Как-то раз в детстве мы с Богданом собрались идти сдавали бутылки, чтобы заработать себе на сладости. В предыдущие годы грузовик ездил по дворам, так что нужно было всего лишь вынести бутылки к подъезду и обменять их на деньги. Но потом лафа закончилась, и пунктом приёма стеклотары была объявлена "Чебуречная", которая находилась одинаково далеко как от моего дома, так и от дома Богдана. Начать было решено с моей квартиры. Нагрузив все бутылки от лимонада и пива на двухколёсную тележку, два предпринимателя с гордым видом отправились на заработок. Успешно совершив сделку и поделив деньги, мы с хорошим настроением приближались к подъезду Богдана. Но тут раздался выстрел. Я не сразу понял, что произошло, стал суетливо оглядываться по сторонам. Взглядом интуитивно искал других мальчишек, решив, что где-то рядом взрывают петарды. Вместо этого мы оба увидели, как у соседнего подъезда на землю рухнуло тело женщины. Из её рук выпал продолговатый предмет, обмотанный чем-то серым. Поначалу мне показалось, что голову женщины покрывал красный платок, но подойдя ближе и разобравшись в ситуации, понял, как сильно я ошибался. У женщины не было лица. Вернее, вся передняя часть черепа разлетелась на куски от выстрела из двустволки в подбородок. На стене зависло большое кровавое пятно с фрагментами "чего-то". Нос с верхней губой тут же утащили собаки. Зубы можно было обнаружить в радиусе нескольких метров. А мозг вывалился из остатков черепной коробки и поблёскивал на солнце. Позже, в отделении милиции, при даче показаний нам объяснили, что женщина состояла на учёте у психиатра и страдала шизофренией.
Это не страшилка, и мне не до смеха. Может, скоро голос начнёт и меня склонять к самоубийству. Или к убийству. Неизвестно. Но впервые в жизни я хотел, чтобы рабочий день тянулся как можно дольше.
Шесть часов вечера всё-таки наступили. Вернувшись домой, я сходил в душ, поужинал, после чего отправился побродить по селу в компании своих мыслей. Мне нужно убедиться, что стук в стене действительно есть. Или же признать, что все аномальные события, преследующие меня - обострение моей неподтверждённой болезни. Голос наконец-то умолк, но у бабы Лены начался трёхчасовой марафон по просмотру сериалов, который закончится в девять часов вечера, так что мои исследования были отложены до более позднего времени. Телевизор находится в зале, а звук баба Лена включает довольно громко.
Прогулявшись пешком по маршруту моих субботних пробежек, я заглянул к Татьяне и попросил её прийти ко мне в половине десятого. На вопрос "Зачем?" ответил, что объясню позже.
Открыв запертую на замок летнюю кухню, я, не включая свет, снял с двух старых кресел мягкие подушки и отнёс их под виноградные дуги, к стене, в которой прошлой ночью раздавался стук. Подготовив и опробовав сиденья, я направился в кухню, которая в доме. Смастерил несколько бутербродов с колбасой и шпротами, аккуратно сложил их в пакет, заварил чаю, налил его в термос, запихнул в карманы штанов несколько шоколадных конфет, взял лежащий на неработающей стиральной машинке жёлтый плед с тиграми и всё это отнёс туда же, к виноградным дугам.
Свет в окнах зала погас. Не глядя на часы я уже знал, что сейчас минут двадцать десятого. Баба Лена смотрит лишь самое важное в девятичасовых новостях. Усевшись на приготовленное сиденье, я сложил плед и провизию рядом с собой и стал ждать...
Сегодня погода намного приятней, чем вчера. Не так жарко. Дует лёгкий ветер, и вокруг меня всё шелестит, шуршит, шевелился. Создаётся впечатление, что со всех сторон кто-то шепчется: в кустах крыжовника, в кронах деревьев, в малине по ту сторону натянутой сетки, отделяющей наш двор от соседского. Но особенно громкий шёпот у моего пристанища. Оно как терминатор - живая плоть поверх металлического скелета. Десять арматурных дуг в форме четверти огромного овала соединены между собой пятью горизонтальными балками. Верхний конец каждой дуги закреплён в стене сантиметрах в сорока над линией окон, нижние концы уходят в землю на расстоянии двух метров от дома. Вся конструкция обвита тонкими змеями виноградных стеблей, которые уже вознамерились забраться на крышу. Многочисленные конусообразные гроздья, состоящие из маленьких зелёных шариков, за весь период созревания практически не меняют свой цвет. Этот сорт так называемого белого винограда является поздним, спеет он ближе к октябрю, и мне ни разу не довелось его попробовать. Широкие лопухообразные листья превращают всё описанное мною в некий живой тоннель, вызывая эффект обособленности от внешнего мира, делают обстановку интимной, и в то же время будоражащей. Звуки заставляют напрягать не только слух, но и зрение. Вижу движущееся вдоль забора рыжее пятно. Это наш кот Маркиз крадётся на вражескую территорию. Там живёт большой пятнистый котяра, и они с ним постоянно дерутся, делят власть над районом.
