Игорь отдал студентам компас и тщательно проинструктировал их. Сердце сжималось при мысли, что им предстоит одним пробираться через лес к разлому, но иного выхода не нашлось. Откладывать работу еще на один день - непозволительная роскошь. Штелль потребует результатов и, не получив их, придет в негодование. Но, и рассказать ему правду означает бросить тень на свою репутацию, и оказаться в итоговой ведомости с пометкой напротив своей фамилии.
Самобичевание делу не способствовало, напротив - загоняло еще дальше в дебри страданий и душевных мук. И когда ребята переступили порог сарая, а спустя минуту скрипнула калитка и наступила тишина, Игорь изо всех сил постарался не думать о плохом. Дима - взбалмошный юноша, ответственности в нем ни капли, но он находится под присмотром Савицкой, а, значит, надежно защищен. Да и путь, благо, был недалек. Пройти его днем не составит труда.
Ребята установят сейсмограф, включат записывающее устройство и вернутся назад. Если все пройдет без происшествий, обернутся часа за три.
Игорь попытался заснуть, дабы набраться сил, а заодно и скоротать время. Но сон не шел. Его мутило и закручивало в спираль, вдобавок ко всему, с каждой минутой в сарае становилось жарче, отчего тело покрылось липкой, дурно пахнущей пленкой.
"Пот так не воняет",- сообщил внутренний голос где-то на границе бодрствования, а в следующий миг лектор ощутил, как проваливается в сон.
Спасительный, желанный сон. По прошествии которого пройдет недуг и вернутся былые силы. Сорок три - еще не старость, но выпивать, как раньше, уже не получается.
"А как там Лев Борисович"?- Пронеслась последняя связная мысль и разум окутала пелена забвения.
Но, поспать Игорю так и не довелось. Он еще пребывал в дреме, то проваливаясь в сон, то выныривая из него, (в эти моменты он остро ощущал плачевность своего состояния, словно все чувства обострялись до крайности, указывая на раздражение желудка, на неэффективную работу почек и прочее), как в сарай вошла баба Варя.
- Игорек, ты все мучаешься?- С порога поинтересовалась старуха. Поставила на пол кувшин с водой, затем склонилась над мужчиной и потрогала его лоб.
- Пройдет,- попытался улыбнуться Баранов, но вышло неважно.
- Потравил тебя старый черт своей бормотухой,- понимающе покачала головой баба Варя.
- Сам виноват,- Игорь оправдывал Шулепова, не желая, чтобы из-за него у соседей пошли кривотолки.- Перебрал малость.
- Где уж тут малость?! Вон, бледный весь и испарина на лбу. Я тебе вот что скажу: ты больше с этой алкашней не якшайся. Они всю жизнь пьют и помрут в обнимку с бутылкой, а ты человек светлый, городской, вон, у тебя какие ребятёшки умные. Нам-то что уже? Помирать скоро. Немчура придет и всё - капут!
- Баб Варь, какая немчура?- Не понимал Баранов. Что они, сговорились что ли? Такое чувство, что люди живут в выдуманном мире. Или, того хуже, они все сумасшедшие!
- Какая-какая? Да вот такая! Али ты думаешь, что мы деревенские, так ничего не знаем? Что, куда и когда?
Игорь напрягал разум, пытаясь уразуметь услышанное. Прокручивая каждое слово в голове, связывал нить беседы воедино. Но буквы плясали, неуловимые для заторможенного сознания, а когда удавалось заарканить одну из них, она рассыпалась в прах.
- Да, что я все болтаю, дура старая,- всплеснула руками старушка.- Утомила тебя совсем. Пойду, запарю тебе шиповника. Он у нас вообще от всех болезней в деревне помогает.- Старушка призадумалась и добавила.- Ну, почти от всех,- затем исчезла в дверях.
"Аскорбиновая кислота мне не помешает",- мысленно согласился Игорь и прикрыл глаза. А когда открыл их, перед его взором мельтешила Катя, скидывая с себя потную и грязную верхнюю одежду. Она что-то высказывала Краснову, фыркала и плевалась, а парень лишь пожимал плечами да загадочно улыбался.
- Что случилось?- Поинтересовался Игорь, приподнимаясь на локте.
