Толпа одобрительно зашумела. Настал черёд Эйри говорить.
– Жители Хикэсколада! Мы не так сильны, как вам кажется. Избранные, хоть и имеют огромный потенциал по Пророчеству, всё же ещё малы для войны, я не имею должного опыта, хотя и неплохо стреляю из лука. Из нас четверых настоящую помощь вам может оказать только Его Величество.
В толпе прокатился вздох. Женщины снова зарыдали, мужчины же бранили войну на чём свет стоит, дети пугливо зарывались в материнские юбки.
– Неужели Эсколадцы отправят много солдат на маленькую деревушку? – возмутился Маслов-старший.
– Разумеется, нет. Они отправят небольшой хорошо подготовленный отряд. Поверь мне, этого будет предостаточно. – сказала Эйри с видом знатока.
– Жители деревни неопытны, и в этом одновременно может помочь или помешать им. С одной стороны, они, разумеется, не чета вымуштрованным эсколадским воинам, а с другой стороны – они будут выполнять приказ беспрекословно, понимая, что мало что смыслят в военной тактике. В конце-концов, тонут чаще всего те, кто умеет плавать. – Задумчиво произнёс Тимрон.
– Так может у нас есть возможность им помочь? – Спросил Никита. – Они так верят в нас с Бодей. Какие же мы Избранные, если даже не попытаемся им помочь?
Бодя кивнул, соглашаясь с братом.
– Я согласен. Мы должны хотя бы попробовать.
Тимрон внимательно вглядывался в лица мальчишек. Их уверенные глаза заставляли верить беспрекословно. Он понял – мальчишки защитят Хикэсколад.
– Это опасно. Очень опасно… Вы должны слушать меня.
Богдан переглянулся с Никитой и ответил:
– Вообще-то мы и сами кое-что смыслим. Как-никак занимаемся боевым искусством.
Принц не знал, почему он верил братьям и в них, настолько, что вновь вскинул руку, призывая жителей Хикэсколада выслушать его.
– Хикэсколадцы! Избранные согласны помочь вам и защитить вас, так же, как и я! Вы должны точно слушать нас, иначе ничего не выйдет…
***
В небольшом домике за массивным столом сидело пятеро человек: Тимрон, Богдан, Никита, тот самый черноусый мужчина – Раулиж и смышлёный русоволосый парень, когда-то отслуживший в Лиларейской армии – Эрике. Недалеко от них, но всё же отдельно, по обычаю эсколадцев, которых тут придерживались, сидела Эйри. Женщинам нельзя было лезть в ратное дело, а если уж браться за такое, то следовало сесть отдельно от мужчин.
На столе лежала большая карта местности, старая и пыльная, как будто её нарисовали столетие назад. Эрике водил по ней пальцем, показывая принцу и братьям, откуда могут напасть эсколадцы. В конце-концов, общими усилиями Тимрона, Боди, Раулижа и Эрике они отыскали место, где удобнее всего было пойти в наступление. Никита молчал. Эйри плела тетиву из какого-то растения, которая постоянно путалась – девушка волновалась. Комната находилась в молчаливом напряжении.
Люди за столом предлагали планы действий. Каждый новый имел какой-то минус, не позволявший им воспользоваться. Неожиданно голос подал Никита.
– Может, следовало бы с помощью небольшого отряда загнать их в город, а потом напасть с другой стороны? Это как в бою, Бодя, помнишь?..
– Хочешь пробить корпус – бей в голову. Точно, Никитос!
– Звучит и вправду действенно. – рассудил Раулиж.
– Да, хорошая тактика, – согласился Тимрон, – Эрике, хватит ли у нас людей?
– Да, хватит. Деревня, по нашим меркам, очень большая, во всяком случае, человек триста найдётся. Или четыреста…
– И каков наш план, Ваше Высочество? – С покорным видом спросил черноусый.
– Мы встретим эсколадцев небольшим, но желательно вооружённым отрядом в деревне. Этот отряд возглавит кто-то из нас – я или Эрикэ. Второй же возглавит большой отряд, который через некоторое время, по сигналу, начнёт наступать на врага сзади. Таким образом, два отряда и присоединившиеся к ним жители возьмут эсколадцев в плотное кольцо до их полной капитуляции, а для полного успеха…
– Я возглавлю небольшой отряд лучников, который будет обстреливать врагов с вышек. – заговорила вдруг Эйри, не отрываясь от своего плетения. – Нескольких десятков лучников будет вполне достаточно.
