Татьяна откидывается на спинку кресла, снова вытягивает ноги поверх приготовленного мною пледа.
- Ты разве забыл? У мамы сегодня первый день отпуска.
- Точно...
Вопросительно смотрю ей в глаза. Хочу понять, какой же вариант сейчас правильный? Татьяна приближается, нежно, долго целует меня, затем снова откидывается назад.
- Завтра мама уходит на День рождения к тёте Ане. Приходи сразу после работы...
"Фарфоровая голова ртом работает лучше".
- Только не это... - сокрушённо выдыхаю я.
- Не поняла. - нахмурив брови, произносит Татьяна.
"Фарфоровая голова ртом работает лучше. Тебе ли не знать".
- Сука. - мои губы перекашиваются от злости. Я ненавижу этот поганый голос. Ненавижу! Ненавижу!
- Что? - Татьяна возмущённо поднимается на ноги, поправляет платье, делает шаг назад.
"С фарфоровыми куклами хочется играть в любом возрасте".
- Да заткнись ты! Хватит! Какого чёрта! Именно сейчас!
Бью кулаком по сидению, встаю вслед за Татьяной. Хочу вырваться из своего тела, избавиться от этого мерзкого провокатора. Но как?
Татьяна смотрит на меня ошарашенно:
- Не ожидала от тебя такого.
- Да ты что. Я не тебе. - осознаю, как мои слова прозвучали в контексте нашего разговора. - Снова этот голос!
- Голос, значит?
- Да.
- Да знаешь что?!.
И тут в стене раздаётся стук.
- Тсс.
Подношу палец к губам, прерывая Татьяну. Прислушиваюсь. Мне ведь не показалось.
- Влад!
Ещё один стук. Примерно посередине между Татьяной и мной. Твёрдый. Какой именно был перед этим, я не разобрал.
- Слышишь?! Скажи, что слышишь!
- И что?
- Да как ты не понимаешь. Это означает, что я не до конца сумасшедший.
Очередной стук. Твёрдый. Надо запоминать. Я планировал скачать азбуку Морзе ещё днём, но из-за неугомонного голоса это вылетело у меня из головы. Достаю телефон, на память полагаться не стоит, лучше записать всю последовательность звуков. Так, первый я не разобрал, затем два твёрдых, интервал одинаковый и небольшой, значит, это одна буква.
- Что ты делаешь?
- Записываю, чтобы потом проверить.
- Проверить что?
- Стук похож на азбуку Морзе.
- Так, значит...?
После очередного стука меня осеняет:
- Если "гость" пытается общаться, то можно же ответить!
- Говори, кто там у тебя? Руслан?
- Нет.
- А кто? Лёха?
- Никого.
Костяшками левой руки делаю три коротких быстрых удара, затем - три удара с интервалом в секунду, после чего - ещё три быстрых. "SOS" - единственное слово из азбуки Морзе, которое я знаю. Прислушиваюсь. Но тут в голову приходит более волнительная мысль:
- Чёрт. Он же может выйти сюда сквозь стену.
Об этом я не подумал и не подготовился морально. Беру Татьяну за руку, хочу выйти из-под виноградных дуг. Но Татьяна вырывает свою ладонь из моей.
- Хватит нести чушь! И хватит меня пугать!
- Давай уйдём отсюда.
Осматриваюсь по сторонам, взглядом ищу движение. Ожидать сейчас можно чего угодно и откуда угодно. Но движение повсюду. Ветер волнует листья, и в лунном свете они создают мелькания.
- Нет, я уйду одна! Как только не получил желаемое, так сразу начал нести эту чушь.
- Но ты же слышишь: стук есть.
- Зато ты меня не слышишь! - долго смотрит на меня разгневанными глазами. После чего в сердцах машет рукой, разворачивается и идёт к воротам. - Это был самый идиотский вечер в моей жизни.
Глава 7.
У меня досрочные выходные, замаскированные под больничный.
Когда жизнь скучна и однообразна, человек решает напиться. Когда в жизни случаются кардинальные перемены, человек тоже решает напиться. Так происходит испокон века. Я человек, а значит, традиции нужно чтить.
