Между тем, Рэлек начал находить на открывшейся ему картине нужные ориентиры. Похоже, дела обстояли совсем неплохо - выбравшись из туннеля, он несколько отклонился от маршрута, но всё же не очень сильно. Вон река и протянувшийся вдоль неё светлый росчерк дороги. Редуты Рецхофена выглядели двумя крошечными "песчаными городками", вылепленными деревенской малышнёй из грязи и наспех оструганных палочек. С невольной дрожью он скользнул взглядом по Каналу, но злополучный мост оказался скрыт другим высоким зданием.
"Брось! - приказал себе Рэлек. - Они все живы! Пока светит солнце, их тварям не взять!"
Видимо, на сей раз он для себя самого оказался достаточно убедителен: ему стало легче, и даже настроение немного поднялось. Страх и усталость попятились перед внезапным приливом бодрости. Вспомнив, как недавно из-за шума на лестнице схватился за "хольд", Рэлек едва не рассмеялся. Эк тебя скрутило-то, стрелок! От собственной тени шарахаться готов! Где твоя выдержка? Дыхание сбилось, в голове звенит... Это у тебя-то, Рэльки Двужильного! Стыдоба!
Он огляделся. Крыша походила на хельбский плац - усыпанный мелким серым щебнем квадрат шагов полста в поперечнике. Выглядела она на удивление чистой и аккуратной, не в пример всеобщему запустению Города. На этой крыше хотелось задержаться подольше и отдохнуть. Жаль, нельзя... Или можно? Минут с десяток, а? Вон она - река, совсем близко, прямо рукой подать! Добежать до Рецхофена - это, от силы, часа два. Там сейчас, помимо обычного гарнизона, должны ожидать три полных десятки. Да ещё до заката Чейд и его ребята будут спасены, а жнецы - перебиты!
Не удержавшись, он весело фыркнул. Страх перед высотой понемногу уступал место мальчишескому восторгу. Слава ветру! Слава свету! И безоблачной синеве над головой - вечная слава!
Рэлек неспешно пересёк квадрат крыши, под его ногами успокаивающе шуршал щебень. Он подошёл к краю, очерченному низким - до колена - парапетом из выветрившегося, но всё ещё кажущегося надёжным бетона. Посмотрев вниз, присвистнул от удивления: этажей на десять ниже этой крыши имелась другая - точно такой же квадрат, засыпанный щебёнкой. Дом, помнившийся ему похожим на гигантский кристалл, на самом деле оказался "зеркальной лестницей" - три корпуса разной высоты выстроились друг за дружкой, словно кровные братья. Старший, средний и младший - причуда древних зодчих. Зазор между "братьями" был невелик, при желании и лягушка перепрыгнет, вот только падать потом далековато придётся.
- Не пробежаться по такой лесенке, - пробормотал Рэлек вслух, - нам бы чего поположе...
Он хихикнул, чувствуя себя глупо, но поделать с собой ничего не мог - настроение поднималось, как тесто в кадушке, веселье грозило хлестнуть через край. В ушах и впрямь немного звенело, голова кружилась от высоты, ветра и света. Хотелось вскочить на парапет, встать над пропастью, раскинуть руки и закричать на весь Город что-нибудь восторженно-бестолковое, вроде "эге-гей"! Хотелось расхохотаться! Хотелось...
"Как насчёт помереть, малыш? Станешь махать руками и вопить - вечный покой накличешь. Какого беса? Что с тобой такое?"
Спорить с глупым Постояльцем не хотелось, но всё же Рэлька отступил от края, чтобы не поддаться искушению. Сквозь хмель веселья пыталось пробиться беспокойство. Чтобы отвлечься, он повернул голову и начал разглядывать огромную каменную чашу, лежащую посреди Города лигах в трёх от зеркальной башни. Что за странная штука? Для чего её могли соорудить?
"Знаю! - вспомнилось вдруг: - Никлаш как-то говорил... Точно! Стадион!"
