Коридор левого крыла второго этажа был пуст и почти темен, только из-под одной из дверей пробивалась полоска света и слышались приглушенные голоса.
– Тор, нам надо поговорить, – черноволосый мужчина без стука вошел в просторную комнату, заставив двоих, находящихся в ней, отпрянуть друг от друга. Раскрасневшаяся темноволосая женщина сидела на коленях обнимавшего ее за талию хозяина комнаты и довольно хихикала ровно до появления неожиданного гостя. – Тебя стучаться не учили?! – ее голос разорвал повисшую на несколько секунд тишину. Она вскочила на ноги и воззрилась на вошедшего недобрым взглядом. – Пошла вон, смертная, – если бы взгляды имели физическое выражение, то ее пронзило бы насквозь. – Что ты себе позволяешь?! Ты... – женский голос сорвался на крик, грозя перейти в полноценную истерику. – Оставь нас на несколько минут, Джейн. Пожалуйста, – спокойный, властный баритон сидящего в кресле Донара прервал тираду собравшейся было как следует высказаться Джейн. Она дернулась и с громким стуком захлопнула за собой дверь. – Ты слишком много позволяешь своей женщине, – вошедший уселся в соседнее кресло и потянулся с довольным видом. Воздух в комнате на несколько секунд сгустился, став вязким и таким плотным, что его можно было зачерпнуть горстью. – Как же мне надоели эти дурацкие тряпки. – Это не твое дело. Зачем ты пришел? – хозяин комнаты спокойно наблюдал за тем, как сидящий в кресле напротив мужчина заставляет яркие искорки пробежать по металлу доспеха от плеча до наруча. Пусть балуется. Больше этих искорок у него все равно ничего не получится. – Александра будет работать со мной в паре, – он вытянул руку, стряхнув искорки с кончиков пальцев. – С чего бы вдруг? – Донар поднялся с кресла и пересек комнату, остановившись у письменного стола. – Она выстроила руны по форме прямой четырехлучевой свастики, – сидящий сжал кулак, заставив искорки, пляшущие по ладони, погаснуть. – Всего через две недели пребывания здесь. – И что? Она не первая, – светловолосый усмехнулся, взяв со стола тонкую папку. – Ты же любишь людей, Тор. Тебе ее не жалко? – незваный гость поднялся и встал рядом с хозяином. При близком рассмотрении они оказались одного роста, с той только разницей, что на фоне своего визави темноволосый мужчина казался хрупким, хотя таким не был. – Лучше уж несколько человек, чем нарушение Равновесия целого мира, Локи. Старк не представляет, что творит, и я не позволю... – Отдай ее мне, Тор. Я не меньше тебя заинтересован в сохранении Равновесия – умирать первым меня совсем не тянет. Я хочу посмотреть, до чего она сможет додуматься, – Хведрунг заставил замолчать хозяина комнаты и с удовольствием наблюдал за сменой выражения его лица. Что Тору смертная? У него есть Джейн, пусть играется. И даст поиграть другим. – Я подумаю над этим, Локи, – Донар прищурил глаза, с неодобрением наблюдая за тем, как доспехи перетекают в обычные черные джинсы и темно-зеленый свитер. – Думай. Я сказал ей, что завтрашнего дня она работает со мной, – конец фразы донесся из закрывающейся двери и Донар мог поспорить, что глаза оставшегося за ней светятся любопытным зеленым светом. Что-то тебя заинтересовало, дорогой брат. Посмотрим, что конкретно. “...А степная трава пахнет горечью. Молодые ветра зелены. Просыпаемся мы – и грохочет над полночью то ли гроза, то ли эхо ушедшей войны...” – эта песня всегда заставляла горло сжиматься спазмом и сдерживать подкатывающий комок. Сидя на кровати и обнимая кота, Саша в который раз пыталась не разреветься. Сколько же жизней унесла эта война... Скольких она сломала, сколько семей разбила... Стук в дверь оторвал ее от философских мыслей. Отставив ноутбук с колен, Саша поднялась, и обалдевший от хозяйкиной нежности кот не упустил шанса сбежать с рук. Открыв дверь, она увидела Донара, подпиравшего соседнюю стену. – Я не разбудил вас, Саша? – он улыбнулся, делая виноватые глаза. – Нет, я не спала. Проходите. Что-то случилось? – она отступила от двери, впуская нежданного гостя и отмечая про себя, что он впервые заходит так поздно. Донар и раньше заглядывал к ней – позвать на чай в общую кухню, посмотреть фотографии Алтая, просто поболтать на околоисторические темы... Но так поздно и с таким серьезным видом он приходит к ней впервые. – Ничего глобального. Небо на землю не падает! – он рассмеялся собственной шутке, заставив женщину улыбнуться. Позволите? – Да, конечно, – она кивнула на стоящее у стены кресло, а сама уселась на краешек кровати. – Так что привело вас ко мне так поздно? – Я подумал, что должен сказать вам сейчас, а не утром, – он хозяйским жестом забросил ногу на ногу, разваливаясь в кресле. – В команде грядут некоторые перемены. Господином Старком и мной было принято решение разделить команду на две работающие параллельно группы. В одну из них мы включили Анджея и Джанет, они будут вести исследования с точки зрения археологии. Их задача – понять, как, когда и кем были сделаны эти надписи и постараться найти другие следы присутствия подобных текстов. Вторая группа состоит из вас и Хведрунга. Ваша задача – попытаться прочитать эту надпись. Хведрунг мне сообщил, что вы делаете успехи. С учетом того, что вы тут совсем недолго, меня этот факт очень радует.
