Он говорил и говорил без остановки. Похоже, ему было неважно, слушает его собеседник или нет. Важнее было, что выступает Великий Он, Непревзойдённый Гений Менеджмента и Знаток Правды Жизни. Петя кивал, изображая внимание, а сам думал о том, что же на этот раз измыслила его изобретательная подруга. Он отметил, что Настя до сих пор не вышла из вагона.
Поезд лязгнул и тихонько тронулся.
– Молодой человек, вы едете или как? – окликнула Петра проводница. – Мы отходим, а вы лясы точите.
– Да, всё, Петь, иди, а то на платформе останешься. – Семён дружески хлопнул его по плечу. – Слушай, а где Настя? Она выходила вообще?
– По-моему, я её видел, – сказал Петя – он уже бежал по платформе, держась за поручень. – Может, в туалет отошла? Позвони ей! – Он вскочил на площадку рядом с заворчавшей проводницей.
– Ага, да! – крикнул Семён. – Удачной дороги!
Вернувшись в купе, Петя не был удивлён, обнаружив там обеих девушек. Надия и Настя что-то ожесточённо искали.
– Представляешь, Петя, я паспорт потеряла! – со слезами в голосе обратилась к нему Настя. – Спасибо, Надька заметила – а что это, говорит, у тебя был паспорт в кармашке, а теперь я его не вижу?
– Ты уверена, что здесь потеряла, а не по дороге? – спросил Петя.
– Точно уверена! – всхлипнула несчастная. – Блин, что делать! Сёма с ума сойдёт!
Словно в подтверждение её слов, задребезжал розовый планшет на столе.
– Дай отбой! – приказала Надия. – Эй, Настюшка, я его нашла! Вон там валялся, в углу. Как мы его просмотрели, две вороны? И билет там, кстати.
– Чудно! – говорила Настя, принимая в руки документ. – Мы же там три раза смотрели!
– Значит, плохо смотрели.
– Я сейчас позвоню Сёме, чтобы он не волновался!
– Да переживёт твой Сёма, – сказала Надия. – И ты не дёргайся. Всё в порядке. Ты вообще тут находишься на своём законном месте, если что.
– Но я же не еду!
– В том-то и дело, что ты едешь.
– Юридически и фактически, – ввернул Петя.
– Блин!
Распахнулась дверь, и в купе зашла проводница, проверяющая билеты.
– Понимаете, тут такое дело! Я ведь не еду! – набросилась на неё Настя. – То есть у меня билет, но я не должна ехать!
– Девушка, не морочьте мне голову! У вас билет помечен сегодняшним числом, оформлен на ваш документ. Что не так? – почти без раздражения ответила проводница. – Сколько, бывает, зайцами лезут, а тут всё наоборот. Не сводите меня с ума, ладно?
– Как говорят в Одессе, «не делай маме нервы!», – сострил Петро и был удостоен гневного взгляда проводницы.
– Всё нормально! – примирительно сказала Надия. – Принесите нам чайку и чего-нибудь пожевать.
– Конкретней, пожалуйста. Чай, кофе, кока-кола, печенье, шоколад, чипсы…
– Значит, для начала – три стакана чая, пачку печенья и большую шоколадку для этой плаксы, ладно?
– Хорошо, – кивнула проводница и удалилась.
– Какая там первая станция? Мне надо будет сойти и вернуться! – ныла Настя.
– Да не надо тебе нигде сходить, – улыбнулась Надия. Петя отвернулся и зажал рот, чтобы не расхохотаться. Он уже понял, что это Надька устроила фокус с паспортом, для чего и потребовалось удалить из купе Семёна.
– Настенька, солнце моё, это ведь у Семёна тренинг, а не у тебя, – продолжала агитацию хитрая Надия. – У тебя – законные каникулы. Кто сказал, что ты обязана сидеть возле него на привязи? Ты что, Гюльчатай из гарема? Не можешь сделать шаг без разрешения повелителя?
– Он за меня очень беспокоится! – хлюпала носиком Настя. – Он же чёрт знает что вообразит!
– Ну и дурак будет в таком случае, – отвечала Надия. – Не горюй, птичка, что-нибудь придумаем.
Надия обладала незаурядной силой убеждения. Это замечали многие. И препод по общей химии, который против своей воли поставил ей на экзамене «хор», хотя под вопросом было даже «удовл». И соседка по общаге, которую Надия ласково выпроваживала, если ей нужно было освободить комнату для свидания по-быстрому. И Петя, причём неоднократно.
