Красивая, безумно красивая. Яркая, вызывающая красота, не та, которую он ценит. Слишком идеальная, слишком похожая на него.
Она стояла, напряженно оглядываясь по сторонам, на щеках играл нервный румянец, а, может, это было деталью утреннего макияжа.
Девушка, как обычно, улыбалась, наклонившись, чтобы прошептать что-то на ухо Пэнси. Пикантная поза оголила те участки тела, которые приличные дамочки предпочитают скрывать под несколькими слоями одежды.
Вроде, шлюха, а шлюхой не назовешь — эффектная особа.
— Ребят, все все помнят? — радостно спросила она, поведя руками. Ее глаза прямо-таки светились, и с чего б это вдруг?
Сокурсники загудели и согласно закивали головами, бросая фразочки про то, какой сегодня знаменательный день.
Драко косо посмотрел на Финч, недовольно хмыкнув. Что это за цирк она придумала? Все время шляется со Слизерином, хотя ей самое место в Когтевране. Хотя, по мнению Драко, Мария не была настолько умна и трудолюбива, чтобы учиться на этом факультета. За нее все делают другие, какие-то простушки вечно шастают за девушкой, не говоря уже и о парнях.
Кого-то напоминает, правда?
Малфой уселся возле Блейза, заметив для себя, что рубашка недостаточно хорошо выглажена. И что, конечно же, не осталось без внимания аристократа.
Никто из присутствующих, помимо мулата, не обратил на него внимания. Да, что тут сказать, такая она — популярность…
Забини улыбнулся, как-то сухо и сдержанно, но волновало старосту сейчас совсем не это.
— Ну что за сыр-бор? — протянул блондин, рассматривая кружку горячего шоколада, который с недавних пор стал его любимым лакомством.
Запах ассоциировался с чем-то приятным и теплым…
…с Грейнджер.
— День рождения… — что ни на есть снисходительным голосом поведал парень. Он зачем-то предупреждающее глянул в сторону друга, поведя бровями.
Драко нахмурился, все-таки поставив горячий напиток рядом с собой. Он внимательно посмотрел на мулата, вскинув руки в разные стороны.
Забини явно знал то, что может сильно разозлить слизеринца.
— И у кого же? — хмыкнул аристократ, делая обжигающий глоток.
Нет, ну правда интересно, чего такой кипешь поднялся. Обычно так реагировали только тогда, когда дело касалось кого-то стоящего. Но кто мог праздновать такой день — хоть убей, но парень не мог вспомнить.
У Драко именины были летом, и праздновали их совсем не как другие семьи, а по-Малфоевски. В окружении “элиты”: бывшие пожиратели смерти (которые сейчас вновь заняли почетное место рядом с Волан-де-Мортом), чистокровные богачи, дальние родственники. Говоря по правда, он даже не знал всех имен прихожан.
Родители вынуждали своего сына гордо восседать во главе стола и выслушивать скучные разговоры о политике и прошлом. Из года в год… Этот праздник стал для него тем, о чем даже вспоминать не хочется. Конечно, ему дарили множество дорогого барахла, но даже оно не радовало, а напротив, навивало скуку через пару недель, когда вдоволь наигрался с ним.
— Сам увидишь, — пробурчал Блейз, повернув голову к двери.
В дверном проеме появилась важная фигура, идущая так, словно обладатель король Англии. Он шел размеренно и неспешно, копируя этим поведение Драко.
Со стола повскакивали ученики, хлопая в ладоши. Кто-то выкрикивал поздравление, кто-то отстраненно аплодировал. Некоторые подбегали к Теодору, хлопая по плечам. На его лице сияла поддельная улыбка, и он властно обвел взглядом сокурсников.
Стояли все, кроме Драко. Тот, презрительно смотря на слизеринцев, продолжал сидеть на своем месте.
Придурки. Какими они были придурками.
Половина из них даже не общается с Ноттом, а четверть терпеть его не может. Но в такой день — почему бы не улыбаться с остальными, словно это именины твоего лучшего друга?
Малфой скривил губы и нахмурил лоб.
Злость. Он испытывал ее чересчур сильно.
Все эти идиоты были его. Это за ним они бегали все годы, это под него они подстилались, это его приказы они выполняли.
И что теперь? Какой-то Теодор занял его место?
