Ночной переход на юг, к берегу реки, найти лодку — любую! Даже бревно подойдет, что-нибудь, чтобы переплыть Дору.
— Вы знаете, почему я вышла за него замуж? — внезапно спросила Кейт.
Вопрос настолько изумил Шарпа, что он ничего не ответил, только пристально смотрел на него.
— Я вышла за него, потому что жизнь в Опорто так уныла, — сказала Кейт. — Мы с матерью живём в большом доме нa холме, адвокаты рассказывают нам, что происходит на виноградниках и в винодельне; другие леди приезжают к нам на чай; по воскресеньям мы ходим в англиканскую церковь – и это всё, что хоть когда-нибудь случается.
Шарп все еще молчал в смущении.
— Вы думаете, что он женился на мне из-за денег, не так ли? — спросила Кейт.
— Разве не так?
Она молча смотрела на него, и Шарп почти ждал, что она разнгевается, но вместо этого она покачала головой и вздохнула:
— Я надеюсь, что это не так, хотя знаю, что брак — азартная игра. Мы не можем знать наверняка, чо получится, но надеемся. Мы вступаем в брак, надеясь, мистер Шарп, и иногда всё получается так, как мечталось. Вы не согласны?
— Я никогда не был женат, — уклонился от ответа Шарп.
— Но вы хотели?
— Да, — сказал Шарп, подумав о Грейс.
— Что случилось?
— Она была вдовой. Мы думали, что если бы она вышла замуж за меня, это только всё усложнило. Так говорили её адвокаты. Ненавижу адвокатов.
Вспоминая об этом, он, как всегда, ощутил боль утраты и попытался заглушить её, выпив залпом свой порто.
Потом подошёл к окну и посмотрел на залитую лунным светом дорогу, туда, где поднимающийся над деревней печной дым застилал звёзды над северными холмами.
— Потом она умерла, — резко сказал он.
— Я сожалею, — голос Кейт был совсем тихим.
— Надеюсь, для вас всё обернётся удачно.
— Надеетесь?
— Конечно.
Шарп повернулся к ней; они стояли рядом, так близко, что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы заглянуть ему в глаза.
— На что я действительно надеюсь, так на это, — склонившись, он очень нежно поцеловал её в губы.
Она напряглась, но позволила ему поцеловать себя, и, когда он выпрямился, опустила голову и — он знал это — заплакала.
— Я надеюсь, вы будете счастливы, — сказал он ей.
Кейт не подняла глаз.
— Я должна запереть дом, — промолвила она, и Шарп понял, что теперь ему нужно уйти.
Он дал своим людям следующий день на подготовку. Починить ботинки, загрузить ранцы провиантом. Шарп удостоверился, что каждая винтовка вычищена, кремни новые, патронные коробки полны. Харпер застрелил двух драгунских лошадей на мясо. Ещё на одну лошадь посадили Хэгмэна, чтобы удостовериться, что он в состоянии удержаться в седле и не слишком страдает от боли. Другая лошадь была для Кейт. Она возражала, что не может путешествовать без компаньонки, и Шарп оставил решение за ней:
— Остаётесь или уходите, мэм, но мы выступаем сегодня вечером.
— Вы не можете оставить меня! — заявила Кейт рассерженно, будто Шарп никогда не целовал её, и она ему это не позволяла.
— Я — солдат, мэм, — ответил Шарп. — И я ухожу.
Но он не ушёл, потому что тем вечером, когда на землю спустились сумерки, вернулся подполковник Кристофер.
Полковник был верхом на вороной лошади и сам весь в чёрном. Когда несущие караул на дороге Додд и Пендлтон приветствовали его, Кристофер коснулся выточенным из слоновой кости черенком стека одной из кисточек кисточек своей двуугольной шляпы. Луис ехал следом, и пыль из-под копыт их лошадей оседала на ручейках осыпавшихся лепестков глициний по обоим сторонам дороги.
— Очень похоже на лаванду, верно? — Кристофер заметил Шарпу, спешиваясь. — Они должны попытаться выращивать здесь лаванду. Это получилось бы, не так ли?
Ответа он и не ждал, потому что уже направлялся к дому, широко раскинув объятья навстречу Кейт:
— Моя милая!
Шарп, на языке которого вертелись десятки вопросов, стоя на крыльце, посмотрел на Луиса. Слуга раздражённо поднял бровь и повёл лошадей за дом. Сумерки сгущались над полями. С уходом солнца в воздухе потянуло колючим холодком, словно зима не хотела уступать место весне.