- Да этот придурок опять со своей курицей Анфисой встречается,- выпалила девушка, выбросила со злостью рюкзак и принялась стаскивать джинсы.- Она его караулит что ли? Только мы из леса - нарисовалась, хрен сотрешь.
- Тебе-то что от этого?- Не понимал Дима всплеска девичьих эмоций.- Ты мне жена что ли? Должны же быть какие-то положительные моменты в этой поездке. Итак, живем в сарае, спим в соломе, на работу через лес ходим. Да я до универа по пробкам быстрее добираюсь.
- Делай, что хочешь,- подвела итог Катя. Вытащила из рюкзака сменную одежду и махровое полотенце. Растрепавшиеся волосы прибрала в аккуратный хвост.- Я в купальню.- Резкими движениями она схватила принадлежности для мытья и выскочила из сарая.
- Игорь Степанович, вы-то как?- Краснов проводил взглядом подругу и повернулся к преподавателю.
- Получше, но еще мутит,- ответил тот.- Ничего, завтра как новенький буду. Как у вас все прошло? Сделали, что нужно?
- Да, все сделали,- кивнул Дима.- Правда, чуть не заплутали, пока туда шли. Компас - вещь хорошая, но... два дерева вправо, два дерева влево и все - дорога потеряна. В общем, немного покружили, но дорогу нашли. Сейсмограф поставили в траве, чтоб никто из местных не обнаружил, координаты по карте отправили декану. Только связи нет, но, будем надеяться, что сообщение дойдет, как и вчерашнее. А еще мы вам подарок принесли.- Дима заулыбался, указал на набитый рюкзак.- Прихватили несколько кусков сланцевых пород, чтобы вы поработали на досуге, если сможете. На двух видны отпечатки каких-то рыб и моллюсков. Я в них не особо разбираюсь, но Катя сказала, что это трилобиты.
- Очень интересно,- Баранов воодушевился и чуть не сорвался с места, чтобы оценить окаменелости.- Мне не терпится осмотреть ваши находки.
- Тогда не буду вам мешать,- картинно раскланялся Краснов.
- Собрался куда-то?
- Да. Анфиса к себе позвала. Ее мать сегодня с детьми Никифоровой сидит. У той опять припадок случился, не дай бог, спалит дом...
- Избавь меня от этих подробностей,- взмолился Игорь, прервав парня.- Без тебя голова раскалывается, еще в эту "сантабарбару" вникать.
- Ну, ок,- согласился парень.- Я тогда пошел?
- Иди. Ночевать только приди.
- Приду, конечно,- Дима скинул толстовку и, насвистывая себе под нос, удалился.
Не прошло и пяти минут, как повидать Игоря зашел Лев Борисович. Старик выглядел бодро, и, похоже, принял уже дневную норму, что отчетливо различалось по его осоловелым глазам и по стойкому запаху свежака.
Он улыбался, и улыбка расчерчивала всё новые борозды на его лице.
- Как ты, Игорек?- Поинтересовался Шулепов, присаживаясь на табурет.
- Что-то неважно,- покачал головой Баранов.- Сильная настойка у вас получилась. Слона с ног сшибет.
- Это ты с непривычки,- махнул он рукой, словно ожидал подобного эффекта.- Да и перебрал к тому же.
- Может быть.
- Так и есть, вот те крест,- Лев Борисович перекрестился и, понизив голос, произнес.- Опохмелиться тебе надо.
Представив горький и противный вкус настойки, Игорь едва не блеванул. Рот заполнился кислой слюной, защипало глаза, но Баранов пересилил себя, постепенно успокоив желудок. В итоге пришло понимание, что несколько стопок на самом деле поправили бы его положение куда лучше, чем зверобой и шиповник. Протерев тыльной стороной ладони растрескавшиеся губы, осторожно спросил:
- А у вас есть?
- Есть,- подмигнул Шулепов,- но, не с собой. Спиридонна увидит, заклюет. Я ж говорю, знал, что с тобой будет. Пошли со мной, нальем. Мы там, у Багаулова на завалинке сидим. Я вот, собственно, за тобой и пришел.
- Мне бы Катю дождаться,- попросил Игорь.- Сказать, куда ушел.
- Да, что тут говорить,- удивился Лев Борисович.- Через три дома будем. Да, и сама, чай, догадается. Девка умная. Пошли скорее, а то Спиридонна еще ненароком заявится. А ты тут помрешь, пока она додумается налить.
