Могучая постройка мало походила на то, что представил бы сторонний человек при слове "дворец". Вся состоящая из прямых, вертикалей и углов, огражденная высокой стеной, озаренная редкими огнями, она скорее походила замок жесткого короля какого-то варварского племени.
"Черепаха" направилась к левому крылу дворца, где располагался плац — выстланный камнем прямоугольник на котором дружинники устраивали построения, или делали вид, что тренируются. Сейчас по его периметру горели огни, в их свете можно было разглядеть, по меньшей мере, сотню бойцов в форменной одежде. Беспокойство Томэ усилилось, такая торжественная встреча не сулила ничего хорошего.
Машина плавно совершила маневр и зависла над поверхность плаца. С гулом начала опускаться аппарель, едва она коснулась камня, как на нее ступил высокий человек в форменной одежде. Арестанты в отсеке сразу замолкли, узнав Акселя Фаресса, командующего дружинной великого дома Алоик.
Не дожидаясь приглашения, Аксель, вошел в летучее логово Схолы.
— Кто тут главный? — негромко спросил он.
— К чему эти формальности? — отозвался пентокарх. — Плюньте на пол, высморкайтесь, чувствуйте себя как дома.
Аксель повел ладонью по серебристым усам, он делал так всегда, когда хотел справиться с раздражением.
— Когда я был в твоем возрасте, в Схолу набирали только лучших из благороднорожденных. Таких, которые умели держать себя в руках, даже когда их что-то разозлило. Но это было очень давно и теперь я не люблю встречаться с вашим братом. Чтобы не вспоминать как постарел.
Удивительно, но пентокарх заметно смутился.
— Мы прибыли передать вам арестованных.
— Тогда займемся формальностями. А вы, — Аксель перевел взгляд на дружинников, — выметайтесь отсюда.
Бойцы не заставили просить себя дважды, только Томэ задержался рядом с командующим. Он смотрел в лицо начальнику, надеясь найти подсказку. Аксель выглядел почти спокойно, только в глазах угадывалось легкое напряжение. Что неприятное определенно произошло, но похоже, ситуация оставалась под контролем.
— Тебе особое приглашение?!
— Простите, командир, просто я очень рад вас снова видеть.
Томэ спустился по пандусу и остановился рядом со своими бойцами. Вокруг столпились дружинники из других десятков.
— Что вы все успели так сильно по мне соскучиться?
Вопреки ожиданиям дружинники не стали огрызаться. За их спинами началось какое-то движение и бойцы расступились так что между ними образовался коридор ведущий прямо к Томэ. По этому проходу уверено шагала девушка в охотничьем костюме. Брюки из тонкой кожи и элегантная курточка подчеркивали достоинства ее фигуры, а короткие черные кудри оттеняли белизну благородного лица. Любой мужчина с удовольствием полюбовался бы ей, но Томэ, когда увидел красавицу, почувствовал только что-то вроде разлития желчи. Вот значит, почему Аксель нервничал. Пока папы нет дома девка опять начала наводить здесь свои порядки, будто Ставр не просто в охотничьих угодьях, а уже навечно отправился в страну Удачной охоты.
— Тарамис, — сказал он, встретившись с девушкой взглядом.
— Госпожа Тарамис, — поправила его Тарамис Алоик. — Не будим забывать о социальных условностях.
— А разве в своей последней речи Ставр не сказал, что дом Алоик и дружина это одна большая семья?
— Знаешь, а я не удивляюсь, что из всей речи ты принял в серьез только этот пункт. Но не надейся, будь у меня такой родич, я бы не вылезала из джунглей лишь бы с ним не встречаться.
— Кстати о джунглях. Как ты могла бросить там папу? Ему ведь будет так тяжело без дочерней любви.
— Ничего, добытые шкуры его согреют, — сухо отозвалась Тарамис. — А вот мне вся эта охота осточертела. Я надеялась развлечься в Столице, и, как вижу, не напрасно.
— Всегда к твоим услугам.
— Так и знала, что ты встал на неправильный жизненный путь. Зачем ты согласился надеть эту форму? Цирк подошел бы тебе куда лучше.
— Ты не хуже моего знаешь, как получилось, что я оказался, на службе Алоика, — прошипел Томэ.
Укол оказался неожиданного болезненным. От сознания того, что он, несмотря на все усилия, оказался так уязвим перед Тарамис, злость становилась еще сильней. Дочь Ставра, казалось, не заметила его реакцию.
