- Не, он только яд высосал. А лечила тебя наша травница.
- Благодарю. И за еду. Что это за мясо? - мне было интересно, ведь живность я тут не встречала. Понемногу чувства успокаивались.
- А это твой обидчик, - сказал всё тот же собеседник.
- Змея? - удивилась я.
Если честно, никогда не ела пресмыкающихся. И вряд ли б решилась попробовать. Но сейчас живот уже начинал с голоду болеть, поэтому я просто откусила кусочек. Оказалось вкусно, даже солёно. Мясо на вкус чем-то напоминало курицу. И уже через минуту я попросила добавки. Молчун мне протянул её.
- Нас угостишь? - спросил тот же голос. Это мне?
Судя по всему, угостили. Ведь я ничего не делала, а незнакомец поблагодарил.
Пока все ели, познакомились. Того самого невидимого собеседника звали Баян, ещё одного молодого человека - Шумило, а девушку-травницу - Оляна. Ну и Молчун. Пока Баян отшучивался, заиграла грустная музыка. Точно гусли. Как красиво!
Мгновения бежали, я даже закрыла глаза. Всегда так делала, когда можно было отдаться музыке. Ах, как за душу берёт! Я заслушалась. Казалось, в этот момент замолчали птицы, перестал дуть ветер, огонь больше не потрескивал. Все завороженно внимали каждой ноте поющих струн. Мелодия была то грустная, плавно перетекающая в надвигающийся ураган, после которого вновь наступало безоблачное небо. Но всё рано или поздно заканчивается.
- Молчун решил нас порадовать, - нарушил застывшую тишину Баян по завершении композиции.
- А вы ребята чем на жизнь зарабатываете? - решила спросить ребят.
- Да мы скоморохи. Поём, танцуем, играем... Была у нас ещё одна девушка-певунья да сбежала к одному богачу, у которого последний раз выступали. Может, ты сможешь заменить её? - спросил Баян.
- Я? Да я песен не знаю, - попыталась откреститься.
- Ничего, научим.
Не вышло.
- И вы не спросите, хочу ли я остаться с вами? Может, у меня дом, семья...
В ответ я расслышала дружный хохот.
- Да, поэтому ты по подземелью к ним шла! - Баян вновь расхохотался. - Ой, не могу!
- Ну да, а что такого?
- Ну, теперь точно к ним не попадёшь!
- Почему?
- А разве ж ты сможешь слепая привести нас к своему дому?
Они были правы, при всём желании я этого сделать не смогла бы.
- Смекнула? Вот и славно! А певица нам не помешает. Будешь еду отрабатывать.
- Хорошо, - буркнула я обречённо. - Только вдруг у меня голос не красивый или слуха нет, - сделала последнюю попытку.
- Вот и проверим. Молчун, сыграй нам былину о Вольге.
Тронули струны, заурчала волшебная мелодия. Гусли вообще магическое воздействие имеют. Да ещё и мелодия немного грустная. А с другой стороны зазвучал голос чарующий, аж дышать побоялась. Заслушалась.
"Когда воссияло солнце красное
На тое ли на небушко на ясное,
Тогда зарождался молодой Вольга,
Молодой Вольга Святославович.
Как стал тут Вольга ростеть-матереть,
Похотелося Вольге много мудрости:
Щукой-рыбою ходить ему в глубоких морях,
Птицей-соколом летать ему под оболока,
Серым волком рыскать да по чистым полям.
Уходили все рыбы во синие моря,
Улетали все птицы за оболока,
Ускакали все звери во темные леса.
Как стал тут Вольга ростеть-матереть,
Собирал себе дружинушку хоробрую:
Тридцать молодцев да без единого,
А сам-то был Вольга во тридцатыих.
Собирал себе жеребчиков темно-кариих,
Темно-кариих жеребчиков нелегченыих.
Вот посели на добрых коней, поехали,
Поехали к городам да за получкою..."
Когда до конца дослушала, поняла, что плачу. Не от слов, а голоса да музыки.
- Ну что, девица-красавица, готова спеть? - нарушил момент Баян.
- Да разве ж я так смогу? - возразила я.
- А ты попробуй, научиться всякому ремеслу можно. Было бы желание, - сказал, точно древний сказитель. Да и имя у него такое...