– Значит, наши охотники пойдут с тобой, – решил Эрике, – они хорошие лучники, и у них отличное чутьё.
Эйри кивнула. Раулиж, как выбранный на этот пост человек из деревни, отдал распоряжение о сборе отряда и охотников-лучников, а также о подготовке оружия, которого, благо, за время многолетних войн ходило по деревням и городкам немало, хотя жители им порой и не умели пользоваться. Тимрон и Эрике остались: им предстояло разрабатывать планы и готовить отряды к предстоящей битве. Эйри тоже ушла знакомиться с охотниками – своим новым отрядом. Братьев Масловых увели две краснощёкие девицы: что ни говори, а Избранных всё равно воспринимали тут, как детей, которых нужно было вымыть, накормить и спать уложить. Ребята долго противились, отказывались есть, пока им тоже не дали важную работу – подавать сигналы.
***
Утро того судьбоносного дня для всего Хикэсколада началось для всех ещё до рассвета. Воины выглядели бодро и бесстрашно, хотя добрая треть деревни понимала, что это не так. Матери, сёстры и жёны стояли со слезами на глазах, а девушки восхищённо поглядывали на своих вчерашних сожителей, молодых юношей на лошадях. Дети сновали между конями с палками, как с мечами, из стороны в сторону, всем своим видом показывая свою боевую готовность и жалея, что их не берут сражаться. Самые настырные из них всё же добились кое-чего – им разрешили передавать сигналы вместе с братьями Избранными, что считалось великой честью и причиной для зависти. Город готовился к войне. Когда женщины наконец управились с провизией, их вместе с детьми отвели подальше от места битвы. Второй, большой отряд вышел из города, лучники с Эйри во главе распределились по вышкам. Светловолосая девушка Лирам, по прозванию Лебедь, долго не хотела отпускать своего Эрике, точно знала, что больше не увидит его. Наконец и её увели. Воцарилась тишина.
Только выглянули первые солнечные лучи, а эсколадцы были уже близко, гул их шагов уже достигал до хикэсколадских ушей, заставлял замирать в тревоге женщин, плакать – детей, а воинов – чувствовать этот ужасный, дикий азарт – азарт войны.
Как только последний человек вошёл в город, крупный мальчуган по просьбе Богдана затрубил в рог. Так началась та самая битва, которая была после названа в летописях осадой Хикэсколада.
Поначалу всё шло по плану. Отряд Эрике и впрямь встретил отряд эсколадцев, ещё и достойнее, чем можно было предположить. Но всё равно, даже вместе с лучниками их было слишком мало. Богдан Маслов начал подавать сигналы второму отряду. Один гудок, второй, третий… И вот случилось непредвиденное: отряд сигнальщиков Никиты, находившийся с отрядом Тимрона, подал много коротких сигналов. Это означало одно: отряд не мог пробраться в город.
– Чёртовы эсколадцы! – выкрикнул тот самый мальчуган, что трубил вначале битвы в рог, и метнулся к отряду подать сигнал. Эрике оказался в ловушке, и наступавшие это явно поняли. С их стороны послышались победительные крики.
Вдруг капитан отряда вышел вперёд. Изумлённые люди по обе стороны остановились. Эрике бесстрашно заговорил:
– Народ эсколадский! Доколе всё это будет продолжаться! Когда вы уже насытитесь кровью? Мало вам крови воинов, армии лиларэйской, вам и вашим клинкам захотелось испить простой, городской или деревенской? Зачем вы забираете наших отцов у детей, сыновей у матерей, братьев у сестёр и мужей у их жён? Зачем вы оставляете вдовами наших девушек, которые ещё вчера были молоденькими невестами? Оглянитесь! Мы же братья с вами, мы когда-то были одной страной, одним народом! Моя мать – из рода эсколадского, отец – из рода лиларэйского, и так почти у каждого из нас! Мы вам не враги, мы не повинны в помешательстве наших королей! Только мы с вами можем решить так, и с завтрашнего дня на войне больше никто не погибнет!
Эсколадцы задумались. А ведь вправду, каждый из них в душе не желал войны. У многих были дети, жёны, невесты в Эсколаде. Всё вокруг затихло. Это могло стать началом мира.