Чем дальше говорил Донар, тем больше удивлялась Саша. Что за бред?! Как можно разделить команду, работающую в рамках системного подхода и анализирующую объект исследования со всех возможных позиций?!
– Донар, подождите, как же так?! Вы же историк, и понимаете, что нельзя отделять “физику” от “лирики”! – возмущению Александры не было предела. Она вскочила со своего места и закружила по комнате. – Это просто непрофессионально! – Я-то понимаю. Но господин Старк считает иначе, – он развел руками и поднялся с кресла. – Доброй ночи, Саша. Не расстраивайтесь, мы все равно останемся одной командой. – Доброй ночи, Донар, – Саша пронаблюдала, как закрывается дверь в ее комнату, и, уже глядя на вставшую на место ручку, пробурчала: – Ну, и как прикажете это понимать? Останемся мы единой командой, видите ли. Только мне теперь работать в паре с этим типом! А ну брысь оттуда, животное! Шагом марш на свое место! Я кому сказала! Она подошла к письменному столу и взяла на руки Тома, пытающегося примоститься на клавиатуре раскрытого ноутбука. Отправив кота в полет до кровати, вытащила из шкафа полотенце и отправилась в ванную. Думать. Вода всегда помогала ей снять стресс и отбросить эмоции. С чего вдруг Старку взбрела в голову такая безумная идея? Он ведь тоже ученый и понимает, что имея команду, не стоит распылять силы и ломать сложившийся алгоритм. Во всяком случае до тех пор, пока не доказана его неэффективность.
Ей дико захотелось сесть за руль и погонять по ночной загородной трассе. Но машина сейчас далеко... Да и не погоняешь на ней особо. Решено! Как вернется домой – продаст свой “Пыжик” и купит что-нибудь мощное!
====== 8. Ночные бдения. ======
Chance doesn’t exist
But the path of life is not totally so predestined
And time and chronology show us how all should be
In the ways of existence to find out why we are here..
Epica – Sensorium
Саша бежала, проваливаясь в глубокий снег, падая, барахтаясь в снегу, поднимаясь и снова кидаясь вперед. Истерический, животный страх подхлестывал ее – не останавливаться, не оглядываться, не сметь даже перевести дух. Перед глазами скакали страшные картины: горящий дом, кричащие в нем люди, вылетающий из окна второго этажа кот и она следом за ним. Ее вышвырнули чьи-то руки, схватив за капюшон куртки, словно несмышленого котенка. Она упала в высоченный сугроб, накиданный рабочими возле дома, и, сумев, наконец, из него выкопаться, кинулась прочь от этого жуткого места.
Ледяной воздух обжигал легкие, заставляя кашлять и делать вздохи реже. Голова нещадно кружилась, мир начинал плыть перед глазами. Ноги, обутые в привезенные из дома унты, превратились в две еле двигающиеся ледышки, колени отказывались сгибаться. Мешающую, сковывающую куртку она давно бросила, оставшись в свитере, который уже успел промокнуть от жара ее тела и налипающего, забивающегося в рукава и ворот снега. Правая рука, на которую она приземлилась, нещадно болела, заставляла сбиваться еще сильнее и без того рваное дыхание.
Нельзя останавливаться. Только не останавливаться! Она снова рванулась вперед, к возвышающимся впереди скалам. Нужно туда! Там спасение, там она сможет спрятаться.
Позади послышался гул. Он постепенно нарастал, заставляя Сашу из последних сил бежать к заветным скалам. Осталось совсем чуть-чуть.