— Скажи, я правильно поняла — схоларии взяли тебя, когда ты поджог заведение старой дуры Одеты? Зачем бы это тебе могло понадобиться, — Тарамис на миг прижала изящный пальчик к губам, словно размышляя — Ах да, ты от кого-то убегал. От молодых лирийцев, кажется?
— Не пытайся обвинить меня в трусости!
Порыв горячего ветра толкнул его в спину и заставил шагнуть вперед. "Черепаха" пошла на взлет. Томэ оказался в полушаге от Тарамис, девушка и не подумал отступить.
— Ты понятия не имеешь, что случается на улицах помойки, которую ты называешь Столицей!
— Всех эти глупостей можно было бы избежать, если бы ты не покидал своего района патрулирования и отправлял отчеты, как я приказывала.
— Мне приказывает, только командующий дружиной, а до него твой отец. Объясни, при чем здесь ты?!
— Томэ, не перегибай палку.
Десятник оглянулся и увидел за спиной Акселя. Старый воин хмуро взирал на представшую его взору сцену.
— Аксель, ты как раз вовремя. Скажи, если я отдам приказ, ты будешь его выполнять?
— Госпожа, я…
— Да или нет. Отвечай прямо!
— Я всегда выполню свой долг перед Алоиком, — вздохнул ветеран.
— Отлично, тогда тебя не затруднит выполнить мое распоряжение. Возьми этого типа, — пальчик Тарамис ткнулся в грудь Томэ, — и поставь его на пост в галерею предков, пусть почтит их бдением.
Командующий поджал губы. Бдение в галерее предполагало бессонную ночь и строгий пост. Десятнику чтобы отправиться туда, нужно было совершить серьезный проступок. Томэ, не думал, что Аксель очень уж переживает на его счет, но самодурство Тарамис грозило разрушить, выстроенную командующим систему наказаний.
— Госпожа, сейчас ночь, мы все устали. Давайте отложим этот разговор. Может быть, когда вернется господин Ставр…
А вот последняя фраза была ошибкой. Тарамис разом ощетинилась и впилась взглядом в воина.
— Ты, что тоже ему потакаешь?! Твои слова, что ты выполнишь служишь Алоику, выходит, пустая болтовня?!
Выражения лица Акселя стало таким несчастным, что Томэ даже пожалел ветерана.
— Ладно, — сказал он, — время действительно позднее. Хорошие манеры велят исполнить просьбу дамы. Пойдем. Раз уж для Тарамис это так важно…
Томэ вышел из круга дружинников, следом за ним зашагал Аксель, затылком дружинник чувствовал горящий взгляд Тарамис.
— Я понимаю, она не подарок, — сказал Аксель, когда они отошли на приличное расстояние, — но зачем тебе все время с ней цапаться?! Будь дипломатичен. В конце концов, когда-нибудь она действительно может стать нашей госпожой.
— В тот день, когда эта взбалмошная дура напялит корону Алоика, я отряхнул со своих ботинок пыль этого дома. Даже если мне придется дезертировать.
— Томэ! — ужаснулся Аксель.
— И тебе тоже советую над этим подумать.
Воины пересекли плац и через малые ворота вошли под своды дворца. Вместе с Акселем Томэ шагал по бесконечным лестницам и коридорам пока, наконец, не очутился под самой крышей древнего здания. У входа в галерею командующий дружиной остановился.
— Ну, дальше ты как-нибудь сам.
— Плавали, знаем, — безразлично отозвался Томэ.
Десятник, не оглядываясь, пошел по коридору. С обеих сторон на него взирали бюсты древних владык великого дома, ряд с каждым на стене висела медная табличка, на ней перечислялись достопамятные подвиги предка. Под потолком через равные промежутки горели светильники. В свое время Ставр решил обновить статуи, некоторые из которых в конец обветшали, и заказал их копии из редкого камня шахт дальнего юга. Мастера на все лады расхваливали его редкий оттенок и природную теплоту. Они клялись, что после должной обработки камень будет не отличить от человеческой плоти… Томэ не знал, остался ли Ставр доволен покупкой. Лично ему, когда здесь оказывался, всегда казалось, будто он идет между отрубленными головами, выставленными на обозрение каким-то завоевателем.
