Вернулся наёмник только под утро, но с таким довольным выражением на лице, что мне стало тошно. Не спавши всю ночь, я был не в самом радужном настроении. Сначала нарезал круги вокруг лагеря, выискивая опасность для груза. Скорее воображаемую, чем реально существующую.
Совсем не расстроился, когда никого не нашел и решил пробежаться по следам разбойников.
Покрутился вокруг их стоянки, наслушался сладостных вздохов и пошлых шуточек и потрусил обратно. Разбойники наслаждались своей сегодняшней добычей, не будем им в этом мешать.
И только я вернулся в лагерь, устроился на одеяле и прикрыл глаза - прискакал Колдун с парнями. Обрадовал звоном золотых монет, ослепил своей белоснежной улыбкой и был послан мной в далекое эротическое путешествие.
Вернувшиеся из Караван-сарая наёмники переполошили весь лагерь, за что ещё получат строгий выговор лично от меня.
Делать вид, что я сплю, было можно, но толку-то? Пришлось вставать и давать отмашку на сборы. Всё равно уже никто не спал.
Удивительно, но вся следующая неделя прошла тихо. Неожиданности по типу: отвалилось колесо, укусила змея или заболели животики - мною даже не воспринимались. У колдуна в отряде был неплохой врач, а с ремонтом телег и упряжи справлялись сами погонщики. Свежие продукты мимоходом закупали в тех же Караван-сараях или в деревнях, в последних зачастую продукты стоили в раза два дороже, чем на рынке.
Денег мне было не жалко, караванной казной заправлял посланник уджбея, ехавший в последней телеге. Меня он боялся как огня, поэтому жадничать не пытался.
Товаром, идущая последней телега была загружена лишь наполовину, остальное место занимали продукты и необходимый в дороге инвентарь. Проще говоря: треноги, котелки, ложки, чашки, палатки, одеяла и прочее барахло, без которого человек чувствует себя неуютно в дороге.
Зюмрют Шехир приближался - мы уже въехали в житницу Солнечной страны и теперь могли любоваться на распаханные по обе стороны от дороги поля, на которых осенью будет золотиться пшеница, шелестеть ботвой сахарная свекла или шуршать высокими стеблями кукуруза.
Жара здесь ощущалась намного сильнее, чем вблизи побережья, животные и люди выматывались быстрее, начинали лениться и становились менее внимательными.
Даже парни Колдуна потихоньку расслаблялись, приходилось жёстко напоминать, что везем мы отнюдь не репу, и случить что с грузом головы снимут со всех. Сам лично этим займусь.
Неприятности начались в середине второй недели пути. И первым их заметил не я, а Колдун.
Нет, настоящим колдуном командир наёмников не был, но чуйка у него была самая что ни есть сверхъестественная.
- Тихо как-то, - однажды днём негромко произнёс северянин. Парни, верящие своему командиру, почти как Богу, сразу вооружились. Даже я навострил уши и прочие чувства, но ничего необычного не приметил.
Удобных мест для засады впереди не предвиделось, деревень поблизости не стояло, Караван-сарай остался далеко за нашими спинами, а до следующего было никак не меньше двадцати миль. Была река, это - да. И был неширокий каменный мост через неё. Но делать там засаду глупо. Проще обрушить мост и заставить нас идти по другой дороге - это удлинит путь каравана как минимум на две недели.
Моя паранойя вновь подняла голову, огляделась по сторонам, и твердо уверилась - скоро жди неприятностей.
И в этот раз паранойя, как и чутьё Колдуна, оказалась права.
Стоило каравану пересечь мост, дорогу нам перегородили янычары.
Мы их видели - они, в общем-то, и не скрывались, но неожиданно поворачивающий караван точно бы привлёк внимание. Нам же скрывать было нечего.
Колдун с показной неспешностью объезжал подводы и раздавал указания подчинённым, я же заранее достал из сумки все подорожные и сопроводительные документы.
Если разбойники на дороге охотились на "кого Боги пошлют", вот эти ребятки стоят здесь по наши души. На почётный эскорт до столицы парни точно не тянули.
- Кто главный? - протрубил гарцевавший на сером в яблоках жеребце... капитан?
