Очнуться на полу после обморока, неприятно в двойне.
Очнуться на полу после обморока, из-за выходки человека, которого ты рассматриваешь в качестве будущего жениха, вообще – Кошмар!
Но...
НО!
Очнуться на полу после обморока из-за выходки человека, которого ты рассматриваешь в качестве будущего жениха, и понять, что ты не знаешь, где конкретно ты очнулся – ибо светильников с такими круглыми “свечами” – если это, конечно, они – что висят на потолке, в который ты собственно и пялишься уже минут пять как – полный финиш, и не лезет ни в какие ворота!
Но именно это и случилось с Салазаром и Годриком, когда они пришли в себя.
Очнулись они практически одновременно, сказывалась жизнь полная частых сражений. Оглядевшись, они поняли, что находятся в незнакомой комнате, очень отдалённо напоминающей Гостиные их факультетов. С одной стороны зелёно-серебристые цвета, с другой золотисто-красные. Комната чётко делилась пополам.
Каждый из них стоял на одной половине, вот только почему-то Годрик на зелёной, а Салазар на красной.
В помещении было много удобной, но достаточно незнакомой мебели. Нет, это были всё те же диваны, кресла, столы и стулья, вот только дизайн и всё остальное, существенно отличалось от того, что было в их времени.
Так же здесь было значительно совсем не знакомых вещей. Например, на каминной полке лежала длинная изогнувшаяся и расплющенная на изгибе палка, она была вся белая, и на ней было несколько полос синего цвета. Рядом находилась круглая вещица, похожая на чёрную монету, увеличенную в несколько раз. В углу возле пары кресел лежал круглый мяч, сшитый из чёрных и белых шестиугольников.
На зелёной стороне стояла небольшая мраморная статуэтка танцующей девушки, в очень коротком платьице с топорщащейся юбкой чуть выше колен. Фигурка стояла на высоком резном постаменте с лиственным орнаментом кругу.
Под потолком, прицепленная за тонкие нити к люстре со странными свечами висела непонятная, явно железная птица. У неё не было ни лап, ни перьев, а голова и клюв были закруглены и сливались воедино.
В одном из кресел валялись тряпичные медвежонок – ну, или нечто на него похожее, так как лапы у этого нечто были круглыми и как обрубки – и такой же тряпичный – но уже более похожий – щенок.
Книги, гобелены, шахматы, краски, кое-где факультетские шарфы или перчатки. Здесь было множество мелких деталей, создающих уют, но при этом, чётко разделённых.
Это было странно.
- Уже очнулись, господа дебоширы? – Раздалось за их спинами. – Похвальная скорость.
Оба мага мгновенно развернулись, хватаясь за палочки. Точнее пытаясь схватиться, потому что, во-первых, сковавшую их цепь никто не отменял, и она сковывает им правые руки, а во-вторых, палочек не было. Последнее напрягало значительно сильнее, чем что бы то ни было. Они, конечно, могут и без палочек, но...
Чудом не запутавшись в цепи, маги рассматривали сидящего перед ними в кресле мужчину.
На вид, ему было чуть больше сорока, каштановые волосы на висках едва тронула седина, породистое, аристократичное лицо. Изящные кисти рук. Черты лица были знакомы обоим магам, но ни тот, ни другой так и не могли понять, на кого похож этот знакомый-незнакомец. Он был облачён в простую тёмную мантию без эмблем, нашивок или гербов.
Маг, а это точно был маг, сидел, закинув ногу на ногу и скрестив пальцы рук на коленях. Он не вызывал чувства угрозы или настороженности. Но именно это никак не вязалось с его взглядом.
Тёмные глаза, с багровым отливом смотрели немного насмешливо, сохраняя при этом серьёзность и жёсткость. Вместе с тем, в его глазах оставляли свой едва заметный след тоска и усталость.
Лицом мужчина был бледен, но не настолько, чтобы сказать, что болен.
Вся его фигура вызывала странные ассоциации с кем-то средним, между учёным и полководцем. Это был лидер.
И если бы кто-то спросил Гриффиндора или Слизерина, что они видят в этом человеке, и тот, и другой без сомнений бы ответили, что в этом мужчине есть черты каждого из них.
- Кто вы? – Подозрительно сощурившись, спросил Салазар.
