— Танцуем.
Он стоял далеко от места, где шумела музыка, веселились люди, и царило веселье. Засунул руки в карманы, в тысячный раз проверяя волшебную палочку и магический предмет, который должен был переместить их в Мэнор.
Молчал. Да и говорить особо не было о чем. Просто тишина. Просто молчание. Просто то, что бьет по перепонкам и разрывает мозг. То, что душит и дает тошнотворное состояние.
Его мутило, крутило, бросало в дрожь и рвало. И каждый раз он пытался помочь самому себе, вздохнув полной грудью и проговаривая клятые слова: “Так нужно. Это судьба. Ты спасешь жизнь родителям и себе”. Но клятые слова были совершенно другими — те, что он скажет ей одной, стоя среди остальных Пожирателей и Волан-де-Морта.
И не было выхода. Не было никакого шанса.
Как там пишут в книгах? Выход есть всегда? Шанс можно найти?
Ничего подобного. Все сопливые истории отличаются от жизни. От этой ужасной жизни, разбивающей сердца.
Он с силой ударил кулаком о стену, зарывшись пальцами в волосы.
Боже… Что ему делать?
Он действительно не знал. Лишь отдаленные мысли вертелись у него в голове о том, что он заберет Гермиону, попадет в Мэнор и убьет ее там. А что будет дальше он не знал.
Не знал, не понимал, не видел.
Как-то не соображал.
И он вновь съезжает по стене вниз, глотая соленый пот, который потоками стекал по лицу.
Осталось всего чертовых полтора часа. И он действительно, не в своих мыслях, будет находиться там.
Полтора часа. И они текли, как вода, пробираясь сквозь его открытые, дрожащие пальцы.
Он заходился в истерике, пытаясь выдавить хоть одну слезу, чтобы стало легче. Но ничего, кроме притока крови, и сведения мышц он не получал. И вновь дрожал, словно осиновый лист, сбивая дыхание.
Блейз сидел рядом вот уже второй час, молча смотря на друга. И не задавал пока еще ни одного вопроса. И Драко был рад, что сейчас ни одна живая душа его не трогает.
Хотя, нет. Ему хотелось, чтобы кто-то забрал его судьбу и сделал все так, как нужно было. Чтобы кто-тот прожил этот день вместо него. Чтобы кто-то был Драко Малфоем, а не он.
Пусть это сделает другой человек. Кто угодно, как угодно, но только не он.
Он не хотел участвовать в этом, не хотел прикладывать руку к этому. Потому что есть явная концовка: Драко становится убийцей, полноценным Пожирателем, а дальше…
Он не знал. Просто боялся думать, что будет. Министерство, погони, убийства. И вечно разрывающая его изнутри совесть.
Это ожидало его? Это хорошая жизнь сына аристократов? Так живут богатые люди, которые ни о чем не думают?
Н е т.
Так жил только он. И почему?
Он снова не знал.
Не знал, не знал и опять не знал. Ему уже надоело не знать ничего, хотя через жалких полтора часа ему нужно будет точно определиться с выбором.
Неважно. Его итак убьют, итак. Разницы не было никакой.
Аб-со-лют-но.
Забини потянулся за стоящим рядом бокалом с Огневиски, который протащил Теодор на бал и подмешивал слизеринцам в обычные коктейли. Отпил глоток, слегка нахмурившись от ядовитого вкуса.
— Ты, вроде, хотел поговорить, — напомнил ему мулат уже в пятый раз, на что все время получал взор серых глаз, которые отстраненно глядели на него.
Проделывали дыру. И становилось понятно, что реплика даже не расслышана. Однако в этот раз, Драко, внимательно посмотрев на него, отвечает:
— Хотел.
— Ну так? — он делает еще глоток. — Попробуешь? — жидкость булькнула.
— Свое есть, — махнул головой на большой бокал, к которому до сих пор не притронулся.
— Не нравится Огневиски? Понимаю, — мулат усмехнулся, — Теодор еще тот бармен.
— Дело не в этом.
Драко устало посмотрел в темные глаза, что с понимание ответили. Мулат молча глядел на друга, ожидая того момента, когда он захочет рассказать все. Или хотя бы половину — потому что так легче, так проще.
— А в ней.
В Грейнджер.