— Шарп! — позвал подполковник из дома. — Шарп!
— Сэр? — Шарп толкнул приоткрытую дверь и вошёл.
Кристофер стоял перед горящим камином, подняв полы камзола, чтобы согреться.
— Кейт рассказывает, что вы вели себя хорошо. Спасибо, — гнев, отразившийся на лице Шарпа, заставил его продолжить с улыбкой. — Это шутка, парень, просто шутка. У вас что, нет чувства юмора? Кейт, дорогая, стакан хорошего порто был бы более чем кстати. О-о, вот теперь я согрелся, на самом деле согрелся… Итак, Шарп, никакой активности французов в окрестностях?
— Они близко, но не слишком, — коротко ответил Шарп.
— Не слишком? Думаю, вам в этом повезло. Кейт говорит, что вы нас покидаете?
— Сегодня вечером, сэр.
— Не думаю, — Кристофер принял стакан порто из рук Кейт и осушил его за один раз. — Просто восхитительно! — сказал он, уставившись на опустевший стакан. — Это наше?
— Наше лучшее, — уточнила Кейт.
— Не слишком сладкий. Это — признак прекрасного порто, согласны, Шарп? И дожен сказать, что не ожидал такого от белого порто. Весьма хорош! Я всегда думал, что у него должен быть отвратительный букет, в лучшем случае — женский напиток, но белый порто Сэвиджей действительно очень хорош. Мы должны производить это порто бочонками, когда настанут мирные времена, верно, дорогая?
— Если вы так считаете, — сказала Кейт, улыбаясь мужу.
— Неплохо сказано, Шарп, вам не кажется? (По-английски «рipes of port» — «бочка порто» и «рiping days of peace» — «мирные времена»). Игра слов, как говорится. — Кристофер ждал комментария Шарпа, но, не дождавшись, нахмурился. — Вы останетесь здесь, лейтенант.
— Почему это, сэр? — спокойно спросил Шарп.
Кристофер удивился. Он ожидал резкого сопротивления, но вопрос был задан в мягкой форме. Подполковник нахмурился, задумавшись, что сказать.
— Я ожидаю некое событие, Шарп, — наконец ответил он.
— Событие, сэр?
— Вам кажется, что война продолжается. Но это совсем не бесспорно. Мы, возможно, на лезвие ножа от мира.
— Это хорошо, сэр, — отозвался Шарп так же доброжелательно, — Именно поэтому мы должны остаться здесь?
— Вы должны остаться здесь, Шарп, — в голосе Кристофера послышалось раздражение, так как он уловил издёвку за нейтральным тоном ответных реплик. — И также это относится к вам, лейтенант. — он обратился к вошедшему в комнату Висенте, который слегка поклонился Кейт. — Нынешнее спокойствие покоится на очень шатком основании. Если французы обнаружат британские войска к северу от Дору, они решат, что мы нарушаем договорённость.
— Мои солдаты — португальцы, — спокойно возразил Висенте.
— Это одно и то же! — отрезал Кристофер. — Мы не должны раскачивать лодку. Не дожны подвергать опасности срыва недели трудных переговоров. Если что-то можно решить, не допуская большего кровопролития, мы должны сделать всё, чтобы гарантировать это. И ваш вклад в этот процесс — то, что вы остаётесь здесь. И кто, к дьяволу, те проходимцы в деревне?
— Проходимцы? — переспросил Шарп.
— Два десятка вооружённых до зубов тёмных личностей, наблюдавших за мной, когда я проезжал мимо. Так кто они, чёрт возьми?
— Партизаны, — пояснил Шарп. — Иначе говоря — наши союзники.
Сарказм не пришёлся по вкусу Кристоферу.
— Скорее, идиоты, готовые опрокинуть телегу с яблоками, — брюзгливо заявил он.
— И во главе с человеком, которого вы знаете, — продолжал Шарп. — Его зовут Мануэль Лопес.
— Лопес… Лопес… — Кристофер хмурился, пытаясь вспомнить. — Ах, да! Парень, который в своей школе порол сыновей избранных дворянских семейств Брагансы! Весьма буйный тип, не так ли? Хорошо, я поговорю с ним утром. Нельзя, чтобы он испортил дело, и то же самое уясните себе вы оба. — он посмотрел на Шарпа и Висенте. — И это приказ.
