Андрей недоуменно озирался по сторонам. Те, что появились впереди, были другого покроя: мерзкие скелетообразные монстры, вооруженные небольшими арбалетами. Они вскинули свое оружие, приняв боевую позицию. В сущности, это были скелеты, или имитация скелетов: конструктор, который их спроектировал, не мог или не хотел следовать подлинной человеческой анатомии.
Тут только Андрей понял, что первые враги вторых. Он метнулся в сторону, вжался в стену. От компании кукол вперед выступили дровосеки и воинственно взмахнули топорами — лезвия нарисовали в свете ламп два желтых серпа. Мимо пролетел град коротких стрел, послышался треск и звон. Одна стрела прошила его куртку, прошла скользяком под левым карманом, выскочила, но, потеряв скорость, тут же свалилась на пол. Грудь рванула острая боль: какой может быть тут сон! Теплая струя крови спустилась по животу. В воздухе опять просвистело… Андрей заметил, что верхняя часть коридора не охвачена стрельбой. Мгновение, и он вскарабкался по кабелям и распластался под потолком, словно муха. В тот же миг обе армии ринулись навстречу друг другу. Кулаки, локти, головы мелькали на расстоянии меньше метра внизу. Лезвие кривого ятагана махнуло прямо перед его глазами и вонзилось в толстое брюхо снеговика. Порез широко раскрылся, оттуда повалили клубы грязной ваты. Противник, вспоровший снеговика, клацая черепом, принялся кромсать своего врага, умножая ватные вывалы, в которых запутался пробегающий Дровосек, повалился на пол, тут же был затоптан и смят другим скелетообразным монстром…
Вдруг Андрей почувствовал спиной что-то вроде дверной ручки. Люк в потолке, решетчатая крышка… Андрей толкнул ее локтем, крышка упала и звонко затанцевала на полу среди мелькающих ног; подземелье отозвалось громовым эхом, смешавшимся с дробью схватки.
Локоть провалился в пустоту: за отлетевшей крышкой был круглый проход, вроде вентиляционной трубы. Андрей изогнулся, ухватился за какую-то скобу и утянул свое тело туда.
Труба изгибалась, принимая горизонтальное направление. Сворачивая, Андрей посмотрел вниз. В световом круге возникло злобное лицо Буратино, повращало зрачками, хлопнуло ртом и скрылось.
Андрей полез по трубе, как тогда, наверху. Сзади слышался, гулким эхом дробясь о стены трубы, звон и скрежет битвы: соперничающим армиям было теперь не до него.
Все, что с ним происходит, — реальность, но она настолько причудлива, что кажется сном. Впрочем, у него есть игла: достаточно ткнуть себя в зад и проснешься. Может, для этого и нужна игла в его сегодняшнем квесте?
Впрочем, попытка думать о чем-то смешном не удалась: он чувствовал, как дрожат его колени, елозя по гладкому металлу. Должно же существовать какое-то простое толкование этого якобы сна…
Он проник в недра «химзавода», который представляет собой что-то совсем другое. Что могло производить такое предприятие? Скелетообразных монстров? В принципе, такое можно представить: вдруг здесь создавалась армия нового типа — некая пехота, состоящая из роботов-терминаторов. Завод закрыли, залили бетоном, потому что его продукция стала опасной, вырвалась из-под контроля самих создателей. И теперь здесь идет многолетняя неуправляемая война. Или все-таки управляемая? Что хотят добыть в подземелье люди из джипа? Может быть, они как раз и стремятся завладеть необычным оружием, чтобы заставить служить своей банде всех этих неодушевленных бойцов? Использовать их как киллеров или шпионов, способных неделями сидеть в засаде, обходясь без пищи и воды…
Но откуда тогда взялись здесь буратино, железные дровосеки и снеговики? И какой смысл тут имеет пирамида?
Труба разветвлялась, Андрей свернул направо, затем по косому пологому сходу спустился вниз и, вероятно, попал уже ца следующий уровень. Опять разветвление, на сей раз Андрей выбрал левый поворот. Остановился, задумался… Почему он сворачивает без всякого колебания, будто уже знает дорогу? Дорогу — куда?
