Маленький дружинник уронил порученного ему Зарака на землю и уселся, как на тюфяке.
— Это госпожа Одетта, с самим доместиком, что ли трахается, раз они из-за поганого домишки корабль прислали?! — фыркнул Марис.
— Скорее уж, денег им засылает, — меланхолично отозвался Дарен. — Обычно, они на такие вызовы какого-нибудь кадета с утра присылают. Что бы документы заполнить.
— Вы циники, господа, — укорил подчиненных Томэ, — может, у этой Одетты действительно с доместиком большая и искренняя любовь.
Судя по ехидным гримасам дружинников, версия командира не встретила у них доверия, но они слишком устали, чтобы спорить, или вообще предпринимать активные действия. Пожалуй, оно и к лучшему. Оружие "черепахи" слишком серьезная штука чтобы с ним шутить. Тем более, когда не знаешь, что в голове у людей, которые держат палец на кнопке. Среди схолариев порой попадались просто сказочные идиоты.
— Оружие на землю! На землю! — снова донеслось с неба.
— Как редко в этой жизни мы получаем, то чего хотим, — скал Томэ и повесил плеть обратно на пояс.
Дружинники тихо засмеялись. Расставаться с оружием никто не собирался. Чтобы не подвергать закон новым оскорблением, схоларии, видимо, решили притвориться, что их требование выполнено. "Черепаха" плавно развернулась и пошла на посадку перед воротами двора. В лица дружинникам ударил поток воздуха пахнущего горячим металлом. Томэ нахмурился, настроение у него было прискверное. Ну почему, он каждый раз попадает из переплета в переплет?!
Глава 3
Пентокарх в фиолетовом мундире схолы, старался просверлить Томэ взглядом. Судя по значкам на кителе стража порядка, должность командира отряда в пятьдесят голов к его званию не прилагалась. Возможно, поэтому он казался обиженным на весь окружающий мир. Томэ зевнул.
— Хватит, хватит врать и изворачиваться. Нагадили, так отвечайте за это. Как положено благороднорожденным.
— Ты лучше лирийцам на совесть. Это они во всем виноваты.
Томэ помахал перед лицом ладонью, как и следовало ожидать никакого облегчения это не присело, дым от горящего барака уверенно заполнял двор.
— В чем виноваты?
— Напали на нас, хотя, их ничем не провоцировали, а потом подожгли дом, в котором мы укрылись, — отчеканил Томэ.
Весь десяток подтвердил слова командира дружными кивками. Пентокарх протер красные от дыма глаза.
— Горожанин без охапки привилегий за пазухой, после такого вранья уже зубы с мостовой собирал.
— Вранья?! Тебя они, что уже подмазали?! Быстро…
— Следи за языком.
— За своим помелом посмотри. Ты меня сам только что лжецом называл. Меняю одно обвинение в обмен на другое. Эти тараканы в красном, разбежались, как только увидели машину Схолы. Разве честные люди так себя ведут? Но все равно, доблестные стражи Столицы встали на их строну. Наводить на размышления, знаешь ли.
— Я верю тому, что вижу. А кадетов допросят в свое время. Так что прекрати морочить мне голову. Думаешь, я идиот?
— Ммм… а пытаться разговаривать двух шагах от пожара, теперь считается признаком большого ума?
— Ты не хуже моего знаешь, что я должен провести предварительный допрос на месте… — пентокарх закашлялся, вытер рот и повернулся к декарху. — Хватит! Забираем их. В оплоте разберемся кто из нас дурак.
— Так места не хватит, господин пентокарх. Арестантский отсек не рассчитан на одиннадцать человек.
— Тогда погрузим в общий.
— А…
— А лишних людей оставим здесь, пусть охраняют место происшествия.
Через несколько минут ушедших на разбирательства кто останется на земле, стражи порядка взяли дружинников в кольцо и повели к открытому люку летающий машины. Тех, кто отставал, весьма не вежливо, подталкивали прикладами коротких силовых винтовок. Томэ завистливо вздохнул, ему бы такое оружие вместо антиквариата с химическими патронами, тогда ратоцифалу хватило и одного выстрела.
— Поменьше культяпками махай, фиалка, — проворчал Дарен, — припомнится.
— Пентокарх, они мне угрожают.