Шарп не стал спорить, а спросил вместо этого:
— Вы привезли ответ от капитана Хогана?
— Я не видел Хогана. Оставил ваше письмо в штабе Крэддока.
— А генерал Уэлсли ещё не прибыл?
— Он не прибыл, — ответил Кристофер. — Но командующий гернерал Крэддок согласен с моим решением оставить вас здесь.
Посмеиваясь про себя над хмурым Шарпом, подполковник достал из планшета лист бумаги и вручил Шарпу.
— Вот, лейтенант, — сказал он голосом мягким и ласковым, как шёлк, — это развеет ваши сомнения.
Шарп прочёл бумагу, которая оказалась приказом о передаче отряда лейтенанта Шарпа под командование подполковника Кристофера за подписью генерала Крэддока. Чтобы получить этот приказ, Кристофер одурачил генерала уверениями в том, что нуждался в защите. Хотя, по правде говоря, Кристоферу было просто приятно держать Шарпа на коротком поводке. Приказ заканчивала фраза, озадачившая Шарпа.
— Что такое «pro tem», сэр? — спросил он.
— Вы никогда не изучали латынь, Шарп?
— Нет, сэр.
— Господи, и где вы учились?! Это означает «в настоящее время». Ранее, действительно, я не был вашим непосредственным начальником, но, я думаю, вы согласитесь, что теперь должны строго следовать моим приказам?
— Конечно, сэр.
— Возьмите бумагу, Шарп, — сказал Кристофер раздраженно, когда тот попытался возвратить приказ Крэддока. — Она написана для вас, и если вы время от времени будете перечитывать документ, это поможет вам припоминать о вашем долге, который состоит в повиновении моим приказам и пребывании здесь. Если установится перемирие, то нашей стороне невыгодно будет признавать факт нахождения к северу от Дору воинского подразделения. Таким образом, вы должны сидеть здесь тихо, как мышь в норке. Теперь простите, господа, я хотел бы провести некоторое время со своей женой.
Винсенте поклонился и вышел, но Шарп задержался:
— Вы останетесь здесь, сэр?
— Нет, — Кристофер ответил неохотно, но изобразил вежливую улыбку. — Мы с вами, моя любовь, — он повернулся к Кейт. — вернёмся в Красивый Дом.
— Вы поедете в Опорто? — изумился Шарп.
— Я же сказал вам, Шарп, всё меняется. «Есть многое, Гораций, что и не снилось вашим мудрецам…» Доброй ночи, лейтенант.
Шарп вышел на крыльцо. Висенте стоял у парапета, откуда открывался прекрасный вид на лежавшую внизу долину. Португальский лейтенант пристально вглядывался в темнеющее небо, на котором проступали первые звёзды. Он предложил Шарпу грубо скрученную сигару и прикурил от своей.
— Я говорил с Луисом, — сказал он.
— И? — Шарп курил редко и теперь едва не задыхался от резкого дыма.
— Кристофер уже пять дней находится на северном берегу. Он был в Порто и вёл переговоры с французами.
— Но на юге-то он был?
Висенте кивнул:
— Они были в Коимбре, встречались с генералом Крэддоком, потом вернулись в Порто. И капитан Аржантон с ним.
— Так, что, черт возьми, делается?
Висенте выпустил струйку дыма в сторону луны.
— Может, они вели переговоры о мире. Луис этого не знает.
Возможно, это действительно были переговоры о мире. После Ролика и Вимейро, когда побеждённых французов отправляли на британских кораблях домой, подобное соглашение уже было заключено. Теперь ведутся переговоры о новом? По крайней мере, теперь Шарп был уверен, что Кристофер встречался с Крэддоком, и у него был требующий исполнения приказ, который частично помог справиться с недоверием к подполковнику.
Подполковник уехал вскоре после рассвета. На восходе где-то на севере слышалась перестрелка, и Кристофер вместе с Шарпом всматривались в туман, застилающий долину. Шарп в его подзорную трубу ничего не мог разглядеть, а вот Кристофер остался под впечатлением прибора Шарпа.
— Кто это «АW»? — спросил он у Шарпа, прочитав надпись.
— Один мой знакомый, сэр.
— Не Артур ли Уэлсли? — удивился Кристофер.
— Один мой знакомый, сэр, — упрямо повторил Шарп.
— Этому знакомому вы, должно быть, понравились, потому что это — чертовски щедрый подарок. Я возьму это и поднимусь на крышу. Я мог бы увидеть оттуда гораздо больше, чем в мою чёртову трубу.