И то правда. Что я теряю? Да и люди добры ко мне были, от смерти спасли, накормили. Поэтому я согласилась.
Сперва постаралась спеть первое четверостишие, повторив за Баяном. Но периодически попадала мимо нот. И хоть ни слова никто не сказал, а было стыдно.
- Ты слышишь ведь свои ошибки, это хорошо. Нам есть, чем заняться.
Я так увлеклась репетицией, что не заметила, как остальные оставили нас. Никаких посторонних звуков, шорохов, речей... Лишь когда услышала как кто-то подбросил в костёр дров и ощутила жар, очнулась и поняла, что жутко устала и проголодалась.
Мне подали еду, и я встала и протянула руку, чтобы её взять, но вдруг стало очень холодно, зубы стали выстукивать барабанную дробь. Меня подхватил кто-то, а потом темнота накрыла моё сознание.
Глава 8
...Августина
Женщина не знала, куда податься, где спрятаться. Можно было б постучаться к беднякам, а именно в их жилой сектор она попала, но пустят ли её? Как она объяснит своё появление?
Она устала, хотела есть. В её сумочке, кроме шоколадки, которую она давно съела, ничего не было.
И хоть она привыкла водить целый день экскурсию, сейчас ноги устали так, будто карабкалась в горы.
Спасение она увидела в храме, замаячившем на горизонте. Из последних сил она брела, надеясь на удачу.
Храм был чисто римским, вот только каким-то устрашающим, отпугивающим, опустевшим. Кое-где валялись разбитые статуи богов, черепки.
Разбиты были и фрески, и барельефы. Кое-где сохранились изображения медузы Горгоны да и только. Неужели она вернулась в своё время?
Надежда затеплилась, но тут же погасла, стоило увидеть множество окровавленных женских тел в белых одеяниях.
Августину стошнило тут же. По телу пробежал холодок.
Только сейчас женщина расслышала слабый стон.
Поборов отвращение, она попыталась определить, откуда доносится звук.
Послышалось ржание коней.
Экскурсовод заметалась, не зная, что делать? План созрел быстро, хотя женщина сомневалась, что выдержит.
- Простите, - пролепетала она, беспокоя покой почивших. Стон повторился, поэтому женщина хотела броситься в ту сторону, но голоса приближались. - Если вам дорога жизнь, молчите, - сказала она тихо невидимой жертве, зарываясь под трупы.
В храм вошли несколько воинов в золотистых доспехах.
Один был здоровым широкоплечим с алой накидкой на плечах. Обозрел трупы.
- Отлично, то, что нужно. Задокументируйте, покажем, что эти варвары делают с иноверцами.
- Кажется, кто-то живой есть, - послышался голос мужчины.
Сердце Августины ушло в пятки. Неужели её кто-то видел? Со своего места она почти ничего не видела, кроме того главного воина, отдающего распоряжения. Но вот пред ним предстал другой воин без головного убора, одной рукой он тащил не сопротивляющуюся женщину. Волосы были спутаны и окровавлены. Она застонала.
- Добейте её. Свидетели нам ни к чему. И позовите, наконец, художника. Пусть зарисует место преступления, - ответил главный. - А потом нужно будет предать огню всё здесь. Нам только эпидемии и не хватает.
Страшно было ото всего. Женщина не считала себя молодой, но быстрая смерть - не худшая жизнь. Сгореть заживо было ещё страшнее. Но если такое сделали с невинными жрицами, а при храмах обычно служили девственницы, то что говорить о ней. Вряд ли её послушают. А бредни о будущем либо воспримут как бредни, либо... Она боялась даже думать, что её могло ждать. Империя, которая охватила практически весь мир, подчинила даже Русь, хотя из исторических сводок таких данных не было, а древние упоминания вообще упоминали лишь разрозненные племена, никакой Руси не было и в помине. Но зачем эти бесчинства, Августина не понимала. Да, Рим никого не щадил, а то и старался урок преподать.
Как же страшно. Что же делать? Женщина пришла к выводу, что нужно выбираться. А там, может, кто-то заступится за неё. Она не знала, кому уже молиться, каким богам, кто её услышит. Даже те же славянские боги, о которых слагали легенды, они были по описаниям про Князя Владимира. А это 10 век нашей эры. Рим же был гораздо раньше на тысячелетия.