Внезапно его осенило: весь его путь в подземелье кем-то запрограммирован. Сам того не сознавая, он стремится к определенной цели, и этой целью может быть только одно — Индия. И не имеет никакого значения, замужем она или нет и насколько его старше, потому что Индия уже много часов — с тех пор, как ему приснился сон, — зовет его: «Спаси меня!»
Андрей посветил фонариком в глубину трубы, тьма отступила на несколько метров, сгустившись вдали, пульсируя, словно стараясь показать что-то на своем круглом экране, черном, как то лицо в обрамлении жабо. Оттуда, из этих сходящих на нет световых лучей, будто тянулся слабый, но отчетливый зов: «Спаси меня!»
И Андрей почувствовал, что Индия, его Индия, которую он, несмотря ни на что, так недосягаемо и фантастически любит, зовет и ждет его уже где-то совсем близко, здесь и теперь…
Труба заканчивалась решеткой, закрытой на засов. Вскоре он понял, что попал в тупик: засов будто бы прикипел к петле. Андрей пытался расшатать его, но места в трубе было так мало, что он не мог создать достаточного рычага из своего локтя. А за решеткой был свет…
Андрей вспомнил: масло! Он достал бутылочку и ткнул ею в засов. С трудом и скрипом, но железный прут сдвинулся. Андрей вылез из трубы и оказался в небольшой комнате, где стояла кровать и обычная тумбочка, правда, очень старого образца. Остальную обстановку этой полутемной комнаты он рассмотреть не успел, потому что в центре, на простом деревянном стуле увидел девушку или взрослую женщину. Она подняла большие удивленные глаза. Это действительно была Индия.
Только теперь Андрей понял, что все его рассуждения на тему «есть Индия или нет» были всего лишь жалкой игрой воображения. Никакой Индии быть не могло. Но она была. Медленно поднялась со стула, поправила юбку, обыкновенную гофрированную юбку до колен. Такие синие юбки носили школьницы в старом советском кино.
Белая блузка с короткими рукавами-крылышками заправлена под узкий черный ремень. Меньше всего эта одежда подходит двадцатилетней замужней женщине, к тому же — королеве подземелья…
Индия отбросила со лба спутанные волосы, полыхнувшие золотом в свете плафона, и протянула оголенную руку ладонью вверх. На запястье блеснул тонкий браслет в виде серебряной змейки.
— Ну, здравствуй! — услышал Андрей и осторожно, словно боясь обжечься, прикоснулся к ее белой руке.
— Вообще-то я думала, что ты войдешь через дверь.
Она действительно ждала его, на самом деле — звала…
— Если бы дверь не была заперта, я бы сама пошла тебя искать.
Так вот оно что: ее тут заперли! Кто мог это сделать — злой муж, этот безликий король?
— Между прочим, я тебя точно таким и представляла. Разве что немного старше… И одежда другая… Да что ты молчишь? — в голосе Индии прозвучали нотки возмущения.
— Я это… — прохрипел Андрей.
Он возненавидел себя за свой жалкий лепет. Индия недоуменно глянула на него, сверкнув голубым глазом сквозь прядь волос.
— Искренне говоря, я возмущена, — неожиданно строго сказала она, сдунув со лба непослушную прядь. — Вовсе не обязательно было разыгрывать это похищение. Ты мог бы просто нанести Рубиндо официальный визит.
— Кому? — изумился Андрей.
Внезапная догадка вернула его голосу нормальный звон.
— Мастеру Рубиндо, моему отцу. На самом деле он не так уж и сердится на тебя. Только вчера утром мы говорили о тебе. Ему надоела война. Мастер так и сказал: если хочет жениться, то почему просто не придет с предложением?
Было исчерпывающе ясно: она принимает его за кого-то другого.
— В самом деле, почему? — Индия испытующе смотрела на Андрея, часто хлопая длинными ресницами.
Кроме того, Андрею стала ясна еще одна вещь: таинственное черноликое существо вовсе не муж Индии, а жених. И «супружеская спальня» — это всего лишь проект будущей жизни. Возможно, спорный проект.
— Индия… — начал Андрей, но запнулся и вопрошающе глянул на девушку.
— Да? — нахмурившись, отозвалась она.
— Значит, на самом деле — Индия!
— На самом деле, ну и что? — произнесла она уже с раздражением, наверное, тоже понимая, что тут произошла путаница. — И что это за одежда на тебе? Не очень-то ты похож на настоящего принца!
