- Надо... уходить отсюда, - сдавленно прошипела она, - иначе мы тут останемся навсегда.
Головная боль навалилась с такой силой, что из носа закапала кровь, которую Энн стёрла тыльной стороной ладони в перчатке, бросив на наёмника и кадианцев быстрый взгляд.
- Я не справлюсь с этим, - отрицательно покачала она головой на невысказанный вопрос.
- Уходите, мадам, - кивнул, соглашаясь с Энн, Ландау. Его подташнивало, но пока терпимо. Кадианцы, казалось, не замечали воздействия, а, значит, могли продержаться дольше всех. - Берите в сопровождение солдат, и уходите. Мы с лейтенантом и самыми опытными бойцами пойдём дальше. Что-то говорит мне, что наш всеми любимый Салливан где-то недалеко.
Генри осёкся, когда корабль едва заметно дрогнул. Толчок сопровождался звуком взрыва, который было трудно с чем-то спутать. Почему-то командир наёмников первым делом подумал про Луку, и проглотил готовое вырваться проклятие. В гнетущей атмосфере, наполненной порчей и эманациями варпа, любое неосторожное слово могло обернуться проблемами.
- Я двинусь на звуки взрывов, - объяснил он свою тактику Райт. - Салливан вряд ли поднялся на верхние палубы. Значит, мы пойдём по его следам. Или, скорее, побежим, - исправился он, глядя на тонкую красную струйку крови, показавшейся из ноздри Эннифер. Инквизитор поморщилась, и вытерла лицо.
- Ты совершенно прав, мы побежим. И я не собираюсь уходить, когда мне пришлось залезать сюда кое-как в этой тяжеленной броне, - фыркнула она, не замечая реакции Ландау. - Я иду с тобой, попытаюсь помочь с растяжками, пока смогу их видеть и не лишиться рассудка. Главное - убраться с этой точки. И поскорее. На взрывы идём не только мы.
Ландау отчётливо скрипнул зубами, но Райт уже шагнула вперёд. За ней сомкнулись широкие спины кадианцев, и Генри пришлось пробираться следом, пока проход не стал шире и светлее. Тут уже Лука постарался. Тонкие ниточки растяжек были вымазаны в чём-то тёмном, и Ландау подумал, что Салливану хватило бы мозгов использовать для маскировки отблесков собственную кровь. Или другие выделения, о которых наёмнику даже не хотелось думать. Воксы пока молчали, да и надеяться на то, что у Салливана до сих пор оставался в ухе наушник было глупо - взрывник вообще редко его использовал, чтобы не объясняться через каждые полчаса, какого дьявола он снова поднял на воздух очередной дом или ресторан. Последние Лука не любил особенно.
Они свернули в боковой проход, немного разобравшись в тех примерных схемах судна, которые предоставил им перед выходом Леви. Класс корабля, его тоннаж и примерное время постройки помогли проложить хотя бы примерную картину того, что творилось внутри. Реальность оказалась хуже. Перестроенные, перекрученные и порядком изменённые переходы, лестницы, галереи, технические коридоры и площадки создавали впечатление яйца, сваренного в болтанку в крутом кипятке. У Райт кружилась голова, боль стала тупой, каждый раз перекатываясь в черепе при малейшем повороте головы. Возможно, притупившиеся чувства сыграли злую шутку. Возможно, общая нервозность и события последних полутора суток, в которые случилось всё, кроме сна.
Их припёрли к стене вывалившиеся сразу из двух боковых проходов хозяева судна, среди которых возвышался на две головы кто-то огромный в чёрной броне, из которой торчали длинные шипы и иглы. Переброшенная через плечо толстая цепь создавала образ и дополняла его смертоносность. Воин поднял обе руки, и Райт только успела вытолкнуть солдат в стороны, разбросав их по настилу, когда ракеты прошли совсем рядом и разорвали перегородку позади. В ответ ударили два взрыва от растяжек Салливана, сработавших от ударной волны, толкнувшие в спину инквизитора мягкой волной и повалившие её вниз.
Ландау, оставшийся на ногах после взрыва, разрядил стаббер с особыми бронебойно-зажигательными пулями в чёрные фигуры, но пули только вспыхнули огненными точками на броне нападавших. Один из мутантов пошатнулся, но его хозяин, ревевший что-то в такт грохоту светящихся зелёным снарядов, вылетавших из стволов своего порождённого искажённым варпом телом оружия, не обратил на обстрел никакого внимания.
