Я стоял, всматривался в детали, а перед глазами возникали картины из детства.
Вот по той тропинке бежит Михель, разгоряченный, перепуганный, а за ним гонится Филипп с кнутом и время от времени слышатся удар и вопли боли. Это случилось, когда Михель сломал макет корабля, который несколько месяцев клеил с усердием старший брат.
А вот в беседке прячусь я сам. Рассерженный дворецкий пытается понять, кто разбил вазу с цветами, нашел мяч и ищет виновника.
А у старого пруда, где нашли вольготное пристанище серебристые карпы, мы с Михелем в тщетной попытке разжечь трубку с табаком, взятую тайком у отца, попадаемся ему на глаза. И долго потом сожалеем о проступке, не в силах сесть из-за боли в высеченных мягких местах.
Сколько воспоминаний. Детских, юношеских, плохих и хороших.
Пока я предавался воспоминаниям, Паскаль уже развил бурную деятельность. Покрикивая на подоспевших слуг, он велел одним нести в комнату господина дорожные чемоданы, другим велел нагреть воды в ванну для молодого хозяина, третьих ругал, чтобы не путались под ногами.
Неуемный рыжий вихрь - эпицентр кипучей энергии - вот кем был сейчас Паскаль.
- А ты чего встал истуканом? - накинулся камердинер на Делмера. Вон Кей был наверно единственным, кто не поддался суматохе, возникшей под руководством Паскаля.
- Милорд не отдавал мне никаких приказаний, - спокойно откликнулся татуированный, продолжая сохранять невозмутимость.
- Их отдал я! - воскликнул Паскаль, начиная закипать от гнева.
- Вот именно, - согласился Делмер и посмотрел на рыжего камердинера с легкой усмешкой, демонстрируя, что его приказы вон Кея нисколько не заботят.
- Ах так! - Паскаль покраснел, заклокотал от ярости, сжимая кулаки.
- Да так, - еще раз подтвердил татуированный, и, делая вид, будто не замечает камердинера, отвернулся.
- Наглец! Осел! Калоша! - Паскаль рассвирепел. - Кем ты себя возомнил, гусь ощипанный?! Ты будешь делать, что я сказал, иначе...
- Иначе что? - нахально спросил Делмер.
Они встали друг напротив друга. Невысокий Паскаль, в оправе очков которого блестели языки пламени, а шляпа-котелок в данный момент больше походила на шлем. И поджарый Делмер, увитый сотнями символов, с синими холодными глазами.
Стылый холод и всепоглощающий огонь.
Их стычка могла перерасти в драку, и мне пришлось вмешаться. Не хотелось портить возвращение домой подобной картиной.
- Новичок! - громко окликнул я татуированного. - Паскаль моя правая рука. Будь с ним вежлив и обходителен. Также впредь помни, что именно он выплачивает жалование. Что же касается тебя, Паскаль. Я недоволен. Раньше тебе удавалось сдерживать себя куда лучше. Что за манеры, мой друг? Мы не в захолустье, а в столице!
- Простите, сэр. Моя вина. - Камердинер низко поклонился, чтобы скрыть, как сильно зарделись от стыда щеки.
- Виноват, милорд. Не привык. Пока еще. Сами понимаете - покидало. Манеры. - Невнятно следом принялся извиняться Делмер вон Кей. Речь мужчины была сбивчива и неясна, впрочем, с ним порой такое случалось.
Я не преминул отметить в памяти о желании как следует побеседовать с этим, безусловно, увлекательным экспонатом. Первый раз вижу столь необычайно филигранную личность. Но беседу отложим ко времени. Сейчас стоило заняться вещами более важными.
У порога нас терпеливо поджидал дворецкий. Уортинг предано служил верой и правдой роду Лефевр вот уже шестьдесят лет. Как до этого делал его отец, дед и прадед. Он воспитывал меня и братьев с самых пеленок, и я встречал этого чудесного человека с трепетом какой только мог проявить.
- Уортинг! - я заключил дворецкого в крепкие объятия.
- Молодой господин необычайно силен, - улыбнулся старый дворецкий. Обычно ему удавалось скрывать свои чувства. В детстве мы даже называли его каменной горгульей. Однако сейчас Уортинг не мог скрыть радости, - вы еще больше возмужали, если подобное возможно.
