- Не хочешь, не говори, - произносит Шерлок, когда пауза затягивается, но Джон упрямо трясет головой и целует кончики пальцев Шерлока.
- Я должен рассказать, - говорит он. – Собственно и рассказывать то больше нечего. Мы только закончили университет, получили дипломы. Сумасшедшие каникулы на юге, вдвоем, Эндрю и я. Возвращение в Лондон. Мне подвернулась удача – предложили интернатуру у профессора Брауна в Бартсе. Это был мой шанс – я мечтал стать хирургом, был на этом просто помешан. А Эндрю мечтал делать добро. До некоторых пор я просто не понимал, к чему все идет. Хотел сделать ему сюрприз, похвастаться, что тоже чего-то стою, чего-то смог добиться, раз меня заметили и приняли. Но Эндрю видел другое будущее для нас. Когда он примчался возбужденный и заявил, что мы улетаем в Африку… Он записал нас…
- Врачи без границ, - заканчивает за него Шерлок и легко целует в губы.
- Да, - соглашается Джон. – Была мерзкая сцена. Я вспылил. Кричал, что у меня другие планы, что я не хочу зарывать свой талант в землю и ему не дам. Что ему надо больше думать о других, а не только о своих желаниях. Мы поссорились. Он выскочил из дома хлопнув дверью. Я предал его.
- Что произошло? – Шерлок очерчивает пальцами контур скул на лице Джона, его брови, разрез глаз, губы. – Он улетел?
- Нет, - Джон судорожно вздыхает – все же говорить об этом больно до сих пор. – Он попал в аварию в тот же день. Его сбила машина. Насмерть. Тупо сбила машина. Он не долетел до Африки.
- Третьего сентября? Это случилось третьего сентября? – голос Шерлока звенит гневом и болью.
- Ну да, третьего сентября, миллион лет назад, - Джон поворачивается боком и утыкается лицом в его живот. – Мы каждый год в этот день встречаемся с друзьями, а я каждый год забываю об этом дне, - шепчет он, щекоча губами и дыханием оголившуюся кожу Шерлока.
- Забудь, - выдыхает Шерлок, - ты не виноват. Ни в чем не виноват, слышишь? Это просто несчастный случай.
- Я предатель, Шерлок, - произносит Джон в его живот, боясь посмотреть в глаза, - я его предал. Ты разговариваешь с предателем.
- Чушь, - Шерлок крепко обнимает Джона и принимается беспорядочно целовать его в шею, плечи и макушку. – Ты самый лучший. Ты не можешь предать того, кто поверил тебе. В тебя. Ты мой, Джон. Ты создан для меня. Идеально мне подходишь, меня ты не предашь, а на остальных мне плевать. Мой… Джон… Мой…
Утро проходит в крепких объятиях, поцелуях и молчании. Они больше не говорят ни о чем. Вскоре после полудня Джон все же поднимается, чтобы приготовить обед, а Шерлок перебирается на кухню. Пока Джон режет овощи для ризотто, замечает первые признаки нервозности Шерлока. Тот совершает неосознанные движения, поглаживает сгибы локтя, чешет, не знает, куда деть руки… Джон прекрасно понимает, что весь вчерашний день, когда Шерлок был с Джоном, и потом, когда ждал его дома, он не кололся. Это для наркомана тяжелое испытание. И сейчас, кажется, наступает его предел. Джон не знает, каков временной интервал между дозами, но то, что Шерлок ради него растянул этот самый интервал, понимает ясно. Джон уже решил для себя, что не будет даже пытаться читать Шерлоку мораль. Также этим утром он уже решил позволить тому, что случилось между ними ночью, идти своим чередом. Кроме того, Джон признает, что как бы ни хотел не привязываться к Шерлоку, это уже случилось. Незнакомый парень стал за эту неделю самым дорогим и близким. Что будет дальше, Джон не знает. Вряд ли что-то хорошее, с учетом зависимости Шерлока. И то, что Джона ждет очередная боль, сомнений не остается. Джон просто хочет быть рядом с Шерлоком, чертовым наркоманом, убивающим самого себя. До самого конца. Он не уверен, что переживет этот конец, что не сломается, но почему-то внутри крепнет мировоззренческий фатализм.