Татьяна слышала стук в стене, он реален. И кем бы ни был "гость", он - не часть моей болезни. Оставшись в одиночестве, я не нашёл другого варианта, кроме как пойти ночевать к Руслану. Зайти в наш дом и лечь спать казалось фантастикой - нервы у меня не железные. Темнота окон, кроющая в себе бесплотного незнакомца, гнала меня прочь. Стены были для "гостя" лишь иллюзорной преградой. Возникли опасения, что он может заявиться и к Руслану, но проблемы нужно решать по мере их поступления. Отнеся термос, плед и сидушки в летнюю кухню, я двинулся в путь. Предстояло сделать большой крюк, чтобы зайти на автозаправку и купить коньяка(да-да, на заправке можно купить что угодно) - не спать же к брату иду. На счёт бабы Лены я не волновался, у меня была полная уверенность, что "гость" её не тронет и не напугает. Он приходил конкретно ко мне.
Встретив у перекрёстка давнего знакомого, я минут десять обсуждал с ним его желание арендовать у администрации села гектар земли для выращивания грецких орехов (естественно, мало что в этом понимая), затем с двумя полными пакетами направился в другой конец улицы Энергетиков. Теперь я уверен, что звать на вечерние посиделки нужно было Руслана, а не Татьяну. Два пьяных пацана - эпицентр смелости. Особенно, если один из них не в курсе тонкостей ситуации.
Мы просидели до самого утра. Смотрели детективный сериал, смеялись до надрыва животов и пили, пили, пили. У Руслана ещё шесть дней отпуска, так что моё присутствие его только радовало. Он предложил мне остаться, а я этого и хотел. Когда Руслан задремал, я полез в интернет за азбукой Морзе. Я ждал этого всю ночь. В телефоне хранились точки-тире, требующие расшифровки. Записать получилось далеко не всё, разговоры с Татьяной и посторонние шумы меня отвлекли, а комбинация из твёрдых и глухих стуков на этот раз была длиннее и разнообразней. Сидеть одному на улице не хотелось, но я помнил, что в воскресенье стук начался с четырёх "точек", поэтому дождался их, убедился, что следом идёт точка-тире и ушёл, Скорее всего, в этот момент всё пошло по кругу.
В общем, так. Если я не ошибся, то у меня были первые четыре буквы. Четыре точки - это "Х", точка-тире - "А", двойное тире - "М", точка-тире - снова "А". Дальше я не уверен. Знаю лишь, что точно были две точки - это буква "И".
Послание, вероятно начиналось с "Хама...". Но если первый стук, который я прозевал, был глухой - то с "Бама...", и буква "Х" не являлась началом нового цикла. И что дальше? "Хама... Бама..." - что это могло быть? Даже в голову ничего не приходит, и я не знаю, одно этот слово или два. "Бама..." - вообще абсурд, нет таким слов в русском языке. Я же надеюсь, со мной на русском общались. "Хама..." Вспоминается только ХАМАС, но причём тут палестинские террористы? Явно не то. Набрал в поисковике "Хама", он выдал город с таким названием в центральной части Сирии. Мда... Дешифровщик из меня, видимо, никакущий.
Как любой человек, не желающий мириться с собственной неудачей, я решил подвергнуть сомнению память и слух и стал заменять некоторые точки на тире, а тире - на точки. Ничего дельного из этой затеи не получилось. Полная хрень. Что ж, Хама так Хама. Видимо, какой-то залётный араб решил у меня погостить.
Что-то не очень смешно.
В половине седьмого утра я позвонил дяде Игорю и максимально сконцентрированным голосом сообщил, что вчера перетрудился и потянул спину, попросил трёхдневный отгул. Уверен, что Максим Сергеевич это подтвердит, ведь работал я действительно на износ. Хотя, до дачи показаний дело не дойдёт. Баба Лена, узнав, что я у Руслана, лишних вопросов не задавала. Родственник всё-таки, к тому же живёт один. А Татьяне я не звонил. Как и она мне. В наших отношениях тоже наступил выходной.
Отдохнуть получилось недолго. Ближе к вечеру голос накинулся на меня с новой силой. Как и в понедельник, он не давал мне длительных передышек, но теперь его заклинило лишь на одной теме - Мальвина. Не важно, сидели мы с Русланом дома, играли в бильярд в "Гранде" или ели пиццу в "Челентано" - голос говорил только о ней. Хотя, нет, не только. Он зачастую сравнивал Мальвину то с Татьяной, то с Ирой, и каждый раз с помощью своих витиеватых фраз выставлял её в лучшем свете. Почему же я так на неё запал?