— Я смотрю, этот полудурок стал твоим другом, Блейз, — ядовито произнес староста, когда друг вернулся на лавку.
Он посмотрел на блондина, хмыкнув:
— Твоя гордость задета?
— Причем здесь это? Я просто интересуюсь, с каких пор ты так рьяно дружишь с ним, — грубо отозвался Драко, смотря вперед.
Да, блин, его гордость задета. И очень сильно.
Даже этот чертов Забини хорошо общается с Ноттом.
— То, что я его поздравил, ничего не означает, — спокойно ответил он и отпил немного гранатового соку. — Да и к тому же, я не должен отчитываться перед тобой.
Глаза старосты сверкнули, и он испепеляюще покосился вначале на мулата, а затем на Паркинсон, которая хихикала около Марии.
— Тео! Иди к нам, сюда! — крикнула Финч, махнув рукой парню. Она улыбалась во весь рот, истошно приглашая нового “друга”.
Драко закатил глаза. С какой радости эта шлюха распоряжается, кто будет сидеть за их столом? Ее место вообще где-то там, в другом конце зала. Пусть и валит.
Такая походка, будто ему между ног что-то трет, чертов Нотт.
И, к сожалению, он ее услышал. Словно только ее зова и ждал. Поэтому через секунду, сияя, он сидел напротив старосты, окруженный по бокам Пэнси и Марией.
— Ты уже посмотрел мой подарок? — мягко поинтересовалась девушка.
Она положила свою руку на плечо к парню, подсев ближе.
— А? Нет, еще нет. Извини, — ответил парень.
Он смотрел в идеальное лицо своего главного соперника, еле слыша, что говорила ему Финч. А та все рассказывала что-то и рассказывала. Про презенты, ее новые знакомства, предстоящий праздник.
Зализанные волосы, кривая улыбка, бордовый кашемировый свитер.
Разодетый петух, блин.
Драко еле держался. Схватившись за край стола, вдавивши тело в лавочку.
Если он только пошевелится, староста уебет его.
Как этот уебок смеет смотреть на него так? Смотреть на Малфоя таким вызывающим взглядом?
— Сегодня такой хороший день, — вдруг сказал слизеринец, чуть ли не перебив Марию.
И Драко тяжело выдохнул.
Я тебя сейчас убью.
Никто не имеет права вести себя так с ним. Пусть даже он стал общаться с грязнокровкой и пренебрегает обычаями аристократов.
Посрать. Главное, чтобы эта самодовольная рожа стерлась.
— Меня все поздравили, — продолжал Теодор, произнося это специально для старосты. — Все, кроме тебя, Малфой. Что такое?
Парень слегка склонил голову, погладив Марию по плечу.
Мразь. Показывает, какой крутой — сидит среди самых популярных девушек, выпендривается.
Да знаешь ли ты, как быстро они бросят тебя, если ты сделаешь хоть шаг в сторону?
Не знаешь? Ну так скоро тебе это покажут — что значит моментально забывать “друзей”.
— Спокойно, — тихо произнес Блейз, который медленно продолжал пить сок, но было ясно, что он неотрывно наблюдает за беседой, готовый, в случае чего, действовать.
Да блядь. Если этот придурок не перестанет вести себя, как завоеватель мира, то ничего и не случится.
— Я не люблю лицемерить. И мне не хотелось поздравлять такого ублюдка, как ты, Нотт, — отчеканивая каждое слово, неспешно отозвался Драко.
И даже не дрогнул, когда парень в ответ резко опрокинул стакан с водой. Жидкость медленно потекла по дереву, теперь капая на черные штаны старосты.
Малфой ухмыльнулся.
Он даже эмоции сдержать не может, этот ваш глубокоуважаемый Теодор.
Гордость парня быстро пошла, сменяемая прошлым страхом и ненавистью перед Драко. Он всегда боялся его, однако сейчас пытался скрыть ее чем-то другим, чем-то таким детским.
Не было значения. Все, Малфой, перестань. Ведь такие ненормальные не должны тебя волновать.
Ведь-ты-прежний-Малфой.
Да. Прежнего пустяки не касались. Да и большие проблемы — тоже. Поэтому нужно всего лишь выкинуть Нотта из головы.
Да он даже не достоин этого, быть в мыслях аристократа.
Выдохни. И полегчает.