- Шерлок, - немного поколебавшись, произносит, наконец, он. – Тебе же надо… - он не договаривает, красноречиво глядя на бледную дорожку уколов на сгибе локтя Шерлока. – Если - да, то иди. Я могу дать денег, хочешь?
Шерлок резко оглядывается на него, словно Джон его ударил, и некоторое время сканирует своими светлыми, полными боли и ужаса глазами, будто рентгеном просвечивает.
- Я все понимаю, Шерлок, - устало качает головой Джон. – Ты не можешь и не хочешь остановиться. Ты – взрослый человек. Если нужно – иди. Я не выгоняю, я жду тебя назад. Просто помни о безопасности. О том, что будет со мной, если с тобой что-то случится, - Джон возвращается к нарезке овощей. – Про деньги я тоже не шутил, возьми в кармане куртки в портмоне, если нужно, - заканчивает он, не отрываясь от процесса готовки.
Пауза длится очень долго.
- Я скоро вернусь, а деньги у меня есть, - быстро где-то за спиной наконец произносит Шерлок.
Джон слышит, как он мечется по комнате, собирает вещи, а затем замирает на пороге.
- Иди, - говорит Джон, не оборачиваясь, - и возвращайся.
Когда Шерлок уходит, Джон прекращает резать овощи, выключает плиту и звонит Гарри.
- Как ты, братец? – голос у Гарри хриплый, словно она только что проснулась, а ведь день уже в разгаре. – Пережил вчерашнее?
- Как видишь, жив, - невесело отвечает Джон. – А ты, я слышу, хорошо вчера развлеклась, да?
- Не будь глупцом, всего лишь пару бокалов пива в пабе пропустила, - излишне резко отвечает Гарри. – Но сегодня, если ты ко мне не присоединишься, обязательно пущусь во все тяжкие, - шутливо угрожает она.
Джон уверен, что сестра лжет, и сейчас берет его на понт, но на самом деле ему просто хочется убраться из дома, где все напоминает о Шерлоке. Джон хоть и принял решение, но смириться с тем, что твой парень – наркоман, нелегко. Неожиданно мысли о Шерлоке, как об официальном парне, приятным теплом разливаются в груди.
- Эй, братишка, ты со мной? – прерывает его поток сознания Гарри – похоже, Джон уже некоторое время выпал из реальности.
- Да, да, - поспешно отвечает он, - я здесь. Так о чем мы?
- О воскресной прогулке, - хихикает Гарри, - еженедельной воскресной прогулке, - в их с Гарри словаре, это означает сходить в паб.
- Так и быть, - соглашается Джон, - подтягивайся, как сможешь. Я займу наш обычный столик.
Они прощаются, и Джон отключает телефон. Он опять думает о Шерлоке, пытаясь вычислить, сколько времени тот не кололся, какая у него доза и на каком наркотике он сидит. Но у Джона мало вводных, и на самом деле эти сведенья ничего ему не дадут. Вздохнув, Джон начинает собираться. В доме без Шерлока пусто, и делать тут одному нечего.