- И где мы? – Годрик не желал отставать от товарища.
- Какие будут предположения?? – По губам незнакомца пробежала усмешка, он чуть склонил голову на бок. – Мне будет интересно услышать ваши предложения. Вы, кстати, садитесь, – маг взмахнул рукой, и за спинами мужчин образовалось по креслу. – Нам предстоит долгий разговор.
Салазар и Годрик нахмурились, они не почувствовали ни малейшего колебания магических потоков, но предложение сесть всё же приняли. Похоже, сейчас сопротивляться было бесполезно.
- Это место похоже на гостиные наших факультетов, – начал рассуждать вслух Гриффиндор, – но многие детали мне не знакомы и не понятны, – он бросил взгляд на палку на каминной полке. – Учитывая последнее, что я помню, и то, что вы только что продемонстрировали, можно предположить, что это место не совсем материально.
Мужчина в кресле кивнул, соглашаясь. Внутренне он восхитился, по нескольким фактам Гриффиндор сделал предположение – практически из ничего, – и попал, что называется пальцем в небо. Вот так и рвутся шаблоны о недалёких гриффиндорцах. Хотя ему ли это говорить? У него всю жизнь перед глазами пример такого “несоответствия”.
Да и чему тут удивляться, в конце концов, факультет львов изначально создавался, как место рыцарей и стратегов. Им вспыльчивыми идиотами быть не положено.
- Учитывая так же, что наш новый знакомый упоминал, что ему перед кем-то очень стыдно, отправляя его куда-то, – задумчиво продолжил Изумрудный Маг, – рискну высказать гипотезу, что Вы знакомы с Гарольдом, и раз он сумел Вас как-то сюда отправить, вы, скорее всего, проживаете в его разуме. – Слизерин ненадолго замолчал, ожидая реакции собеседника, тот благосклонно кивнул. – И, следовательно, исходя из всего вышесказанного, мы все находимся в неком пространстве, существующем исключительно ментально.
- Верно. – Маг напротив расплылся в довольной улыбке Чеширского Кота. – Однако если вы решили, что коль уж это место существует только в вашем сознании, то вы можете на него влиять, спешу вас разочаровать. Благодаря вон тому, – он указал на тонкую цепь, сковывающую магов, – милейшему украшению, воздействовать на здешнюю реальность могу только я.
- Уж не “Цепь Гильгамеша” ли это? – Поинтересовался Годрик.
- Да. Она самая. Великолепная вещица. Хотя, задери меня мантикора, если я знаю, на кой Мордред, Поттер постоянно таскает её с собой. Напоминать можно, на мой взгляд, и по-другому.
- Это та цепь, с помощью которой поженили Мерлина и Моргану?
Салазар с интересом учёного разглядывал тонкие звенья цепочки, впрочем, пока не пытаясь её снять, если это действительно “то самое”, то это будет абсолютно бесполезно. Он никогда ещё не сталкивался с подобным артефактом, но был наслышан.
- Да. Она. – Кивнул маг. – Правда, в этом варианте, брак не обязателен. Всё же её создавали в расчёте на Певерелла...
- Которого нельзя заставлять вступать в брак против воли. – Понятливо закончил за него Слизерин. – Умно. – Кивнул он. – Итак, – маг выразительно посмотрел на сидящего, – кто же Вы?
- Я? – Тот насмешливо выгнул бровь, напомнив этим жестом самого Салазара. – Я никто. Всего лишь тень себя былого, оставленная здесь, чтоб искупить свои грехи. Хотя, если вам очень уж интересно, – он насмешливо посмотрел на двух магов, – то я, когда-то звался – Томас Марволо Риддл.
Дурак, бедняк и гений. Кретин с паранойей и идеей фикс о бессмертии.
Он же – красноглазая, чешуйчатая, безносая ящерица. Он же – Тот-Кого-Нельзя-Называть. Он же – Тёмный Лорд. Он же – Лорд Судеб Волдеморт. Он же – маньяк-шизофреник с манией величия. Он же – обведённая вокруг пальца марионетка.
И я же – маг посмотрел на шокированных волшебников, сидящих с вытянутыми лицами. – Ваш персональный психолог-мозгоправ на ближайшее время. Псих со стажем, лучше которого, мозги выносит только сам Поттер, и то, только когда у него на это есть время.