- А ты нисколько не изменился, - я возвратил в свою очередь порцию лести.
- Молодой господин, необычайно щедр, - поблагодарил дворецкий кивком.
- Отец дома? - поинтересовался я, следуя за Уортингом в большой зал.
- Его святейшество, герцог пребывает у себя в кабинете. Там же и господин Филипп.
- Прибыл ли Михель?
- Еще нет. Ожидаем в скором времени. Господин Михель прислал письмо о прибытии не позднее вечерней звонницы. Молодой господин желает увидеть отца и брата немедля? Или же желаете переодеться и смыть дорожную пыль?
Я задумался. Разумеется, мне хотелось увидеть отца и старшего брата. И все же показаться им на глаза в неподобающем виде.
- Чем они заняты сейчас?
- Господин Филипп и герцог Герард Лефевр обдумывают планы речи на предстоящем заседании в Сенате.
Слова дворецкого сделали мое решение окончательным.
- Ванна. Стакан бренди. Побриться и облачиться в нечто более подходящее. Полагаю, и брат и отец заняты и охотно отложат нашу встречу на четверть часа. Или, скажем на час.
- Разумеется, молодой господин.
- Уортинг, окажи услугу.
- Слушаю, молодой господин.
- Устрой моего нового слугу. Выдели комнату, покажи и расскажи что здесь и к чему.
- Всенепременно. Я уже позаботился. Комнату готовят.
- Спасибо, - поблагодарил я его, подойдя к своим апартаментам.
- Всегда к вашим услугам, - дворецкий кивнул и бесшумно удалился прочь.
Спустя оное время я чувствовал себя заново родившимся. Горячая ванна с примесью каких-то душистых трав смыли усталость, а выпитое бренди взбодрило и придало новых сил. Я тщательно выбрился, рассматривая отражение в зеркале, обдумывая, стоит ли наведаться к цирюльнику для стрижки. После, как следует, надушился. Неспешно облачился в новый костюм, причесался, дотошно оценивая результат. Им я оказался доволен. Теперь вполне можно было идти для воссоединения с семьей.
Отца и Филиппа я без труда отыскал в кабинете на втором этаже. Они склонились над какими-то бумагами и не сразу заметили мое присутствие. Несколько минут я с интересом их рассматривал.
Отец, Герард Лефевр, "опора трона" все также казался несокрушимой скалой, несмотря на возраст и седину. Статный, высокий, волевой. С прямыми плечами и пронзительным взором. Могучий Титан.
Филипп больше меня или Михеля походил на отца. Такой же статный, волевой. В нем чувствовалась сила и энергия. Подражая родителю, старший также носил аккуратно подстриженную бороду и усы, зачесывал волосы назад. Разницей служил лишь возраст. Черные пряди напротив снежно-белых.
Меня, наконец, заметили.
- Мальчик мой, - радостно произнес отец, протягивая руки для объятий.
- Стефан, - Филипп лучезарно улыбнулся, - рад видеть брата во здравии.
Мы крепко обнялись и не раз, подмечая перемены в каждом, и искренне радуясь встрече. Я не был дома давно. Письма не в счет. В них не выразишь и не опишешь и сотой доли, чего хотелось бы поведать и рассказать.
- Добрался с комфортом? - полюбопытствовал Филипп, одновременно доставая бренди и три фужера.
- По-разному, - уклончиво ответил я, принимая стакан.
- Наслышаны-наслышаны, - усмехнулся старший брат, разливая ароматное бренди, - слава о талантливом писателе разносится необычайно быстро и гремит громом. Бомонд в восторге. На светских раутах ты извечный предмет обсуждения.
Филипп подмигнул мне весело. Мы все трое чокнулись и выпили.
- Что нового произошло в Дартмуре? - в ответ полюбопытствовал я.
Филипп неопределенно пожал плечами, покачивая бокал с бренди.
- Столица, брат. Одно слово, но как оно точно описывает происходящее. Ведь если посмотреть - вроде бы Дартмур шумит, живет, не останавливаясь ни днем, ни ночью. События, званые вечера, светские рауты, движение, жизнь, суматоха. Блеск, искры, смех. А приглядываешь повнимательней - и ничего! Болото! Такое же, как и год, назад и пять и десять. Я прав, отец?