Паб, в который по выходным регулярно ходят Джон и Гарри, находится в районе Джона и далеко от дома Гарри, которая предпочитает выпивать на стороне. Брата и сестру там прекрасно знают. Несмотря на то, что день в самом разгаре, народу уже полно. Но столик, столь любимый Гарри, свободен, и Джон с облегчением занимает его. Тут же подходит официантка – симпатичная Нина, студентка-художница, подрабатывающая в пабе по выходным. Ей нравится Джон, но она избегает обслуживать их столик при Гарри, которая исключительно ревнива, когда выпьет. Джон заказывает себе и Гарри пиво, орешки, надеясь, что на этот раз Гарри согласится обойтись без виски. Нина задерживается у столика еще на некоторое время, и они болтают о выставке молодых художников и об успехах Нины. Все же Нине приходится уйти, когда владелец паба начинает коситься в их сторону неодобрительно, и Джон остается один. Его мысли опять возвращаются к Шерлоку. Джон переживает, где Шерлок колется. Он представляет его в каком-нибудь притоне, на грязном полу, среди таких же наркоманов. И с этим трудно смириться. Возможно, стоит разрешить ему приносить наркотики домой? Определенно, это будет безопаснее, но сколько выдержит сердце Джона наблюдений за саморазрушением этого блестящего ума и дивной красоты? Нина приносит холодное темное нефильтрованное пиво и орешки. Джон рассеянно благодарит и делает первый глоток. Возможно, ему стоит сделать в точности как Гарри, когда она не хочет решать, да и просто обсуждать свои проблемы. Она пьет и забывает о них. Джону тоже надо выпить. Определенно. Пиво не дает забвения, оно лишь растревоживает сердце, нагоняет тоску и обреченность. Джон уже готов плюнуть на все и броситься искать Шерлока, чтобы затащить того домой, когда появляется Гарри. Выглядит она ужасно: коротко стриженные волосы того же медового цвета что и у Джона торчат в разные стороны, лицо опухло, а на щеке красуется ярко-красная царапина.
- Гарри! – поражается Джон. – Ты с кем-то подралась?
- Ерунда, - фыркает Гарри после того, как залпом осушает свой бокал и жестом подзывает официантку, - просто объяснила одному озабоченному типу, что он не в моем вкусе, - она весело смотрит на Джона и добавляет: - А вот его спутница была не дурна. Виски, пожалуйста, - эти слова обращены к официантке, и Джон, придя в себя от изумления, лишь морщится, но не возражает.
Они пьют и потихоньку обсуждают события прошедшей недели. Джон рассказывает о Гарольде, о тяжелом случае в среду и череде алкогольных отравлений в четверг, а Гарри о поисках новой работы, ремонте машины и разговоре с Кларой. Джон очень хочет рассказать Гарри о Шерлоке, но почему-то молчит. Количество виски в бутылке и орешки в вазочке уменьшаются стремительно, и вскоре Джону приходится повторить заказ. Гарри желает сыграть в бильярд. Это значит, она прошла одну из первых, дружелюбных стадий опьянения, и теперь перешла к следующей, агрессивно-активной. Не расставаясь со стаканом, Гарри направляется к бильярдному столу, собираясь обставить двух мужчин, предположительно менеджеров среднего звена. Джон наблюдает за ней, готовый в любой момент сорваться на помощь, но пока все обстоит довольно мирно. Расслабляться не стоит, но Джон все же позволяет себе отвлечься на Нину и ее вырез в блузке. Любование ее грудью носит абстрактный характер без сексуального подтекста. В настоящий момент весь сексуальный подтекст сосредоточен на Шерлоке, но Нине об этом знать не обязательно. В какой-то момент со стороны бильярдных столов начинают раздаваться крики. Джон мгновенно реагирует и через несколько секунд оказывается рядом с сестрой, готовый убить любого, кто поднимет на нее руку. Скандал удается успокоить с помощью денег. Гарри, проиграв, отказывается платить, но Джон – человек чести, и не может позволить существовать неоплаченным долгам. Они возвращаются за свой столик, а Нина приносит еще пива. Теперь Гарри перешла в плаксивую стадию опьянения. Она жалуется Джону на жизнь, на Клару, на почивших родителей, и даже на него самого, а Джон лишь сочувственно кивает. Он мог бы в ответ пожаловаться ей на несправедливую гибель Эндрю миллион лет назад или на то, что понравившийся Джону парень оказался наркоманом, но