Задираю голову и ещё раз смотрю на окна. В них темнота. Представляю, что бы я чувствовал, находясь сейчас внутри комнаты. Один. В пугающих ожиданиях, длящихся несколько часов. Пусть кругом всё шуршит, но на улице всё равно комфортней, чем в доме. Ведь если из-за угла вдруг появятся странные мелькания, и я почувствую, что веет опасностью, то у меня будет гораздо больше вариантов для отступления. В любом случае, бегаю я быстрее. Смотрю на небо через небольшие прорехи между листьями. Оно чистое, ни облака. Звёзды яркие, хорошо видны. Но всё равно ночь будет тёмной.
Справа, во дворе слышны шаги. Быстрые, лёгкие. Я смог их разобрать даже не смотря на шум листвы. Они возникли в дальней части двора и приближались до тех пор, пока не затихли у окон моей комнаты, которые на другой стене. Раздаётся стук по стеклу, четыре коротких удара.
- Невеста, я здесь!
Пару секунд тишины, молчание. Затем ещё несколько шагов, и из-за угла появляется Татьяна. На ней короткое светло-синее платье без рукавов и балетки. Волосы распущены, слегка завиты. На лице написано удивление.
- Не поняла.
Я улыбаюсь, читая её эмоции:
- Садись, всё объясню.
Татьяна какое-то время смотрит на созданные мною удобства, плед, термос, после чего подходит и присаживается рядом со мной. Вытягивает ноги, иначе, если согнёт их в коленях, то низ короткого платья свалился к животу, и станут видны трусики. Оделась она как на свидание. Я беру плед и подкладываю ей под ноги, чтобы те не лежали на земле. Татьяна тоже улыбается, но молчит, ждёт моих дальнейших действий.
- Так-с, ну... Вроде бы всё готово, все на месте... Блин, я даже не знаю, как начать?
В глазах Татьяны загорается неподдельный интерес. Я вдруг осознаю, что вся эта ситуация очень походит на любовное признание или предложение выйти замуж. Пригласил, не сказав, зачем именно. Устроил ночной пикник на природе с пледом и чаем. Да ещё мнусь, пытаясь начать какую-то непростую тему. От этих мыслей мои губы снова расплываются в улыбке. Стараюсь собраться, но выходит с трудом.
- Ты только не бойся и не смейся... - прошу я.
- Интригующее начало. - произносит Татьяна, по лицу которой видно, что она уже сгорает от любопытства.
- Ко мне приходят души мёртвых людей, а ещё я постоянно слышу чужой голос в своей голове.
Очередные несколько секунд молчания. Нет, сейчас это Пауза (причём, с большой буквы). Татьяна всматривается в мои глаза и, кажется, ждёт, когда я засмеюсь.
- У нас сегодня вечер занимательных историй? - не выдерживает и смеётся первой.
- Я серьёзно.
- Угум. - согласно кивает и продолжает смеяться.
Ну а чего, собственно, я ожидал? На её месте я бы тоже смеялся.
- Ладно. Воспринимай как хочешь, только выслушай меня, не перебивая.
Татьяна ещё раз согласно кивает.
И я начинаю рассказывать. Про визит Иры в виде бесформенных мельканий и про её появление во сне. Про Олега, пришедшего проститься со мной, и про утренний звонок, сообщивший о том, что Олег был убит Гансом. Рассказываю, что именно эти события заставили меня уехать на Украину, подальше от моего дома. Рассказываю о ночном "госте", разбудившим меня и звавшим пойти за ним, о стуке в стене, который может являться попыткой всё того же "гостя" войти в контакт. Ну и, конечно же, рассказываю о голосе в моей голове, который уже много лет говорит странные вещи.
По лицу Татьяны вижу, что она давно хочет что-то сказать, но сдерживается только потому, что обещала не перебивать меня. Ёрзает на своём сидении, перебирает пальцами. Наконец, я заканчиваю.
