Валериан пытался возражать, но Айлин был той жёсткой рукой, которая направляла жизнь Валериана, тогда как его мать, безусловно, таковой не была.
– Папа теперь будет жить с нами? – спросил Валериан, нарушая ход мыслей Айлина.
– Я не знаю, Вал, – сказал Айлин, не желая смягчить свой ответ: мать Валериана и так достаточно оберегала сына, – Он только что приехал, и я не знаю, что он собирается делать.
– Мама хочет, чтобы он остался.
– Я думаю, ты прав, но постарайся не волноваться на этот счёт. Лучше хоть немного поспи.
– А где был мой папа? – спросил Валериан с ненасытной любознательностью ребенка.
– Он был в армии, Валериан.
– Сражался с плохими людьми? Или с пришельцами?
Пришельцы. Валериан всегда возвращался к пришельцам. С тех пор как Айлин, пусть и с неохотой, прочитал ему перед сном рассказ о вторжении существ из другого мира, мальчик был увлечен идеей, что другие жизненные формы могли когда-то существовать (или до сих пор всё ещё существуют) где-то в Галактике.
Однажды Айлин и Жюлиана взяли маленького Валериана, конечно же, с вооружённым сопровождением, к дальним каньонам и руслам рек Умоджи в поисках тех пропавших цивилизаций. Не испугавшись неудач, Валериан возглавил раскопки "древних" артефактов – странных кусков породы, окаменелой коры и раковин вымерших существ, которые он с гордостью считал останками пришельцев.
– Нет, Валериан, я не думаю, что твой отец сражался с пришельцами.
– А с кем же тогда он сражался?
– Это сложный вопрос, на который трудно ответить, – Айлин замялся, пытаясь сформулировать объяснение, где был отец Валериана и чем занимался, так, чтобы не расстраивать подростка. Какой бы сильной не была ненависть Айлина к армии Конфедерации, он не хотел разрушать возведенный в идеал образ отца, до того как Валериан сможет познакомиться с ним лично и сформировать собственное мнение. "Так или иначе, любые героические представления на счет Арктура развеются у мальчика довольно быстро", – подумал он.
– Держу пари, что мой папа – герой войны, – сказал Валериан, – И он наверняка убил сотни врагов.
– Я не сомневаюсь, что так и было, – ответил Айлин.
– Но он не солдат больше, правда?
– Нет, он больше не солдат.
– И чем же он тогда занимается? – спросил Валериан, – Мама только говорит мне, что он занят великим делом, но я не знаю, что это значит.
– Мне сказали, что он после того как ушел из армии стал старателем на окраинных мирах, – сказал Айлин, – И, судя по его счетам, очень хорошим старателем.
– У него так много денег?
– Если верить слухам, думаю, он станет богатым весьма скоро.
– Хорошо, – объявил Валериан, – Я тоже хочу быть богатым.
– Ты знаешь Валериан, – улыбнулся Айлин, – мы и так не бедствуем.
– Я знаю, но я хочу найти пришельцев, когда вырасту! А для этого мне нужно будет много денег, ведь правда?
– Подозреваю, что ты сможешь сделать это, – засмеялся Айлин, – Тебе понадобится флот, лучшие археологи... в принципе их можно нанять за большие деньги... и всевозможный инструмент.
– Ну, археологи мне не нужны. Я буду вести раскопки сам.
– Неужели?
– Конечно, – сказал Валериан, – Если кто-то найдет пришельцев, то я не хочу, чтобы это был кто-то кроме меня. Иначе, какая мне с этого радость?
– Мне кажется ты прав, я как-то не подумал об этом, – сказал Айлин. Гордость и любовь наполнили его сердце при виде взволнованного лица Валериана, – А теперь давай спать, Вал. Завтра у тебя великий день.
– Да... – ответил мальчик, укутываясь в одеяло с довольной улыбкой, и закрывая глаза. – Я завтра встречусь с моим папой.
Айлин Пастер поднялся с кровати и выключил свет. Он вышел из комнаты внука и закрыл за собой дверь.
– Да, – сказал он вслух, – Ты встретишься со своим отцом. Надеюсь, он оправдает твои ожидания.
* * *
Он стал отцом?..
Арктур всё ещё не мог до конца поверить в это.
Он – отец?!
