- А что будет с тобой, когда наутро твои соплеменники заметят пропажу? - поинтересовался он, прищурившись.
- Ничего не будет! Мне дано право стать следующим старейшиной! - Ману старался держать тон голоса уверенно и твердо, чтобы не сорваться раньше задуманного времени.
Англичанин повернулся к своим солдатам и задумчиво погладил усы. Жажда обладать таким богатством, которое обеспечит его беззаботную жизнь, превзошла здравый смысл. Он махнул своим людям и приказал доставать сумки.
Обезумевшие от радости солдаты попрыгали с лошадей и решительно направились в храм.
- Ты идешь с нами, - бросил он Ману. И тот нисколько не сопротивлялся.
Когда все двадцать девять ненасытных британцев вбежали в святилище, Ману зашел следом и запер дверь на тяжелый засов.
Визжащие и прыгающие солдаты вели себя как дети, не веря своему счастью. Нагребая мешковатые сумки драгоценностями, они даже не заметили, как Ману неторопливо обошел храм по кругу и поджег заранее приготовленную у стен солому. И только, когда начали закашливаться от быстро распространяющегося дыма, обратили внимание на индуса.
Ману стоял в дверях с кинжалом в руке и исподлобья смотрел на англичан зловещим холодным взглядом, а стены храма уже пылали огнем.
- Ах ты чертов ублюдок! - заорал главнокомандующий, закашливаясь. - А ну! Немедленно открой дверь, - он поднял к носу локоть, чтобы можно было дышать, и стал судорожно тянуться за своим штыком.
Несколько солдат метнулись в сторону двери, но когда приблизились к Ману, пол перед ними вспыхнул огненным столбом. Они ринулись назад в поисках другого выхода.
В храме началась паника.
Сквозь дым ничего невозможно было разглядеть, а жар обжигал тела людей. Они кричали, звали на помощь, но никто не мог услышать их голосов, кроме оставленных на улице лошадей, которые, почуяв пожар, испуганно бросились наутек.
На подкошенных ногах, закашливаясь взахлеб, англичанин подошел к Ману, с которым его разделяли огненные языки, и прошипел:
- Тебя казнят!
- Не будь так самонадеян! - злобно рассмеялся Ману. - Не достанется такого удовольствия вашему брату! Не выйду я отсюда живым! НО И ТЫ ТОЖЕ! - прорычал он и решительно взмахнул кинжалом.
Глаза британца широко распахнулись от ужаса. На лице Ману проскользнула леденящая душу усмешка. А через секунду он без промедления вогнал острие в свою грудь.
Ману не почувствовал боли, наоборот его тело ликовало от чувства отмщения. Сквозь звон в ушах он продолжал с наслаждением слушать крики обреченных на гибель англичан и медленно опускался на колени.
Капитан шагнул назад, осознавая, что индус обвел его вокруг пальца и отправил в братскую могилу. Шок, замешательство и страх захватили его разум. Он растерянно смотрел по сторонам, наблюдая за задыхающимися солдатами, не способными выбраться из огненного заточения. В его глазах начало темнеть, а организму катастрофически не хватало воздуха. Сдавив руками грудь, он упал замертво.
Увидев его смерть, Ману закрыл глаза и облегченно выдохнул.
- Мама, отец, - прошептал он, и по щеке прокатилась слеза, - я иду к вам.
Ему становилось тяжело дышать, к горлу подкатился сладковатый кровяной ком, а по груди прошел обжигающий жар.
Крики постепенно отдалялись, тело тяжелело. Ману больше не мог шевелиться. Он лишь боролся с покидающей его силой. Дыхание становилось реже, кровь в жилах уже не пульсировала, а сердце медленно затихало.
Ману открыл глаза и сделал последний вдох. Перед ним сгустилась кромешная тьма. Блики больше не прорезались сквозь неё. Ману почувствовал небывалую легкость, словно раскачался в гамаке, и успел осознать, что умер.
На тот момент, когда спящие жители деревни заприметили горящий храм и кинулись тушить пожар, задохнулся последний солдат. Ману выполнил задуманное, и был уверен, что его душевной боли наступил конец.
***
2015 год. США. Штат Иллинойс. Чикаго
Бенджамин Рассел, Хана и Рей находились в номере отеля, где разложили кучу фотографий, газетных вырезок и другой макулатуры, тщательно изучая дело Ману, которое пожилой следователь вел уже долгих сорок восемь лет.