По галерее пронесся порыв ледяного ветра. Слуги верили, что это бродят духи правителей Алоика. Томэ считал, что все дело в ошибке строителей. Каким-то образом они ухитрились добиться того, чтобы в любое время года температура здесь не поднималась выше нуля и никакие усилия обитателей дворца не могли этого изменить. Скорее всего, именно поэтому ни на что не годное место отдали в распоряжение мертвецов.
Томэ дошел до бюста Диметрия Алоика и остановился. Каждый из дружинников великого дома чтил этого прапрадеда Ставра за то, что ниша, отведенная его изваянию, особенного глубока и позволяет хоть как-то скрыться ветра.
Спрятав ладони в рукава, Томэ ухватился за обод стоящей на треноге чаши. Холод металла ужалил кожу даже через плотную ткань. Томэ поморщился и отодвинул конструкцию с дороги. Плавающие в воде льдинки стукнулись о край чаши. Дружинник ухватил каменного Диметрия за макушку и протиснулся в глубь ниши. Там он поднял воротник кафтана, спрятал руки в карманы и прислонился спиной к стене. Еще хорошо, было бы развести костер. Действительно, давно нужно было спрятать здесь какую-нибудь печурку.
Взгляд Томэ скользил по стенам ниши. В углу, напротив него, за плечом Диметрия, висели хлопья паутины. Томэ на миг задумался, откуда она могла появиться в таком месте? Должно быть паук, который ее свил, не боялся холода, или просто был чокнутым, как и все в этом дворце. В переплетении белесых нитей застыла пойманная мошка. Судя по всему, она попалась давным-давно. Паук вытянул из нее все соки и оставил только высохшую оболочку, теперь не нужную даже хозяину паутины. Иногда, Томэ казался себе вот такой же мошкой.
Клятва дружинника бессрочна. Бегство поставит тебя вне закона. В старые времена считалось, что ее может разорвать только смерть. Хорошо, что сейчас не старые времена, но для него это ничего не меняет. Господин может отпустить старого или слишком израненного воина. Может дать согласие на то, чтобы боец поступил на службу в армию или к схолариям, будь они трижды неладны. Может просто расторгнуть обязательства по своей прихоти. Вот как много возможностей! Только все это зависит от доброй воли Ставра. А ее у повелителя Алоика не было, и нет. По крайней мере, в том, что касается Томэ.
Он обвел глазами свое жалкое укрытие и поглубже засунул руки в карманы. Мысли, от которых он пытался сбежать последние часы, навалились с новой силой. Он чувствовал себя зверем в ловчей петле, невидимый силок впивался в горло при каждом движении.
И ведь некого даже обвинить! Он собственными руками подготовил эту западню. Оглядываясь назад, все последствия было легко предвидеть. Но не предвидел же! Будто наваждение какое-то. И что сейчас делать? Согласиться на предложение Гашфара все равно, что положить голову на плаху, только ведь и отказ ничего хорошего не сулит. Боже, почему же ему так не везет?
Томэ выдернул из кармана руку и стукнул кулаком по затылку Диметрия. Теперь он еще начал себя жалеть. Отвратительно! Эти типы воображают, что могут превратить его в удобный инструмент?! Он покажет им, как они ошибаются.
Да еще месяц назад он твердо сказал бы, что никак не сможет выжить, если впутается в интриги Синклита. Но, похоже, мир действительно стоит на грани войны. Именно сейчас очень многое становится возможным.
Сердце стучало о ребра. Неожиданно он вспомнил что чувствовал, во время обстрелов. Тогда ему казалось, будто он прикован к столбу, а палач, чтобы позабавить толпу, размахивает молотом перед его головой. Тяжеленное оружие врезается в дерево то справа та слева, да так, что в лицо летят щепки. Самое мерзкое в этом, ясное понимание, что так же легко могут во все стороны полететь осколки его черепа. Сделать ничего было нельзя. Оставалось только следить за молотом и ждать — пролетит он мимо или ударит?
Сейчас, ему казалось, будто он снова под обстрелом. Но была небольшая разница. Он не прикован! У него появился шанс взять судьбу в собственные руки. Нужно только рискнуть, выбраться из укрытия и броситься вперед. На словах все просто… Но боже, как же трудно решиться!
— Молодой господин? Молодой господин?
Томэ вздрогнул, погрузившись в мысли, он не услышал шагов в коридоре.