- Я, - отозвался я и тронул пятками бока кобылы. Та недовольно фыркнула и прянула ушами, но послушно зашагала вперед. Везет мне на спокойных кобыл. Правда эта была рыжая, наглая и злобная, но меня не боялась совершенно.
Пока доехал до ожидающего меня командира осмотрелся и принюхался. Народу много и все пахнуть отнюдь не цветами. Разобрать что-то сложно, но я уже наловчился.
Азарт и предвкушение - вот что чувствовали солдаты. У каждого второго арбалеты, у каждого первого взгляд полный нахальной безнаказанности.
Лошади, как им и полагается, при моём приближении начали нервничать. Я навесил безразличное выражение на лицо и поинтересовался у уважаемого капитана причиной остановки каравана.
Причина мне была тут же озвучена, на что в ответ я представил все разрешительные документы.
Капитан нехотя принял грамоты, вчитался и... несколько побледнел. А как же! Везу груз для самого Коркют-ад-Кудрета Гохана ибн Догукана аль-Мехмеда ибн Шимшекуя аль-Югюра, султана Гюнешли улке, известного как "не знающего жалости и пощады". Некоторые так же называют Гохана - "Первым после бога".
Но, как бы его не называли, имя подпись и личная печать султана на грамотах мой пропуск куда угодно. Караван даже обыскивать не имеют права. А то как пожалуюсь султану...
Однако, как честный и насквозь правильный глава каравана, я предложил господину капитану досмотреть груз. "Если, конечно, он того желает".
Капитан побледнел ещё больше и желания не выразил. Даже извинился за беспокойство.
- Один-ноль в нашу пользу, - мрачно произнёс я, глядя вслед пустившим лошадей в галоп янычарам. Некоторые недоумевающе оглядывались, в глазах нескольких благородных воинов затаился гнев, от капитана же разило страхом.
Но целое отделение по наши души... Ещё и офицера вместо положенного сержанта приставили для солидности. Дела.
- Надеюсь, так оно и останется, - пробурчал Колдун, подъехавший ко мне с парой своих парней. - Дай-ка на бумажки посмотреть.
Мне было не сложно, посмотреть я дал.
Колдун повертел грамоты в руках, пробежался по тексту, хмыкнул, вернул бумаги, после чего поинтересовался:
- Откуда?
- Уджбей заботится о своих людях, - со снисходительной улыбкой ответил я, отдавая каравану команду начинать движение.
- Скорее о своём грузе, - ворчливо добавил командир наёмников. - Почему сразу не сказал?
Это был не вопрос, это был упрёк. Который я, разумеется, проигнорировал. Колдун был важной пешкой - отрывает ему голову выйдет слишком накладно. Скажи такое кто из его людей... У Колдуна бы стало на одно человека меньше.
Северянин быстро понял, откуда взялась сталь в моём взгляде. Поджал губы, отвел взгляд и исчез в направлении головы каравана.
Сработала моя репутация кровавого мясника. До одного ныне покойного герцога мне, конечно, далеко, но кто об этом знает?
Мысленно усмехнувшись, я сохранил на лице каменную маску, подождал пока мимо проедет замыкающая повозка с посланником уджбея и послал кобылу вперед. Сегодня неприятностей можно больше не ждать. Так мне говорит моя паранойя.
- С ними колдун, - шепотом проинформировал северянин.
- Знаю, - столь же тихо ответил я. - А ещё собаки.
- Не учуют?
- Ветер в нашу сторону. Не должны.
- Хорошо.
На самом деле - ничего хорошего. Сильный отряд из сорока наёмников и одного пусть и самоучки-колдуна сомнёт нас, как высокая волна берег Скалит пляже. Собак в расчёт не берем, они нужны только для охраны. От меня. Ни для кого уже давно не секрет, что животные отчего-то бояться некого Джинна. Стоит мне приблизиться к лагерю, визгу поднимется...
Помню я, помню волкодавов герцога. Такое не забывается, даже если очень сильно этого хочешь.
Я раздраженно поморщился. Что-то в последнее время начал часто вспоминать события, заставившие меня бросить всё и перебраться на другую сторону света. Нехорошо это. Сбивает.
После встречи с янычарами прошло два дня. Караван стоял на ночлеге в пяти милях к западу от лагеря "разбойников", если считать в обход, по дороге. По прямой, через вершину холма, по узкой тропе, которой мы с Колдуном воспользовались, не больше двух.