- Влад, вообще-то уже стемнело. Кругом всякие звуки, шорохи. И такие рассказы пугают.
- Уж я-то знаю. Я всё это пережил.
- Прекрати! Ты меня злишь, Влад... Зачем мы тут сидим?
- По двум причинам. Во-первых, баба Лена неправильно поймёт, если мы с тобой закроемся в такое время у меня в комнате. Во-вторых, мне нужно убедиться, что кто-то ещё слышит этот стук. Или не слышит - и тогда станет окончательно ясно, что я полный придурок.
- Влад!..
Не продолжает. Тяжело выдыхает и отворачивает лицо, видимо, чтобы не показывать мне свой гнев. И я её понимаю. Звучит всё действительно по-идиотски. Да ещё, вдобавок, я далеко не лучший рассказчик.
- Будешь чай с бутербродом?
Не дожидаясь ответа, беру пакет, разворачиваю его и пристраиваю между нашими ногами. Бутерброды немного слиплись, но мы же не в ресторане. Откручиваю крышку термоса, наливаю в него чая. Мятный, заваривал из шести одноразовых пакетиков. Протягиваю Татьяне. Поворачивается, бросает на меня долгий взгляд. Правой рукой берёт чай, левой - бутерброд со шпротами.
Сидим молча, соприкасаясь плечами. Едим. Смотрим, как Маркиз бредёт обратно. Диких кошачьих воплей мы не слышали, значит, соседнего котяры не оказалось дома. Ветер становится прохладней. В летнюю ночь от холода мы не умрём, но всё-таки хорошо, что я взял горячий чай и плед. Татьяна протягивает мне крышку, я делаю несколько глотков. Отряхивает руки от хлебных крошек. Выливаю остатки чая из крышки в траву и закручиваю её обратно.
- То есть ты не о чём другом говорить не хочешь? - вдруг начинает Татьяна. - Ты действительно позвал меня, потому что к тебе ходят духи, стучат по стенам, а в голове поселился болтливый дружбан?
Формулировку и интонацию, конечно, она подобрала отменные.
- Да. - коротко отвечаю я. Ну а что ещё сказать? Уже сомневаюсь, что звать Татьяну и всё ей рассказывать было хорошей идеей. Лучше бы набрал пива и позвал Руслана. Без всяких мистических историй, просто посидеть, поржать. А если бы снова начался стук, то я бы узнал, слышит его Руслан или нет.
Ещё один тяжёлый выдох.
- И что ты хочешь от меня услышать?
- Не знаю. Я хотел, чтобы ты присутствовала, когда стук начнётся. О структуре нашего разговора я не задумывался.
- Мммм...
- Ладно, забудь! Я понял, что сглупил. Не надо было ничего рассказывать.
- Ну уж нет! - произносит Татьяна. - Я столько всего выслушала, столько эмоций в себе задавила. А теперь так легко хочешь отделаться? Я не отстану, давай разбираться.
- В чём?
- В твоих словах.
- Подозрительно звучит.
- Не то слово.
- Что ж, давай. - соглашаюсь я.
- Стук в стене и голос пока отложим.
- Почему?
- Мне тоже частенько всякая чушь в голову лезет. Начнём с самого интересно. С привидений.
- Да хватит издеваться!
- Ты издеваешься надо мной, я издеваюсь над тобой. Всё честно. - голос спокойный, рассудительный. В этом и заключается месть. - Я продолжу?
- Продолжай.
Пусть уже веселится по полной. В любом случае, а что ещё делать? Стука в стене всё равно нет. А может, его вообще не было.
- Твоя история какая-то нескладная.
- Что же в ней не так?
- Ира тебя усыпляет, Олег и вовсе приходит во время сна. А вот неизвестный персонаж, наоборот, будит тебя и зовёт куда-то.
- И что?
- А то, что умирают два близких тебе человека, после этого ты видишь их во сне. Такое со многими людьми бывает. Но здесь, на Украине, никто из твоих друзей и родственников в последнее время не умирал, и, как следствие, тебе некого вставить в свою историю. Поэтому у нас появляется некий безымянный "гость" и сразу два источника звуков неизвестного происхождения. Для пущей эффектности. Я одного не понимаю: зачем вообще ты это выдумываешь? На тебя это не похоже. Ты после пьянок такой фантазёр? Или... - Татьяна вскидывает брови. - Точно! Я поняла. Ты вчера пришёл домой настолько пьяным, что уже не отличал, где сон, а где явь. Включил какой-нибудь страшный фильм по телику и уснул. Вот тебе и привидения сниться начали, и фарфоровые головы, и прочая ерунда. Других вариантов нет.
