Найти суррогатную мать оказалось несложно — спасибо Интернету! Кроме медицинских справок, я ничего не знал о настоящей матери своего ребёнка. Меня это устраивало, а её устраивали деньги, которые я предлагал. И спустя девять месяцев у нас появилась Настя.
Я старался изо всех сил подарить ребёнку всю свою любовь, но год за годом уставал от родительских обязанностей. Помощи от Маши не оказалось — по сей день она так и не полюбила мою дочь.
Итак, каждый живёт сам по себе, каждый в своём мирке, только теперь нас трое. Я не горжусь тем, как всё сложилось. Я и правда отдалился от семьи. Сейчас я должен находиться рядом с Настей, но меня там нет. Я вынужден сбежать, как трус.
Когда я раскрасил лицо своего адвоката, то — логично — оставаться в его доме не стоило. Я не знал, как он себя чувствовал, что он сделает после, но меня это не сильно волновало, когда уходил. Однако, слава богу, как после выяснилось, его мягкий характер не позволил на меня злиться и вызывать по моему следу ментов.
Спасибо Игорьку, что приютил! Удачно он появился в моей жизни и выручил меня! Его полупустую студию в Химках я буду вспоминать добрым словом. Идеальное жилище холостяка: мини-кухня, диван перед плазмой, рабочий стол с игровым ноутбуком и куча различных непонятных картин на стенах. Что ещё нужно для счастья? Квартира Кирка выглядела так же, поэтому обстановка меня ничем не удивила. Такой же хлам вокруг и запах перегара ото всего. Ностальгия…
Игорь уложил меня на диван, а сам спал на ковре. И какой бы перед этим ни был длинный день, а то и два, я хотел поспать подольше, но, к моему разочарованию, Игорь оказался жаворонком и зашелестел по квартире уже с утра. Вся происходившая в маленькой студии деятельность меня и разбудила, какой бы она тихой благодаря стараниям Игоря ни была. Но терять время и вправду не стоило. Надо было собраться с мыслями и позвонить Маше. Я боялся огрести новую порцию ругани: в сложившихся обстоятельствах просить деньги, пусть и свои, — дело рискованное для моего брака. Я чувствовал себя паршиво из-за того, как с ней поступил, но тогда я должен был задуматься о другом и иначе строить защиту.
— Как ты смеешь звонить после всего, что натворил? — Я не успел даже слова сказать.
— Дорогая…
— Дорогая?! Серьёзно? Дорогая?! Не смей меня так называть! Если бы ты дорожил мною, то доверял.
Меня ошарашило — ведь я не понял, о чём она говорит, вопрос доверия никогда не всплывал в наших ссорах. Это было что-то новое, но внутренний голос напомнил, в чём дело.
— А наш тихоня стукачком оказался!
— Машенька, я могу всё тебе…
— Объяснить?! Ты всю жизнь мне что-то объясняешь! Хватит! Развод! Теперь судье будешь объяснять, какой ты жалкий и беспомощный! Я не хочу больше ничего от тебя слышать! Ведь ты психопат, совсем потерял контроль! Я уже боюсь тебя!
— Маша…
— Не «машкай»! И знай: я не буду брать опеку над Настей. Это твоя дочь! И из-за тебя она будет гнить в детдоме — ведь суд не оставит её тебе!
— Маша! — Поздно: она повесила трубку.
— Братишка, я предупреждал тебя, что так будет!
— Пошёл ты со своими предупреждениями! — После сдерживания во время разговора на Кирка уже не хватало сил.
Я стоял вылупив глаза и смотрел на своего брата, а он, словно персонаж детского мультфильма, показывал на что-то позади меня.
Студия. Игорь всё это время наблюдал за мной. Моя частая проблема — забываю о свидетелях.
— Снова брат?
Честно говоря, я удивился. Забыл, что рассказал ему по пьяни. Видимо, поэтому и хочу называть его своим другом. Он адекватно отнёсся к моей ситуации, с пониманием.
— Я на мели. Мне не на что ехать в Беломорск.
— И что же случилось с твоими деньгами? У тебя же успешный ресторан как-никак.
— Не такой уж и успешный. Конкуренции, к несчастью, мы не выдержали и погорели. Вдобавок ко всему я сорвался на одном жирном ублюдке, наорал на него, а после выплеснул горячий суп — за то, что он слишком вульгарно вёл себя с моим персоналом. Как будто мы всем ему обязаны и должны перед ним пресмыкаться!