Дождавшись, пока римляне уйдут из поля видимости, Августина выбралась из-под тел. Храм опустел, но ненадолго. Следовало проверить, жива ли та девушка, что стонала.
Подойдя к нужной куче тел, Августина позвала девушку. Но ответила ей лишь тишина. Она вновь позвала. Зачем она сюда попала? Неужели всё это - случайность? Рисковать собой только ради спасения чьей-то жизни - это казалось правильным. Может быть она виновата перед своей группой, но совесть женщины молчала. Им уже не помочь. Во всяком случае, пока. А вот девушке, возможно, она и смогла бы.
- Если есть кто живой, пора уходить, - шёпотом сказала экскурсовод. Подождала несколько мгновений и уже собиралась красться к выходу, как послышался шорох за спиной. Женщина начала разгребать кучу, не особо обращая внимания на то, как лежали мёртвые девушки. Обратно тела складывать она не собиралась.
Девушку она нашла. Всю испачканную в крови, и избитую, судя по кровоподтёкам, и, похоже, изнасилованную, но без видимых ран.
- Ох же, выродки, - выругалась Августина. - Вставай, милая, давай. Идти можешь?
Девушка застонала. - Молчи тогда лучше! Ноги в руки и пошла! - велела гид. - Где здесь запасной выход?
Девушка указала на боковую дверь.
Подхватив её за талию, женщина стремительно зашагала в указанном направлении.
Этот выход был едва заметен, скрывался за барельефом, пока ещё целым. И уходил он вниз, под землю.
- Свет! - прошептала девушка. Голос её был хриплым.
На удивление, зажёгся свет. Лампы были похожи на светодиодные, вот только про электричество в Древнем Риме она не слыхала. Коридоры были пусты и напоминали, если честно, катакомбы, про которые снимают документальные фильмы в городах Европы, да и под Москвой таких много. Некоторые псевдоисторики даже предполагают, что Московское метро строилось как раз в таких вот ходах. Неужели им столько времени? Все эти вопросы крутились в голове гида, но не находили ответа. А озвучить вслух она не решалась.
Девушка мысленно была не здесь. Августина говорила ласковые слова, но та не реагировала. Поэтому женщина решила сосредоточиться на звуках, которые методично доносились до её слуха.
Осторожно высунув нос из-за угла, она увидела, как мужик в лохмотьях точит меч.
Девушка, при виде оружия, чуть не вскрикнула. Женщина едва успела закрыть той рот.
Какое-то время они наблюдали за происходящим.
Августина начала клевать носом под монотонный звук и движения, когда появилось движение и послышались голоса, полностью пробудив экскурсовода.
Сюда приближались люди из бокового хода. Женщина велела свету погаснуть, тот и послушался. А дальше наблюдали из темноты, как явились мужчины с кирками да лопатами.
- Ну что, Остап, готовы мечи?
- Что успел, то сделал, - ответил точильщик.
- Ладно, давай, что есть. Легионеры окружают нас, поэтому будет бой.
Тут учительница увидела, как притащили связанного воина.
- Что делать с ним? - спросил точильщик.
- Говорит, что свой. Обрядился просто воином.
- Наговорить многое можно... - продолжая своё дело, буркнул точильщик.
- Вы дурни, если вас окружат, вы не выстоите, - ответил связанный. Голос его показался Августине знакомым, и она насторожилась.
- Болтает много... - сказал кто-то. - Заткните ему рот!
Но в следующее мгновение связанный кувыркнулся и оказался на ногах. В руках у него был меч.
- Я не хочу вам навредить. Коны Рода не позволяют поднимать руку на свой народ, - сказал уже развязанный, в котором Августина узнала Панка. Она протёрла глаза, думая, что у неё уже начались галлюцинации, но это был он.
- Ишь, как балакает! - сказал какой-то мужик.
- Мы тя порешим!
- Пойдёте против совести?
- Гляди, разве он знает, что это такое? У ромейцев нет совести.
- Я русич! - спокойно сказал пришелец из будущего. - Предлагаю вам свою помощь. Взамен вы меня будете слушать безоговорочно, - меж тем продолжил Панк. - Вы жить хотите? Или прямо в этом бою и поляжете все. И семьи свои не защитите.