Только какие же это разбойники, когда военной выучкой разит за милю? Но, точно не янычары. Скорее всего, солдаты нерегулярной армии, решившие немного подзаработать в мирное время. Или наёмники, как парни Колдуна. Вот пусть он и оценивает степень подготовки противника, меня же больше волновал колдун.
Колдуны, знаете ли, они разные бывают. Вспомним того же Курта, снимавшего с меня ошейник Ордена. Тьфу-тьфу-тьфу! И больше не вспоминать никогда!
Но, сути это не меняет. Кто-то с трудом разжигает костёр, а кто-то может и чуму наслать. Самоучки они самые опасные - никогда не знаешь, что такое дарование умеет и чего от него ждать. Судя по седой шевелюре и почтенному возрасту колдуна, приписанному к подставным сойгунам, уметь он должен многое.
Значит, валить его первым.
- Вон их командир.
Пока я наблюдал за колдуном, другой Колдун тоже не терял время даром.
- В синей рубахе? - уточнил я и пригляделся к невысокому воину с аккуратно подстриженной чёрной бородой и усами. В отличие от местных, растительности на лице я не признавал, и по возможности старался тщательно соскребать щетину. Мне, как иностранцу такое пренебрежение традициям прощалось. Правда, тот же северянин, чужие обычаи соблюдал, даже одевался по местной моде. Я свой гардероб не менял, но носил одежду, сшитую на заказ из уместных в жарком климате лёгких тканей. И с отдельно оговоренным условием, чтобы тряпки можно было легко скинуть. Мало ли где и когда придётся обращаться.
Однако я отвлёкся.
- Ага, - незамысловато подтвердил Колдун, продолжая рассматривать лагерь в подзорную трубу. Мне данное приспособление было ни к чему.
- Знакомые все лица! - тихо прорычал я, признав в командире "разбойников" своего старого... друга.
Колдун опустил трубу и вопросительно посмотрел на меня, но пояснений не дождался. Оно ему и не надо. Не его уровень. И даже не мой.
Хотя, с последним можно поспорить. В большую политику Гюнешли улке я вляпался всеми четырьмя лапами. А политика, сродни зыбучим пескам, имеет гаденькое свойство затягивать с головой.
Будь моя воля: прибил бы гадёныша. Я имею в виду командира "разбойников". Увы, по некоторым, не зависящим от меня причинам, гаденышу пока дозволено жить.
- Наёмники на тебе, колдун и командир - мои. К ним даже не лезть, - распорядился я. - Возвращаемся.
В разведку с Колдуном мы ходили вдвоём. Вернее, сначала я, оббегая по привычке округу перед сном, наткнулся на множество следов копыт. Следы привели к лагерю, а паранойя подсказала, что Колдуну тоже будет интересно на него посмотреть.
Ну вот, посмотрели.
- Думаю, стоит ждать гостей перед рассветом, - пока возвращались, высказал мысли Колдун.
Я в тот момент думал совершенно о другом, но машинально кивнул, соглашаясь. Северянин этого видеть не мог - я шёл следом за Колдуном, несущим перед собой потайной фонарь, поэтому наёмник продолжил излагать свои соображения:
- Нас меньше. Как пить дать перережут всех, не успеем мякнуть.
Солнце зашло несколько часов назад, до рассвета далеко. Вопрос лишь в том: самим сходить с визитом вежливости или подготовить незваным гостям радушный приём?
- Что предлагаешь? - Колдун по таким операциям спец. Если в лагерь "разбойников" наведаюсь я - попросту перебью всё живое. Но, даже для меня сорок воинов это много. Да и от колдуна неизвестно чего ждать.
- Ребята засиделись. Хорошо бы размяться.
- Разминайтесь, - дал я согласие. - Я, пожалуй, тоже присоединюсь к веселью.
Колдун остановился и посветил фонарём назад. Я прикрыл глаза рукой и насмешливым тоном поинтересовался:
- Вопросы?
Пять ударов сердца Колдун молчал, потом осторожно уточнил:
- Ждать неожиданностей?
- Нет. Я одолжу у твоих парней пару ножей.
Последняя фраза вопросом не была. Колдун это прекрасно понял, кивнул и продолжил движение. До лагеря оставалось не больше мили.