Но вдруг в открытое перед наступавшими тело Эрике вонзился заговоренный клинок, а одинокий голос хитренького мальца перечеркнул тишину криком «За короля Энритоса! За царство и землю!». Тело главы первого отряда тяжело упало на землю. Юноша был мёртв.
– Мерзкий прихвостень! – Воскликнул мужчина, стоявший позади убийцы, вонзая в него кинжал. Тут же на него наползла кучка таких же «прихвостней». В это время в город вошёл отряд принца Тимрона, но уже было поздно. Эсколадцы сами перебили сторонников этой беспричинной войны и сдались в плен, а толпа хикэсколадцев ринулась прощаться со своими героями. Там был и тот самый крепкий, полненький мальчик, мать которого склонилась над ним в бессильном рыдании. Его последними словами была такая фраза: «И всё-таки не все они – чёртовы дети. И не все мы – ангелы… Мама…». Там же были десятки других воинов отряда Эрике, несколько стрелков-охотников во главе с раненой Эйри и дети отряда сигнальщиков Боди, которым ещё так рано было умирать. Другие дети прощались с ними, не веря самим себе, со слезами на глазах. Отряд Тимрона также пострадал – оказывается, они столкнулись с эсколадскими партизанами, «скрытными крысами», как потом их назвал Раулиж. Из отряда сигнальщиков Никиты там не выжил практически никто: почти всех забрала война под своё чёрное крыло. И самого Никиты нигде не было… Героями стали и некоторые эсколадцы, особенно тот, что вступился за капитана первого отряда. Но самым главным героем, разумеется, стал Эрике Арадил.
Лирам, заплаканная, но всё же не утратившая своего лебединого вида, подбежала и прижалась всем телом к убитому жениху. Никто кроме неё и матери Эрике не осмелился подойти к герою. Только Лебедь слышала его последние удары сердца, последнюю волю и слово, которое она по сей день не раскрыла никому.
Бодя в это время искал Никитоса. Чувство тревоги, страха за брата было незнакомо ему. Как он объяснит маме, что однажды нашёл среди горы трупов воинов на войне в параллельном мире тело своего младшего брата? На глаза напрашивались слёзы. Люди тоже заметили пропажу Избранного и искали. И вот оправдались опасения Богдана – среди кучи тел кто-то заметил фигурку Никиты. Глаза старшего из Масловых заслонило тьмой…
***
Вот уже который день Тимрон приходил к раненой Эйри в одно и то же время. Старушка Нони, выхаживавшая её, всегда уходила, оставляя его следить за Эйри.
На душе у Тимрона было неспокойно. Вот уже который раз звучал в голове голос отца, говоря: «Ты должен добыть её живой или мёртвой. Не опозорь меня.», в который раз рука находила самый простой выход и заносилась с клинком над головой Эйри, но… Тимрон не мог её убить. Столько раз он проклинал себя за трусость и восприимчивость к чарам Уайрпульской красавицы, столько раз пытался найти в ней недостатки, хоть один, чтобы можно было убить её, но нет, рука не поднималась, а глаза, точно завороженные, всё упивались красотой её лица, волос.
– Так нельзя! – сказал сам себе Тимрон, занёс дрожащую руку с мечом, закрыл глаза и опустил меч…
На пол. От злости на себя принц швырнул меч куда подальше. Сталь коварно заблестела, точно не прощая владельцу его малодушия и… тяги к Эйри?
– Тебя забыли спросить! – прошептал принц сквозь зубы и поднял меч.
Вдруг девушка заворочалась. Тимрон обернулся и увидел открытые глаза слегка усмехающейся ему Эйри. От этой лёгкой улыбки принцу стало одновременно и не по себе, и гораздо легче, точно тонны камней с души свалились.
– Рад, что ты очнулась. – Тимрон говорил, пугаясь собственных слов и голоса.
– Доброе утро, Ваше Высочество – проговорила медленно Эйри.
Затянулась пауза. Вдруг Эйри поменялась в лице и спросила:
– А… Как там Богдан?
Тимрон только грустно покачал головой. Со дня смерти брата Богдан почти ничего не пил и не ел, ни с кем не разговаривал и не выходил из комнаты. Никита всё ещё лежал в лечебнице, но целители уже ничего не могли сделать…
Вдруг откуда-то послышался детский, но чуть хрипловатый знакомый до боли голос:
– Эй, Бодька, выходи!.. Да никто тебя не обманывает и не утешает! Я это, я! Говорю же тебе…
– Никита! – Одновременно воскликнули принц и бывшая виконтесса. – Живой!