"– Как?" – был первый вопрос, готовый сорваться с его губ, но который он сразу же отбросил, – "А как, думаешь, это случилось, идиот?"
Он хотел что-нибудь сказать, но не находил слов. Он хотел бы всё отрицать, но один лишь взгляд на лицо мальчика отмел все сомнения. Каждая черточка лица принадлежала породе Менгска, и аналитический склад ума Арктура не мог не отметить, что парень действительно красив, и вобрал в себя все самое лучшее, что могли предложить гены его родителей.
Едва Айлин увел мальчика, как Жюлиана начала что-то говорить.
Арктур не слышал ее.
Его голова была наполнена беззвучным шумом миллионов вопросов, он ощущал бешеный ток крови во всём теле. Потрескивание огня было похоже на рев адского пламени, и он чувствовал, как воздух из его легких рашпилем пройдя по горлу с хрипом вырывается изо рта.
Жюлиана поднялась из кресла со страдальческим выражением лица и прошла через комнату, протягивая к нему руки. Не раздумывая, он обнял ее. Она положила голову ему на плечо и начала быстро шептать что-то, что он не мог понять.
Так он простоял несколько секунд, прежде чем осознание реального положения дел нахлынуло на него волной гнева и предательства. Арктур схватил Жюлиану за руки и оттолкнул ее, словно та была чумная.
– У меня есть сын? – спросил он, делая шаг назад.
– Да, – сказала Жюлиана, широко улыбаясь, – У тебя есть замечательный сын. Его зовут Валериан.
– Хорошее имя, – сказал Арктур, – Сильное.
Жюлиана кивнула.
– Я знала, что оно тебе понравится. Оно ему подходит.
Арктур был доволен именем, но у него были более неотложные проблемы, требующие решения.
– Какого черта ты не сказала мне?! – заорал он, – Ты прятала его от меня все эти годы? Почему, Жюлиана? Почему?
Она отшатнулась от его гнева, и он увидел страх в ее глазах. Раньше своё поведение он посчитал бы отвратительным, но сейчас он наслаждался им, желая сделать ей больно за обиду, нанесённую этой тайной. И какой тайной...
– Ответь мне, черт возьми! – рявкнул Арктур, когда она отвернулась от него и подошла к камину. Она провела рукой по каминной полке и кашлянула в платок, прежде чем повернуться к нему.
– Я думала, ты обрадуешься, – ответила она.
– Обрадуюсь? Что ты лгала мне и утаивала то, что у меня… что у нас есть ребенок? Чего, черт возьми, ты ждала? Что я обрадуюсь этому? Что я буду счастлив узнать, что я отец, в тот момент, когда моя жизнь начала идти так, как я всегда мечтал?
– Именно поэтому я не могла тебе ничего рассказать до сих пор! – воскликнула Жюлиана, – Все эти твои великие планы и мечты, о которых ты рассказывал мне… я знала, что не должна мешать тебе, пока ты не исполнишь их. Я знала, что ты вступил в десантные войска назло отцу, и я не могла тебе сказать о Валериане, пока ты участвовал в Войнах Гильдий.
– Но почему? – спросил Арктур, обнаруживая поднос с напитками на буфете и наливая себе изрядную дозу чего-то янтарного и едкого.
– Знание того, что у тебя есть сын, сделало бы твою жизнь только труднее.
Арктур взял стакан крепкого ликера.
– О чём это ты?
– Я не хотела, чтобы ты думал о чем-то еще, кроме выживания, Арктур. Я не хотела сделать что-нибудь, что отвлекло бы тебя и убило. Но сейчас ты уже не в армии, и я попросила отца разузнать, как у тебя дела.
Арктур налил себе в другой стакан ликера, и сделав внушительный глоток решил, что это какой-то сорт бренди. Он надеялся, что оно старое и дорогое.
– Если ты интересовалась моими делами, то ты знаешь, что мы только что наткнулись на самое большое месторождение минералов, о котором я когда-либо слышал. Моя команда работает так, как мы договаривались, и я должен быть с ними. Я нахожусь в шаге от того, о чём давно мечтал, а ты заставляешь меня отказаться от всего этого. Отлично, я бесконечно благодарен тебе за это, Жюлиана. Твой выбор подходящего времени весьма изыскан!
Её глаза зло сверкнули.