Выбравшись из снежной целины на прокопанную в ней дорогу, Саша, собрав остатки сил в кучу, рванула по ней. До скал оставалось около полукилометра, когда левая нога подвернулась, и она завалилась на бок, поминая все известные ругательства. Вставай, тряпка! Давай же!
Поднявшись на ноги, она, прихрамывая, упрямо пошагала к черным великанам, обещающим спасение. Еще чуть-чуть, добраться до пещеры!
Коснувшись руками ледяного камня, Саша ощутила неописуемый прилив радости: она добежала. Она смогла. Еще триста метров. Еще совсем чуть-чуть.
У самого входа она оглянулась и замерла, увидев в нескольких шагах высокую мужскую фигуру, закутанную в красный плащ, ярким пятном выделяющийся на окружающем снежном, освещенном луной фоне. До ее слуха донесся мягкий, спокойный баритон:
- Бежать было бесполезно. Тебя найдут и догонят, где бы ты ни была.
- Я просил оставить ее, – из пещеры, мимо насмерть перепуганной женщины скользнули два ярких зеленых огня, и она увидела на противоположной стороне входа высокую фигуру в золотом шлеме с изогнутыми рогами. Темнота не позволяла разглядеть лиц, но голоса показались ей знакомыми.
- Никто не вправе нарушить Равновесие! – выкрик и последовавший за ним рев застали Сашу врасплох. Она успела лишь повернуть голову, чтобы увидеть, как в ее сторону летит что-то большое и светлое. В следующую секунду удар сорвал ее с места и бросил в глубь пещеры, окутывая первозданной темнотой и болью. Саша закричала, вкладывая в этот крик весь свой ужас, и... проснулась.
Она сидела за столом в своей комнате, уткнувшись головой в стол рядом с ноутбуком. Кот, потревоженный ее криком, запрыгнул на стол и обеспокоенно смотрел мерцающими в темноте угольками глаз на растрепанную хозяйку.
- Мяу? – он вопросительно наклонил голову и ткнулся мордой в Сашину щеку.
- Напугала тебя непутевая хозяйка, мой хороший? – Саша сгребла слабо сопротивляющегося кота со стола и устроила на руках. – Ну, прости. Мне сон плохой приснился. Блин, а чего так холодно?
Она оглянулась – ну да, сама же специально открыла форточку, чтоб комнату проветрить. Вот дура-то. Перезанималась и уснула над раскрытым ноутбуком. Замерзла, шею отлежала. Тут не то, что погоня с пещерой, тут черти в бикини привидятся!
- Пойду я чаю выпью, да покурю, – она чмокнула Тома в сухой нос и поднялась со стула. Усадила кота на кровать, оглядела полутемную комнату и прикрыла за собой дверь, направившись на кухню – успокаиваться.
Найдя в шкафу зефир и соорудив себе чай с какими-то травами, Саша включила вытяжку и устроилась за столом. Прикурив сигариллу и выпустив плотную струйку дыма, она погрузилась в мысли.
Уже неделя, как она работает в паре с Хведрунгом, и третья неделя ее пребывания здесь. Тем вечером, когда Донар официально сообщил ей о разделении команды, она морально готовилась к худшему: работать в паре с человеком, ведущим себя подобным образом и, по-видимому, обладающим мерзким характером, ей казалось делом сложным и требующим немалого терпения. Однако, все оказалось не так плохо. Ее новоиспеченный начальник, хоть и обладал не в меру острым языком и склочным нравом, особо ее не трогал и сыпал едкими комментариями только тогда, когда она делала реальные глупости. Зато Джейн, Анджею и Дженет доставалось по полной. Получив Сашу в свое подчинение, он высмеивал оставшихся за малейшие проколы и неосторожно сказанное слово.
Однажды вечером заплаканная Джейн ворвалась в комнату к Саше и потребовала повлиять на Хведрунга. На вопрос о том, как она это может сделать, американка заявила, что ей плевать, но если Саша этого не сделает, она пожалуется Донару. В ответ Саша пожала плечами и отправила ее напрямую к начальству, подумав про себя, что меньше всего ей хочется влезать в эти склоки. Не нравитесь друг другу – разбирайтесь сами. А ей и так есть чем заняться.
Был факт, до сих пор Сашу немало удивляющий: Тому понравился Хведрунг. На Донара он просто кидался, на остальных членов команды реагировал более чем холодно, а к этому черноволосому хмырю пришел сам. Кот свободно гулял по дому и забрел на кухню во время общего ужина. Две пары зеленых глаз встретились, и кот, вальяжным шагом пройдя через кухню, встал на задние лапы, передними лапами упираясь в стул Хведрунга.