Мужчины переглянулись.
- А ты нам нож в спину всадишь? - хмыкнул кто-то.
Но Панк не ответил, а задал свой вопрос:
- Какова цель вашего восстания?
- Свергнуть гнёт.
- Одного города будет мало. Нужно, чтобы весь народ встал с колен! - на этот раз Панк пояснял.
- Мы всё рассчитали. Нужно лишь убить императора. Он как раз здесь.
- Значит, ваша цель - император? - уточнил красноволосый.
Мужики переглянулись и кивнули.
- Тогда клянусь Родом, что убью императора. Взамен вы мне даёте свою клятву верности и слушаетесь безоговорочно!
Августина не ошиблась в своей первой оценке этого молодого человека. Это был лидер. За таким пойдут люди.
На удивление, все присутствующие мужики встали на одно колено и склонили головы.
- Клянёмся тебе в верности, Батька! - хором выдали они.
Женщина же лихорадочно соображала, что же делать ей. Выйти к нему? Он наверняка узнает её. Но сейчас, только-только он приступил к своей должности, если можно так сказать. Не к месту будет её появление, да и обременительно. Женщинам на войне не место. Поэтому она осталась ждать развития событий.
Панк же собрал всех и ушёл ходами куда-то.
Есть женщине хотелось всё больше. В конце-концов голодный желудок выдал присутствие посторонних, правда, в то время уже никого поблизости никого не осталось.
Снаружи шёл бой. Не на жизнь, а на смерть. Женщине, жившей в двадцать первом столетии и знающей о войне из фильмов, сводке новостей и исторических книг, доносившиеся звуки казались чем-то ужасающе близким, веющим смертью. Даже в храме не было так страшно, как сейчас.
А потом наступила тишина. Давящая на внутренности. Пострадавшая жрица сидела в уголке, покачиваясь из стороны в сторону. Сейчас учительнице хотелось встряхнуть её и сказать, чтоб перестала себя жалеть. Не до того просто.
- Вставай! - велела она жёстко. - Ты жрица, а значит, должна уметь оказывать первую помощь. Идём!
Она грубо схватила девушку за плечо и потащила в ту сторону, где ещё недавно доносились звуки сражения.
Открывшееся зрелище было ужасным. И хоть женщина до того видела побоище в храме, сейчас её всё же стошнило. И запах мерзкий... Отрубленные конечности, головы, кровь... Она никогда не понимала тех людей, что смотрят по телевизору ужасы с кровищей и чем-то подобным. Не понимала и древних римлян - любителей зрелищ.
Увидела она и Панка, стоящего на одном колене со снятым с головы шлемом, с мечом, с которого капала кровь. Сомнения в том, что он убил впервые, отпали. Да и человек будущего, не военный, редко когда убивает.
Августина, поборов отвращение, пошла вперёд. Сняла с себя накидку, что прикрывала волосы, пересекла неприятно чавкающую жижу, то и дело спотыкаясь, сосредоточившись лишь на этом парне. Сейчас он ей казался потерянным ребёнком.
Она накинула ему на голову свою накидку, словно отсекая от кровавого месива.
- Всё уже позади, - ласково сказала она.
Взгляд парня прояснился. Встретился с её взглядом. Сглотнул.
- Где она? - и хоть он не уточнял кто, Августине почему-то подумалась та улыбающаяся девушка с экскурсии.
- Не знаю, - пожала учительница плечами. Самой сделалось стыдно. Она бросила свою группу.
- Окажи помощь раненым! - это был приказ.
- У меня девушка изнасилованная, - зачем-то сказала Августина.
В глазах Панка промелькнуло беспокойство, он повернулся, а потом, облегчённый вздох вырвался из груди.
- Я прикажу позаботиться, - молвил он. Кому только? Здесь все были мертвы.
Но вскоре послышался цокот копыт. На ходу спрыгивали мужчины в окровавленных сорочках.
- Я нашёл вам добровольцев, как перевяжут всех, позаботьтесь о них, - велел Панк. - Нашли её?
- Нет, - ответил один из здоровяков.
- В храме были? - спросил Батька.
- Да. Матушка говорит, что отпустила её на все четыре стороны.
Панк злился. Об этом свидетельствовали заходившие желваки на щеках.