И Забини прекрасно понимает, о ком шла речь, коротко махнув головой. Еще раз прикасается губами к стеклу, и огненная вода потекла по горлу.
— И что с ней?
— Жопа.
— Объясняет ситуацию, — он хмыкнул, окончательно допив напиток.
— Да блин! — Драко покосился куда-то в сторону.
Никого здесь не было, можно и не смотреть. Но ему казалось, что раз, и кто-то пройдет. Раз, и послышатся шаги. Раз, и кто-то услышит о том, что он должен будет сделать.
И что тогда? Убить себя самому, чтобы не сидеть в Азкабане?
— Я тебе говорил, что он приказал мне сделать? — Драко отдернул плащ с рубашкой, оголяя часть руки, где красовалась Метка.
“Он” — Волан-де-Морт.
Забини понимающе кивает, прокручивая в пальцах маленький стакан.
— Ну, говорил.
— Так этот день настал.
И его опускают головой в ледяную воду. И душат в ней. Душат так, что он почти умирает.
Почти.
Мулат молча опустил стеклянное изделие, отодвигая его от себя. Положил вытянутые руки на согнутые колени и в молчании уставился на друга.
Что вообще можно сказать в такой ситуации?
Лишь жалость отражалась в темных глазах, которые с дружеской любовью смотрели на разбитого Драко.
И от этого взора становится еще херовее. Потому что даже он, Блейз, который всегда поддерживал и давал дельный совет, сейчас молчал. Будто не знал больше ни слова, которое помогло бы.
Хотя чего он ожидал? Внезапных планов и действий? Что делать и как поступить?
Нет. В этот раз, он действительно остался совсем один.
Он вдыхает полной грудью и с тяжестью выдыхает воздух обратно.
— Я не смогу.
Вылетает быстрее, чем он соображает. Но это уже бессмысленно. Пусть хоть кто-то знает, о чем он думает. Потому что завтра…
Завтра его уже может не быть. Его, матери, отца или же ее.
Девушки, которая танцевала сейчас с кем-то там и даже не подозревала о том, что произойдет дальше.
Дура.
Разве нельзя было понять, что у Драко что-то случилось? Он потерян, запутан? Может быть, нуждается в помощи или поддержки?
Однако нет, он ничего не получил в замен на свою теплоту, которую подарил, когда было плохо ей, когда было страшно. Когда он держал ее, маленькую и хрупкую, на коленях, успокаивая. Перенося под теплый душ.
И что?
Ему страшно. Ему до жути страшно. Однако никто не пришел его успокоить. Даже Блейз, который сейчас в тупую смотрел на его лицо.
Ник-то.
И снова — он слишком одинок.
— Ты можешь этого не делать, — отвечает через пару минут мулат.
И получает взгляд рассерженных глаз, которые чуть ли не загорелись огнем.
Ч т о?
Может не делать?
Он не мог даже представить себе, что будет…
Мерлин, что будет? Если он не убьет ее, то что?
И вправду — что? Разорвут на части мать с отцом моментально, а его, главную жертву, оставят на десерт? Или по какой очередности произойдет это все? Насколько изощренным будет убийство?
— Рот закрой.
И чтобы больше ни одна живая душа не сказала этот бред.
Вообще. Пусть все молчат. Пусть все оглохнут.
Сдохните все!
— Сука, — Драко с силой ударяет кулаком о стену.
И почти слышит, как подрагивает школа.
Или ему только кажется, потому что мозги набекрень.
Как можно будет убить человека своими руками, когда?..
Когда он притрагивался к ней, обнимал. Он целовал ее, он говорил с ней.
И сейчас ему нужно было просто взять и обрушить все это? Закончить ее жизнь?
Он закончит и свою. Он просто уверен.
Потому что, блять, не понимал, как теперь можно жить без нее. Без этого дурацкого смеха, уебских волос, худых ног и тонких рук, маленькой груди.
К а к?
Никак. Его жизнь оборвется тогда же, когда и ее.
Только сейчас до его сознания правда достучалось то, что он неимоверно любит ее. Что готов голыми руками разорвать любого, кто хоть пальцем прикоснется к ней. Может наплюнуть на то, что она — грязнокровка и взять ее в жены хоть сейчас.
Да все, что угодно. Но только не мертвая она.