Хотя, как утверждал Снейп, Поттеру на это даже времени не нужно. Спорить, конечно, не буду, но, пожалуй, я этого оболтуса знаю немного лучше и дольше, чем покойный Мастер-зельевар. Я ответил на ваш вопрос? – Он хмыкнул и добавил через мгновение. – И, ах да! Как же я мог забыть? Бывший Наследник Слизерина. Теперь, пожалуй, всё.
Последние слова упали, словно чугунные ядра о каменные плиты. Секунда – и Слизерин взвивается. Он вскакивает с кресла и делает шаг вперёд, но ничего не успевает сделать. Всего лишь щелчок пальцев Риддла, и золотистый щит отбрасывает мага обратно, пригвождая, ровно так же, как и Гриффиндора, что пытался помочь другу.
- Ты! – На грани парселтанга, почти срываясь на шипение, Cалазар сверкает потемневшими от ярости глазами.
- Не советую на меня вот так бросаться, – спокойно осаждает его Том, – ты всё равно не сможешь ничего сделать. Я уже мёртв. Стараниями Поттера в первую очередь. Не то чтобы я винил его в этом. То, во что я превратился в конце своей жизни-нежизни, уничтожить стоило бы в любом случае. Мне это наглядно объяснили. – Он едва заметно передёрнул плечами. – Извиняться не буду. Род и без того был, скажем так, в той ещё сточной канаве. Однако ездить по ушам не позволю. Мне, знаешь ли, ещё в самом начале этого хватило. Поттер просил привести вас, если не в дружеское, то хотя бы не конфликтное состояние. Понятие не имею, что с ним творится, – обычно уже навалял бы вам, сам бы свалился, но навалял, – а теперь вот благотворительностью занялся. И я вместе с ним! – Риддл скривился. – Будто заняться больше нечем... – Буркнул он и посмотрел на сверлящего его взглядом Салазара. – Ну, что ж приступим... Пора заняться тем, ради чего он меня и разбудил. – Томас ухмыльнулся, – вас ждёт незабываемое времяпрепровождение.
Гарри никогда не жаловался на свою судьбу, даже когда его за это никто не обвинил бы. Дурсли достаточно быстро отучили его от этого. Но прямо вот сейчас ему очень хотелось кому-нибудь долго и с чувством пожаловаться. И причин этого он понять совершенно не мог – точнее мог, но признавать это стабильно отказывался, ровно, как и жаловаться.
Обычно, – обычно, это когда всё каюк, и хоть вешайся, что делать не понятно, – он брал и выносил мозг Тому, – потому что Повелением самой Магии Том был прицеплен к его сознанию в качестве стабилизатора его нестабильной психики, которая по большей части стала нестабильной исключительно стараниями Риддла.
Не то, чтобы Поттер так уж и жаловался бывшему Тёмному Лорду в отставке, но на удивление, именно язвительные комментарии Марволо, были в состоянии вытащить Героя Британии из любой депрессии.
Будь-то абсолютно безвыходная ситуация, – в которой даже неутомимая фантазия Мальчика-Который-Выжил давала сбой, – или же особо назойливый поклонник, – которых Поттер так и не смог отшивать, как бы его не муштровали Блейз и Драко, под командованием своих жён – Панси и Астории, – Тому было достаточно опустить какую-нибудь шуточку или чаще язвительную фразу, чтобы Поттер встал и сделал то, что в любой другой ситуации просто не сработало бы. Хотя бы потому, что нормальный – повторяю, “НОРМАЛЬНЫЙ”, т.е. НЕ Поттер, – человек давно бы уже помер.
Но на данный момент Тома рядом – и вообще в поле видимости – не было.
Конечно, он сам в этом был виноват, можно было и не натравливать – а по-другому назвать всё это, зная характер Тома, было почему-то сложно, – Риддла на Годрика с Салазаром, Цепь и сама бы справилась, подгонять её не было никакого резона. И именно это бесило больше всего.
С. Чего. Он. Вообще. Решил. В. Это. Вмешаться?
Поттер ни капли не сомневался, возникни необходимость – Основатели, – ну, его женская часть, и Игнотус на подхвате, – сумели бы найти способ примирить этих двоих. Или хотя бы разнять. Пусть даже с его помощью.