Нет, северян не знает, кто я такой, но несколько раз видел мою работу. Тут и матёрые убийцы блюют по кустам, простой люд даже в расчёт не беру. Джинном меня называют не за красивые глаза.
Караван не спал. Парни Колдуна выглядели спокойными, но при этом в глазах каждого читалось нетерпение. Привыкшие убивать головорезы не могут долго без крови. По себе знаю. Кровь - сильнейший наркотик. Своя ли, чужая. Жажда крови заложена в нас самой природой. Кто такое человек, чтобы спорить с природой?
Чем мне нравились войны Солнечной страны, так это - дисциплиной. Здесь не только не знали, что такое оспаривать приказ командира, даже помыслить о таком не приходило в голову. Конечно, без исключений не обходилось. Но и колдун не местный уроженец. То, что предложил я - на его родине считалось позором. Убивать при помощи яда - удел трусов.
А вот бедуины, живущие в расположенной далеко на юге пустыне, были иного мнения и с удовольствием использовали яд повсеместно. Даже в лекарственных препаратах.
Скорпион, яд которого так поразил умы пустынных жителей, считался у них едва ли не священным животным. При этом от укусов "священного животного" погибло куда больше людей, чем при набегах бедуинов на стоянки друг друга, или на границы Гюнешли улке.
У меня был знакомый бедуин, он-то и преподнёс пузырёк яда в знак благодарности за спасение его шкуры от... Не важно от кого. Главное пузырёк завалялся в чересседельных сумках, а я вовремя вспомнил о его существовании.
Я знал, какой вызов брошу северянину своим предложением, Колдун был воспитан на понятии о чести, однако возражений с его стороны не последовало. Он лишь покрутил в руках небольшой пузырёк из тёмного стекла и отдал своему лучшему стрелку.
Стрелок тут же уставился на меня, ожидая инструкций.
- По одной капле на болт или стрелу, - дал я пояснения. Лучше бы использовать духовые трубки и дротики, но у нас их нет.
Наёмник, чьё левое ухо больше напоминало лохмотья, кивнул и, прихватив двух парней, отошёл к замыкающей повозке каравана. В ней, помимо бытовых вещей, так же хранился запас стрел и болтов. А мы вернулись к обсуждению плана.
В моём представлении десяток лучников или арбалетчиков должны были расстрелять спящий лагерь. В Солнечной стране исповедовали культ стрельбы. Мальчишки брали луки в руки раньше, чем начинали говорить. Владение холодным оружие тоже было в почёте, но лук - оружие Бога, а у Бога не может быть конкурентов.
Правда, в последнее десятилетие лук был сильно притеснён арбалетом. Не в силу религии, практичности и удобства ради. Боги на такое кощунство никак не отреагировали, а значит - разрешили.
Нравится мне местная логика. Прямая, как стрела.
Тех, кого не убьёт обстрел, добью я. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь случайно зацепит Умута. Я запретил даже дышать в сторону палатки командира "разбойников". Колдун коротко объяснил, кого я имел в виду и рассказал, как эта самая палатка выглядит.
- Кто их командир? - когда мы остались одни, спросил Колдун.
С минуту я раздумывал: стоил ли рассказывать? Потом решил - стоит.
- Умут-ад-Эрол, племянник Султана.
Северянин принял к сведению, и благоразумно не стал задавать лишних вопросов.
Отряд Колдуна пришлось разделить на две части: одну (большую) оставили охранять драгоценный груз, другая (одиннадцать человек, включая самого Колдуна, я шёл отдельно, впереди группы) пошла на дело.
Составление плана и его реализация заняла не больше полутора часов. К сожалению, воспользоваться задумкой мы так и не смогли.
Где-то на середине пути, от нашей стоянки раздался слышный только мне свист, зовущий на помощь. Стоило оборваться свисту, затрубил рог - это уже кто-то из людей Колдуна, свисток я оставил Коскуну - сыну погибшего хозяина гостевого дома и младшему брату Дилары. Парень полностью оправдывал данное имя, совал любопытный нос везде, где только можно и... видел несколько больше, чем видят простые люди. Моя сущность так же не была для него секретом, но он совершенно не боялся, даже наоборот, постоянно приставал с расспросами. Таких людей в Гюнешли улке называли "Гёрендир" - Видящий. Или попросту - Пророк.