— Да уж, бывают такие выродки! А по поводу денег не парься. Я займу тебе.
Он спокойно варил кофе за плитой. Турка источала приятнейший запах, непохожий на кофеин, но главное — аромат перебивал любой перегар. Из-под руки Игоря я приметил на столе пакетики с корицей, гвоздикой и кардамоном. Я не торопился с ответом, поэтому в своей голове тянул время и пытался сконцентрироваться на чём-то другом. Но я и правда был в отчаянии.
— Прости. Не могу.
— Что значит «не могу»? У тебя рук нет? Или ты террорист и меня осудят за спонсирование?
— Я не беру в долг. Дело принципа. И всё.
— Что за тупой принцип? Ты стар, братан! Как же ты жил всё это время? Тяжко, видимо, пришлось. Тогда как ты доберёшься до Беломорска? Ответь! Пешком? Или соберёшь бездомных котов у подъезда, в упряжку и вперёд?
— Очень смешно, но нет. Я заработаю.
— Пойду запасусь попкорном — по ходу, много понадобится, шоу будет продолжительное!
— Вместо того чтобы подкалывать, мог бы что предложить!
— Я предложил. — Игорь уставился на меня, рассматривая очень скрупулёзно и позабыв на некоторое время о кофе. — В покер играть умеешь?
— Что? Ты серьёзно?
В покер играл Кирк, особенно на деньги. Я больше предпочитал играть просто так — занимало считать карты и читать людей. Также я с лёгкостью входил в азарт, и терпение для длительной игры у меня пропадало.
— Ну тебе же нужны деньги — вот и предлагаю.
— Кирк любил играть, а я как-то…
— Вот и славно — сейчас позвоню и договорюсь. Нам как раз не хватало игроков.
— А на какие шиши мне играть?
На мой вопрос Игорь махнул рукой и подал мне чашку ароматного кофе, после чего уже набирал кого-то на телефоне.
— Не будь трусом Марк, ты же не Миша — голову в песок прятать не будешь.
— Я мало играл в покер. Я — не ты. Мне не хватает твоей удачи.
— Зато у тебя есть мозги. Твои знаменитые мозги. Разве глупый мозг вытащил бы нас из кризиса?
— Он нас только сильнее в него загнал.
Игорь закончил разговор и обратился ко мне:
— Ничего страшного, Марк. Обычный турнир из шести человек. Двое победителей. Первоначальный взнос я уже внёс за нас обоих. — Я хотел было возразить, но он не позволил. — Ты человек не бедный, если что — потом вернёшь, или сразу после победы. Из всех сегодняшних игроков опасность представляем я и Максим Фёдорович.
— И сколько ты внёс?
— Десять тысяч. Первое место возьмёт сорок, а второе — двадцать. Остальные ни с чем. Хотя не — бухнём на халяву. Кузьмич хорошо проставляется у себя.
— Я, пожалуй, пас. Останусь трезвым на время игры.
— Зря, иногда игра затягивается — только и остаётся, что пить и трындеть. За свою жизнь я усвоил одно правило: жизнь дана лишь раз, и ограничивать себя в ней не стоит.
— С таким девизом жил мой брат.
— Твой брат замечательный человек, бери с него пример! Я жалею, что раньше был тихим и необщительным, вечно от всего самого интересного держался в стороне. Дурак! По-другому меня назвать нельзя.
Самое интересное в сложившейся ситуации — что я с такими же успехами мог занять те деньги, что он внёс за меня, но жизнь — забавная штука. На самом деле меня тянуло на приключения, как никогда раньше. Я всю жизнь отвергал идеологию Кирка, а может, она верна — Игорь-то живёт припеваючи. Как только начиналось какое-нибудь развлечение, я всегда предпочитал наблюдать за происходящим, а не участвовать в нём. И вот теперь на первом плане я, а не мой брат. Разве можно сказать, что я плохо провёл время на турнире?
Игра была запланирована ближе к вечеру, и, чтобы как-то скоротать время после кофе, мы отправились на выставку одного ныне популярного художника, о котором я ранее даже не слышал.
Каково же было моё удивление, когда я увидел, что на входе в галерею нас ожидала знакомая девушка с пепельными волосами!
— Мог бы и предупредить, что твой новый друг — пироманьяк! — съязвила Аня.