– А ты не думал, что у меня тоже есть мечты, Арктур? Помнишь, я только приступила к работе помощницей в той юридической фирме? Я неплохо показала себя и могла бы сделать отличную карьеру там, если бы не забеременела.
– Видно не особо перспективная контора, раз они уволили тебя из-за этого, – съязвил Арктур, – Тебе нужно было подать на них в суд.
– Спасибо за совет, но они меня не увольняли, – огрызнулась Жюлиана, – Они хотели, чтобы я после рождения Валериана вернулась, но я решила посвятить себя нашему сыну.
– Очень похвально, – сказал Арктур, наливая выпивку в третий раз. Он уже чувствовал, что вспышки гнева не приносят должного эффекта в своей очевидности.
– Валериан очень похож на тебя, Арктур. Он яркий, обаятельный и крайне целеустремлённый. Ты полюбишь его, я знаю.
Арктур промолчал, до сих пор не оправившись от того, что у него есть маленького сын и того, что он совсем его не знает. Прошло семь лет жизни ребенка, но до сих пор они ни разу не видели друг с друга.
– Мой отец знает? Мать? Дороти?
Жюлиана покачала головой.
– Нет, я хотела, чтобы ты узнал первым. Не я должна рассказать твоей семье о Валериане.
– И то верно, – сказал Арктур, и на секунду замолчал, поскольку вдруг его посетила неожиданная мысль.
– Что такое? – спросила Жюлиана, заметив зарождающееся понимание в его глазах.
– Это было на Тирадоре-9, не так ли? – спросил он.
– Ты можешь вспомнить другое время, когда ты спал со мной?
– Конечно, нет. Не устраивай драму. Это всего лишь мысли вслух, – сказал Арктур, – Проклятье, дай мне время, чтобы собраться с мыслями. Ты не можешь так ошарашить меня и ожидать, чтобы я сразу буду рационален.
Он снова потянулся за выпивкой, но потом передумал. Он оставил стакан и начал ходить по комнате, приглаживая волосы рукой, как и всегда делал это, когда волновался.
– Рационален? – сказала Жюлиана, – Что в этом должно быть рационального? У тебя есть сын и у тебя есть шанс узнать его. Узнать меня снова. Теперь мы можем стать семьей.
– Семьей? – спросил Арктур, останавливаясь перед ней, – Я... И это всё, что ты хочешь от меня? Бросить всё, переехать и жить на Умодже с тобой и мальчиком?
– Его зовут Валериан.
– Я знаю, как его зовут, Жюлиана.
– Тогда почему ты боишься сказать? – возразила она, – Ты боишься, что, назвав его имя, ты должен будешь признать его? Что он станет реальным для тебя?
– Нет, конечно, нет. Не говори глупостей.
– Но, тогда почему ты не хочешь произносить его имя?
– Валериан, – сказал Арктур, – Валериан, Валериан, Валериан. Вот, теперь ты довольна?
Жюлиана отвесила ему пощёчину, и Арктуру пришлось сдерживать себя, чтобы не ударить в ответ. Он вспомнил такой же жгучий удар своей матери. Теперь он понимал, что заслужил тот удар, и, ему пришлось признать, что этот удар он заслужил тоже.
– Мне жаль, Жюлиана, – сказал он наконец, – Но я не могу оставить все, что я строю, и играть в счастливую семью с вами. Я просто не могу.
– И что теперь? Ты просто уйдешь, как всегда уходишь? Убежишь прочь вместо того, чтобы встретиться с проблемой лицом к лицу?
– Я не бегу от проблем, – предупредил Арктур.
– Ну конечно, – сказала Жюлиана, – Ты вступил в десантные войска, чтобы убежать от своего отца, и ты убежал от меня, как только мы сблизились. А теперь ты собираешься убежать от своего сына. От своего наследника.
Удары слов Жюлианы были подобны ударам молота, и он понимал, что она права. Вместо того, чтобы преодолевать трудности, которые вставали на его жизненном пути, он просто уходил от них, избирая путь наименьшего сопротивления. Поступит ли он так же и в этот раз?
Арктур стоял на пороге всего, чего он когда-либо желал, но что хорошего было в этом, если оно имело под собой зыбкую основу? Может, настало время переосмыслить свою жизнь и задуматься о наследии. В конце концов отец был всего на несколько лет старше, чем Арктур сейчас, когда ему вручили сына.