- Мяу! – требовательный возглас не был оставлен без внимания. Кот был поднят сильными руками на уровень лица мужчины, внимательно осмотрен и посажен на колени.
- Ну ты и предатель, животное! – Саша удивленно смотрела на довольно мостящегося на незнакомых коленях кота.
- Он просто знает, с кем надо дружить, – человеческие зеленые глаза смотрели на Сашу с нескрываемой усмешкой. – Ты ревнуешь?
- Да боже упаси! Хоть кто-то ему нравится кроме меня, привереде этакой!
Работа двигалась. Применив схему разложения рун в линейную последовательность по линиям свастики, Саша постепенно увеличила количество лучей сначала до шести, а потом до восьми. Картинка нарисовалась весьма и весьма увлекательная: руны, которые при попытке стандартного их прочтения представляли собой кашу из символов, при расположении по линиям солнечного колеса дали вполне ясную последовательность, похожую на какой-то связный текст. Осталось только додуматься, как его прочитать. Запросив все известные ей учебники по криптографии, Саша пыталась найти тот “якорь”, который бы дал возможность построить вокруг себя слова и связать их в текст.
Саша была довольна до неприличия, позволяя себе прятать улыбку легкого превосходства и ощущения того, что она продвинулась дальше своих коллег. Старк тоже был доволен полученными результатами, и прилетев на базу, закатил небольшую пирушку, после которой все спали, как убитые. Ну, не все. Она как раз и не спала, сидя на кухне и выпуская в окружающий воздух ароматный табачный дым.
- Не спится? – она обернулась на голос и увидела начальство, стоящее в дверях.
- Не спится. У тебя прям талант какой-то – ловить меня на кухне посреди ночи, – Саша усмехнулась, выпуская тонкую струйку дыма.
- Причем, ловить на горячем, – Хведрунг обошел стол кругом и постучал кончиком пальца по пачке сигарилл. – Давно ты куришь?
- Лет десять. А, нет, вру. Почти двенадцать, – Саша затушила окурок в пепельнице и сделала глоток чая.
Он уселся напротив с такой же кружкой и вгляделся в лицо женщины.
- Почему начала?
- Что? Курить? – Саша посмотрела ему в глаза и тут же отвела взгляд. – Надо было так.
- Это не полезно, – он сделал глоток и откинулся на стуле.
- Не поверишь, я в курсе, – женщина усмехнулась, гипнотизируя взглядом свою чашку. – Я начала курить в семнадцать лет, после операции на голосовых связках.
- Что у тебя было со связками? – Хведрунг с усмешкой пронаблюдал за тем, как Саша вытаскивает из пачки очередную палочку и чиркает зажигалкой.
- Какая тебе разница? – она откинулась на стуле, повторив позу своего визави.
- Интересно, с кем я работаю. Ты много куришь, и мне это не нравится, – он сделал приглашающий жест. – Так и?..
- Ты мое досье читал? – Саша выпустила струйку дыма и уставилась на Хведрунга.
- Местами.
- Значит, должен знать, что я имею музыкальное образование. Я лингвистом-то стала случайно, на самом деле. Девять лет в музыкальной школе по классу вокала, потом музыкальное училище... Меня в шестнадцать лет в Германию учиться приглашали, обещали сделать из меня “потрясающее меццо-сопрано”*, пророчили славу самой Образцовой...
- Почему не поехала? – мужчина с интересом наблюдал за погружающейся в воспоминания Сашей.
- А денег не хватило, – она сделала очередную затяжку и продолжила. – Меня после этого как обухом по голове огрели: в голове мысли были только о Германии. И я пошла работать. Голос был, физиономия была тоже ничего. Устроилась в группу музыкантов, стала петь в ресторанах. Платили неплохо, но нагрузки были огромные. Допелась. Заработала ларингит, еще несколько вечеров пела через “не могу”. А потом, под Новый год, проснулась без голоса и с таким горлом, что умереть хотелось. Дальше больница, операция на голосовых связках. Это сейчас такие операции лазером делают на раз-два, а тогда такой технологии не было. Почти два месяца вынужденного молчания – реабилитация после операции, жесткий режим. Я, когда заговорила, ужаснулась. Голос-то вернулся, но стал высоким и ломким, как у Микки-Мауса. В училище я не вернулась, пошла доучиваться в обычную общеобразовательную школу. Вычитала где-то, что сигареты делают голос ниже, и начала курить...