Татьяна победно улыбается и, дразня меня, задирает нос. Затем её улыбка становится снисходительной. Кладёт свою ладонь поверх моей - жест прощения.
- А вот чисто теоретически. Если сейчас в стене раздастся стук, что ты подумаешь? Бабы Лены ведь сто процентов нет в комнате, чтобы быть со мной заодно.
- Ох, Дракончик. Ты никогда не сдаёшься, да?.. Я не знаю, что я подумаю. Сейчас это не важно. Никто по стене не стучит.
- Но и ведь мы пока не уходим... надеюсь.
- Нет, Влад, не уходим. Мне пока ещё не надоело. Но раз ты такой неугомонный, то я тоже спрошу чисто теоретически. Если твой неопознанный "гость" снова придёт и позовёт тебя с собой. Что ты будешь делать?
- Не знаю.
- А если подумать?
- Пойду за ним.
- Серьёзно?
- Да.
"Прекрати, Татьяна, так со мной говорить. Прекрати!"
- И не побоишься?
- Нет.
- До этого боялся, а сейчас страх улетучился?
- Ффф... - выдавливаю воздух сквозь зубы. - Бояться буду. Но пойти придётся.
- Почему?
- Потому!
- Ну почему?
- Да потому, что если кто-то куда-то тебя зовёт, значит, он что-то от тебя хочет!
Ещё немного, и я бы перешёл на крик. В лучших традициях вербального айкидо рассказ, оказавшийся слушателю не по нраву, был ловко обращён против рассказчика. Не знаю, что больше меня завело: издевательское неверие моим словам или принуждение признаться в собственном страхе? Раздражённый, взвинченный, я всё же сумел сдержаться, вовремя замолчать, пусть и не довёл мысль до конца. Эмоции распирают грудь, их нужно куда-то деть. Задушить, заткнуть, превратить нечто иное. Так на кого в действительности я сейчас зол?.. Сижу полубоком, учащённо дышу. Смотрю Татьяне в глаза. Она отвечает спокойным, выжидающим взглядом. Движением головы убирает волосы назад, приоткрывая шею.
"Если кто-то куда-то тебя зовёт, значит, он что-то от тебя хочет".
Двойственность сказанных мною слов заставляет сердце биться быстрее. Какой же я всё-таки невнимательный. И по отношению к себе, и по отношению к тому, кто пришёл по моему зову.
Подавшись вперёд резким движением, губами впиваюсь в губы Татьяны. Прислоняю её к спинке сидения, ладонью касаюсь лица. Целую жадно, так, как хотел тогда, на мосту у водопада. Нескончаемые сумбурные мысли разлетаются прочь из моей головы. Татьяна слегка растерялась, это чувствуется. Ещё бы, ведь только что я практически кричал на неё и не был способен понять простые вещи. Но уже через несколько секунд растерянность исчезает. Обнимает меня за шею, губы начинают двигаться в так моим.
Обхватываю рукой талию, подтягиваю Татьяну к себе. Хочу ощутить шёлковую кожу её голого тела, но платье не позволяет сразу получить желаемое. Татьяна сгибает правую ногу в колене и закидывает на меня. Прижимается грудью, проводит рукой по моим волосам. Языки движутся всё интенсивней, их соприкосновения всё плотнее. Мы действительно от поцелуев даже не успеваем дышать. Ладонь плавно скользит по бедру Татьяны. Сначала вверх, к колену, акцентируя ощущения на подушечках пальцев. Затем медленно спускается обратно, ниже, ещё ниже, под платье. Обхватываю ягодицу, и кровь сильнее приливает к паху. Указательный и средний пальцы проникают под трусики. Нужно бы спинки кресел выложить в ряд с сиденьями...
- Влад...
Продолжаю целовать её губы. Говорить - это меньшее, чего мне сейчас хочется.
- Влад, подожди.
- Что такое?
Возбуждённо дышит, не скрывая довольную улыбку.
- Не здесь. - убирает мою руку из-под своего платья, но делает это аккуратно, мягко. - И не сейчас.
- Пойдём к тебе. - в моей голове всё просто. - У тебя же мама сегодня ушла в ночную смену.