Кадианцы, разбросанные в стороны детонацией ракет и растяжек Салливана, подобрались и открыли ответный огонь, заставивший замедлить шаг даже огромное шипастое чудовище, подозрительно напоминавшее космодесантника. Плотные залпы, вонзавшиеся пламенеющей шрапнелью в тёмный металл, рикошетили, часть зарядов рассыпалась вспышками, и Генри, перезарядивший обойму, скрывшись за куском металлической переборки, обратил внимание, что монстр, закованный в покрытую шипами броню, странно двигается. Словно на груди у него, прикрытый гладким куском брони, скрывается какой-то груз.
Ландау прицелился, и прошептав одними губами короткую матерную фразу, подслушанную в перепалке комиссара Зейдлица и Гламора Фейринга, нажал на спуск. Короткими очередями он опустошил весь магазин, целясь примерно в одно и то же место брони, показавшееся ему уязвимым. Чернометаллический гигант, золотая маска которого вспыхивала красными отблесками, остановился и издал глубокий долгий вопль, от которого командир наёмников скорчился за своим укрытием. Космодесантник Хаоса был ранен, или хотя бы уязвлён.
Ландау надеялся, что выиграл достаточно времени для того, чтобы Райт пришла в себя и вступила в сражение.
Энн очнулась как раз в тот момент, когда рёв раненого хаосита едва не смел небольшой отряд спешивших на выручку Салливану. Источник помех и забивающий всё ментальное пространство шипастый исполин спрятался за своими подчинёнными, заставив тех послужить живым щитом между ним и кадианцами. Райт поднялась на ноги, доставая из карманов на поясе нечто, похожее на цирковой трос, но с несколькими хитрыми креплениями. Зацепив один конец за верхнюю арматуру, торчащую после взрыва почти над головой десантника хаоса, инквизитор перебросила второй конец приспособления через плечо и обвязала его вокруг пояса. Зажатая среди креплений кнопка, которую она вдавила одним пальцем, подбросила её вверх. Оттолкнувшись ногами от стены позади, Райт перелетела через головы противников, приземлившись позади них, напротив их вожака. Тот шагнул вперёд, и Энн сумела рассмотреть нечто мелькнувшее в середине его груди, словно это было каким-то странным символом или наваренной эмблемой. Через мгновение Энн вспомнила, где видела подобное. Селена хранила в таких баках свои эксперименты. "Так вот что имел в виду провидец., - подумала она, - это и есть потерянный магос, слившийся с десантником хаоса".
Оба её ножа, повинуясь ярости и гневу, выплеснувшимся в ответ на увиденное, вонзились в сочленения брони десантника, повредив резервуар. Мутная жидкость, начавшая стекать оттуда, полилась под ноги, сделав пол вонючим и скользким. Исполин пошатнулся, рывком вырвал из себя оружие Райт и отбросил его в сторону. В руках инквизитора уже блеснула чистым сиянием глефа, у которой, казалось, начала светиться даже изящная рукоять. Вырезанные на ней узоры и руны сплелись в единую молитву, ограждающую владельца от влияния хаоса и скверны. Рисунки, на которые бросил взгляд десантник, заставили его отвести взгляд и взреветь снова, отшатываясь назад. Райт нанесла удар, но не достигла цели. Псайкерский дар натолкнулся на мощный щит, возникший вокруг десантника и потрескивавший переливами разноцветных всполохов, отражающих уколы глефы. Райт разозлилась. Руки стали скользкими от пота, по лицу стекала кровь вперемешку с грязью и тем же потом.
В какой-то момент десантник, позволив Райт вымотаться достаточно, ударил её наотмашь, отшвырнув в сторону. Он хотел добить инквизитора, сгребая её своими ручищами, но оказавшаяся в ладони глефа сама удлинила лезвия, остриём угодив в глазную линзу десантника. Та хрустнула, распадаясь, и адепт хаоса отбросил Райт в стену, повернувшись и скрывшись за поворотом.
Кадианцы и Ландау добивали оставленных на произвол судьбы приспешников исполина в золочёной маске, когда Энн пыталась подняться на ноги и хотя бы вздохнуть.