Не то чтобы шебутная пухленькая девочка была ведьмой-манипуляторшей, которая способна заставить человека сигануть в кипящий кратер, предварительно зарезав родную мать. Но если она очень хотела в чём-то убедить собеседника, ей это удавалось.
Настя не стала исключением. Через полчаса она, сбросив кроссовки, сидела по-турецки на диванчике, прихлёбывала чай и весело болтала с Надей. От недавнего смятения не осталось и следа.
– Классно ты придумала! – шепнул Петя своей подруге, когда Настя отлучилась из купе. Надия загадочно повела глазами, но по её рожице расплылась неудержимая торжествующая улыбка.
Поскольку они приобрели купе на четверых, в дороге никто не нарушил их уединения. На одной из остановок Настя включила видеосвязь на планшете и поболтала с потерявшим её бойфрендом. Она сплела какую-то не слишком правдоподобную историю о том, как они разминулись на вокзале, сказала, что вернулась домой, ужасно устала и что сегодня она никуда уже не поедет:
– До завтра, сладкий медвежоночек! Мяу-мяу!
В продолжение разговора Петя и Надя стоически молчали.
Трое путешественников протрепались обо всём на свете далеко за полночь, взбудораженные дорогой и озорным приключением, которое они недавно пережили. Где-то около четырёх ночи или, скорее, утра они расползлись по полкам – разумеется, Пётр, как джентльмен, уступил дамам нижние диванчики. Однако стоило ему заснуть, как он почувствовал, что его настойчиво будят.
– Настюшка спит, – прошептала Надия.
– Ага, – улыбнулся парень.
В славный город Воскресенск, где жили родители Надии и откуда должна была стартовать экспедиция, поезд прибыл к семи утра. Зверски невыспавшиеся путешественники вытащили рюкзаки и поплелись через вокзальную площадь.
– Куда сперва… уы-уы-уау… – зевнула Надия. – Наверное, в гостиницу?
– Я не откажусь, и пожрать не мешало бы, – витиевато ответил Пётр. Его синеватое лицо отлично гармонировало с синим камуфляжным костюмом. – Я, если недосплю, всегда на жор пробивает.
Настя ничего не сказала, только зевнула. Ей в эту ночь пришлось труднее всех: она вынуждена была полтора часа притворяться спящей…
– Эй вы, трое! Оба быстро ко мне! Я тебя узнал!
– Родион! – Троица разом обернулась на голос.
Родион подпирал плечом фонарный столб, чтобы тот не упал, и, сложив руки на груди, с ухмылкой смотрел на однокурсников. В оливковых военных штанах, футболке и панаме того же цвета, в светлых берцах «Калахари», он был похож на «солдата удачи». Героический облик дополняли ножны на левом боку.
А ещё – свежий бланш под левым глазом, который Родион пытался замаскировать чёрными тактическими очками, и свежие ссадины на костяшках, которые он и не думал скрывать.
– С прибытием! – Родион отклеился от столба и двинулся навстречу, распахивая руки для объятий. – Петруччо, брат мой… ы-ыть!.. – Он облапил Петю и приподнял его – вместе с рюкзаком, который тот не успел скинуть. – Надия, солнышко, рад тебя видеть! – Надежду постигла та же судьба – она только ойкнула, когда расчувствовавшийся Родион подхватил её и крутанулся с ней. – Насть, привет! – Он лучезарно улыбнулся, Настя отзеркалила улыбку. – А где Семён?
– Ой, Родик, – хихикнула Настя, – тут такая история вышла! Ты не поверишь!..
– Пошли разместимся в гостинице, мы тебе по дороге расскажем! – сказала Надия.
– …А-атлично! – Родион восторженно прихлопнул ладонями по бёдрам, услышав сказку о потерянном паспорте. – Начало хорошее!
– Мне всё равно как-то перед Семёном неловко! – призналась Настя.
– Это ему должно было быть неловко тебя обламывать, – ответил Родион. – Считай, его судьба наказала. А тебе повезло. Судьба, Настенька, от судьбы не уйдёшь. Тебе судьба была с нами в поход сходить.
– А Василиса где? В гостинице осталась? – спросил Петя.
Родион хмыкнул:
– Да тут тоже такая история вышла… Не знаю, с чего начать…
– Начни с конца, так проще, – посоветовала Надия.
– С конца так с конца. Не будет Васьки. Домой умотала в растрёпанных чувствах.