На их голос кто-то быстренько спустился по лестнице.
– Конечно живой! – Перед ними предстал целый и невредимый Никита, точно никакого ранения и не было. – Долго же я спал! Так кто всё-таки выиграл? И когда мы пойдём в Эсколад?
– В такой войне, – послышался мужской голос, – обычно бывают лишь проигравшие. Ничто не искупит цену человеческих жизней... Я пойду с вами, Избранные, Хранительница и Принц, и доведу вас до храма, дабы искупить вину моего народа перед этой деревней и многими другими.
Это был тот самый мужчина, который убил прихвостня, и ему, к большому счастью, удалось выжить. С повязкой на одном глазу он был похож на пирата; потеряв один глаз, он всё-таки спас себя самого. Эйри и Тимрон переглянулись. Вот он – последний участник Пророчества, «друг иль враг», о котором говорил прадед Зимбы.
Глава 7: Все пути ведут в Эсколад
Эсколад - страна солнца, сочных ирандинис, очень напоминающих апельсины, страна моря и горячей крови. Здесь, по мнениям некоторых светочей, самые красивые женщины и мужчины, здесь объединяются моря, пустыни и горы, леденящий мороз и жаркое солнце. Эсколад — страна-противоположность.
До начала этой Проклятой войны Лиларэя и Эсколад были одним государством, объеденившим в себе два народа, ни один из которых, однако, невозможно было представить без другого. Эсколадцы - смуглые, черноволосые, обычно кудрявые, весёлые и вспыльчивые. В их жилах бурлит горячая кровь, они искренни и обычно могут испытывать только самые сильные чувства. Лиларэйцы же светлокожие, чаще светловолосые и с прямыми волосами, реже — черноволосые или рыжие, более холодные в общении и спокойные. Они также веселы, но им больше присущи ирония и сарказм. Они более минималистичны, нежели эсколадцы. Эти два народа объединяет общая любовь к природе, песням и танцам, своим традициям и легендам, общие корни и история. Каждый из этих разделённых народов точно затаился в ожидании объединения. Мешают им только правители.
Обо всём об этом рассказал им Эдис, часто прерываясь на спор с Тимроном: как-никак они всё же являлись представителями разных народов. Но в одном были согласны оба: ни лиларэйцам, ни эсколадцам война не нужна.
«Он будет достойным королём, — думала Эйри, глядя на Тимрона, — не зря он достоин стать королём новой, не воюющей Лиларэи. А там, глядишь, и произойдёт объединение. Женят его на Ритене, принцессе эсколадской…»
Богдан думал, постоянно оглядываясь на брата: «Он умер… Никто не мог помочь. Как так?.. Неужели чудо? Ну да, а как бы иначе исполнилось Пророчество, если бы Никита не остался в живых?» Никита же только удивлялся задумчивости Боди, обычно не свойственной брату, и любовался природой, окружавшей путников повсюду.
Эдис, полное имя которого, к слову, звучало как Эдисо Оретт ди Рокарас Ааретти, не смотря на свой серьёзный вид, совсем не скрывал эмоций. На протяжении нескольких часов он собирал цветы, что росли вокруг повсюду, и неторопливо, старательно плёл из них венок. Масловым было в диковинку поведение их нового знакомого, а вот Тимрона это настораживало не на шутку. Потом Эдис подошёл к Эйри, сказал ей пару фраз на эсколадском и надел ей венок на голову. Эйри засмеялась. Масловы недоумённо переглянулись, а вот Тимрон, хоть и сохранял спокоойное выражение лица, сильно побледнел.
— Чего это с ним? — спросил Никита у брата, указывая на принца кивком головы.
— Беда, — посмеиваясь, ответил Богдан, — это всё оно, светлое чувство.
Никитос почти горестно покачал головой. «У всех свои причуды» — подумаете вы, и я полностью с вами соглашусь.
Ох уж эти «светлые чувства»! Немало душ погубили они и многих сделали самыми счастливыми на земле. Ах, эти «хорошие побуждения», из которых зачастую выходят сквернейшие дела! Как говорится, благими намерениями…