– Ну что же, Жюлиана, – сказал он наконец, – Хорошо. Я останусь. Я поговорю с... Валерианом. Познакомлюсь с ним поближе, и, как ты и сказала, он будет моим наследником.
Жюлиана бросилась к нему шею.
– Я так счастлива! – воскликнула она, обнимая Арктура, – Я знала, что как только ты увидишь Валериана, ты захочешь стать частью его жизни.
Снова Арктур оторвал ее от себя, хотя и не столь резко как в прошлый раз.
– Не будем торопить события, – сказал он, – Я сказал, что познакомлюсь с ним поближе. Но я пока не решил, готов ли я, вот так запросто, отказаться от всего, что построил.
– Я не прошу тебя отказываться, – ответила Жюлиана, заключив в ладони лицо Арктура, и приближая его к своему лицу, – Разве ты все еще не понял этого? Ты ничего не должен бросать. Мы просто можем быть вместе. Все мы. У нас будет все, о чем мы когда-либо мечтали. Помнишь, много лет назад ты рассказывал о своих грандиозных планах? Они уже осуществляются. Прямо сейчас. Тебе нужно просто захотеть это увидеть.
Арктур улыбнулся.
Возможно, на него подействовали слова Жюлианы, или может алкоголь ударил в голову, однако, не зависимо от этого, Арктур с удивлением осознал, что подобное мысли больше не ужасают его. В конце концов, они вполне могут стать обычной семьей.
* * *
Арктур проснулся с тяжестью в голове и легкой дезориентацией, пытаясь понять, где он находится. Он неплохо восстановился и чувствовал себя великолепно отдохнувшим. Сборные жилые модули старателей или тесные помещения космического корабля отнюдь не способствовали непрерывному сну, и он уже стал забывать, как же это здорово – провести ночь в мягкой кровати. Он потянулся и повертел головой на подушке, наслаждаясь теплотой и позволяя болям прошлых шести месяцев покинуть его суставы.
Он улыбнулся, а затем блаженное неведение пробуждения сменилось холодными и тяжёлыми воспоминаниями о событиях предыдущей ночи, возвращая всё на круги своя.
Жюлиана.
Валериан.
Его сын...
Легкая истома пробуждения прошла, когда он сел на кровати и огляделся. Обшитая деревом комната была обставлена шикарной мебелью, на окне висели тяжелые занавески. Различная аппаратура идеально вписывалась в интерьер, не бросаясь в глаза. Обстановка комнаты полностью соответствовала Умоджанскому стилю, и лоскут пыльно-оранжевого неба за окном, только подтверждал это.
Арктур свесил ноги с постели. Его желание вернуться в уют тёплых одеял моментально испарилось, когда он вспомнил с какой целью его вызывал Айлин Пастер. По крайней мере, теперь он понимал причину его холодности при встрече.
Быстро, но без суеты, Арктур вымылся в акустическом душе, по качеству и изящности дизайна не уступавшему брендам Старых Семей и, даже, превосходившего их. При этом вся техника отличалась собственным стилем – даже в быту Умоджанцы стремились поддерживать самобытность культуры. Прием душа оказался недолгим и, к его удивлению весьма эффективным. Под действием вибрации застарелый пот и омертвевшая кожа отшелушивались от тела, открывая под собой новый и чистый слой кожи.
Он побрился такой же эффективной акустической бритвой и расчесал волосы. Затем надел темно-серый костюм и ботинки по колено высотой. Костюм был почищен и выглажен, ботинки отполированы до зеркального блеска. Слуги Айлина Пастера идеально справлялись со своими обязанностями.
– Помирать, так с музыкой, – сказал он вслух и вышел из комнаты. Пройдя немного по отделанному мрамором коридору, Арктур достиг холла, в котором уже побывал прошлой ночью, по приезду. Дверь в гостиную была открыта, и он мог слышать голоса, доносившиеся оттуда. Один из них принадлежал Айлину Пастеру, и Арктур решил войти в комнату.
Разумеется, посол Умоджи сидел в том же кресле, которое занимала его дочь накануне. Он беседовал с одним из служащих, который просматривал заметки на личной консоли.
Пастер, его лицо в своей беспристрастности напоминало непроницаемую маску, посмотрел на входящего Арктура.