Кажется, во всём Дицхольме лишь Ник заглядывал в архив не потому, что того требовал наставник Винерд, а по своему собственному желанию. Оказавшись в Хельбе, он всё свободное время от ужина до отбоя посвящал пропахшей пылью бумаге. Оторвать его от книг и документов могла, пожалуй, одна лишь Флина...
* * *
- Чем они занимались?
- Выигрывали состязания, - Никлаш улыбался.
- Это я уже понял. Чем они занимались, пока состязания не объявлялись?
- Готовились к ним. Пойми, участие в состязаниях - этим они себе на хлеб и зарабатывали. Тогда было много всяких турниров, в каждом городе их проходило иной раз два-три одновременно. А ещё между городами, и даже между государствами. Эти люди ездили во всей Эсмагее, мерялись друг с другом силой, завоёвывали деньги и славу. Для них даже особые ристалища строили - стадионы... потом покажу вам гравюру.
- Мой брат всегда весной мотался на ярмарку в Глет, - сказала Флина. - Там каждый год лучшему арбалетчику отсыпали семнадцать леров серебром.
- Почему семнадцать? - Рэлек озадаченно нахмурился.
- Не знаю. Просто так уж повелось: семнадцать. Ни таленом больше, ни таленом меньше. Брат неплохо стрелял, но ни разу не выиграл.
- Нет, тут совсем другое, - мотнул головой Никлаш. - Твой брат ведь не упражнялся весь год, чтобы заполучить это серебро? И денег ему за одно только участие в состязаниях никто не давал?
- Ещё чего! Люди, быть может, иногда и делали на него ставки, но платить лишь за то, чтобы он выпустил бельт по мишени... Таких дурней в Глете не водится.
- А вот до Тёмного века водились. Таких "состязателей" называли спортсменами. Многие богатые люди платили им за то, чтобы они постоянно упражнялись в своих умениях, а потом делали на них большие ставки.
- Что ж... звучит не так уж глупо. Может, в этом и есть какой-то смысл.
- Я слышала, - снова заявила Флина, - будто в герцогской гвардии есть отменные рубаки, которые каждодневно учатся махать мечами. В походы эти парни не ходят, герцог их бережёт для праздничных турниров.
- И всё же они солдаты, - возразил ей Ник, - несут службу, как прочие гвардейцы, даже в караулах стоят. Правда, по походам не таскаются - тут ты права... Между прочим, Рэля, в те стародавние времена не только мишени дырявили и боролись, но ещё бегали, и прыгали: кто дальше, кто выше, кто быстрее.
- Ну, наш Двужильный им бы всем показал!
Флина рассмеялась, а Рэлек на ходу подпрыгнул. Возле барака сушились в поленнице дрова для печей, их от дождя укрывал высокий прочный навес. Ухватившись за крашеные охрой доски, молодой нойд легко подтянулся и взобрался наверх. Выпрямился, помахал друзьям рукой и спрыгнул - мягко, как кот.
- Ловкач. Но и позёр тот ещё... Ведь позёр, Фли?
- Позёр? Нет, Ники, он - тот, кто прошёл хельбский "бурелом" двести восемьдесят три раза.
- Двести восемьдесят четыре, - поправил Рэлек почти машинально.
- Да ну? Когда успел ещё один добавить?
- Утром... заглянул туда после пробежки.
Никлаш покачал головой:
- Ты права, Флина, он не позёр. Он чокнутый.
- Не больше, чем ты со своими книгами, Ники.
* * *
Да, это наверняка стадион - громадная серая плошка с изъеденными краями; её будто обронил посреди Города проходивший мимо великан. А ведь на плане возле штаба древнее ристалище было всего лишь кружком не крупнее мелкой монетки. И ещё про него что-то говорил Чейд... что-то важное...
"Зараза, - подумал Рэлек, - не память у меня, а худая торба... Почему так звенит в ушах?"