– Блииин! Жалко! Что-то случилось?
– Случилось, ага. Честно говоря, она сама виновата. Из-за неё всё…
– Так что случилось? – спросила Настя.
– Ну, в общем… Там, по дороге к гостинице, мостик через речку…
– Ну да, – кивнула Надия.
– Конечно, ты знаешь. В общем, приехали мы с Васькой, расположились и пошли погулять. Она, конечно, фотик взяла – она же у меня фанатка… Вот, идём мы через мостик, а внизу на берегу парень сидит и тину в мешок собирает…
– Утей кормить, – определила Надия.
– Наверное. А Ваське прямо до смерти захотелось его сфотографировать. А этот мужик увидел, что его снимают, и отчего-то в залу… в бутылку полез, – поправился Родион. – Мол, нех… нечего тут фоткать, и всё такое. Васька ему что-то ответила, он вообще взбеленился. Ну, я ему говорю – следи за языком, вообще-то… А он в ответ – будет мне ещё всякий пиз… короче, всякий указывать, в форму вырядился, а сам, небось, от армии косишь. А я ему – сейчас я тебя, герой стройбата, в это болото окуну, остынешь немного, а то горячий дохххх… до хрена. Ну, в общем, поцапались мы. Васька, дура, нет чтоб в стороне стоять, всё у меня на руках висла – «мальчики, не надо, мальчики, не надо!»…
– Это он тебя? – Петя указал на свежий синяк.
– Да нет, наверное, – неопределённо ответил Родион. – Это, кажется, уже потом, когда мы с ним мировую выпили, потом пошли в гости к его родичам, а на полдороге попались какие-то черти. Так этот парень – его Серёга зовут, кстати – с ними тоже зацепился. У него, видно, натура такая – если в день два раза не подрался, считай, зря день прожил. Идёт мимо них, вдруг разворачивается и лезет к одному: «Слышь, ты, те чё-то не нравится?» А тот тоже окрысился: «Э-э, увасся, ыды, слющай, ыды, куда шол, да-а?!»
Надия хихикнула. Две женщины средних лет, которые неспешно шли по противоположной стороне улочки, нагруженные сумками, прервали беседу и обернулись на гортанный вопль Родиона.
– Их четверо, нас двое – Васька не в счёт, от неё, кроме визга, никакой помощи. Но Серёга с самого начала одному нос поломал и глаз чуть не выстегнул. Этот выбыл. Ещё один дрищ мелкий, метр с кепкой, – Родион показал ладонью уровень, – пару раз поймал от меня по бестолковке и в драку больше не лез, так, вокруг прыгал, орал, и всё. Вот с двумя другими пришлось повозиться. Ну, а мне не хотелось возиться, так я достал товарища, – Родион извлёк нож и покрутил им в воздухе, – да и… – Вдохновенный рассказчик замялся, раздумывая, стоит ли сообщать все подробности. – Короче, только мы их и видели. Наверное, вспомнили, что дома утюг не выключили. Один так торопился, что тапки потерял. Серёга, правда, тоже удрал, потому что какая-то блажная дура стала ментов звать. Ну, и мы с Василисой тоже… поспешили удалиться. В другую сторону.
– Тебя за эти подвиги менты искать не будут? – озабоченно нахмурилась Надия.
– Да нет, наверное… – Родион снова пустил в ход универсальный русский ответ, вгоняющий в ступор иностранцев. – Вот после той славной виктории Васенька мне закатила истерику. Она, мол, ехала сюда отдыхать душой и фотографировать прелестные пейзажи, а я устроил ей быдло-апокалипсис.
– «Быдло-апокалипсис»? Красиво! – хмыкнул Петя. – Так и сказала?
– Так и сказала. Сейчас смешно, а тогда я, чес-слово, взъелся. Значит, я, говорю, для тебя быдло? У тебя что, говорю, благородные корни некстати пробудились, шановна панна Любомирска? Так мой предок, если хочешь знать, служил в кавалергардах и бился под Аустерлицем, у прабабки хранился его орден Святого Владимира, только я всех вокруг быдлом не обзываю…
– Ни хрена себе… – сказала культурная девушка Настя.