- Я полностью доверяю твоему мнению, Филипп. - Герард Лефевр улыбнулся, коснулся плеча старшего сына. - Что ж, мальчики, рад был вас видеть, но, к сожалению, должен оставить. Стоит завершить неотложные дела. Стефан, я надеюсь на подробную историю о путешествиях моего блудного сына.
Я кивнул. Отец еще раз улыбнулся и тихо покинул кабинет.
Мы проводили родителя взглядами. В кабинете возникло неловкое молчание.
- Знаешь, отец ведь никогда не покажет, - немного замявшись, тихо произнес Филипп, - однако, он сильно переживал о тебе. Ждал писем, жадно читал. Даже от Михеля почту вскрывал после, сначала твою.
- Филипп, я не... - неловко начал я, но брат прервал оправдания.
- Нет. Я не виню тебя. Ни в коем случае. Каждый из нас идет своей дорогой. Я, следуя за отцом, пошел в политику, Михель пробует себя в армии, а ты выбрал еще более тернистый путь. И, на мой взгляд - держишься уверенно. Я говорил правду - книги производят настоящий фурор. Романы читают и женщины и мужчины. Не обошлось и без критиков, но куда денешься от тех, кто не умеет ничего делать сам и живет за счет других? Правда?
- Спасибо, - тихо поблагодарил я брата.
- За что? - брови Филиппа поползли вверх.
- Прежде всего, за поддержку. Я знаю, как отец колебался на мой счет. Ты его уговорил, а я обрел свободу. Вот за это и спасибо.
- Ты уже доказал, что ни я, ни отец не пожалели о выборе.
- Знаешь, а давай выпьем! - я резво поднялся из кресла и, откупорив бутылку, налил новую порцию. - Хочу выпить за лучшего старшего брата, о котором мечтают все, а получил только я.
Филипп улыбнулся, но как-то вяло, будто задумавшийся о чем-то очень сильно. Мы чокнулись и надолго приложились к выпивке.
- Ты знал, что отец пишет мемуары? - спросил Филипп, допивая содержимое стакана.
- Человек такого ранга и с такой бурной жизнью просто обязан выпустить мемуары, - пожал я плечами, - а ты читал?
- Просматривал некие эпизоды. Ничего существенного, лишь в общих чертах.
- И как тебе? Публика останется довольной?
- Да как тебе сказать, - замялся Филипп, - мне довелось понять лишь одно - литературный талант ты получил не от него.
Мы засмеялись. Затем выпили еще немного.
- Кстати, открою еще секрет. И смотри не проболтайся! - Филипп сурово ткнул в меня указательным пальцем.
- Я весь во внимании.
- Отец читает твои книги.
- Ну, надо же! - мне захотелось позабыть, кто я и где нахожусь и присвистнуть.
- Обнаружил одну из книг за вечерним столиком у него в спальне. Старик читает романы перед сном. Может, у него от этого нет бессонницы?
- А ты сам читал? - мне было интересно услышать мнение старшего брата.
- Скорее пролистывал, - уклончиво ответил брат, - вроде, неплохо.
- И на том спасибо! - я благодарно поклонился.
Филипп в ответ луково подмигнул и показал мне язык. Всего на долю секунды. Однако от подобной выходки, так несвойственной брату, я опешил, потеряв дар речи.
- Как дела в Совете? - наконец я приблизился к теме, к которой старательно подыскивал слова. - Скоро выборы.
Невозмутимая реакция Филиппа меня взбодрила. В старшем отпрыске рода Лефевр не было ни капли сомнения и неуверенности.
- Я фаворит. Мои позиции крепки, связи обширны, дела успешны.
- Остается посочувствовать оппонентам.
- У тебя будет возможность. Точно так же, как и набрать в мою пользу еще немного очков. Сторонники и их поддержка лишними не бывают никогда.
- Возможность? - настала моя очередь недоуменно вскидывать бровь.
- Сегодня состоится званый ужин у герцогини Дювиль. Разумеется, я там буду. Ты тоже в списке приглашенных. Разве, я не говорил?
- Первый раз слышу.
- Удивительно! Наверное, вылетело из головы от радости при долгожданной встрече с младшим братом. Я становлюсь рассеянным.
- Не верю ни одному твоему слову! - заявил я обвинительно. - Что мне прикажешь там делать? Ты же знаешь, как я не люблю подобные события.