Шарпу это совсем не понравилось, но Кристофер не дал ему шанса отказать. Совершенно спокойно он приказал Луису запрячь кабриолет и забрать тех лошадей, которых Шарп захватил в Барка д’Авинтас.
— Можете не беспокоиться о лошадях, Шарп, — заявил он. — Я забираю их из ваших рук. Скажите, чем ваши люди занимаются в течение дня?
— Дел не так много. Тренируем солдат Висенте.
— Они в этом нуждаются, не так ли?
— Могли бы попроворнее управляться со своими мушкетами, сэр.
Кристофер принес из дома чашку кофе и дул на него, чтобы остудить.
— Если будет мир, тогда они снова могут стать сапожниками или кем там они были до того, как стали шаркать ногами в мешковатых униформах. — он отхлебнул кофе. — Кстати, говоря о форме, Шарп, вы бы приобрели новую.
— Я поговорю со своим портным, — заявил Шарп и, прежде чем Кристофер успел отреагировать на его дерзкую выходку, задал серьёзный вопрос:
— Вы думаете, что будет мир, сэр?
— Вестьма многие лягушатники считают, что Бонапарт откусил больше, чем может прожевать, — беспечно ответил Кристофер. — А Испания очень трудно переваривается.
— А Португалия?
— В Португалии беспорядки, но Франция не удержит Португалию, если не удержит Испанию, — он проследил взглядом за Луисом, выводящим из конюшни кабриолет. — В воздухе ощутимо запахло переменами. И вы, Шарп, не смеете разрушить всё это. На одну неделю — всего одну! — вы тихо тихонько заляжете здесь, а потом я передам вам весточку, и вы вернётесь со своими товарищами на юг. А если повезёт, будете дома к июню.
— Вы имеете в виду, в армии?
— Я имею в виду, в Англии, разумеется, — ответил Кристофер. — Приличное пиво, Шарп, крытые соломой крыши, крикет на артиллерийском плацу, колокольный звон, толстые овцы, пухлые пасторы, стройные женщины, добрая говядина, — одним словом, Англия. То, что все ждут с нетерпением, а, Шарп?
— Да, сэр, — Шарпа мучил вопрос, почему он подозревал Кристофера больше всего, когда подполковник пытался вызвать у него симпатию.
— Так или иначе, нет никакого смысла даже пытаться переправиться, — сказал подполковник. — Французы сожгли каждую лодку на Дору, так что постарайтесь уберечь своих парней от неприятностей, а я увижу вас через неделю-две. — Кристофер выплеснул наземь кофейную гущу. — А если я не смогу сам, то пришлю сообщение. Между прочим, я оставил вашу подзорную трубу в зале на столе. У вас ведь есть ключ от дома, верно? Держите своих ребят подальше от всего этого, они хорошие парни. Хорошего вам дня, Шарп.
— И вам, сэр, — сказал Шарп и, пожав подполковнику руку, незаметно вытер ладонь о свои французские кавалерийские брюки.
Луис запер дом. Кейт застенчиво улыбнуласт Шарпу, а подполковник взялся за вожжи кабриолета. Луис взял под уздцы драгунских лошадей и последовал за кабриолетом вниз к Вила Реаль де Зедес.
Харпер подошёл к Шарпу.
— Мы должны оставаться здесь до подписания мира? — ирландец, очевидно, подслушивал.
— Он так сказал.
— А вы что думаете?
Шарп посмотрел на восток, в сторону Испании. Небо там белело не от облаков, разгорающейся дневной жары, и оттуда, с востока доносилась едва слышная, прерывистая канонада. Этот орудийный огонь был доказательством того, что за мост в Амаранте всё ещё бились французы и португальцы.
— По мне, это миром не пахнет, Пат.
— Люди здесь ненавидят французов, сэр.
— А политиканы заключат мир, — сказал Шарп.
— Эти скользкие ублюдки делают то, что им выгодно, — согласился Харпер.
— Но капитан Хоган не чувствовал в воздухе запаха мира.
— А мимо него ничего не проскочит, сэр.
— Но у нас приказ от генерала Крэддока.
Харпер скривился:
— Вы уже большой мальчик, чтобы слушаться приказов.
— Генерал хочет, чтобы мы оставались здесь. Бог его знает, почему. В этом ветре, Пат, есть чо-то странное. Может, это и есть мир. Бог его знает, что вы и я будем тогда делать.