— Какие у тебя нежные люди, — усмехнулся Томэ, — слова им не скажи. Фиалки, фиалки и есть.
— В машину, — рявкнул пентокарх.
Томэ поднялся по гудящей под ногами аппарели, перед ним Марис и Вильд несли бормочущего что-то Зарака. Внутри летающая машина освещалась вмонтированными в стены световыми колбами. Похоже, что схоларии экономили энергию, отсек был погружен в полумрак. Томэ поморщился от тяжелого запаха горячей смазки, который смешивался с неповторимым привкусом затхлости, от воздуха, пропущенного через наполовину забитый фильтр.
Вдоль переборок тянулись узкие скамьи. Схоларии рассадили на них дружинников, и сами устроились по краям. В руках они по-прежнему держали оружие. Томэ досталось место рядом с небольшим иллюминатором. Справа от него растирал виски Зарак.
— Слушайте, неужели ты так боишься, что мы захватим ваше драгоценное корыто? — Томэ похлопал ладонью, по так и не сданной плети.
— Это вроде отеческой заботы, — отозвался пентокарх. — Всем известно, что у вашего брата соображалка как у пятилетних. Ткнете пальчиком в цветную кнопочку, а мы в землю и впишемся. Как видите, все для вашей же пользы.
Томэ мило улыбнулся.
— Как я сам не догадался, весь бойцы Схолы на всю Столицу славятся своими большими, трепетными сердцами.
Пентокарх отвернулся и прошествовал через отсек в пилотскую кабину. Томэ проводил схолария взглядом. На самом деле, он немного понимал в управлении воздушными машинами и при случае мог это продемонстрировать… но сейчас это действительно было бы детской выходкой. Хотя и соблазнительной. Томэ стиснул зубы и заставил себя отвести глаза от ведущей к пилотам двери.
Настил под ногами задрожал, машина начала подниматься в воздух. Томэ машинально стал шарить ладонью в поисках рычага опускающего фиксирующий каркас, но нащупал только локоть Зарака. Дружинник поднял на командира взгляд мутных глаз.
— Чего?
— Захочешь блевать, не стесняйся. Можешь прямо на пол. Все равно не нам убирать.
— А? Мы что… летим что ли?
Осторожно, видимо, боясь, что у него закружится голова, Зарак огляделся. Его взгляд задержался на людях в фиолетовой форме.
— Понятно, — протянул он. — Влипли значит.
— А ты уже кое-что соображаешь. После такого удара, говорят, мозги на несколько дней отшибает.
— Это про других говорят. А у меня голова крепкая. Я все помню… Почти.
Зарак стал, морщась, отряхивать кафтан.
— Слушай, почему, у меня бок болит? Меня Вильд ронял что ли?
Томэ неопределенно махнул рукой, лицо Зарака налилось кровью.
— Ты зачем, вообще этого мозгляка ко мне приставил?! Хотел, чтобы он меня прикончил?!
— Хотел, чтобы у него руки были заняты. Так что считай, что пострадал ради блага отряда.
— Ничего себе, может, мне за это премия положена?
— А как же. Только сначала подай прошение Ставру. Пусть он одобрит.
— Издеваешься над раненым соратником.
— Ты по собственной дури попер на рожон, так теперь хотя бы не ной.
— Это все эта сволочь виновата!
Зарак ткнул пальцем в Вильда сидящего у противоположной переборки. Лицо дружинника было расслабленно и неподвижно, казалось, он спал с открытыми глазами.
— В трактире, пока тебя не было, у нас разговор о трусости зашел, — продолжил горестную повесть Зарак. — Слышал бы ты его намеки!
— Ох, за что мне это, — простонал Томэ, — такое чувство, будто я воспитатель в яслях. Сколько раз, я тебе говорил — не цепляйся к Вильду! И сам его не слушай!
— Почему ты всегда защищаешь этого недомерка?!
— Когда он будет тебе чайной ложкой глаза выковыривать, тогда поймешь, кого я защищаю.
Зарак надулся и отвернулся от командира. Томэ по опыту знал, что долго молчание не продлится. Вот в такие моменты и начинаешь жалеть, у врага не нашлось оружия помощнее.
— Вот почему, господин не раздобудет нам таких же машин, чем мы хуже Схолы?
— Мы лучше, причем во всех отношениях. Поэтому Ставр и не хочет чтобы мы отрывались от земли. А то совсем зазнаемся.