он молчит. Вряд ли Гарри поймет – на этой стадии она слышит только себя. Вместо слов утешения и поддержки, Джон наливает им еще виски и подталкивает сестре орешки. Ближе к вечеру сестра рвется к стойке с микрофонами, чтобы спеть караоке. Эта стадия опьянения тоже давно изучена Джоном и признана вполне безопасной. Он позволяет сестре выбрать что-то из репертуара Битлз и даже соглашается подпевать. Но у Гарри ужасный голос и полное отсутствие слуха, так что в итоге песню допевает один Джон. Нина с восторгом хлопает в ладоши, а бармен Зак показывает большой палец. Джон победно ухмыляется и просит еще пива. Когда Гарри начинает клеиться к чужим подружкам, Джон ощущает опасность. Эта стадия самая вредоносная для них – стоит ему зазеваться, и Гарри может огрести по полной. Он старается отвлечь Гарри от крашеной блондинки за соседним столиком, но Гарри непреклонна. Спутник девушки начинает проявлять признаки недовольства, и все грозит перерасти в грандиозный скандал, но тут Гарри, на радость всем, сбегает в туалет. Джон поспешно извиняется и заказывает для всех выпивку. Через некоторое время он узнает, что девушку зовут Мэри, что ее кавалер – всего лишь двоюродный брат, что она работает офис-менеджером в каком-то журнале и у нее есть кошка. Джон не успевает заметить, как в его кармане оказывается треугольник салфетки с номером телефона, а когда Мэри с братом уходят, она наклоняется и целует Джона в щеку. Многообещающе целует. Именно в этот момент слегка ошалелый от подобного натиска Джон натыкается на злой и до чрезвычайности колючий взгляд Шерлока. Тот стоит недалеко от входа и сканирует неприязненным взглядом Мэри, будто запоминает на всю жизнь, чтобы не забыть убить, когда подвернется такая возможность. Джон поспешно и чуть демонстративно комкает салфетку и забрасывает ее в мусорку, словно баскетбольный мяч в корзину. Взгляд Шерлока смягчается, и он продвигается к их столику. Джон ждет его, выискивая в лице и фигуре признаки действия дозы. Но Шерлок выглядит как обычно, и только белые джоновы кроссовки придают его облику некоторую ненормальность.
Шерлок садится напротив Джона и обличающе смотрит на него.
- Ты обещал дождаться меня дома, - возмущается он.
- Прости, - улыбается Джон, - я просто просил тебя вернуться домой. Как ты нашел меня?
- Не важно, - бурчит Шерлок. – Просто нашел. Ты здесь… - он оглядывает их столик, недопитую бутылку с виски, пустые стаканы, - с сестрой. Вы ходите сюда каждые выходные. Сестра – алкоголичка. Ты боишься отпускать ее одну. Сейчас она переживает расставание со своей девушкой, кроме того она ищет работу. Ты полагаешь, что должен поддержать ее в трудную минуту на правах брата. Но Джон, тебе не кажется, что она просто использует тебя?
Джон восхищен тем, насколько быстро Шерлок вычислил Гарри. Он так и говорит:
- Потрясающе! – и Шерлок тут же расплывается в самодовольной ухмылке.
- Да кто ты такой, чтобы судить меня? – слышится откуда-то сбоку возмущенный вопль Гарри. – Как ты мог, Джон, обсуждать мои проблемы с каким-то фриком? Я же твоя сестра!
- Он не фрик, - быстро произносит Джон.
- Я его парень, - одновременно с ним говорит Шерлок.
Наступает пауза, за которую Гарри пытается усвоить только что полученную информацию, Джон перегруппироваться, а Шерлок придать взгляду убийственную силу, адресованную исключительно Гарри. Первым сдается Джон и отступает за выпивкой, понимая, что сейчас к ним ни один официант на пушечный выстрел не подойдет. Когда он возвращается с бутылкой виски и еще одним стаканом, Шерлок и Гарри шипят друг на друга. Джону кажется, что они вот-вот вцепятся в волосы, но пока что эти двое всего лишь увязли в словесных баталиях.
- Он мой брат, я не позволю ему связываться с каким-то сомнительным типом, - злится Гарри. - Кто ты такой, что смеешь мне указывать?
- Он мой парень, мы спим вместе, если ты еще не поняла, - с вызовом отвечает Шерлок. – И кто ты такая, что вмешиваешься в его жизнь? Тебе лечиться надо от алкоголизма!
- А тебе от наркомании, - Гарри не так глупа и достаточно наблюдательна.
- Я не тяну его за собой, - пафосно возражает Шерлок, - а ты спаиваешь!
- Заткнись, мерзавец, - вопит Гарри, - это называется братская поддержка!