- Лорэл Кэссиди, - Хана глотнула кофе и принялась читать составленную за полдня биографию. - После окончания журфака работала специалистом по PR, а в газете "Хроники Чикаго" всего год. Ведет свой блог. Имеет внебрачную дочь Меган. Девочка учится в частной школе для особо одаренных детей, где регулярно посещает психолога из-за расстройств сна. Живут с подругой и по совместительству коллегой Мелиссой Паркер на съемной квартире. Родители Эван и Глория Кэссиди, в девичестве Грин...
- Англичанка? - произнес Рассел, не дослушав секретаршу.
- Наполовину, - ответила Хана.
- Он, так или иначе, имеет отношения к англичанам, - задумчиво добавил он.
- Я могу продолжать? - Хана вздернула брови. - Эван Кэссиди профессор в Иллинойском университете. Глория Кэссиди преподаватель истории в том же учебном заведении. Отношения с дочерью натянуты, можно сказать, что они вообще не общаются. Никто ни за что не привлекался. Никакими исторически важными вещами и артефактами не владеют. Вполне рядовые американцы, - произнесла она и взглянула на шефа.
- Что же тогда нашему субъекту нужно от нее? - Рассел уставился на фото Ману.
- Может он просто веселится? - предположил Рей, уплетая картошку фри.
- Поверь мне, сынок, он всегда веселится, - ответил ему старик.
- Почему не опросить персонал Хилтона? - пожав плечами, спросил парень.
- Он же не настолько дурак, - бросил ему следователь. - Я больше, чем уверен, что он уже на следующий день после выхода статьи дал дёру из того ресторана.
- Сэр, - обратилась к нему девушка, - может, стоит подключить Интерпол? Он ведь и у них в розыске.
- Двенадцать лет, - произнес Рассел. - А я охочусь на него всю жизнь! Не нужны они нам, только мешать будут. К тому же, субъект так открыто мелькает на страницах газет, что они скоро сами выйдут на него, - он поднес к губам чашку с противным травяным чаем, назначенным врачом, и, поморщившись, глотнул немного.
Рей догрыз свою картошку и распаковал бургер. Его вообще мало волновала работа. Он был племянником одного из бывших коллег Рассела, вот и приткнулся на работу в агентство. Но парень не боялся необъяснимого и сверхъестественного, и это было большим плюсом. В такой работе бесстрашие - главная черта, которой должен обладать агент.
- Прикольно же никогда не стареть, - неожиданно выдал он, откусывая бутерброд.
- А еще прикольней остаться без работы, - сказал ему Рассел, продолжая изучать документы. - Хотя всегда есть вариант заключить сделку с дьяволом, - добавил он и тяжело вздохнул.
- И стать призрачным гонщиком, - просмеялся Рей, но тут же встретился с суровым взглядом следователя и сунул в рот бургер.
- Ты напоминаешь мне его, - пробурчал он и передернулся всем телом. - Такой же клоун. Аж противно.
Хана внезапно задумчиво нахмурилась и произнесла:
- Сэр, я тоже человек новенький, и не имею тех навыков, что есть у Вас...
- Да говори уже без прелюдий, - проворчал старик.
- Что, если Рея отправить на эту вечеринку? - предложила она. - Следить на расстоянии - тоже вариант, но не настолько надежный, как находиться непосредственно рядом с субъектом. Тем более, взгляните на него. Кто решит, что он агент? Он же похож на раздолбая.
- Эй! - с обидой воскликнул парень. - Я ещё не умер, чтобы обо мне в третьем лице говорить!
- Неплохо, Хана, - похвалил ее Рассел. - Придумай какую-нибудь историю для него, - сразу дал он указание. - А я пойду спать. Устал очень.
***
1655 год. Южная Индия. Деревня Читрараджпур
Далекий перезвон множества колокольчиков донесся до слуха Ману.
Он приоткрыл глаза, но ничего не смог разглядеть. Перед ним расплывалась разноцветная пелена, играя своими красками. Красный, желтый, синий. Ману несколько раз моргнул и почувствовал легкое головокружение. Он приподнял голову, пытаясь сфокусировать зрение на каком-то определенном цвете.
Вскоре он стал понимать, что слышит не звон. Это женский голос зовет его.
- Выпей это, - ясно произнесла какая-то девушка, протягивая перед Ману золотой кувшин с непонятной жидкостью.
В его горле так пересохло, что он жадно глотнул снадобья и почувствовал резкий прилив сил. Зрение стало возвращаться.
Первым он увидел кинжал, лежащий рядом.
Воспоминания последней ночи внезапным потоком поглотили его. Он занервничал, ничего не понимая. Лихорадочно задрал рубашку и заметил на груди небольшой свежий шрам. Значит, это был не сон!