— Нет, я серьезно. У дружинников из Саадека три таких есть.
— У Саадека связи с Гильдарскими Мастерскими. Они ему их с такой скидкой отдали, что считай даром.
— На наших складах полно всего железа, могли бы и сами что-нибудь сделать. Там ведь не обязательно понимать, что к чему, нужно только собрать все части по плану.
— Будь все так просто, над Столицей таких машин летало бы больше чем ворон. Недалеко ты на такой самоделке уедешь.
— А вот не уверен, не уверен.
Томэ разозлился, Зарак опять завел свою шарманку.
— Ну да, я тебя обманываю. Аксель тебя обманывает, весь мир сговорился, чтобы тебя обмануть. Повторяю в последний раз. Нельзя использовать машину без защиты. Это все равно, что бросаться в сражение с голой задницей. Любому врагу Алоика ничего не стоит собрать фигнюшку размером с наперсток и ты на своем летучем чайнике в дребезги разобьешься. Ну, нет у меня под рукой лишней "черепахи", чтобы показать тебе как это бывает. Всему что сложней молотка нужна защита и обойдется она дороже, чем сама машина.
— Можно подумать такую защиту нельзя сломать.
— Можно подумать тяжелый доспех нельзя пробить, — передразнил Томэ. — Только тут нужно настоящее оружие.
Он резко выдохнул, и отвернулся от Зарака, на глаза попалось напряженное лицо декарха, похоже схоларий все в это время прислушивался к беседе. Томэ покосился на дружинника и увидел что тот прячет ухмылку. Десятник понял, что заместитель завел этот разговор о летающих машинах специально, чтобы поиграть на нервах служителя закона.
— Поглядеть бы какая она из себя эта защита, — протянул Зарак оглядываясь. — Может мы бы смогли, что-нибудь понять.
Декарх на скамье заерзал. Томэ вздохнул, не стоило перебарщивать.
— Ты уже как-то заглядывал внутрь похожей машины, много ты там понял?
Зарак пожал плечами.
— Какие-то блестящие струны, хрустальные шары с искрами. Неважно. Я думаю, в колдовстве не обязательно понимать, что именно ты делаешь, главное точно повторить ритуал.
— Зарак, ну что ты несешь? Ты ведь не крестьянин. Помню, когда мы были в поместье, у меня один тамошний аграрий спрашивал, какими мы, мол, заклинаниями наши корабли в небо поднимаем. Ладно, что взять с этого чумазого, но благороднорожденный ведь должен соображать, что если он чего-то не понимает, вовсе не обязательно, что в ход пошли чары. Или нет?
— Ты так уверенно это заявил, я почти поверил. Только вот какая штука, я могу сказать, почему воздушный змей летает и не падает, или почему на планере с горы спуститься можно. А вот почему эта груда металла в воздухе держится, можешь сказать откуда для этого сила берется?
— Запросто. Мне однажды показывали тайную книгу мастеров, я кое-что запомнил. Стало быть, берешь Зеленого Льва и вскармливаешь его телом Солнечного Короля. Потом нужно дождаться, когда все покроют фиванские тени и окропить тинктурой из пятой сферы. Тогда явится Красный дракон, который кусает свой хвост. Заставь его пожрать себя и получишь Субстанцию. Все запомнил, или повторить?
— Издеваешься, да? А что такое лев? Что такое король? Можешь сказать? Не можешь! Даже мне понятно, что это рецепт зелья. А то и заклинание!
— Скорее шифр. Все кто что-то знают, стараются это скрыть.
— Значит, есть что скрывать! — Зарак потряс пальцем. — Умный человек всегда поймет, когда дело нечисто.
Дружинник продолжал рассуждать о тайнах жизни, а Томэ смотрел в иллюминатор. Как знать, может быть в чем-то Зарак и прав. В мире существует множество вещей, которые нельзя понять обыденным умом. Например, дворец Девяти Патриархов, мимо которого они сейчас пролетают. Это одно из первых зданий Столицы. Тысячелетия прошли с тех пор, как над землей молодого мира поднялись его стены. Скалы Драконьего Когтя за это время стали ниже, зимние морозы и летние ливни превратил прочнейший камень в песок. А разве не чудо, что люди могут путешествовать между мирами или столетиями сохранять молодость, если в сундуках достаточно монет? Забавно понимать, что человечество использует лишь малую часть из накопленных знаний. Цивилизация оказалась непомерно уязвимой, и ей пришлось сделать большой шаг назад. Можно сказать, что слишком высокая башня обвалилась под собственным весом. Вот уж действительно, наша слабость заключена в нашей силе.