– А-а… можешь не верить, – отмахнулся Родион. – Многие не верят. Но ты подумай – мне-то какой резон врать? Это же его заслуга, а не моя…
– Да нет, верю… Просто неожиданно как-то. Ты… и вдруг потомок кавалергарда…
– Ну да, кавалергарда. А что тут такого? Все мы чьи-то потомки, и если покопаться в родословных, можно такого нарыть, что ахнешь! Вот мне один паренёк рассказывал, что встречался с девкой из рода Рюриковичей. Правда, она из какой-то обедневшей ветви, уже при Екатерине у них не осталось ни титула, ни поместий, сами землю пахали, как мужики – но всё равно помнили, что происходят от Рюрика. От того самого. Может, выдумала, конечно, фиг знает… Ладно. В общем, Васенька мне заявляет – да мне плевать на Аустерлиц, на твоего предка, а особенно на тебя, ты – тупое драчливое быдло, ты меня ни в грош не ставишь, я для тебя – постельная кукла и только, любил бы – повёз бы на Мальдивы, а не в эту пердь… ой, Надь, извини.
– Ничего, всё норм, – кивнула Надия.
– В общем, понеслась по кочкам. Сейчас-то я понимаю, надо было как-то всё обратить в шутку, но я тогда тоже был на взводе и, кажется, наговорил ей лишнего. Так что Васенька собрала вещички, обозвала меня средством контрацепции и умотала в Москву.
– Ладно, не горюй! – Надия хлопнула Родиона по плечу. – Может, ещё наладится у вас…
– Да пошла она на хутор к матери, – спокойно сказал потомок кавалергарда. – Когда надо было отвадить мажорного наркота Дюшу, тогда был «милый Родичка». И мои методы убеждения были в самый раз. А теперь я, оказывается, «быдло». Только ссору с Серёгой, с которой вся фигня началась, затеял не я, а вельможна панна Любомирска…
…День вышел весьма насыщенным. Разместившись в гостинице, путешественники отправились завтракать, потом зашли к родителям Надежды, потом отправились закупать продукты в дорогу, а заодно экипировку для Насти, которая уехала из Москвы в чём была, потом Надия устроила гостям экскурсию по городу с заходом на пляж. Там Настя снова повеселила друзей видеосвязью с Семёном – на этот раз она рассказала, что её семья в полном составе отчалила к тётке в Тарусу. Перспективный менеджер был в игривом настроении и настаивал, чтобы Настя обнажила для него груди. Настя похихикала, назвала бойфренда «испорченным мальчишкой», вместо бюста показала язык и отключилась.
– Придурок больной, – проговорила она вполголоса. Спутники деликатно отмолчались.
Во время прогулки по городу общее восхищение вызвал рекламный плакат «ОТРУБИ ДЁШЕВО!», висевший на заборе при входе на рынок. Скорее всего, те, кто разместил этот плакат, не имели в виду ничего дурного и просто желали привлечь внимание покупателей к побочным продуктам мукомольного производства, реализуемым по низкой цене. Однако мужская половина экспедиции истолковала фразу, как определила Надия, «в меру своей испорченности», и радостно сфотографировалась под плакатом с ножами наголо.
Скоро и девушкам представился случай сделать забавное фото. Возле рынка возвышались три кирпичные пятиэтажки (а всего в Воскресенске домов такого типа было полтора десятка). На стене одной из них висела трафаретная табличка «ОСТОРОЖНО, СОСУЛЬКИ!». Жарким летним днём этот призыв звучал очень «своевременно». Надия и Настя потребовали, чтобы парни купили им по эскимо, и Петро пять минут так и эдак снимал на Настин планшет, как две юные красавицы ласкают мороженое язычками.
Неподалёку от гостиницы путешественники обнаружили чудо детской архитектуры – добротный «штаб», устроенный в развилке могучей сосны. Возле этой избушки на курьих ножках висела простыня с грозным предупреждением «Не фоткать!! Штраф 500 рублей!!!» Родион со смехом объяснил, что вчера Василиса полчаса выплясывала возле этого строения, снимая его со всех ракурсов, а малолетним домовладельцам, как видно, не понравилось такое назойливое внимание.
За обедом Родион обмолвился, что, собираясь в поход к заколдованному замку, он захватил с собой ружьё.
– Правильно, – серьёзно сказала Надия. – У нас, конечно, не тунгусская тайга, не бразильская сельва и не Дикий Запад, но с ружьём в лесу как-то веселее. Я бы своё тоже взяла, но…
– У тебя есть ружьё? – спросила Настя.
– Да не у меня. У отца. Он меня начал учить стрелять, когда мне было десять с небольшим. Вот только он мне ружьё не даст, бида-пичаль. Оно ж на него оформлено, а я всё никак не соберусь получить разрешение…