Использовать артефакт, да ещё и придавать ему ускорения в лице одного из самых больших психов его времени, резона – НЕ. БЫ-ЛО. Так, что же тут тогда происходит?
После историй с Дамбладором и вообще, всех, что были в его жизни, Гарри, – особенно после главной дуэли века, – как-то не стремился смягчать углы и оберегать людей от шишек, в которых они сами виноваты. Только если они не были “своими”.
Два Основателя – “своими”, по идее, быть не могли. Или всё-таки были?
Вот где Риддл, когда он так нужен?
Или хотя бы Малфой, он, как истинный ученик Снейпа, был той ещё язвой.
Гарольд вздохнул, почесал затылок и пошёл в отведённые ему комнаты – раньше, чем через двое суток, эти двое точно не вернутся, а до этого времени их надо бы кому-то заменить, – ему надо выспаться.
Разбираться со своей глупостью и всплывшем из небытия желанием благотворительности он будет только когда выспится. Там глядишь, и Том нарисуется. Всё же он должен освободиться значительно раньше, чем господа смутьяны. Наверное...
Годрик раздражённо пнул подвернувшуюся под ногу корягу. Та даже не сдвинулась. Это вызывало глухое раздражение.
После фееричного знакомства с последним отпрыском Слизерина, – точнее с потомком его отпрысков, – их недолго думая, просветили, что душеспасительные беседы вести не умеют, – “ибо я, не Дамбладор, к счастью, и устыжать людей у меня получается плохо”, – и раз так, то доходить до всего оставленные на его попечении маги будут исключительно сами, он лишь создаст “весёлые” условия.
После чего всё пространство вокруг них завертелось, и маги вывалились непонятно где, – хотя судя по обильной растительности, всё же где-то в лесу, а не абы где, – после чего им вручили свиток с картой – “обрадовав”, что обычно и этого не дают, – и посоветовали не попадаться на глаза акромантулам. После чего, “мозгоправ” испарился, оставив их в гордом одиночестве.
- И что теперь?
Годрик посмотрел на своего товарища, что сейчас находился где-то глубоко в своих мыслях.
Салазара можно было понять, в конце концов, не каждый день на тебя сваливается такое вот “счастье”, однако сейчас были проблемы посущественнее.
Всё это время, что прошло с момента появления Поттера в их времени и его гневной реплики относительно их потомков, ни тот, ни другой как-то не задумывались, что именно крылось за его словами. И тот, и другой приняли к сведению, что их потомки опозорили Рода так, что проще уж было удавиться, чем исправить всё это. И хотя потомок Годрика отличился не так чтобы сильно, по сравнению с тем же Риддлом, но тоже оставил довольно заметный след – не сказать, что хороший.
И теперь, встретившись, лицом к лицу, так сказать, Слизерину очень хотелось знать, что же случилось на самом деле в этом странном и таком далёком будущем.
Но вопрос Годрика вырвал его из раздумий.
- Ну, давай вначале взглянем на карту, – предложил Змеиный Маг, – если я правильно помню свойства артефакта, выбора у нас с тобой всё равно нет.
Да, выбора у них как такового не было. Артефакт, которым связал их Гарольд, был достаточно редким уже в их время, но о нём знали всё же достаточно много, чтобы не делать глупостей, – вроде попытки снять его, – чего в своё время не знали ни Поттер, ни Малфой, получив несколько памятных и навеки оставшихся у них шрамов.
Злиться на парня было глупо. Здесь дело даже не в артефакте.
Даже не зная, что они его партнёры, он на подсознательном уровне не желал, чтобы они друг другу навредили. Магия уже вступила в свои права, начиная формировать узы. Поттер этого скорее всего ещё не заметил, времени прошло не так уж и много, но результат уже был.
Карта – как выяснилось, Хогвартса и близлежащих окрестностей, – была старой, даже по их меркам, несмотря на то, что на ней был изображён замок, чего в принципе быть не могло, казалось, ей больше тысячи лет.
Вся в потёртостях, выцветшая, почти истлевшая. К карте прилагалась записка. Выведенная немного косым, но ровным почерком:
Мне, признаться, лень вам что-либо объяснять. Но в связи с тем, что я как бы ответственен за ваше путешествие, дам несколько рекомендаций. Настоятельно рекомендую их не нарушать.