- Ты подвергаешь его опасности…
Джон не выдерживает и со злостью бьет кулаком по столу. Замолкают не только Гарри и Шерлок, но и близсидящие люди. Джон извиняется и тихо произносит:
- Гарри – моя сестра, я ее люблю и буду поддерживать так, как могу и умею. Шерлок – мой парень. Я люблю его. Мы живем вместе. Вам все понятно?
Джон не уверен, что внес мир в ряды противников. Оба они услышали лишь то, что хотели, победоносно глядя друг на друга. Джона вдруг пугает мысль о том, что Гарри и Шерлок похожи, но, встретившись с обожанием в глазах Шерлока, отпускает эту мысль, расплываясь в ответных признаниях в любви:
- Я тоже люблю тебя, Шерлок!
Гарри безнадежно машет рукой и отворачивается, а стоящая рядом Нина грустно вздыхает. Шерлок мгновенно улавливает этот звук и, прищурившись, поворачивается в ее сторону. Густо покраснев, Нина сбегает, и в дальнейшем их обслуживает Питер. Гарри вырубается глубоким вечером. Джон вздыхает с облегчением и с помощью Шерлока транспортирует ее домой. В маленькой квартирке Гарри тесно и неуютно, в ней не хватает Клары и жизни. Джон укладывает сестру спать, укрывает пледом и оставляет на прикроватном столике бутылку с водой и таблетку аспирина. Шерлок стоит поодаль, насуплено наблюдая за его действиями. Джон думает о том, что хотел бы провести вечер иначе, но в жизни редко случается так, как хочется.
Они едут домой в такси, уже привычно соприкасаясь руками и бедрами. Шерлок, так и не выпивший даже капли спиртного, держится прямо и спокойно. «А ведь он недавно укололся», - думает Джон. Откуда в Шерлоке столько силы, самоуважения и выдержки? Джон исподтишка наблюдает за ним, но не рискует заговорить и спросить. Когда Джон расплачивается с таксистом, Шерлок колышется сзади, словно телохранитель. Когда они поднимаются на нужный этаж, Шерлок неотступно, шаг в шаг, преследует его. И лишь оказавшись в квартире, он окончательно раскрывает свое коварство, зажимая Джона у стены. Когда он вылизывает шею и ключицы Джона, сам Джон может лишь нечленораздельно стонать, когда его длинные руки шарят по телу Джона, пробираясь под футболку и нижнее белье, Джон лишь судорожно вздыхает и подставляется еще больше, позволяя делать с собой все, что Шерлоку заблагорассудится. Шерлок рычит, стягивая с Джона джинсы и заглатывая его плоть. Джон завороженно смотрит на распухшие губы и ниточку слюны, тянущейся по подбородку, загипнотизированный процессом насаживания на член, он кричит, когда кончает и оседает на пол, подхваченный в падении Шерлоком. Они обнимаются в тесной прихожей, и Шерлок шепчет ему на ухо непристойности, а еще о том, что не позволит никаким особам женского пола, будь то секретарша, официантка, Гарри или любая другая хорошенькая и не очень девица, находиться рядом, и мужчинам не позволит, пусть Джон не думает, что поползновения Гарольда остались Шерлоком незамеченными. Шерлок рассказывает, как и в каких позах он хочет любить Джона, и как он хочет, чтобы его любил Джон. Шерлок просто трется о Джона как большой и худой кот, урчит и совершенно по-кошачьи трясет головой. Джон в ответ хочет сказать, что тоже любит Шерлока, но вместо этого на глаза наворачиваются слезы, и Джон просто целует его. Они целуются целую вечность, прежде чем перебраться на диван, где Джон замечает нехилый стояк Шерлока и принимается с маниакальным наслаждением решать эту проблему, в результате которой возбуждается по новой. Засыпают они в обнимку на любимом желтом плюше, удовлетворенные и счастливые, и, кажется, Джон впервые чувствует себя совершенно свободно с момента появления в его жизни Шерлока, потому что утром, просыпаясь абсолютно голым, он не смущается. Так, как будто бы он жил один. А это – верный признак того, что им с Шерлоком действительно вместе очень хорошо.