А затем из леса выступила Оленья Пастушка. Её туника облегала её ещё более соблазнительно, чуть соскользнув с левого плеча, губы были чуть приоткрыты, глаза смотрели призывно и страстно. Она взмахнула рукой, густые заросли орешника и ещё каких-то деревьев пришли в движение, их верви переплелись, образовав свод изящного шалаша, промчался вихрь цветочных лепестков и устлал землю в шалаше толстым и густым слоем. Оленья Пастушка бросила руки вниз, провела ими по бёдрам, туника заскользила вверх, открывая их, плоский живот, острые упругие груди.
У меня перехватило дыхание, во рту пересохло, сердце бешено застучало в груди, в ушах словно колокола ухнули. Я невольно подался вперёд, к её зовущим, озорным глазам. И вдруг в наушниках шлема взвыла сирена тревоги, щиток шлема сам упал мне на глаза, полыхнул багровым светом его внутренний экран, по нему заметались прямоугольные и треугольные метки, сошлись на фигурке нимфы. И Оленья Пастушка растаяла, а на её месте проступили совсем другие контуры. Волчий Поводырь!
Револьвер я выхватил одним движением, но как ни стремительно оно было, лесовик оказался ещё проворнее, и молниеносно нырнул в заросли. Я выстрели вдогонку, но не уверен, что попал.
- Ты мертвец, чужестранец! - в очередной раз проревел Волчий Пово-дырь из зарослей.
Я пальнул пару раз на его голос, опустил револьвер и перевёл дух. Пот холодной струйкой скользнул между лопаток. Чёрт, если бы боевая командная система шлема не восприняла ментальный образ нимфы в моём сознании и не сравнила бы его с реальным изображением, которое поступало с визиров и сенсоров, мне бы пришёл конец. Что-то я не пойму, или я действительно на Оленью Пастушку так запал, что готов голову потерять, едва она только плечиком поведёт, или тут магия какая-то. Урок мне на будущее, не поднимать щиток шлема. Ну, просто так, во всяком случае, без особого повода.
Чья-то рука коснулась моего плеча, я отреагировал на автомате. Захват, рывок, и кто-то с отчаянным криком полетел в заросли.
- Ты с ума сошел!!! - возмущённо возопила Оленья Пастушка, выбираясь из зарослей, торопливо одёргивая тунику и подбирая посох.
- Стоять, барышня! - осадил я нимфу, направив на неё револьвер. - Пока не разберёмся, кто вы есть такая.
- Что значит, кто я есть такая? - ещё более возмутилась Оленья Пастушка.
Я не ответил, дожидаясь, пока сенсоры шлема не закончат сканирование. На этот раз всё было в норме, системы подтвердили, что Оленья Пастушка - действительно Оленья Пастушка. Я опустил оружие и, к собственному удивлению, неожиданно поднял с глаз щиток шлема. Нимфа никуда не исчезла. Зато я заметил, что теперь её туника украшена гирляндами цветов и дополнительной драпировкой от пояса до колен и на плечах. Словом, нимфа постаралась избавиться от вызывающей сексуальности.
- Что с тобой? - строго спросила Оленья Пастушка.
- Ничего, - буркнул я.
Но нимфа не поверила и обвела взглядом прогалину. Увидела шалаш и с немым вопросом воззрилась на меня.
- Волчий Поводырь, - с вздохом пояснил я. - Он принял ваш облик.
- Что-о? - опешила Оленья Пастушка.
- А вот то! Да ещё соорудил вот этот шалаш и изобразил,... в общем, вы остались почти обнажённой...
- Да как он посмел?!!! - завопила нимфа. - Да я!... Я!... Я!... Да я его на Круг Наставников вызову! Я всем сообщу об его низости! Как он посмел показать мою наготу смертному без моего согласия?! Да Круг Наставников объявит его изгоем!
Нимфа была вне себя от ярости. Её глаза сверкали, руки были сжаты в кулаки. Я поспешил отступить подальше, чтобы не попасть под её горячую руку.
- Теперь я тоже пойду с тобой в Лесную Твердыню! - внезапно решила она. - Хочешь ты того, или нет! Волчий Поводырь постоянно льнёт к Правителям, вот пусть они и покарают его! А если они не захотят этого делать, тогда Круг Наставников решит, что делать с Волчьим Поводырём!
Я раскрыл было рот, но нимфа опередила меня.
- Ты меня даже не увидишь! - сказала она. - Ты только голос мой будешь слышать. Я не буду мозолить тебе глаза.
- Ну, тогда ладно, - согласился я.
Конечно, можно было продолжать идти вглубь ведьминского заповедника и оттуда начать поиски с помощью медальона. Но слова траппёров и эльфов, а так же то, что я услышал чуть ранее, недвусмысленно указывали, что девчонок, скорее всего, можно будет найти в цитадели ведьм и магов. И отказываться от проводника к этой цитадели было неразумно.
