— Теперь все ясно, — сухо произнесла Даша и, возвратясь к отложенному листу с биографией доцента, продолжила чтение: — «Подвержен конъюнктуре, последние три года занимается африканскими цихлидами, заметных успехов нет. Возможно, хотел поставить хобби на коммерческую основу, но не хватает терпения и интуиции...» Понятно.
Даша прикрыла глаза. Очевидно, что завлабораторией не был Паэгле симпатичен. Оно в принципе понятно, но если чувства к Пантелееву Юлька демонстрировала со всей прямотой своего характера да еще при посторонних, то подверженный конъюнктуре доцент вполне мог травануть рыбешек просто так, из вредности. Тем более что биологу не составит труда подсунуть какую-нибудь редкостную инфекцию.
Она взяла в руки третий, последний, лист.
— «Истомин Артем. 1972 года рождения. Образование неоконченное высшее. В настоящее время является владельцем зоомагазина. Огромные связи с аквариумистами всего мира. Регулярно посещает международные выставки, сам разведением не занимается, но умеет продавать и добиваться своего».
Взгляд невольно задержался на последней фразе:
— Юль...
— Да?
— Вот здесь, по поводу Истомина. Что значит — умеет добиваться своего?
Паэгле сняла очки и устало потерла глаза:
— В зависимости от успехов своих поставщиков меняет моду. Довольно ловкий парень.
— Прости, не поняла, какую моду?
— На рыб, разумеется. Основные покупатели зоомагазинов — простые обыватели. Умерла рыбка — купили другую. А вот какую они захотят поселить в своем аквариуме, во многом зависит от моды. Рыбы — товар недорогой, деньги делаются на обороте. Я понятно излагаю?
— Вполне. Это все? — Даша еще раз пересмотрела бумаги.
— Да. Основные факты все здесь. Если что-то непонятно — спрашивай.
Отложив бумаги, Даша подперла подбородок и задумалась. На самом деле что читала, что не читала — ясности никакой. Все эти биографии — полная ерунда. Они, по сути, вообще ничего не дают. Наличие или отсутствие дипломов и регалий ничего о человеке не говорит. Ни о его характере, ни о страстях — ни о чем. Ну ладно еще Валикбеев с Пантелеевым — коллеги, за годы работы могли осточертеть друг другу, мало ли какие обиды накопились, да и зависть исключать нельзя, но при чем здесь директор зоомагазина? Ему-то какая радость от смерти Юлькиных рыб?
— Юль, скажи, зачем этому Истомину травить твоих рыб? Мне кажется, ему выгоднее их продавать.
Паэгле отрицательно покачала головой:
— Только в том случае, если я буду их ему поставлять.
— А ты будешь?
— Не буду.
— Почему?
— Не сошлись в условиях. — Юлька отвела взгляд.
— То есть в цене?
— То есть в условиях. — Ответ прозвучал как-то угрожающе.
Даша насторожилась. Брови чуть приподнялись, крылья носа дрогнули, глаза принялись пытливо изучать собеседницу. Поняв, что хватила лишку, Юлька пояснила уже чуть более вежливо:
— Разводчики — страшные собственники, некоторым очень важно продавать своих рыб самим. Так оно и было, пока существовала «Птичка»...
— Что значит — существовала?
— Это значит, что ее больше нет.
У Даши перехватило дыхание. Наверное, так же она отреагировала бы на сообщение, что больше не существует Красной площади.
— Ты хочешь сказать, что Птичьего рынка больше нет? — недоверчиво переспросила она.
— Именно.
— А что есть?
— Рынок «Садовод».
— Там же?
— Нет, за МКАД.
— Какой ужас, — только что и нашла сказать Даша. — Это кому же в голову пришло?
— Рыбам и птицам, — коротко отрезала Юлька и добавила уже навязшую в зубах фразу: — К нашему делу это отношения не имеет. Речь идет о том, что посетителям стало неудобно туда ездить, и многим заводчикам тоже. Но основная проблема, конечно, в мелких потребителях. Согласись, ради одной рыбки или птички не очень-то хочется тащиться за пределы Кольцевой, особенно если у тебя нет машины.
— Надо думать! — Даша почесала рыжий загривок. — Ну надо же...
— Так вот Артем пошел, что называется, напролом. Он взял отличное помещение в центре и пытается создать что-то наподобие зоосупермаркета западного образца: разнообразный ассортимент рыб, огромный выбор сопутствующих товаров.