Генри выпустил последний заряд из обоймы в голову завалившегося на спину конструкта, в котором человеческим оставалось только натянутое на уродливый металлический череп лицо, и кусок заскорузлой плоти разлетелся брызгами расплавленного железа и мутной жижи. "Вот что значит, мать его в Трон, потерять лицо", - пришла в голову наёмника мысль, вызвавшая короткий смешок. Ландау перезарядил стаббер, отметив, что осталось всего три особых обоймы, и обернулся назад.
Райт, привалившаяся к искорёженной стене, тяжело дышала, и выглядела бледной. Но инквизитор отмахнулась от рванувшегося было к ней наёмника, жестом показав, что всё в порядке. Генри всё же подошёл к мадам, и помог ей принять вертикальное положение.
- Пока они не оправились, надо искать Салливана, - хрипло выдохнула Райт, восстановив сбитое ударом об стену дыхание. Словно в подтверждение, вдалеке грохнул взрыв, отдавшийся короткой судорогой в корпусе древнего ковчега.
- Думаю, они не скоро придут в себя, мадам, - Ландау щёлкнул затвором оружия, и указал рукой по направлению, откуда донёсся звук разрыва. - А Салливан недалеко. Попробую вызывать его по воксу, может, он вытащил его оттуда, куда обычно суёт.
Лука выглянул между сваренных как попало двух листов металла, и быстро спрятался обратно. Пока что ему удавалось на шаг опережать своих преследователей, завывающих от ненависти при каждом новом взрыве. Но следовало отдышаться. "И подготовить подарки для тех детишек, что вели себя в этом году плохо... - подумал он, хихикая и раскрывая большой мешок из грубой ткани. - Очень, очень плохо! Отвратительно себя вели технопровидцы и палубные матросы... Потому самые мутированные получат по заряду"
Салливан, мотая время от времени головой, чтобы сбить с короткой чёлки капли пота, смешанного с гарью, быстро собирал взрывные устройства, почти не задумываясь над тем, что именно делают его руки. В его сознании, поплывшем от обилия взрывов и дымящегося мяса разорванных тел, всё смешалось, и, чтобы окончательно не поехать и без того прохудившейся крышей, наёмник обратился к старому доброму детству, в котором был только один светлый проблеск - Рождество Императора. Праздник приобрёл отвратительные черты кровавого пиршества Кхорна, но Лука не замечал этого, убеждая себя, что подарки нужны всем, и никто не уйдёт обиженным.
Он уже почти забыл, где наткнулся на небольшой, но плотно забитый запылёнными брусками древней взрывчатки склад. Наёмник тогда испытал ощущение, сравнимое с переживаниями крысы, провалившейся в продуктовое хранилище, доверху забитое деликатесами и сладостями, и утащил бы всё, но не смог. Пришлось выбирать самое лучшее.
Теперь из загнанной в угол жертвы Салливан стал охотником. Он устанавливал растяжки, минировал проходы, создавал целые каскады из разлетающихся пламенем бомб, обращавших целые галереи и части палуб в море огня. Преследовавшие его чудовища, лишь отдалённо напоминавшие людей, гибли десятками, а те, кто сохранил человекоподобие, опасались соваться в те отсеки, где прошёл Лука.
"И совершенно верно опасаетесь, - облизнул потрескавшиеся губы взрывник, туго закручивая металлический колпачок детонатора до щелчка, показывающего, что следующее движение пальцев станет последним в жизни. - Я вам устрою сожжение Просперо, клянусь... Отомщу за все унижения". Салливан пожалел, что рядом нет Ландау и Мона. Хоть он и ненавидел порой своих сослуживцев, но они были для него своеобразной семьёй. Родные, словно братья, и столь же нелюбимые. Перед которыми стоит лишний раз подтвердить своё превосходство и талант.
Очередной взгляд в щель заставил его напрячься и собрать разложенные игрушки. Снаряжённые бомбы отправились в карманы на жилетке и штанах, полуфабрикаты - в мешок, а сам взрывник споро проскользнул в узкую щель между металлическими балками, едва не оставив на одной из них клок шкуры с плеча. В освещённом остатками панелей коридоре, местами покрытом металлическим мхом, появились тёмные силуэты высоких широкоплечих мутантов. Их когтистые ноги громко лязгали по настилу, а руки, заканчивающиеся жерлами стволов, двигались из стороны в сторону, следуя за взглядом.