Андрей рассмеялся. Ему вдруг стало легко и весело, несмотря на то что из-за этой путаницы он чувствовал себя неловко, будто подслушал чужой интимный разговор.
Индия быстро откинула обеими ладонями волосы назад, как делала это всегда — во сне.
— Так ты не принц?
— А ты не королева? Меня зовут Андрей.
Она покрутила головой, укладывая на место волосы, словно говоря: нет.
— Какой еще Андрей?
— Я пришел сверху, — он закатил глаза и потыкал пальцем в плафон.
Воцарилась тишина. Андрей огляделся. В комнате стояла аккуратно застеленная железная кровать с точеными хромированными шишечками, сжимавшими, словно в маленьких кулачках, блики от плафона. В углу был умывальник, с таким же синим кувшином, что и в «супружеской спальне» — очевидно, здесь действуют свои законные стандарты обстановки. Под кроватью что-то шуршало и шевелилось.
— Откуда ты знаешь мое имя? — спросила Индия.
— Это трудный вопрос. Я бы тоже тебя о многом спросил… Кто такой «принц»?
— Принц, Солнечный Принц. Его слуги похитили меня и держат здесь, в этой комнате. Впрочем, она ничем не хуже той комнаты, где я живу. Солнечный Принц сватается ко мне.
— И ты согласна?
— Я пока думаю… Какой же ты весь грязный! — воскликнула Индия, пытаясь отряхнуть его плечо. — И как только я могла спутать тебя с Принцем?
— Наверное, ты просто очень хотела его увидеть, — насупившись, сказал Андрей.
— Может быть, и хотела. А может быть — и не очень. Я не выношу насилия. Постой-ка! Да у тебя кровь…
— Ерунда! Какой-то монстр оцарапал стрелой из арбалета.
— Какой-то — кто?
— Монстр. Их тут полно в коридорах.
— Не знаю такого слова. Раздевайся. А с арбалетами у нас ходят создания.
Индия сдвинула молнию его куртки и распахнула борта.
— Рубашка вся в крови! Я перевяжу тебя.
Ловкие белые пальцы расстегнули пуговицы, одну за другой. От ее прикосновения Андрея бросило в жар.
— Пустяки… — бормотал он. — До свадьбы заживет…
— До какой свадьбы?
— У нас так говорят. Поговорка, значит…
Андрей стоял перед ней, уже по пояс голый, Индия аккуратно повесила его куртку, рубашку и майку на спинку стула.
— А я думала, ты тоже выходишь замуж.
— Замуж — это если девушка, а если парень, то говорят — женится. А что значит — создания?
Индия подошла к кровати и откинула одеяло.
— Создания мастера Рубиндо, — говорила она сквозь зубы, потому что старалась надорвать край простыни. — Когда на нас напали слуги Принца, отец был вынужден создать свою армию. Это черепусики, они добрые.
Послышался треск: Индия отделила от простыни полосу, вышел довольно длинный бинт.
— Как это создать? Он что — бог?
Андрей подумал о саркофаге, о мумии… Что, если все это имеет какое-то отношение к древнему Египту, его языческим богам?
— Что такое бог? — поинтересовалась Индия.
— Это… — Андрей запнулся, подумав, что сейчас не время и не место читать девушке из подземелья лекцию по такому сложному вопросу.
Индия говорила на чистом русском языке и в то же время не знала некоторых слов. Да что там слова! Дело ведь не в словах «бог» или «монстр», а в самих понятиях. Андрей стоял и смотрел на девушку, на картину, висящую над кроватью… Нет, это вовсе не картина, а просто лист старой пузырчатой фанеры, зачем-то вставленный в рамку.
Индия подошла с развевающимся бинтом в обеих руках.
Рана была действительно пустяковой: короткая царапина чуть ниже левого соска. Андрей заметил, что и на левой руке девушки красуется серебряная змейка с изумрудном глазом.
— Красивые, правда? — Индия отвлеклась от перевязки, вращая руками. — Это подарок Принца. Они появились сегодня ночью, пока я спала.
Андрей заметил, что браслеты сидят туго, и непонятно было, как их снимать и надевать. То же самое, что портрет, колпак и все остальные вещи.
— Ты ведь никогда не была наверху? — спросил он.
— Не была и не буду, — сказала Индия с грустью.