- Идемте,- Игорь громко вздохнул и поднялся на ноги.
12
С горем пополам передвигая ногами, Баранов плелся вслед за Шулеповым. Он не желал разговаривать, и лишь изредка кивал и неопределенно мычал, когда того требовала ситуация. Лев Борисович, как у него водится, ни на минуту не прекращал разглагольствований, рассуждая о ценности деревень, наряду с большими городами. Указывал на ветхие дома и калитки, на поросшие огороды и перекошенные сараи, жаловался на низину, на которой располагались его владения.
- Но у Федорыча еще хуже. Сейчас увидишь. У него кроме камыша ничего не растет. Вот так и живем.
Миновав длинный огороженный штакетником участок, они добрались до дома Шулепова и, пройдя мимо него, устремились к соседнему. Сорняки здесь вымахали выше человеческого роста: наваливались на заборы и вальяжно раскачивались на ветру.
- А вон там Анфиска с матерью живут,- он указал на дом с противоположной стороны.- За коей твой молодчик ухлестывает. Изба у них добротная и погреб сухой. И две коровы в хлеву. Представляешь, Игорек? Две!
- Да,- соглашался Игорь, особо не вникая в суть беседы.
- Только жадная Нинка до жути. Все, видать, богатеи таковы. Ничего тут не попишешь. Мы - простой люд - для них никто. Полумертвый придешь, в жизни не опохмелит. Вот такая зараза. Ты за своим-то поглядывай пареньком, а то, чего доброго, огреет его Нинка ушатом по башке, ежели со своей Анфиской застукает.
Дорога показалась Игорю мучительной и бесконечной. Даже когда Лев Борисович возвестил, что изба Федоровича перед ними, чувства радости это не вызвало. Мучительная жажда проснулась сызнова, воспаляя глотку и полость рта. Язык словно покрылся язвами: натирал нёбо, царапал щеки с внутренней стороны.
Прислушавшись, Баранов различил ожесточенный спор, доносящийся со двора, сокрытого от посторонних углом дома и полуразвалившимися воротами.
- Уже беснуются, окаянные,- усмехнулся Шулепов.- Игорек, ну чего встал-то, проходи, давай. Выпьют все без нас, чем потом приводить себя в порядок будешь?
Игорь согласился с данным утверждением и двинулся вслед за своим новым товарищем, которого хлебом не корми, дай вволю залить глотку, да похвастаться своим огородом на фоне соседского. Фрагменты воспоминаний всплыли в разгоряченном мозгу Игоря, пока он шел за Львом Борисовичем к калитке. Вчерашние беседы, в основном, состояли из этих же самых тем; одно и то же старики перемалывали снова и снова, останавливаясь лишь на тосты да на песнопения.
- Игорь Степанович,- окрик, словно из далекого прошлого, ворвался в уши лектора, заставив вспомнить, кто он и где находится. Обернувшись, Игорь увидел, махавшего ему рукой, Диму из ограды, на которую указывал Шулепов. Из ограды Анфисы.
Баранов помахал в ответ, еще раз окинул взглядом спутницу своего студента и продолжил идти вслед за Львом Борисовичем. А когда за ними захлопнулась калитка, все мысли, мешавшие до этого момента расслабиться, улетучились; исчезла головная боль и тошнота, ноги обрели точку опоры, руки затвердели в приливе сил, теперь ими можно было колоть самые твердые орехи.
Двое стариков сидели друг напротив друга, сверкая беззубыми ртами, и, усердно жестикулируя, пытались доказать каждый свою правоту. Суть спора Игорь не улавливал, да и не помышлял об этом, довольствуясь нахлынувшими ощущениями спокойствия и безмятежности.
Солнце миновало зенит, но палило с невероятной мощью. И пусть это могло показаться нелепым, а в иной ситуации и странным,- удушающего пекла не ощущалось. Наоборот, в воздухе разливалась прохлада, точно спасительный бриз с моря (хотя быть того не могло посреди леса) накатывал с периодической постоянностью и окроплял лицо моросью, отчего Игорь блаженно улыбался. Температура выровнялась, достигнув точки абсолютного идеала, и застыла в неподвижности.