Город внизу напоминал лесную поляну, где в траве мерцает множество светлячков. Томэ казалось, что холодные огоньки только увеличивают силу плещущейся вокруг темноты. Он вдруг пожалел, что не поднялся в воздух на праздник Середины Лета, когда по приказу Великого Совета Столица зажигает огни и город всю ночь полыхает, как второй закат. Может устроить что-нибудь, чтобы Схола его снова покатала? Томэ улыбнулся.
Внизу показалась серебристая полоса Рудайи, свет лун отражался в волнах полноводной реки, казалось, через город течет поток ртути. Машина плавно развернулась и направилась в сторону правого берега.
— Странно.
— Не то слово! — кивнул Зарак. — Я думаю, между всеми ними какой-то заговор!
— Странно, что летим через Рудайю. Оплот в другой стороне.
Дружинник прилип к иллюминатору, стараясь найти на земле знакомые ориентиры.
— Действительно. Не знаю, куда мы летим, но точно не к Баргашу. Эй, фиалки вы чего затеяли?!
— В чем дело, Зарак? — крикнул с соседней скамьи Марис.
— "Черепаха" не в ту сторону прет. Мы от оплота только улетаем.
Марис вскочил и подбежал к иллюминатору.
— Арестованным запрещается покидать свои места, — подал голос декарх.
— Заглохни, фиалка, а то окажешься на земле раньше всех, — огрызнулся Марис. — Действительно, вот обелиск, я узнаю. Это совсем другой район.
Дружинники заволновались, они летели на корабле своих заклятых врагов и воображение уже начало рисовать им жуткие картины. Даже Вильд очнулся, от своего транса, в глазах маленького бойца зажглись огоньки. Томэ встал и, не обращая внимания, на оклики охранников направился к пилотской кабине. Он, конечно, не думал, что схоларии задумали вывести их за город и утопить в болоте. Но странную ситуацию нужно было как можно скорее разъяснить. Пока его мальчики от волнения чего-нибудь не учинили.
Дверь распахнулась, прежде чем он ее коснулся и Томэ нос к носу столкнулся с пентокархом.
— В чем дело? Кто разрешил арестованным бродить?! Декарх!
— Господин пентокарх, мы знаем инструкцию, но они благороднорожденные как ни как. И их много.
— Поня-я-ятно. На базе поговорим.
— Кстати, о базе, — вмешался Томэ, — почему ваше корыто летит в другую сторону.
Лицо пентокарха исказилось от гнева.
— Поздравляю, господа, удача сегодня с вами. Дом Алоик направил протест против вашего задержания, доместик принял решение передать в распоряжение вашего господина. А теперь будьте любезны, сядьте на место.
Уголок рта офицера подергивался, похоже, он сдерживался только огромным усилием воли. Томэ решил, что достаточно сегодня испытывал судьбу и молча вернулся на скамейку. Дружинники довольно переговаривались, но у него на душе было неспокойно. Протест против ареста, обычная практика великих домов. Странно, что доместик пошел навстречу. В другой момент Томэ бы задумался, почему глава столичной Схолы решил оказать услугу Алоику и что это может означать в политических раскладах, но сейчас его беспокоило совсем другое. Еще утром Ставр охотился в своих дальних имениях, на другом конце мира и твердо не собирался возвращаться в ближайшее время. Так кто же тогда подал протест?
Летающая машина уверенно мчалась к своей новой цели. На земле все чаще стали попадаться знакомые здания, Томэ пока не мог видеть самого дворца, но знал, что скоро появится и он. Полет остановился, "черепаха" зависла на месте. Это означало, что машина вошла в зону воздушного контроля дворца и пилоты сейчас ведут переговоры с охраной. Через несколько минут "черепаха" начала разворачиваться, движение было таким плавным, что казалось, это город внизу скользит, как театральная декорация. Но, не смотря на неторопливость, дворец возник в иллюминаторе неожиданно, точно пытаясь произвести впечатление.