Вся эта назойливость мешала мне нормально вести беседы. Я был готов уйти хоть в запой, хоть в астрал, лишь бы прекратить мучения. Первый вариант оказался проще, но под ним и искушению поддаёшься легче. Устав бороться с самим собой, я решил позвонить Мальвине и договориться о встрече. Аргумент у меня был весомый - заткнуть своего "сиамского близнеца", вновь обрести тишину. Хотя, кому я вру, дело не только в этом. Но желание так и осталось желанием - раздобыть номер её телефона мы не смогли.
Вечером четверга я вернулся в дом бабы Лены. Понимание того, что Мальвина сейчас недосягаема, похоже, заставило голос успокоиться. А я попросту устал бояться. "Гости", звуки - всё едино. Мне было просто необходимо нормально выспаться. Ночь прошла на удивление спокойно, а в пятницу утром я вышел на работу с мыслью, что пора уже унять свой гонор и поговорить с Татьяной.
- Давно ждёшь?
- Двадцать минут.
- Какой ты пунктуальный. Привет.
- Привет. Ты почему опаздываешь?
- Я же девушка, мне по закону положено.
- Не знаю таких законов.
- Ты не рад меня видеть?
- Рад.
- Я тоже рада тебя видеть. Осталось только намокнуть.
- Что?
- А о чём ты подумал?
- Вариантов несколько.
- Как обычно. Только не обольщайся раньше времени. Очень душно сегодня, пойдём, намокнем вместе.
- Куда?
- На пляж, конечно же.
Мальвина хватает меня за руку и тянет, заставляя подняться со скамейки. Я не особо тороплюсь вставать, с улыбкой наблюдаю, как она старается. На Мальвине красная строгая рубашка с коротким рукавом, с двумя карманами на груди, чёрная юбка до колена с вырезом посередине и красные туфли.
- Ну что ты вредничаешь? Я же каблук могу сломать. Такого кабана таскать...
- Ничего страшного. Уже стемнело, никто не увидит, что ты босиком.
В семь часов вечера мы с Максимом Сергеевичем возвращались на склад после доставки последнего на сегодня заказа. Максим Сергеевич был не в настроении. Он весь день ворчал на клиентов, матерился на пешеходов и был недоволен жарой, которая отняла его последние силы. Я не спрашивал, что с ним такое, намеренно игнорировал его реплики и старался при любом удобном случае сделать звук магнитолы громче. Во-первых, голос в моей голове заткнулся, он не произнёс сегодня ни слова. Невероятное облегчение. После долгой психологической атаки моя болезнь решила меня пощадить, так что бубнящий напарник казался сейчас назойливой мухой в покоях царской опочивальни. Во-вторых, я всё пытался придумать, как помириться с Татьяной. Да, я с ней не ссорился, и ни капли не соврал в своём мистическом рассказе. Но какое это имеет значение? Она мне не поверила. Да ещё обиделась на слова, которые были адресованы не ей. Поэтому я раздумывал, как себя оправдать, в каком свете всё выставить, чтобы оставить вечер понедельника в прошлом? В этот момент в кармане рабочего комбинезона завибрировал телефон. На экране высветилось имя Матвея - моего знакомого из Орешковки. Честно сказать, этот звонок меня удивил, ведь Матвей из той категории знакомых, с кем ты обмениваешься номерами телефонов, но потом никогда не звонишь. Но ещё больше меня удивило другое - в трубке я услышал голос Мальвины. Мягкий, немного робкий. Очаровательный. Мальвина извинилась за свой столь быстрый и эгоистичный уход в прошлое воскресенье и попросила о встрече. Сегодня. В десять вечера. В центральном парке.