Она возилась с перевязкой, задевая волосами его лицо. Андрей чувствовал запах девушки, сладко-острый, чем-то напоминающий корицу.
— Почему же не будешь? Думаю, мы скоро выберемся отсюда.
Он сразу пожалел, что сказал «мы».
— Нет, мне туда нельзя, — сказала Индия, поправила готовую повязку и отошла на шаг, любуясь своим произведением.
Ее запах остался с ним, он исходил из разорванной простыни, которая теперь опоясывала его поперек груди и крест-накрест, через плечи, делая его похожим на какого-то старинного солдата.
— Какой-то ты странный, — заметила Индия. — Слишком темный, что ли…
— Просто загорелый. На Бабошке, на озере…
Она вытянула свою белую, словно лилия, руку, вдруг положила ладонь ему на живот. Холодная, как лягушка.
— Ты что — горел?
— Нет! — Андрей почти рассердился, потому что ему пришла в голову мысль: а не дурачит ли его она?
Вряд ли: это было бы глупо, ни за чем не нужно. Здесь (пока трудно осознать, что такое «здесь», откуда оно взялось и каковы его размеры) есть Рубиндо и Солнечный Принц. Они воюют. То, что он видел в коридоре, было одним из поединков этой войны. «Черепусики», скелетообразные создания мастера Рубиндо, сражались со слугами Солнечного Принца, который затеял с ним войну, чтобы взять в жены Индию, его дочь. Все, кажется, логично и вполне ясно. Но логично и ясно только внутри самой системы. Которая, по всем внешним законам, просто не может существовать.
— Ты первый человек сверху, которого я вижу в своей жизни, — задумчиво проговорила Индия. — И у меня к тебе очень много вопросов.
— Давай, ты мне расскажешь про то, что внизу, — сказал Андрей, — а я тебе — про то, что наверху, ладно?
Андрей стал одеваться, Индия с любоцытством рассматривала его. Он тоже пытался осмыслить ситуацию. Индия никогда не была наверху, и если ей на вид лет двадцать… Как она могла прожить здесь столько лет?
— Ладно. Только я не знаю, с чего начать. Хочешь — спрашивай!
В следующие полчаса Андрей узнал многое. Теперь-то он уж точно мог представлять интерес для тех, кто загнал его сюда.
Мир состоит из уровней. Известных уровней двенадцать, но существует еще и тринадцатый, самый нижний уровень, куда нет доступа. Еще один закрытый уровень находится наверху — там, откуда пришел Андрей. «Наверху» — это почти то же, что и «внизу», только там не надо менять перегоревшие лампочки, потому что верхний мир освещается солнцем. Что такое «солнце», трудно представить, но оно настолько яркое, что может заменить сразу все лампочки и плафоны на свете.
Несколько месяцев назад объявился Солнечный Принц. Ни Индия, ни Рубиндо не знают, откуда он взялся. Он мог прийти как с верхнего уровня, так и с нижнего. Отец считает, что Принц — это такой же создатель, как и он сам.
— Почему он создатель? — не выдержал Андрей. — Что он создает, из чего?
— Создатель, — твердо сказала Индия. — Иначе как объяснить эти браслеты? Не говоря уже о целой армии его слуг… Мы-то сразу поняли, почему они имеют вид самых обыкновенных детских игрушек.
— Да уж, обыкновенных! — вставил Андрей, вспомнив гигантского уродливого Буратино.
— Это, по крайней мере, ясно, — продолжала Индия. — Он сватается ко мне, поэтому и понаделал созданий именно такой формы. Что мне привычно. Отец ведь тоже всю жизнь делал мне игрушки. Правда, создания Принца какие-то… Как бы это сказать?
— Ты тоже заметила! Неправильные эти буратино, дровосеки, снеговики…
— Это меня и беспокоит, честно говоря. Стоит задуматься, каков у Солнечного Принца характер, если он запускает в мир такие страшные создания. В общем, я пока сомневаюсь, что хочу за него замуж.
Андрей ощутил в горле хорошо знакомый горький комок, который всегда означает прилив чувства жалости к себе. Голова Индии была занята Принцем, и только им. Она морщила лоб, наверное, постоянно решая для себя вопрос: хочет ли она замуж или нет. А ему оставался только сон. И портрет. Он был здесь лишним…