Только не это…
Его втолкали в грязное болото, которое с каждым днем топило его все больше. И началось это с того дня, как он узнал, что должен стать Пожирателем.
Каким он был глупым! Подумать, что не придется убивать, так как он ребенок.
Наивный. Слишком наивный.
А убивать придется. И первая жертва была рядом, через пару этажей от него.
Живая.
— Блейз, блять…
Его голос похож на мольбу. И он смотрит на друга с надеждой.
Помоги. Просто помоги. Ты же такой умный.
Пожалуйста. Я прошу тебя.
Просто прошу — помоги. И все.
— Блейз…
Мулат сглатывает, с пониманием и горечью смотря на белое лицо друга. На синие губы, которые тряслись от страха. На глаза, в которых пеленой стояли слезы, застревая на ресницах. На тело, которое почти исходило в судорогах.
— Драко, просто знай, что я с тобой. Чтобы ни случилось. Хорошо?
И все? Это действительно все?
“Я с тобой”
“Хорошо?”
Он прислушался к стуку своего сердца, которое тарабанило, как бешеное. Бьешься еще?
К черту. Просто остановись.
Прошу! Хотя бы ты.
— Держись, — Забини упирается руками в пол, приподнимая свое тело вверх. Садится около Драко, который, упираясь спиной об стену, смотрел на потолок. И чувствовал, как соленая слеза течет по щеке и попадает на губы. — Тебе пора.
Пора.
“Тебе пора”
Куда, блять?
Неужели время уже вышло? Неужели это все?
И ему нужно будет встать, пойти в зал, забрать ее и потом… Потом убить?
Неужели те долгие недели, за которые, он думал, могло что-то поменяться, прошли? И чертов день настал?
— Драко, — легкий толчок в плечо. И ноль реакции. — Тебе пора, Драко!
— Уже?
Он поворачивается к другу, сидевшему на четвереньках около него. Сейчас Блейз, наверное, пойдет танцевать с Асторией или просто спать со спокойной душой, а ему нужно будет бежать в Мэнор. Все будут на празднике веселиться, а он тыкать палкой в девушку, которую так боялся потерять.
Справедливо. Ахринеть, как справедливо.
И волна ярости вдруг охватывает его полностью, пожирая внутренности. Съедая их.
Вот так — кто-то будет радоваться жизни, а кто-то — забирать чужую.
Так ведь должно быть?
— Вставай.
Слишком назойлив. Слишком быстро возвращает в реальность.
Не надо, пожалуйста.
— Малфой. Вставай сейчас же.
И Блейз рывком поднимает его на ноги. И рукой ударяет в грудь, отрезвляя этим.
— Ты помнишь, что должен сделать?
Настойчивый голос медленной струей заходил к нему в голову.
Помнит. Как можно не помнить?
— Я тебе задал вопрос, Малфой!
— Помню.
Серые глаза с отречением смотрят на друга, который кивает головой. И убирает крепко сжатые пальцы с ткани.
— Тогда иди. Время пришло.
Мулат кивает в сторону маленького коридора, который еле освещался светом. Драко проследил за взглядом и вернулся глазами к другу.
— Чтобы ты сделал?
Блейз отступил назад, хмуря брови. И опустил глаза, поджав губы. Он молча пожал плечами, неуверенно, будто сомневался в том, что это вообще нужно делать.
— Ясно, — Драко срывается с места и начинает свой путь к Большому залу.
К ней.
Чей-то крик в спину:
— Я с тобой, Малфой. Я всегда с тобой.
И тишина проглатывает его целиком.
И она тянулась, не выпускала. Он не слышал ничего, когда вбегал в Большой зал, расталкивал людей, несясь к Грейнджер и забирая ее. Не слышал даже себя и тот бред, что он нес.
Ей, Ленни, Рону и окружающим.
Или он только думал, что сказать?
Хер с этим.
Он лишь ощущал. И эти ощущения были хуже смерти.
— Так и не расскажешь? — запыхавшимся голосом спрашивает она, одной рукой держа его запястье, а другой — краи отданного им плаща.
И, кажется, что громкий оклик девушки для него всего лишь тихий шепот. Который слишком приглушенный, чтобы что-либо понять.
И вообще. Лучше просто молчи.
— Что? — рыком.
— Говорю, рассказать не хочешь, куда мы так стремительно летим?