Порой в жизни мы настраиваем себя на одно, а потом делаем совершенно другое. Внезапно. Что-то осознав. Или наоборот, подвергшись чужому влиянию и сбившись с верного пути. Такое бывает со всеми. Ничего страшного. Даже если объекты выбора - люди. Даже если правильно выбора не существует в принципе. Гораздо хуже, когда это не единичный случай, а синусоида, по которой ты, как змея, ползёшь то вверх, то вниз. Ползёшь и пытаешься понять: каждый новый поворот - это естественный ход событий или многократное предательство? Я был готов любить Татьяну, но уже через два часа целовал Мальвину. А ещё через сутки - целовал Татьяну. Затем хотел ещё одной встречи с Мальвиной. Потом настраивался на встречу с Татьяной. Но всё-таки сейчас я с Мальвиной. Почему? Дело ведь не в драке и не в Руслане, не в ночных "гостях" и не в шизофреническом голосе. Правда такова: я в любом случае приехал бы на встречу с Мальвиной. Даже если бы голос ничего мне не говорил. Даже если бы я придумал, как объясниться с Татьяной. Даже если бы Татьяна тоже мне позвонила и предложила встретиться. А всё потому, что я не знаю, чего ждать от встречи с Мальвиной. И я хочу узнать. Но вот чего Мальвина хочет от меня, я не знаю. И уверен, что прямым вопросом ответа не получить. Наше знакомство началось с игры. Что ж, "шоу маст го он".
- Кстати, хорошая идея. - произносит Мальвина, снимает туфли, берёт их в руку. - Нужно хоть иногда позволять себе быть свободнее. Вот только, будь добр, положи мой мобильный себе в карман. Сегодня я без сумочки.
Жаркий летний пятничный вечер, и народу у Днепра как никогда много. Люди бродят по парку, сидят на парапете, поют караоке в недавно открывшемся кафе или, расстелив принесённые с собой покрывала, лежат на берегу. Самые отчаянные кружатся на "центрифуге" - сумасшедшем аттракционе без ремней безопасности, единственная радость от которого - не вылететь из кабины метров на тридцать в сторону. Оставив речной вокзал далеко за спиной, мы спускаемся вниз по металлической лестнице и ступаем на песчаный берег.
- Такой тёплый. - произносит Мальвина. - Снимай свои кроссовки. Почувствуй, как классно.
Она вскидывает руки вверх и с детской улыбкой кружится на месте. Затем останавливается и зарывается пальцами ног поглубже в песок. Смотрит на меня с неподдельной радостью. Я не могу удержаться и тоже разуваюсь, заодно подворачиваю низ джинсов.
- Пойдём к воде. - предлагает Мальвина и снова берёт меня за руку. - Сегодня я устрою тебе романтический вечер.
"Был у меня недавно романтический вечер. С пледом, чаем и бутербродами..."
У самого берега вода почти горячая. Даже если смочить ею лицо, то не особо и освежишься. Не разнимая рук, мы движемся вправо, по течению реки, подальше от всех.
- Хорошо всё-таки, что есть люди, с кем можно побыть собой. Ни о чём не думать, наслаждаться маленькими радостями жизни.
- Ты обо мне? - спрашиваю я.
- Да. - улыбается в ответ. - Давно ты вот так гулял с девушкой по пляжу после заката?
- Никогда.
- Значит, я у тебя первая хоть в чём-то.
Песок постепенно уступает место растительности. На траве, у самой кромки воды, лежат два толстых бревна. Мы подходим, садимся, кладём на землю свою обувь. Мальвина явно переигрывает со всем этим романтизмом. Я наклоняюсь, черпаю свободной ладошкой воду и брызгаю на неё. Не рассчитав, слишком сильно мочу её рубашку в районе левого нагрудного кармана.
- Нуууу... У меня же там деньги.
Мальвина без всякого стеснения снимает с себя рубашку, достаёт купюры и проверяет их состояние. Под рубашкой прячется чёрный кружевной лиф, прикрывающий красивую грудь, а чуть ниже, на левом боку - татуировка в виде стилизованного атома с вращающимися вокруг него электронами - символ атеизма. Даже в темноте замечаю, что татуировка слегка выпирает. Трогаю её рукой, чувствую корочку - татуировка свежая, наверное, сделана дня три-четыре назад.
- Ну, хоть не за сиськи. - Мальвина улыбается и протягивает мне деньги. - Положи их тоже к себе.
- А если бы за сиськи?
- Испортил бы такой замечательный вечер.
- Мне не впервой портить вечера. Давай уже прекратим говорить не о чём!
Мальвина подвигается ближе.
- Хочешь провести время серьёзней?
- Да.
- Тогда ты не зря сегодня со мной. - она коротко целует меня в губы, смотрит на часы, затем переводит взгляд в сторону Крюковского моста. Я поворачиваю голову и вижу белое пятно, движущееся по воде прямо к нам. - А вот и Джим. Как всегда вовремя.