Лука уже сталкивался с такими уродами, и едва уцелел, вынеся драгоценную мудрость из краткого боя: чем сильнее искажения тела, тем опасней противник. С тех пор тем, кто обладал наибольшим числом благословений варпа и тёмного знания, доставались самые большие заряды с наименьшим временем задержки взрывателя.
- Стойте... ещё немного, - прошептал он, натягивая тонкую металлическую ниточку, лежащую на полу по направлению к тому месту, где топтались искажённые порчей. Наконец, они заступили за невидимую черту, после которой Салливан дёрнул нить. - Сдохните в муках, суки!
И замер, наслаждаясь тем, как медленные волны прекраснейшего и светлейшего пламени, оставляя тёмные пятна на сетчатке, охватили фигуры противника, слизывая плоть с костей и разрывая стволы встроенных в тело орудий. Ярость взрыва сверхновой сверкнула в разуме Луки, замыкая те самые контакты и нервные связи, которые редко могли затронуть даже женщины и азартные игры. Большего наслаждения, чем от огня и смерти, он никогда не испытывал. "И не хочу испытывать, - Салливан гулко сглотнул, ощущая себя опустошённым. - Это так... прекрасно".
По его лицу скатилась большая мутная слеза, и взрывник судорожно вздохнул.
Ковчег едва заметно содрогнулся, и Лука почувствовал долгую мелкую вибрацию, прокатившуюся по его набору корпуса.
- Салливан, ответь, мудак сраный, - наушник вокса, о котором Лука совсем забыл в своих странствиях по хитросплетениям кишок древнего корабля, ожил. И что самое страшное, заговорил голосом Ландау. Желудок Салливана скрутило судорогой от разнонаправленных чувств, от радости до ожидания выволочки.
- Я здесь, - ответил Лука, - командир!
- Где, мать твою, "здесь"? - судя по голосу Генри, одной челюстью дело не обошлось бы. - Вынь язык из сраки, и доложи нормально.
- Возле посадочных ангаров левого борта, - Салливан прикинул своё положение после довольно случайных перемещений по кораблю, - точнее не скажу, блядь. Тут хер пойми, куда идти...
- Твой хер, как и твоё мнение, мне неинтересны, - голос командира шипел, прерываемый помехами. - Так... Можешь двигаться? Тогда бери ноги в зубы, и быстро перебирай ими в направлении нижних сервисных палуб, ближе к корме и на несколько уровней ниже. Там ещё говном воняет каким-то. Ты тут растяжек понаставил, сука такая...
- А, понял! - в мозгу Луки всплыли места всех закладок и мин, установленных на корабле, и он сориентировался в них, как джайринкс в своих мускусных метках. - Уже иду.
- Бегом, блядь... - Ландау ненадолго замолк, а потом спросил: - Ты хот пирамидку эту долбанную не потерял, рукожоп?
- Не потерял, - мрачно ответил Лука, подхватив свой мешок. - А что, надо?
Выслушав долгую матерную тираду, он счастливо улыбнулся, и побежал по направлению к тому месту, о котором упоминал Ландау.
Салливан вывалился из дыры, в облаке дыма и жутких скрежещущих звуков которой была явственно видна его работа. Счастливое, почти просветлённое лицо взрывника было щедро измазано грязью, гнилью и кровью, но это никак не умоляло той радости, какая присутствовала на его лице при виде своих друзей.
- Генри, Генри! - завопил Лука, бросаясь к наёмнику и пытаясь его обнять. Ландау охнул, когда Салливан сдавил его в тех местах, куда недавно прилетели остатки взорванного пульта на судне инквизитора. Отлепив от себя взрывника, почти рыдающего навзрыд, он что-то подсчитал, коротко размахнулся и ударил Салливана в челюсть. Послышался явный хруст, когда Лука упал на палубу и остался на ней лежать, продолжая радостно и заливисто смеяться, размазывая по щекам слёзы счастья.
- Детонатор взвёл, - хрюкая и икая, просипел Салливан, пытаясь отыскать в кармане подготовленный блок взрывчатки. Глаза Генри расширились, он сделал шаг в сторону Салливана, но тот уже подскочил на ноги и одним махом выудил из кармана свою поделку, зашвырнув её себе за спину. Серия взрывов подтвердила опасения остальных в том, что дальнейший путь был просто непроходим.