось разуму, руки показывали что-то непонятное, а на лице застыла гримаса удивления.
Соображала девушка с трудом, считая, что до сегодняшнего дня алкоголь она пила лишь раз — в прошлом году в канун Рождества. И то, одну четверть бокала в компании родителей. А сегодня староста старост позволила себе выпить практически половину, мягко говоря, не маленькой бутылки, да еще и с двумя парнями из вражеского факультета в разгаре рабочей недели. И это бы заботило гриффиндорку, останься в ее голове хоть одна серьезная мысль.
Драко раздраженно выдохнул, делая глоток спиртного.
Мерлин, она неисправима!
— Да, Грейнджер. Ты должна изображать это несчастное животное, не знаю, чем оно заслужило такую участь.
Гермиона обижено поджала губы, испепеляюще посмотрев на Малфоя. И это действие, конечно же, сопровождалось хохотом Забини.
Это была самая нелепая ситуация в жизни девушки. Если бы ее сейчас увидели Гарри и Рон, было бы веселье. И Блейзу с Малфоем тоже.
И кто бы мог подумать, что Гермиона пойдет на это без всяких зазрений совести. Но гриффиндорке было так хорошо, так легко, будто бы в ее жизни не было никаких проблем и больше никогда не будет, а на все остальное — плевать. Грейнджер ощущала себя свободной, словно птица, и хотела делать все, что угодно, лишь бы это чувство никуда не уходило.
— Ладно… — пропищала девушка, становясь на четвереньки.
Желтенькая маечка задралась, оголяя плоский живот. Драко громко выдохнул, переводя взгляд левее — на ужасно коротенькие шортики, на впечатляющую длину которых заметил даже Блейз.
Слизеринец вспомнил вчерашнюю ночь, пожалуй, самую лучшую за всю жизнь аристократа. Ее затуманенный взор, аккуратную небольшую грудь, стоны. То, как она выдыхала его имя, словно это что-то священное.
И он бы делал это снова и снова, прижимая тело грязнокровки к себе, чувствуя ее неровное дыхание и учащенный пульс. Вновь и вновь, вдыхая такой охренительно-прекрасный запах шоколада, который, казалось, пронизывал ее всю с ног до головы.
И весь остальной мир был бы где-то далеко, за пределами комнаты, где находились он и она — Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, когда-то враги, а теперь любовники. Он бы забыл, забыл на чертовы века о том, что ждет их в будущем, даже не вспоминал бы ни об отце, ни об этом гребанном задании. Лишь она, такая хрупкая и нежная, словно дитя. Смотрит на него с любовью, источая свет, обнимая своими тоненькими ручками его шею. Такая красивая, что словами не передать.
Его Грейнджер.
И не смотря на то, что Забини был другом Драко, делить Гермиону он ни с кем не хотел. И, конечно, слизеринец знал, что Блейзу совершено по боку на гриффиндорку. Но он был здесь лишним и алкоголь тоже. У них было так мало времени, а они тратили его впустую — просто чтобы забыться. Всего двадцать дней, двадцать чертовых дней до того, как придется выбирать.
— Твоя очередь загадывать, госпожа, — хмыкнул мулат, заинтересовано смотря на шатенку. Та толи промяукала, толи промычала что-то неразборчивое в ответ.
— Драко… ты у нас сегодня больно кислый, — промурчала девушка, положив руки на плечи старосты.
“Знала бы, о чем я думаю, так бы не веселилась, — устало подумал аристократ”.
— Тебе показалось, Грейнджер, — пробурчал Малфой, зажмурив глаза от головной боли. Ему явно надо было выпить, как можно больше, чтобы отвлечься. Парень потянулся за коньяком, на ходу откручивая крышечку. Он сделал три больших глотка, чувствуя, как жидкость попадает внутрь, обжигая горло. — Ну, так что за желание?
— Ты должен пройтись от нашей гостиной до гостиной Когтеврана. Без футболки, — прыснула Грейнджер, хватаясь за края одежды Драко, стягивая ее через его голову. Тот недовольно выругался, подняв руки над головой.
— А ты не так безнадежна, Гер… моя госпожа, — засмеялся Забини, многозначительно посмотрев на Малфоя.
Старосте показалось, что мулат ему подмигнул.
— Что, прямо сейчас? — простонал Драко, поднимаясь на ноги.
— Ну, и кто из нас зануда, Малфой? — пропела Гермиона, усмехнувшись.
Он был таким сексуальным, даже сейчас, в домашних шортах и белой футболке, которая благополучно улетела куда-то за диван, с растрепанными волосами и блестящими от выпивки глазами.