4. Оленья Пастушка и Лесная Твердыня
Надо признать, что спутницей Оленья Пастушка оказалась приятной. Она действительно не мозолила мне глаза, даже следящие сенсоры отмечали лишь какое-то размытое пятно там, где она должна находиться. Кстати, она избавила меня от необходимости карабкаться на окружающие горы. Зато искусно провела через чащобы и, заодно, очень мило со мной болтала. И из разговоров с ней я узнал немало интересного о ведьминском заповеднике.
Оказывается, таких вот заповедников было несколько. Этот был самым западным и почти самым маленьким. Ещё один был восточнее, как если бы в нашем мире, то считайте в Карпатах. Ну, а остальные находились на востоке и северо-востоке. Благодаря ведьмам и колдунам в таких вот заповедниках спокойно обитали эльфы, гномы, гоблины, тролли, карлики, драконы, единороги, гарпии, горгульи и прочие волшебные существа, ну, и, естественно, нимфы, наяды, дриады вместе с лесовиками. А нужда в таких заповедниках была настоятельной, поскольку в остальном мире волшебным народам и существам становилось жить всё труднее. Численность людей росла достаточно быстро, и им требовались всё новые и новые земли. Поэтому люди не только теснили и изгоняли волшебные народы и волшебных существ, но и зачастую просто убивали их. А для этого придумывали обвинения в самых немыслимых злодействах.
Так, драконов обвинили в похищениях людей и их пожирании. Хотя самое большее, чем обычно дракон мог навредить людям - воровство коров, ведь люди извели бесчисленные стада туров и зубров, служивших обычной добычей для крылатых монстров. Человек же был для дракона, что акуле сосиска. Гномов и карликов обвинили в злостном сокрытии несметных сокровищ, утаивании и маскировке от людей золотых жил и россыпей драгоценных камней, хотя главные сокровища гномов - их кузни и искусство выделки металлов. А все богатства карликов уместились бы в одном большом мешке. Для карликов не существовали ни золото, ни драгоценные камни, если самородок или камень не имел особо необычной формы. Эльфы были обвинены в похищении детей, невинных девушек, в злостном заманивании людей в лесные чащобы. Досталось и всем остальным волшебным народам и существам, никого не обделили. Но особую неприязнь и ненависть у священнослужителей и Священной Инквизиции вызывали ведьмы и чародеи. С каким бы удовольствием они бы всех их от-правили бы на костры. Особенно ведьм. Поскольку ведьмы своим совершенством и красотой бросали вызов всем этим святошам.
Оленья Пастушка рассказала мне и то, о чём я уже знал, о ведьмах, со-блазнённых мужчинами и магами. О детях магов. Но выяснилось, что все Правители Лесной Твердыни как раз и родились от страсти мага и ведьмы.
Ещё нимфа предупредила, чтобы я не вздумал смотреть в глаза ведьме. Её взгляд парализует волю, подчиняет себе. Я отметил это особо. Конечно, можно укрыться за щитком шлема. Но и без него имелась защита. В моём сознании был установлен психощит, специальная защита от телепатии и прочих ментально-гипнотических штучек. И у ведьмы, конечно, ничего не получится, но ощущения от этого будут тошнотворными. Кстати, теперь стало понятным, почему рыцарей-обольстителей готовили особые ордена и столь долго и тщательно - рыцарю надо было хоть как-то устоять перед взглядом ведьмы.
Дня три мы спокойно шли по лесу и горам, перевалили через невысокий хребет и вступили в новую долину. На рассвете четвёртого дня, едва я проснулся, из зарослей выступили трое: грузный мужчина, стройный юноша и юная девушка. Мужчина и юноша были в одеждах из шкур, девушка была в облачении, очень похожем на облачение Оленьей Пастушки.
- Ты совершила ошибку, Оленья Пастушка, - укоризненно сказал мужчина. - Зачем ты ведёшь человека в Лесную Твердыню?
- Да, веду! - строптиво вздёрнула голову нимфа. - Веду, чтобы призвать к ответу Волчьего Поводыря! Он нанёс мне смертельное оскорбление!
Медвежий Пестун - кто, кроме него может быть таким грузным и спо-койным - только сочувственно вздохнул.
- Мы просим тебя всё же одуматься, Оленья Пастушка, - сказал он затем. - Этот человек опасен. Он несёт угрозу нашему миру.
- Это тебя ведьмы надоумили, Медвежий Пестун? - внезапно вмешался в разговор я.
Эффект моих слов был ошеломительным. Оба лесовика и нимфа под-прыгнули, словно их катапультой подбросило.
- Ты нас видишь и слышишь? - дружно возопили они.
- Естественно, - кивнул я. - Вы бы хоть облачком прикрылись, как Оле-нья Пастушка. А то выставились на всеобщее обозрение.
- Облаком?! - взвизгнула нимфа, пришедшая с Медвежьим Пестуном. - Да это же Тайный Покров! И им пользуются, только если надо скрыться даже от взгляда волшебнорождённых народов... - нимфа вдруг осеклась. - Ты тоже - волшебнорождённый?
- Да нет, вот в этом всё дело, - в который уже раз постучал я пальцем по шлему. - На моём шлеме установлены визиры и сенсоры, которые все ваши покровы развеивают.
- А что такое визиры и сенсоры? - спросила нимфа.