— Вы знакомы? — удивлённо спросил Игорь. — Откуда?
— Мы вместе приехали в Москву, — ответил я.
— Чёрт! Вы два подонка! А я такое знакомство в стиле «Гарри Поттера» придумал. «Аня Малфой, познакомься: это Марк Финниган. Марк Финниган, познакомься: это Аня Малфой. Будьте аккуратны, между вами может пробежать искра, которая превратится в БУМ!». Кажется, это оригинально, не?
— Йоша, это ужасно, — сказала Аня, — я была бы только рада не знакомиться с таким человеком!
— Да чем же я вам не угодил, можете объяснить? Я ведь лично не поджигал свой же ресторан, да и мухи я не обижу!
— Мухи не обидите? У своего деда я встретила вашего друга — даже удивительно, как вы смогли завалить такого медведя! Теперь мой дед хочет с вами познакомиться поближе.
Новость, что Миша цел, меня обрадовала, а то, что глава секты захотел со мной познакомиться, — насторожила.
— Класс, не хватало мне ещё внимания фанатика!
— Ну хоть с чем-то вы оба согласны! — пытался разрядить обстановку Игорь. — Мне теперь самому интересно увидеть лицо Михаила. Я даже завидую тебе, Марк, — сам порой хочу набить ему рожу из-за его идеалов и наивности, но всегда боюсь его размеров. Он же свой лапищей с лёгкостью кого угодно приложит! Да? Нет? — Он поочерёдно смотрел на нас, ожидая хоть какого-то одобрения.
— Мальчики, может, прекратите меряться причиндалами, и мы на картины взглянем наконец? И так уже всё настроение испортили!
— Да, Игорь, чего ты нас задерживаешь? — со смехом наехал я. — Притащил сюда взглянуть на искусство, культурно обогатиться, а сам неприличные шутки травишь. Засранец!
— Во-во! — поддакнула мне Аня.
— Подонки! А ещё друзьями вас называю! А вы подонки!
Игорь с обиженным видом поплёлся внутрь, а мы, смеясь, пошли следом за ним. Возможно, я и Аня чем-то похожи — к примеру, унижать и смеяться над окружающими нас забавляет, хотя не люблю признавать в себе эту черту.
Выставка, признаюсь, оказалась на любителя, но она не могла не удивить. Посмотреть на искусство пришла «вся Москва». Среди посетителей также присутствовали различные представители телевидения и таблоидов. И главное, все с камерами и телефонами.
Экспозиция на входе начиналась с изображением ворот из американского футбола с влетающим в перекладину маленьким самолётом.
На следующей нарисована мировая черепаха с бьющимися между собой слонами. Эти элефанты уничтожали построенный на панцире город. В результате бедствия все жители города спрыгивали с млекопитающего и тонули в бескрайнем море.
Рыбный ларёк во внутренностях человека, собранный из различного ненужного хлама.
И так все картины. Окончательно застопорило моё внимание другое произведение искусства. Горящее здание, из которого с криком в огне выбегает различная нечисть, а в стороне стоит обычный рабочий класс, выражающий овации.
— Потрясающе, правда? — сказал мне Аня. Игорь задержался около другой картины. — Эта картина совсем новая. Согласись: она достоверно передаёт то, что ты натворил.
— Тебя никак не переубедить!
— Не-а… И это нормально. Мы не вправе судить безразличие. Просто не каждый рискнёт своей жизнью ради другого и не каждый потратит своё время для улучшения жизни чужого для него человека. И это заложено природой. И называется инстинктом самосохранения. Я — лишь жертва общественного мнения, а вот ты — мудак.
Кирк подал признаки жизни, громко засмеявшись.
— Мы перешли на «ты»?
— За ошибку извиняться не буду. Вы — мудак!
Около нас снимали репортаж. Девушка-корреспондент во время записи косо смотрела на меня, пока я разглядывал картину, и, в один момент оборвав заготовленную речь, обратилась ко мне.
— Извините, вы Марк Штерн? Верно? — Девушка в упор посмотрела на меня. — Да, это действительно вы! Скажите… — Она маякнула оператору, чтобы он обязательно снимал. — Вы признаёте свою вину в смерти посетителей вашего ресторана? Вы собираетесь ответить за вашу безответственность в безопасности заведения?
— Без комментариев! — ответил я и попытался вырваться из образовавшегося оцепления, но ничего не вышло — посетители столпились и шептались как раз на пути к выходу.