— Здорово.
— Как сказать. — Юлька побарабанила кончиками пальцев по столу. — Конкуренция велика. Есть несколько похожих магазинов, но далеко от центра. И конечно, не тот размах.
— А от тебя-то он чего хотел?
— Эксклюзивное право продавать моих рыб.
Прозвучало пафосно и смешно одновременно. С трудом сдерживая ухмылку, Даша сочувственно покачала головой:
— Поразительная дерзость. Я так понимаю, ты ведь планировала сама стоять с ними в переходе...
— Если ты думаешь, что это смешно... — снова начала злиться Паэгле.
Даша отмахнулась:
— Я просто не могу понять, тебе-то какая разница — один он их будет продавать или вместе со всеми остальными?
— Я вообще не собиралась продавать их через кого-то. Моя рыба слишком дорогая, штучная. Она идет в серьезные аквариумы.
— Ну и что?
— А серьезные аквариумы сами не создают и не содержат. Обычно все делает какая-то фирма или специальный человек. Вот через них-то я хотела поставлять рыб.
— А что, разве этот Истомин не оформляет серьезные аквариумы?
— Оформляет.
— Так в чем же дело?
Юлька промолчала.
Даша перевела взгляд на окно. Деревья уже начали желтеть. В Москве осень наступает раньше, чем в Праге. Не досидеть бы здесь до зимы с такими клиентами...
— Юль, скажи прямо, кто из этих троих тебе больше всего неприятен или вызывает наибольшее подозрение? Может, с кем-нибудь произошла ссора?
Паэгле хранила каменное выражение лица.
— Мои личные пристрастия и эмоции не имеют к делу никакого отношения.
— Да как же не имеют? Убийство зверушки можно совершить только на почве сильной личной неприязни к ее хозяину или в силу особенностей собственного характера. Поэтому тебе лучше знать, кто из них способен...
— Рыжая, если бы все было так просто, я бы не обратилась к тебе за помощью. Этот человек отравил моих рыб не в порыве гнева, а заранее все рассчитав. Поэтому повторяю — особенности характера здесь ни при чем. Кто-то из них троих решил меня уничтожить. И если ты мне не поможешь, ему это удастся наверняка.
Поверить в то, что кто-то может погибнуть из-за пары бестолковых рыбин, Даша по-прежнему не могла, однако поднимать эту тему заново не хотела. Ей хотелось есть и обратно домой.
— Ладно, поживем — увидим, — вздохнула она и снова оглядела кухню в поисках притаившейся еды. — Когда ты меня с ними познакомишь?
— Никогда.
— ?!
— Повторяю, ты ни в коем случае не должна искать с ними встречи, надо чтобы они сами захотели с тобой связаться.
Даша растерялась.
— Но... Но они могут не захотеть! Или захотеть через полгода. Я должна буду все это время ждать?
— Не думаю, что расследование продлится так долго, но какое-то время тебе, безусловно, придется пожить у меня.
— Какое-то время? Какое?!
— Я знала, что ты согласишься. — Юлька встала. — Значит так. Мне надо на работу, вернусь в семь. Моя мама приведет Антона ровно в четыре. Продукты в холодильнике, приготовь все, что посчитаешь нужным — главное, чтобы это было отварным или тушеным, — накорми себя и ребенка. Если понадобятся деньги, возьмешь в этом ящике. Здесь же записаны мой рабочий и мобильный телефоны. Вопросы есть?
— Э-э-э...
— Тогда до вечера. — Юлька сделала последний глоток своего чудовищного напитка и исчезла быстрее, чем новоявленная домработница успела сообразить, есть ли у нее вопросы.
Глава 8
1
Даша так была обескуражена неожиданно свалившимся на нее предложением, что даже не успела обдумать все последствия своего согласия. Нет, само расследование ее не пугало: все-таки убийца рыб не маньяк из подворотни, тут другое — она упустила статус прикрытия, под которым должна была существовать. Когда-то Даша была старательной домохозяйкой и примерней матерью семейства, но последние три года ведение домашнего хозяйства заключалось в приготовлении кофе, незамысловатого салата и мытье пары тарелок после скромной трапезы. Теперь же, помимо собственно расследования, ей предлагалось взвалить на свои не жаждущие дополнительной ноши плечи еще и поддержание порядка в огромной четырехкомнатной квартире, приготовление завтрака, обеда и ужина, а также частичное воспитание пусть и милого, но весьма деятельного малыша.