— Молодой господин, где вы?
Может не отзываться? Так не уймется ведь, пока все не обшарит, она настырная. Томэ нехотя выбрался из ниши. Неподалеку стояла красивая черноглазая девушка, в форменном платье.
— Чего тебе?
Служанка улыбнулась.
— Как всегда играете в прятки.
— Что поделать, в душе я всегда останусь ребенком.
Девушка подошла ближе и сделала движение, будто хотела коснуться его щеки. Томэ перехватил его запястье.
— Но не каждый может меня приласкать.
Служанка надула губки.
— Молодой господин сегодня не в настроении. Это плохо. Ведь с ним так хотят поиграть.
Вот нахалка, что-то много она воли взяла. Томэ сильнее сжал запястье девушки и заглянул ей в глаза.
— А ты, наверное, фантазируешь, что играешь со мной сама? Опасные мечты. Но я могу помочь тебе их осуществить. Если только ты не боишься рискнуть.
Его губы почти коснулись ее губ, девушка моргнула, с гладких щек сбежал румянец. Нет, рисковать она явно не хотела.
— М-молодой господин, никогда не упустит случая пошутить. А его уже ждут.
Томэ выпустил руку служанки, девушка почти отпрыгнула от него. Десятник опустил воротник и отряхнулся от налипшей в ниши пыли.
— Ну, быстрее начнем, быстрее закончим. Верно?
Вместе со служакой он снова погрузился в бесконечные переходы дворца. В этот час они были безлюдными и тихими. Иногда Томэ даже начинало казаться, что он и идущая рядом девушка, единственные живые существа во всем огромном здании.
Служанка остановилось пред небольшой дверью, отделанной редким деревом, и легонько постучала. После недолгой паузы дверь бесшумно распахнулась. Томэ перешагнул порог и вошел в теплую комнату. Из-за обитых бархатом стен она походила на содержимое какой-то шкатулки. Он нащупал витую ручку и закрыл за собой дверь.
— У тебя здесь жарко, — сказал он, расстегивая кафтан.
— Я подумала, что ты может быть, немного замерз, — ответила Тарамис.
— Интересно, из-за кого со мной могла приключиться такая неприятность?
— Ну, не начинай.
Девушка поднялась из мягкого кресла и шагнула к нему. Она сменила охотничий костюм на приятно просвечивающий халатик. Не дойдя до дружинника двух шагов, Тарамис остановилась.
— От тебя несет гарью. Вымойся, поджигатель.
Томэ молча миновал госпожу и пересек комнату. Войдя в купальню, он быстро сбросил остальную одежду и ступил в круглую отделанную камнем ванную, по размеру больше похожую на небольшой бассейн. Сверху ударили тугие струи теплой воды, Томэ закрыл глаза и раскинул руки. Он неподвижно стоял, пропитываясь ощущением удовольствия, пока острый ноготок не коснулся его левой лопатки, в том месте, где в зубчатом круге раскинул крылья черный ворон Корвуса.
— Выразительная картинка. Никогда бы не поверила, что на войне, кто-то из этих варваров, может создать что-то подобное.
— Ерунда. Таких всем рисовал один сержант, из местных. Не знаю, зачем я его сделал, в тот вечер я был слишком пьян.
Пальцы Тарамис поднялись выше и коснулись шеи, там, где тянулась ниточка залеченного шрама.
— Может, мне потереть тебе спинку?
Томэ отстранился.
— Достаточно, я уже наплескался.
Десятник вышел из ванной, его тело немедленно накрыла пелена горячего воздуха, капельки воды быстро исчезали с кожи.
— Зачем ты устроила весь этот цирк, Тарамис?
— Но ведь получилось забавно. У тебя была такая смешная физиономия. До сих пор удивляюсь, как удержалась от смеха.
— Ты ведь понимаешь, что только привлекаешь лишнее внимание?
— И что с того? Неужели храбрый воин так сильно боится моего отца?
Томэ накинул на плечи тяжелый халат и небрежно завязал узел.
— Не хочу выяснять, что выкинет Ставр, когда обо всем узнает.
Томэ вышел из ванной, Тарамис, улыбаясь, шагала следом. Он немного нервничал, игривое настроение младшей хозяйки Алоика никогда не сулило ему ничего хорошего. Кафтан, который он бросил на полу, куда-то исчез, его место заняла аккуратная стопка одежды.