Что это? Неужто, в его кружке сидит лягушка? Нет, конечно - пей - это малосольный огурец.
"Зачем его положили в выпивку"?
- Чтобы пропитался,- фыркнул Федорович.- И пьешь настойку, и закусываешь настойкой.
Старики рассмеялись во все горло, хватаясь за животы.
"Неужели я сказал это вслух"?- Не понимал Игорь, совершенно запутавшись в происходящем.
"Огурец не может квакать".
"Или может"?
"Да какая разница. Наверное, с огорода слышится",- громко выдохнув из легких воздух, Игорь замахнул содержимое кружки. Огурец скатился по стенке прямо ему в рот. Подхватив зубами, Баранов принялся его пережевывать. Такой сочный и хрустящий. От удовольствия он закатил глаза, ощущая себя на вершине блаженства. Шулепов присоединился к спору, и теперь три глотки, последующая громче предыдущей, наполняли пространство двора руганью и смехом, но Игорю уже не было до них никакого дела. Он находился на своей луне, далекой и прекрасной, с которой все прочее казалось незначительной мелочью в круговороте жизни, а некогда переполненная чаша проблем и переживаний оказалась высушена до дна...
13
Искупавшись в алюминиевом тазу и переодевшись в чистую одежду, Катя вернулась в сарай, где ее ожидал очередной сюрприз. Вместо Игоря Степановича в хлеву трудился незнакомый ей старик, вилами перекидывая сено через порог. Поначалу Савицкая испугалась, но затем вспомнила слова бабы Вари о том, что в их временном пристанище хранится соседская солома. Деловито покашляв, девушка вошла внутрь и внимательно огляделась. Личные вещи их были аккуратно сложены в один угол, табурет рядом со всем добром, и никаких признаков Баранова. Не верилось, что он мог самостоятельно уйти в том состоянии, в каком находился двадцать минут назад. Катя решила, что сосед обладает какой-то информацией и, поздоровавшись для приличия, сразу перешла к делу.
- Здесь человек был. Вы не знаете, куда он пошел?
- Не было тут никого,- уверенно закудахтал тот.- Вещи лежали. Вон, я их к стенке отволок, дабы не попачкались.
Значит, баба Варя позвала Игоря Степановича в дом. Наверное, время обедать. Вспомнив о еде, Савицкая ощутила ужасный голод: в желудке заурчало, рот наполнился слюной. Она бы все отдала сейчас за двойную порцию тирамису и стакан сент-клемента.
- Не подсобишь ли дедушке?- Старик распрямился, оперся на вилы и уставился гипнотизирующим взглядом на Катю.
Девушка пожала плечами, мол, чего не помочь, заняться все равно нечем. На сегодня осталась лишь стирка белья в планах.
- Аль ты белоручка?- Подозрительно прищурился старик.
- Нормальная я,- твердо заявила Савицкая.- Что делать нужно?
Сосед ухмыльнулся и кивнул в сторону улицы.
- Тележка там моя стоит. Ты, внучка, поскладывай сено на нее, коли не тяжкая для тебя энта задачка.
- Нет, не тяжкая,- ухмыльнулась Катя и вышла во двор.
Тележка была настолько древней, что можно диву даваться, как она не разваливалась на ходу. Разного диаметра колеса давно проржавели и потеряли большинство спиц, перекошенная рама заваливалась набок, дырявое корыто, прикрученное куском проволоки к раме, просвечивало насквозь - несколько десятков дыр различного калибра красовались на местах стыков металла, чуть меньше на боковых стенках.
Быстро расправившись с кучей соломы, Катя снова вошла в сарай поинтересоваться, может ли еще чем-то быть полезной, но старик отрицательно покачал головой.
- Дальше я сам. Передохну только малость, да покачу к себе. Машку кормить надо.
- Машку?- Переспросила девушка.
- Корова моя - Машка.
- А-а, понятно.
- Я Митрофан,- наконец представился старик, исполнив жалкое подобие книксена.
- Катя,- Савицкая слегка кивнула головой, и они оба рассмеялись.
- А знаешь, Катенька, у нас ведь в "Хлопушках" не всегда так было,- горько вздохнул старик.- Раньше детишки постоянно по улицам носились. А нынче одни Никифоровы и остались. Видала их, поди?