- Брось говорить нелепицу! Во-первых, - я знаю, точнее, надеюсь, что ты повзрослел и окажешь любезность старшему, и заметь - ни я сказал - любимому брату; а во-вторых, - у тебя получится прорекламировать присутствующим новую книгу. Ни что не поднимет так тиражи, как встреча кумира с поклонниками.
- Меня нисколько не интересуют деньги, слава святым, я родился в роде Лефевр. - Начал было я оправдываться, но Филипп прервал речь.
- Никто не говорил о деньгах. Тиражи - это, прежде всего слава, слава - это известность, помножим выше сказанное на амбиции. Мне продолжать?
Мы оба прекрасно понимали, кто одержал победу в споре. Однако перепалка подняла нам обоим настроение и придала бодрости. Еще немного для приличия я вредничал, а затем мы на время расстались, обговорив некие нюансы по поводу предстоящего раута.
Сошлись, что в связи с занятостью Филиппа он подъедет уже из Совета, а я отправлюсь на светское мероприятие из родного гнезда.
До начала приема оставалась еще целая куча времени. Предаваясь скуки, я прогуливался по дому, поочередно заглядывая то в одну комнату, то в другую. Меня окружали воспоминания, разные - плохие и хорошие, однако, если вдаваться в философию без тьмы не стало бы и света. Прошлое сделало меня, таким, какой я есть. И не стану скрывать - я доволен и положением и жизнью. Смешно и нелепо жаловаться.
Отправив Паскаля с поручениями, я заглянул в комнату к новому слуге. Скука и желание скоротать время привели меня в крыло прислуги.
Делмер вон Кей уже успел занять отведенную ему Уортингом комнатушку. Занять, но не обжить. Да и возможно ли это, если весь нехитрый скарб лишь одежда на человеке?
Также даже при беглом взгляде замечалось, что вон Кей не из тех, кто привык к уюту. Делмер относился к тому типу людей, кто в любом жилье видит временное пристанище. Поэтому зайдя я увидел Делмера сидящего на койке, подле свернутого матраса.
- Хорошо устроился? - стук о моем приходе отвлек мужчину от дум.
- О, да. Благодарю, милорд. - Делмер вскочил с койки.
- Уортинг уже объяснил тебе что к чему?
- Да. Объяснил и показал, милорд. Мне грех жаловаться. Лучше и быть не может.
- Рад за тебя, - я прошел в комнату, огляделся, в попытке отыскать куда можно присесть. В итоге устроился на трюмо. - Присядь, нам надо поговорить.
Делмер кивнул, и снова уселся на кровать.
- О чем вы хотели говорить, милорд?
- В первую очередь о твоем виде, - я скептически осмотрел наряд нового слуги, - такую ветошь носят бродяги да и то те, кто слишком ленив копаться в мусоре, чтобы разжиться там чем-то более стоящим. Теперь, когда ты в моем штате, тебе полагается выглядеть презентабельно. Неброско, но опрятно. Скажи размеры обуви и одежды и Паскаль все организует.
Делмер кивнул, продолжая внимательно слушать. Он напоминал мне бродячего пса, знающего о жестокости не понаслышке. Такие всегда ждут подвоха и готовы к нему, даже, если рука протягивает еду, в любой момент пес ждет удара и немедленно ответит агрессией. Вот и сейчас вон Кей внимательно наблюдал. Битый жизнью столько раз, мужчина привык быть всегда начеку.
- Во-вторых, - к персоналу мои требования просты. Я ценю преданность и исполнительность. Не переношу лжецов. И не прощаю предательства. Могу ли я положиться на тебя, Делмер вон Кей?
Мужчина не помедлил с ответом:
- Я многое повидал в жизни. Многое слышал. О вас слышал, милорд. О роде вашем. Вы люди чести. Держите слова. Сильные. Смелые. В трактире я все решил. И подошел. Я готов служить верой и правдой. Готов закрыть грудью. Умереть тоже. В обмен я прошу одно, милорд - покровительства. Много сделал. Много где был. Ищут. Виселица. Костер. Дыбы. Кандалы. Не хочу новых отметин.
Мы оба посмотрели на татуировки, испещряющие все его тело. Речь этого необыкновенного человека сделало свое. Я окончательно решил оставить его возле себя, невзирая на прошлое беглеца, убийцы и каторжника.