Ману перевел растерянный взгляд на девушку, стоящую рядом, и обомлел от ее неземной красоты и сияющей кожи.
- Ты кто? - хрипло спросил он, приподнявшись на локти.
- Мохини, - ответила она нечеловеческим, но приятным слуху, голосом.
- Что ты дала мне выпить? - немедля задал он следующий вопрос.
- Амриту.
Ману откинулся назад и рассмеялся. Он не мог поверить в происходящее.
- Я умер? - сквозь смех проговорил он. - Это конец?!
- Нет, - спокойно ответила она. - Это только начало!..
Глава 8. Огненная колесница
Большой светлый холл редакции был переполнен именитыми гостями. На вечеринку прибыли бизнесмены, представители администрации города, владельцы крупных компаний, известные музыканты и другие лица, о которых так любила писать Жаклин. Сама же девушка с криводушным удовольствием встречала каждого своего "героя", с гордыней представляя их своим менее удачливым коллегам.
- Ты только посмотри на нее, - прошипела Мелисса в пышном бирюзовом платье под цвет глаз, испепеляя Жаклин своим взором. Они с Лорэл стояли в стороне от остальных и тихонько попивали кисло-сладкое шампанское. - Она бы еще короче платье надела. И грудь вот-вот вывалится. Не корреспондент, а порнозвезда!
Лорэл молча ухмыльнулась и сделала глоток. В отличие от пошлого наряда Жаклин, на девушке было приличное черное платье на тонких лямках. Обтягивающий верх которого украшали паетки, а расклешенный низ до колена переливался лайкрой. Прическа тоже не особо её заботила. Она просто слегка накрутила свои локоны. Жаклин же расстаралась на славу, потратив не один час в салоне красоты на свой французский пучок.
Появившуюся в холле Хардвик приветствовали громкими аплодисментами и цветами, словно это был её день рождения.
Элегантная хозяйка фуршета прошла до широкой лестницы и приподнялась на пару ступенек, отдав необъятные букеты официанту и взяв фужер с шампанским.
- Рада вас всех видеть! - торжественно заявила она с широкой улыбкой. - Сегодня исполняется ровно год, как я приступила к обязанностям директора, и хочу с гордостью отметить, что за это время произошло немало положительных изменений! Потому что мы работаем по главному принципу - общительность и обаяние! Это и есть залог успеха любого журналиста! Давайте поднимем бокалы и выпьем за то, чтобы удача и дальше сопутствовала нам!
Гости поддержали тост Хардвик и продолжили выпивать, сплетничать и знакомиться. Какой-то музыкант занял место за роялем и заиграл скучную мелодию, нагоняющую тоску.
- Ну что за Лунная Соната, - пробурчала Мелисса. - Сразу вспоминаются похороны любимой кошки, когда мне было двенадцать.
- А Жаклин, кажется, весело, - произнесла Лорэл, бросая на нее мимолетные косые взгляды. - Даже успевает делать селфи.
- Опять засорит чат своими фотками.
- Только не говори, что ты подписана на нее, - Лорэл уставилась на подругу.
- Нет, конечно! Так, - она пожала плечами, - захожу иногда из любопытства посмотреть, что новенького у этой гадины.
- Знаю я твои "иногда", - засмеялась девушка и взглянула на большие настенные часы, которые показывали половину девятого.
Ману опаздывал, и Лорэл начинала нервничать. Она так тяжело перенесла эти два дня разлуки, что никак не могла дождаться его появления.
- Глянь, какой красавчик рядом с Хардвик, - со смущением произнесла Мелисса. - Я его раньше не видела. О, Боже! Он смотрит на меня, - толстушка тут же отвела взгляд в сторону и слегка покраснела.
Это был Рей. Он уже посвятил директрису в свою вымышленную историю и преспокойно ждал прибытия субъекта, время от времени поглядывая на подруг-журналисток.
Лорэл не успела ничего ответить Мелиссе, потому что парадные двери холла распахнулись, и на пороге показался Ману. Взоры почти половины гостей тут же были устремлены в сторону новоприбывшего.
- Обалдеть! - проговорила Мелисса, открыв рот от удивления.
Ману не подвел Лорэл. Он пришел в костюме, причем далеко не в дешевом. Белая рубашка, бабочка, лакированные туфли, дорогие часы, аккуратно зачесанные назад волосы и букет ярко-красных роз в руке. Всё как полагается! Он выглядел очень солидно, а серьезное выражение лица придавало брутальности.