Кирк же не растерялся, вырвал камеру у оператора и разбил об пол. Наступила тишина. В этом вакууме я прорвался через толпу и выбежал из галереи.
Остановился за углом здания. Игорь прибежал следом за мной.
— Ну ты и топаешь! Знаешь ли, мне, пухляшу, не положено так напрягаться.
— Зачем эти вопросы? Я, что ли, поджёг свой же ресторан?
— Ты лучше мне ответь, зачем камеру разбил? У тебя будут проблемы со СМИ.
— Что? Я этого не делал! Это сделал Кирк… Твою мать!
Я понимал, что это делал не Кирк, но ничего не мог с этим поделать. Он, как паразит, засел во мне и не хотел отпускать. Мне нужно было поскорее от него избавляться, поскорее развеять его прах.
— Что будем делать? — спросил я.
— Будем? Я так-то ни при чём.
Игорь смотрел на меня как на сумасшедшего, и это справедливо: из-за Кирка у меня ехала крыша.
— Позвоню Виктору Палычу. Он у нас почитаемый мужик в службах — может, подскажет что, а ещё лучше, если всё разрулит.
Пока Игорь решал проблему — звонил кому надо, — к нам подошла Аня. Она посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска.
— А почему я виноват-то? Этот гад снимал нас без разрешения! — Кирк уставился на меня с надеждой, что я соглашусь с ним, но нет. — Пардоньте.
— Всё будет хорошо, — сказал Игорь. — Виктор Палыч, если что, все утрясёт в вопросе закона. Но со СМИ уж как-нибудь сам — тут мы бессильны.
— Спасибо, — вот и всё, что я мог ему сказать.
— Вот всегда подобным вам всё обходится! — вставила своё слово Аня.
Я не стал отвечать на её выпад. Достала уже эта девчонка! Лучшей тактикой было игнорировать всё, что она говорила.
Глава 9
После инцидента мы направились в апартаменты Лаврентия Кузьмича в «Метрополе». Аня — к себе в комнату, а мы с Игорем — в зал для гостей. Он хотел меня заранее всем представить, а заодно и перекусить, но на месте оказался только Миша. Мы даже не поздоровались. Его нос был заклеен лейкопластырем на месте перелома, но следы от клюшки спрятать не выходило.
— Вот чёрт, теперь на Мишутку ты не потянешь, а больше на побитого жизнью Педобира! Видимо, не сложилось у тебя со склеиванием малолеток. — Миша собирался ответить, но из открытого рта не донеслось ни единого слова. — Где Кузьмич-то? У себя? Вроде хотел с Марком познакомиться, а даже не встречает.
— Они с Максимом в церкви, скоро вернутся.
— Это правильно — надо чаше людям воду в уши лить, иначе очнутся и осознают, что Истинного Бога не существует.
Поражаюсь выдержке Миши: он постоянно терпит все нападки про его веру, да и любые другие нападки. Всё-таки хороший он человек. Никогда никого не обижал. Он даже не стал защищаться, когда Кирк избивал его. Точнее, я избивал.
Общение с Мишей не складывалось, но неловкое молчание продлилось недолго., Следующим гостем стал его сосед — тот самый, что избивал женщину у себя во дворе. Виктор Палыч. Именно ему звонил Игорь, чтобы решить мою проблему.
— Так вот он, наш бунтарь! — Виктор Палыч пожал мою руку своей разбитой до костяшек лапищей. — Всегда бесили эти журналюги! Ты же после того, как разбил камеру, врезал ему? А?
— Нет. — Я почувствовал, как мой мизинец хрустнул.
— Это ты зря — стоит их отучать лезть в чужие жизни! Поверь: знаю по личному опыту, не раз приходилось ставить их на место. — Тут его взор упал на Мишу. — Ха-ха, а с тобой что?
— Я… — Миша косо посмотрел на меня.
— Этот подвиг тоже принадлежит нашему бунтарю, — радостно преподнёс Игорь.
— Да что ты говоришь! — Палыч хлопнул меня по плечу. — А ты не так прост, как кажешься! Давно стоило тихоне нос сломать!
Виктор Палыч представлял из себя человека, который прошёл не одну войну, но теперь решил отдохнуть на пенсии. Как я позже узнал, он занимал должность младшего сержанта полиции. Так и напрашивается вывод, откуда у него домик в Серебряном Бору!