Выдохнул. Не полегчало.
Смотрит на Теодора, который теперь пилит взглядом стол.
Ха-ха. Ты проиграл, Нотт. И проигрывал всегда. Потому что ты — слабак, трус, крыса.
И пусть. Пусть. Зато Малфой в своих глазах выше.
Нужно отпустить ситуацию. Только есть один вариант — Драко отомстит и отпустит. По-другому быть не может.
Поэтому, когда величественная фигура выходит из-за стола, великий план созревает в его голове благодаря разговору Марии.
Он придет на вечеринку парня, устроенную в честь праздника. И испортит ее.
***
Кажется, что школа опустела — все еще сидели за столом в Большом зале, уминая завтрак. Слишком много времени уходило у учеников на трапезу. Хотя… до урока оставалось всего ничего, и девушке нужно было успеть сделать одно крайне важное дело.
Мария еле смогла отделаться от назойливой подруги, которая, не доев свою порцию, подскочила за ней. Она была неплохой девочкой, однако ее навязчивость раздражала Финч до коликов.
Ладно. Бог с ней. Пусть носится за ней. Девушке было до одного места. Просто, когда дело доходит до такой важности, нет времени, чтобы отталкивать от себя липучек.
Пятнадцать минут до начала.
Десять.
Мария ругнулась, смотря на время по большим часам. Было же ясно сказано — за четверть до урока.
Ну и?.. Где их носит?
Девушка притопнула ногой. Если бы она не нуждалась в одной вещице, то давно бы ушла — почему какие-то парни заставляют ее ждать?
Но именно эта ситуация вынуждала ее ждать, мерзнуть от холода и, быть может, опаздывать на занятие.
Ой. Бог с ним. Давно, что ли, на зельеварение не сидела? Хотя Снегг будет не в восторге.
— Привет! — крикнул кто-то за спиной. — Лиса.
Финч вздрогнула, повернувшись лицом к двум людям, весело шагающим в ее сторону.
— Почему так долго? — без улыбки поинтересовалась она, поставив руки в боки. Девушка оглядывала их суровым взглядом, таким непривычным для поведения в обществе.
— Долго? — откликнулся другой парень. — Сейчас без пяти. Поблагодари, что мы вообще пришли, Лиса.
— Поблагодарить? — она изогнула бровь. — С чего вдруг?
Ответил первый мальчик:
— С того, например, что ты не сможешь запудрить мозги своему мальчику.
Мария шикнула, подойдя ближе.
— Тише, — она зло сверкнула глазами. — Мы договорились, что эта покупка осуществляется в тайне. Не надо сейчас языком трепаться.
— В полной, — согласился один ученик. — В полной тайне.
— Хочу заметить еще вот что, — хмыкнула девушка, — если я не куплю у вас зелье, вы не получите эти монетки, — Мария показала пальцем на мешочек в ее руках, — а вы в них так нуждаетесь.
Она изобразила гримасу обиды, сделав вид, что плачет.
— Ну так что? Кто еще кому благодарен? — вернувшись к лицу со снисходительностью, задала вопрос новенькая.
— Ладно, — буркнул один. — Но цена старая, как договаривались.
Девушка быстро кивнула. Тогда один из близнецов достал маленькую бутылочку, до этого лежащую в кармане. Она была такой крохотной, что уместилась бы на пальце.
Фред протянул ее Марии.
— Это она? — Финч была удивлена, не решаясь взять зелье в руки.
— Именно, — бодро отозвался Джордж. Он очень гордился своим изобретением, взирая на покупательницу сверху вниз.
— Почему такая маленькая? Это даже не четверть стакана! — возмутилась она, оттолкнув протянутую ладонь близнеца. — Вы что, надурить меня решили?
— Лиса, мы похоже на обманщиков? — театрально ужаснулся один из Уизли.
— Мне не до ваших шуток, — грубо буркнула девушка, наблюдая за тем, как начинают собираться ученики в коридорах. — И я просила тебя не называть меня так.
Она уперто стояла на месте, сузив глаза.
Терпеть не могла, когда ей врали. Пусть только эти нищие попробуют ее обхитрить — им не жить.
— А я буду, уж извини, — засмеялся Фред.
— И я, Лиса, — добавил Джордж. — А насчет зелья… Ты что, хочешь отравить парня? Его нельзя принимать в больших количествах. На один раз — более, чем достаточно, — и он вновь показал девушке маленькую бутылочку.