Наверное, просто злость накатила. Или обида. Когда его крепко обижали, лицо всегда начинало пылать, виски ломило, а в голове будто просыпалась стайка крошечных комаров. Обижали-то его по малолетству частенько - и дразнили, и поколачивали иногда. Он привык, научился терпеть и прощать, благо синяки и ссадины сходили с тела много раньше, чем у побеждавших в драках врагов.
Больнее кулаков всегда ранило слово, и мало кто мог его задеть за живое так, как она...
"И ведь ничего не изменилось. Столько лет, и совсем, совсем ничего..."
* * *
- Эй, Рэлек! Тебе к коменданту!
- Зачем? - спросил он, поднимаясь из-за стола.
- Там кто-то приехал, спрашивал тебя.
- Приехал... - Рэлек почувствовал, как его губы сами собой растягиваются в улыбке: - Как он назвался? Даймиром?
- Да не слышал я, - отмахнулся дежурный.
- Стрелок? Высокий, худой...
- Да не присматривался я! Ну... да, вроде того. Два круга на перчатке. К коменданту пошёл!
Последние слова парень выкрикнул уже Рэлеку в спину - тот с крыльца трапезной бегом припустил к учебным корпусам. Надо же, дядя Даймир приехал! В последний раз чёрный маршал навещал его полгода назад. Тогда он оказался по своим маршальским делам неподалёку от Хельба и нашёл время заглянуть, посмотреть, как идут дела у "братца" на новом месте. Рэлек всегда радовался редким приездам стрелка, тот оставался для него ниточкой, связывающей настоящее с прошлым. И от него всегда можно было услышать какие-нибудь новости из Ривцы.
Комендант Митич, как и все лагерные наставники, жил в собственном маленьком домике - одном из десятка других домиков-близнецов, выстроившихся полукругом позади "учебки". Летом в палисаднике пышно цвели розы, до которых хозяин Хельба был сам не свой. Сейчас розовые кусты торчали из земли голыми колючими палками, даже листьев ещё не показалось - ранней весной о цветах можно лишь мечтать. Возле палисадника под навесом укрылись от моросящего дождя две фигуры в чёрных плащах: одна высокая, вторая на голову ниже.
- Дядь Даймир! - позвал Рэлек, и оба пастыря немедленно обернулись. Он тут же понял, что ошибся - высокий оказался не Даймиром; судя по морщинам на лице, лет ему было примерно на пятнадцать-двадцать больше, чем маршалу. А красные молнии на груди справавыдавали в незнакомце кинетика.
- Ты ошибся, Подкидыш, - вдруг произнёс низкорослый. И этот голос... Знакомый голос!
Сперва он не поверил своим глазам. Потом поверил и растерялся.
- Кса... Ксана?
Она здорово изменилась за три с лишним года. Подросла, повзрослела, черты её лица утратили детскую нежность и начали обретать женское изящество. Жаль, о фигурке такого не скажешь: та и прежде казалась мальчишеской, а теперь и подавно - пока не присмотришься, не поймёшь, парень перед тобой или девушка. Ещё и волосы коротко подрезаны... Что в тебе осталось от прежней девчонки, дочь исправника Норена? Зелёные глаза, да колючая ирония в голосе?
- Ясного Неба, - если встреча с Рэлеком и взволновала девушку, та сумела это скрыть. - Даймир в доме, мы его ждём. Я и брат Эрх.
Высокий кинетик молча кивнул нойду.
- А-а... Малеш тоже с вами?
- Пошёл к здешнему легату, они давние приятели.
- А-а... что вы здесь забыли-то? Зачем приехали?
Слова срывались с языка - пустые, бестолковые. Совсем не так представлял себе Рэлек эту встречу. Он сам себе казался сейчас малолетним деревенским дурнем, но никак не мог выжать из себя что-нибудь умное. И просто закричать "Ксанка, заноза, как я рад тебя видеть!" тоже не мог. Разучился, что ли? А зеленоглазая, глядя на его мучения, и не подумала руку помощи протянуть:
- Ты всё такой же, Подкидыш. "Что", да "зачем"... По делу мы тут.