- Долго объяснять. Короче, это устройства такие...
Нимфа только заморгала глазами. Я вздохнул, объяснять что-либо ей, не имеющей представления об электромагнитных и прочих полях, информационных технологиях и многом другом, было бесполезно.
- Кстати, меня зовут Шершень, - сказал я, чтобы сменить тему разговора.
Лесовики и нимфа чуть помялись, но назвали свои имена. Кроме Мед-вежьего Пестуна это оказались Кошачий Патриарх и Заячья Певунья. Насчёт юноши я и так уже догадывался, уж больно кошачьей была пластика его дви-жений, а насчёт Заячьей Певуньи ни в жизнь не догадался бы. Ну, ничего кроличьего или заячьего в ней не было, даже длинных ушей и короткого хвостика.
- Ладно, я сейчас соберусь и пойду вперёд, а вы тут разбирайтесь между собой, - сказал я.
- Ты куда собрался, ты же дороги не знаешь! - воскликнула Оленья Пастушка.
Я - уже в сотый раз, наверное! - указал на свой шлем.
- Просто отойди в сторону, я скоро! - почти приказала нимфа.
Я пожал плечами, отошёл в сторону и уселся на землю. А лесовики и нимфы собрались в кружок и начали о чём-то горячо, но тихо спорить. Изредка кто-то из них забывался и повышал голос, но тут же спохватывался, оглядывался на меня и снижал тон. Потом Медвежий Пестун подошёл ко мне.
- Оленья Пастушка рассказала нам о тебе и о Волчьем Поводыре, - сказал он. - Мы решили тоже пойти с вами.
- Только всей вашей компании мне и не хватало, - фыркнул я. - Я на компанию Оленьей Пастушки едва согласился, а вы целой толпой идти собираетесь. Зачем всё это?
- Чтобы никто более не посмел принять образ нимфы! - отрезал лесовик.
- Ну, тогда ладно, - кивнул я, прекрасно понимаю, что всё равно мне от них не отвязаться.
И мы двинулись в путь всей нашей весёлой компанией. На "радостях" я сообщил, что следом идут четыре траппёра и два эльфа. Лесовики и нимфы восприняли эту новость вполне спокойно. И пояснили, что им хорошо известны многие траппёры, а эльфов они знают уже много веков. Я даже остановился. Веков? Лесовики и нимфы расхохотались.
- Мы же бессмертные, как и эльфы! - весело сказал Кошачий Патриарх.
Я потёр подбородок. Да, Оленья Пастушка - это, оказывается, старушка. Даже каламбур получился. Даже какой-то дискомфорт ощутил. Что-то вроде испуга, что за обликом юной девы вдруг окажется сморщенное и дряхлое существо. Но потом сказал сам себе, что нимфы - вечно юные создания и боятся нечего. А потом вдруг опешил и затряс головой, нет, с этим завязывать, ишь, губёшку раскатал на нимфу!
За два следующих дня мы ещё больше углубились в ведьминский запо-ведник. И, взобравшись на одну из вершин, я впервые использовал медальон, осторожно определив направление, в котором он указывал. А затем поинтересовался у лесовиков и нимф, в том ли направлении их Лесная Твердыня. Ответ был утвердительным. И я со спокойной душой двинулся дальше.
Хотя, нет, не совсем со спокойной. Честно говоря, я недоумевал. Ведьмы и чародеи, безусловно, знали о моём продвижении вглубь их вотчины. Но почему-то никаких колдовских фокусов против меня не применяли. Или они были настолько уверены в своём могуществе, что не боялись моего появления в их Лесной Твердыне, или же, наоборот, были не уверены в своих силах, чувствуя, что я человек иных миров, и не решались пока, что-либо предпринять.
Однако вскоре я убедился, что это не совсем так. На закате второго дня едва я ступил на небольшую поляну, в воздухе свистнула стрела, встретила на своём пути защитный экран и бессильно упала к моим ногам. Но это не смутило неведомых противников, и они едва видимыми расплывчатыми тенями устремились ко мне. Судя по всему, это были эльфы. А, судя по тому, что они напали без всякого стеснения и из засады, это были тёмные эльфы. И оказался прав. Хотя в этом мире облик тёмных эльфов отличался от хрестоматийного образа. Они были высокие, светловолосые, зеленоглазые, как и их светлые сородичи. И только встретившись взглядом с их глазами, становилось понятно, что они тёмные, столько холода, презрения, высокомерия и жестокости было в этих глазах.
Я не стал палить по ним из карабина, а выхватил Меч-клинок и встретил атаку его ударами. Мы закружились по поляне, обмениваясь стремительными ударами. Особым шиком у нас, "эльфов", да и у Звёздных Рейнджеров с десантниками, всегда было умение сражаться врукопашную, не заставляя работать защитные экраны. Вот и я, вместо того, чтобы спокойно стоять и, позёвывая, глядеть, как эльфы мучаются, пытаясь пробить мою защиту, решил размяться. К тому же, в уме приходилось держать, что местные маги и ведьмы могли своей магией мои защитные экраны и разрушить.