И этот вопрос пролетает мимо ушей, потому что…
Мать вашу, он видит начало Хогсмида.
Ноги непроизвольно замедляют шаг, будто не хотят вести хозяина туда.
Нет, только не туда.
Только не в это дьявольское место. Не там, где они смогут перенестись в Мэнор.
Мерлин, кажется, из школы они долетели сюда за пять минут.
Или только кажется.
Он не знал. Лишь в упор глядел на первый магазин. Или что это, блять, было?
Остановись. Нельзя туда идти.
Не давай себе возможности убить ее.
Просто оставь здесь, просто беги. Куда-то, где не смогут найти. Куда-то, где Волан-де-Морт не убьет.
Но он лишь сильнее хватает Гермиону за руку и рывком тащит за собой. Долетает до ближнего дома и…
Нет.
Пусть он забудет порт-ключ в гостиной. Пусть он выпадает. Пусть сгорит, утонет.
Снова — “нет”. Он был здесь, в кармане. Прохладный на ощупь в его пальцах.
В его и ее. В которые Драко так быстро вложил, что их мгновенно перенесло в мрачную комнату.
И все, что он видел перед этим — ее испуганные и ничего не понимающие глаза.
Тишина, которая до этого проедала его уши, вдруг слишком резко пропала. И появился другой звук, намного страшнее прежнего. Ужасный, душераздирающий смех, который лился по стенам и ртутью проникал в голову. Холодные голоса, приглушенные этим смехом, казались нежным шепотом. Однако в реальности они были такими же страшными, как и этот нечеловеческий хохот. И он звучал гораздо раньше, чем им вообще удалось раскрыть глаза. Как будто начался с того момента, как порт-ключ оттолкнул их от земли Хогсмида.
— Я уже было подумал, что ты не явишься, Драко, — обладатель страшного голоса прохладно начал разговор.
А он еще не понимал. Где, что и как. Лишь ощущал, что спиной прижат к каменной спине, ногу свело, одна рука потеряла порт-ключ, а вторая — все так же крепко, будто боялась потерять, сжимала запястье Гермионы.
Прям перед ним, улыбаясь своей “улыбкой” стоял Волан-де-Морт, опустив длинное древко вниз. Его мантия почти поглотила обладателя целиком, однако омерзительная голова с шеей оставались видными всем и вызывали приступы тошноты. Большая змея, высовывая раздвоенный язык из пасти, мирно ползла вокруг хозяина, переводя маленькие, противные бусинки с одного гостя на другого.
Драко не мог опустить глаза с этого страшного лица. Но Темный лорд сам повернулся к нему боком.
— Как же он мог не явиться, мой Лорд? — подал голос кто-то из зала.
Младший Малфой испуганно оглянул комнату — это был их банкетный зал. Мрак окутывал помещение, давя на голову. Длинный стол, который располагался в центре, тянулся далеко назад, к дальней двери. Напротив него стоял выключенный камин.
— Если бы я мог доверять семье Малфоев, Беллатриса, — шепотом проговорил он.
— Вы можете доверять, мой лорд!
Он ненавидел эту комнату. За ее пустоту, древность и темноту. Как бы ты ни пытался включить свет — мрак все равно будет царить здесь. И, если раньше, Драко просто обходил эту комнату стороной, то сейчас он боялся ее так же сильно, как и Пожирателей, что сидели за столом.
Самой ближней в главному стулу, обделанному дорогим деревом, за которым, видимо, должен был сидеть лорд, находилась Беллатриса. Она улыбалась кривой улыбкой своему племяннику, переводя быстрый взгляд с него на девушку, стоящую рядом. Облизывала пересохшие губы, с восторгом глядя на все это. Далее восседал Долохов с отстраненным выражением. Брови взлетели вверх, когда взгляд Драко коснулся его лица. И моментально перешел на следующего Пожирателя, потому что Антонин собирался пожирать его карими большими глазами, вылетающими из глазниц. Следующим, наблюдая за телодвижениями Нагайны, которая остановилась у ног лорда, был старший Нотт. Он постукивал пальцами по столу, так тихо, чтобы, не дай Бог, никто не услышал. Рядом находился Снегг в своей мантии. Он устало смотрел в сторону Гермионы и ни разу не глянул в его глаза. В другом конце, утопая в белом платье в пол, была она, его мать.