Финч, поддавшись вперед, внимательно глянула на предоставленный предмет.
— Хм… Как знаете, — отстраненно согласилась Мария и приняла напиток. Бросив его в карманчик на груди, она продолжила: — Но, если не дай Мерлину, вы обманули меня…
— И думать не надо! — перебил ее Фред. — Все в за правду.
— Ладно. Ваши деньги, — девушка бросила мешочек прямо в руки рыжему и заторопилась скрыться из коридора, чтобы остаться незамеченной.
Ученики, проходящие мимо, иногда бросали заинтересованные взгляды на троицу.
— Спасибо за покупку, Лиса! — крикнул ей в спину Джордж, смотря, как брат пересчитывает монеты.
— Обращайся, — вместе со звонком ответила Мария, мешаясь в толпе.
***
Гермиона перебирала стопки бумаг, лежащие на столе, раз за разом, пока эти движения не стали автоматическими. Она старалась сосредоточиться лишь на дежурстве, пытаясь не заплакать. Утренняя ссора с Гарри и Роном сильно ударила по девушке, какой бы стойкой она не была.
Было так больно и противно, что хотелось просто зарыдать, уткнувшись красным носом в подушку.
Неужели они не понимают, что Малфой это нечто большое, чем “хорошая девочка запала на плохого мальчика”?
“Он ведь… Мерзкий трусливый ублюдок, которого ты столько лет ненавидела”, — зашептало сознание.
Конечно, она могла понять поведение своих друзей. Общение… связь с Драко для них нечто, сродни предательству. И да, Грейнджер не могла отрицать того, что она вела бы себя точно так же, если бы кто-то из них встречался с Пэнси.
Фу, даже одна картинка в воображении вызывает приступ тошноты.
Но что она можно сделать? Разлюбить его? Открыть глаза на то, какой слизеринец подонок?
Так она и без них об этом знает, но от этого любит Драко не меньше.
Черт его подери…
Угораздило же связаться с таким, как он. Такое впечатление, будто бы на нее западают лишь те, кто любит причинять боль. Что Ленни, что Драко… обоим нравилось унижать и властвовать, оба обращались с ней, как с мусором.
Девушка была словно бутылка, которую туда-сюда швыряет морской прибой. Притянет к себе, завлечет на глубину, и вновь резко выкинет на берег, сильно ударив об острые камни.
Гриффиндорка прикрыла глаза, стараясь представить перед собой море. Она видела его очень давно, когда, будучи маленькой веснушчатой девочкой, проводила время у тети. Она отчетливо помнила запах соли и водорослей, свежий бриз, ласкающий лицо, и невероятное ощущение свободы…
Ее прервало легкое покашливание и чей-то недовольный вздох.
Вот он, стоит с таким видом, будто бы прождал целые сутки, сидя на неудобной кушетке. Глаза потемнели, лицо холодное и бледное, как никогда.
Все вернулось на свои места: нежность к Гермионе парень проявлял лишь тогда, когда был, как говорится, “в стельку”.
— Ты пришел? — голос глухой и сиплый. Отводит взгляд.
Отводит, чтобы не увидеть презрение и ледяную ярость.
Кожа, словно бы стала прозрачной, и никакая мантия не защитит от холода, который волнами исходит от Малфоя. И на секунду ей стало страшно, безумно, неистово страшно.
Вдруг он решился? Вдруг волосок, на котором держалась ее жизнь, оборвался? Неужели это — конец?
Конечно же, глупо, ужасно глупо. Драко ведь не станет убивать девушку прямо посреди школы, он же Пожиратель смерти, а не самоубийца.
Это умозаключение немного успокоило Гермиону, но ничто в данный момент не могло утихомирить звук бешено бьющегося сердца — каждый удар, словно выстрел.
Оглушающий, будоражащий, громкий.
Сглотнула, сжимая край стола с такой силой, что старое дерево стало поскрипывать и трещать.
Почему он молчит? Почему ведет себя так, будто бы готов придушить?
Что-то бежало по венам вместе с кровью — грязной, магловской кровью. Что-то, по ощущениям похожее на кислоту, разъедающее кости, превращающее их в горстку белой пыли; яд, приносящий адскую боль и головокружение.