Проклиная свою недальновидность, она отыскала в холодильнике куриные грудки, поджарила их, отварила картофель и соорудила на скорую руку салат. На суп у нее просто не хватило сил. «Вернется Юлька, я с ней поговорю, — успокаивала она себя. — В конце концов это ей надо, пусть сама и варит. Заодно и полы моет». Но сказалось, что мытье полов — не самое неприятное, что могло ее поджидать. Накрыв стол, Даша позвала мальчика:
— Тотошка, иди руки мыть, обед готов! — я заняла место напротив телевизора.
По телевизору давали какое-то ток-шоу, и отвыкшая от российского телевидения Даша очнулась только тогда, когда в ее тарелке закончилась еда. Мальчика за столом все еще не было.
— Да что ж такое! — Она нахмурилась и снова закричала: — Тотошка, ты где?
В ответ доносилось лишь слабое жужжание.
Юлькиного отпрыска она обнаружила под кроватью, сражающегося с роботом.
— У тебя совесть есть? — спросила она, вытягивая его за ногу. — Там уже все остыло.
— Вы подогрейте, а я пока доиграю, — спокойно сказал мальчуган.
— Сейчас!
Даша ухватила его за ремень брюк и потащила в ванную, Антошка слабо сопротивлялся.
— К детям нельзя применять силу, — отбрыкивался он.
— К детям — нет,— согласилась Даша, намыливая ему руки, — а к бессовестным поросятам — запросто.
— И обзываться нельзя.
— Обзываться нельзя, а констатировать факт можно. Хватит умничать, быстро за стол.
На пороге мальчик принюхался.
— Чем это пахнет?
— Моей загубленной жизнью. Больше всего равно есть нечего, садись и жуй.
Антошка с подозрением рассматривал холодную жареную корочку.
— Мама говорит, что есть жареное вредно.
— Твоя мама много что говорит, лучше бы она сама все приготовила.
— А подрывать авторитет родителей нельзя, — важно заявило дитя.
Даша прищурилась:
— Слушай, Тотошка, тебе кто-нибудь говорил, что ты самый нудный и противный ребенок на свете?
Мальчик задумался:
— Нет. А должны были?
Даша вздохнула:
— Закрой рот, сиди и ешь.
— Трудно есть с закрытым ртом.
Исчерпав аргументацию, Даша показала кулак. Мальчик взял вилку и принялся ковырять остывшее мясо.
— Тетя Даша, чем отличается кошка-девочка от кошки-мальчика?
Даша нехотя оторвала взгляд от телевизора:
— Ты разве сам не знаешь?
— Нет.
— Элементарно. Тем же, чем мальчики от девочек у людей.
— Чем?
— «Чем, чем...» — Она сделала в воздухе неопределенный жест. — Ну ты же отличаешь мальчиков от девочек у себя в школе.
— В школе различаю. — Белокурая головка утвердительно кивнула. — А у кошек?
— У кошек... — Даша делала вид, что увлечена рекламой и совсем не интересуется разговором. — А как ты мальчиков и девочек в школе различаешь?
Антошка задумался.
— У них голос разный.
— Правильно. А еще?
— Прическа.
— А еще?
— Одежда.
— А еще?
— Не знаю.
— Тогда какая тебе разница! — Она переключила канал.
— Я хочу купить котенка. Но только мальчика.
— Почему именно мальчика?
— А тогда у него не будет котяток, и их не надо будет топить.
Дашу передернуло:
— Зачем же их топить? Можно подарить.
— Взрослые всегда так говорят. А сами топят.
Новоиспеченная няня поспешила перевести разговор в менее кровожадное русло:
— А мама разрешила тебе заводить кошку?
— Да. Она сказала, что если я буду убирать свою комнату сам, то мне можно будет доверить животное. А я уже три дня убираю.
— Да, да, хорошо... — Даша погладила мальчика по голове. «Вот пусть Юлька сама ему и объясняет». — Поговори об этом с мамой, она в этом деле специалист.
— Она сказала, что мы с вами в магазин пойдем. Так как же мне все-таки мальчика выбрать?