- Это не тема для болтовни, - сухо бросил кинетик.
- Слышал? - Ксана недружелюбно усмехнулась. - Наши дела не для твоих ушей. Уж извини.
- Ничего, - пробормотал Рэлек. - Я просто... не ждал тебя здесь увидеть. Даймир говорил что-то про Нойнштау... Не знаешь, как там наши в Ривце? Ланц, Гешек...
- Нет, - лицо у Ксаны стало вдруг совсем незнакомым, чужим - не лицо, гипсовая маска равнодушия. - Не знаю. Прошлое - в прошлом, брат Рэлек. А мои - они все в Бастионе.
* * *
"Дрянь зеленоглазая! Какой дрянью была, такой и осталась!.. Плевать на неё!.."
Он сделал ещё один шаг назад и его слегка качнуло - "повело", как после доброй пьянки. Хотелось сесть, закрыть глаза и расслабиться хоть на пару минут.
"Нужно передохнуть. Хоть немного... Может, я и правда пьян? Башка кругом идёт, и этот звон..."
За свою недолгую жизнь Рэлеку довелось испытать похмельные муки лишь однажды... Зачем он вообще надрался тогда? Неужто, был веский повод? Голова гудит, но всё же работает, вспоминает... Был, был повод напиться... Был...
* * *
В трапезной стоит мощный винный дух, щедро сдобренный запахом жареного мяса и ароматом пряностей. От многочисленных ламп тянет горячим маслом, а от людей - хмельной радостью. Рэлэк тоже здесь - сидит напротив дюжего парня с новенькой нашивкой мечника на манжете рубашки. Пальцы его судорожно сжимают ручку высокой глиняной кружки. Стекленеющий взгляд остановился на лице новоиспечённого мечника. Рэлек пьян в лоскуты. И мечник тоже пьян - сквозь шум в голове с трудом доносятся падающие гранитными глыбами слова:
- За Бастион. Двужильный. До дна.
Но очередной глоток Рэлеку сделать не дают - хватают за шиворот, тащат прочь. Он пытается сопротивляться, но выходит неважно - руки и ноги слушаются плохо. Снаружи моросит дождик - холодный, совсем не летний. Небо плачет третий день, почти без перерывов, наплакало во дворе настоящие заводи вполне приличной глубины. В самую большую лужу захмелевшего нойда и швыряют. Фонтан брызг, невольный вскрик, сдавленные проклятия...
- Давай, братец, поднимайся. Вот, обопрись на руку.
- За ч-что?! За... чтотвоюм-м-ма-ать!
- Встал? Молодец... Теперь давай, окунись ещё разик.
Вода в луже просто ледяная.
- А-ай... Пф-фу-ух!.. Да кто ты та-акой, штоб...
- И ещё разик.
- А-апф-фух!..
- Отдышался? Купнись ещё...
- Хватит... дядь Даймир... всё... довольно...
Крепкие руки в очередной раз помогают подняться, но уже не затем, чтобы снова сбить с ног.
- Эх, братец, братец, дурья голова... Две дурьи головы. Ну, мне хоть простительно, я лишнего говорить тебе просто не мог, но ты-то... Мозги винищем заливать - последнее дело. Так и будешь теперь злиться, а?
- Б-буду! - Рэлек хлюпает носом и заикается от холода. - З-зачем врали-то? Т-три года. Ведь твердили, б-будто не знаете, где она. Будто не видели её б-больше... Ведь твердили же!
- Ты бы хоть попробовал разобраться, братец, прежде чем кого-то винить.
- Я... не знаю, как мне верить... тебе... дядь Даймир...
- Иди, братец. Отдыхай сейчас. Утром договорим.
- Дядь Даймир...
- Стадион.
* * *
"Стадион? Почему стадион?"
Рэлек выплыл из омута воспоминаний, удивление на несколько секунд вернуло мыслям связность.
"Нет-нет, Даймир тогда сказал совсем другое! "Марш на койку", - вот что. - К чему я про стадион-то вспомнил?"