Даша вздохнула. Все ясно, мальчишка не отстанет. Ну что ж, в конце концов, детям надо говорить правду. Особенно в вопросах, касающихся отношения полов.
— Знаешь, Тотошка, — начала она издалека, — все живое на нашей планете, ну или почти все живое, имеет два пола: мужской и женский.
Мальчонка устроился поудобнее:
— Знаю.
— А почему?
— Почему? Это необходимо для естественного отбора и... для эволюции. — Слова, далекие от физиологии, вдохновляли. — Представь: живут десять курочек или, например, лягушек. Все они девочки. — Рассказчица на секунду задумалась, все ли правильно. — Да. И бот три девочки-курочки хорошие — ножки у них правильные, глазки хорошо видят, крылышки чистые, а остальные птички имеют какие-либо дефекты — ну нарушение у них произошло на генном уровне, в общем, уроды... — Антошка сморгнул. — ...И вот будь они гермафродитами, то есть существами, самодостаточными для размножения, как, например, улитки, пиявки или... В общем, не важно. Так вот, в этом случае они бы родили деток, в которых их уродства бы повторились, понимаешь? А так приходит петушок и выбирает самых здоровых курочек. Таким образом происходит естественный отбор, при котором в продолжении рода участвуют только здоровые особи. Понятно?
Мальчик слушал очень внимательно.
— Понятно. Но только вы не сказали, как отличить котенка-мальчика? Чем он от девочки отличается?
В который раз Даша прокляла свою мягкотелость. Ну не могла она при семилетнем ребенке с совершенно серьезным лицом произнести слово «пенис»!
— Детородными органами, — кое-как промямлила нянька.
— Какими-какими органами?
— Детородными. Теми, которые отвечают за рождение деток.
— А какие отвечают?
Даша повела головой:
— Те же, что и у людей. — И поскольку мальчик молчал, сна спросила с отчаяньем: — Ты же знаешь, чем дяди от тети отличаются?
— Бородой?
От дальнейшего кошмара ее спас начавшийся мультфильм.
2
Лежа с холодным компрессом на лбу, Даша листала затертый до дыр дарвиновский труд о происхождении видов на земле. Дверь распахнулась, и в освещенном проеме показалась худощавая фигура.
— Привет, Рыжая. Что ты понарассказывала моему сыну?
Даша густо покраснела:
— Он сам меня спросил.
— О чем?!
— Чем мальчики отличаются от девочек.
— Так и рассказала бы. Что за чушь ты ему несла, какие еще курочки?
Даша сорвала с головы компресс.
— А на ком мне было объяснять? На себе, что ли? И вообще, я все правильно объяснила: и про эволюцию, и про естественный отбор...
— Изумительно ты ему объяснила, Антон теперь полагает, что все улитки — уроды. Это вас так на Западе учат?
— Ничему меня там не учат, — обиделась Даша. — Ты биолог, вот и объясняй своему ребенку, кто от кого и чем отличается.
— К несчастью, он спросил тебя, а не меня.
— Значит, у него ко мне больше доверия.
— Господи, он же не просил тебя объяснить процесс фотосинтеза! — воскликнула Паэгле. — Неужели в тридцать лет ты не знаешь, чем отличается мужчина от женщины?
— Знаю!
— Ты уверена?
— Ха-ха-ха. Между прочим, я к тебе в гувернантки не нанималась. Кстати, — Даша заставила голос звучать тверже, — я как раз хотела с тобой говорить на эту тему. Юля, я соглашалась вести расследование, но никак не домашнее хозяйство. Я совершенно не могу сосредоточиться.
— Агата Кристи, между прочим, сочиняла свои книги за мытьем посуды, — примирительно заметила Паэгле, устраиваясь в кресле.
— Так и приглашала бы ее. И потом, она писала, мне же надо читать. А я так умаялась с твоим дитем, что не помню, как меня зовут, не то что фигурантов по этому делу.
— Значит, ты еще не приступала?
— Интересно, когда бы я это сделала?
В приоткрытую дверь просунулась белокурая взлохмаченная голова:
— Мама, так почему же все-таки существуют мальчики и девочки?
— Это необходимо для естественного отбора, — механически ответила Паэгле.
— Иначе всю нашу планету заселят уроды?
Паэгле выразительно посмотрела на Дашу.
— К сожалению, не всегда и естественный отбор помогает.
— Почему?