Еще не хватало, чтоб он начал на нее сейчас орать, с тревогой подумал Невский. Тогда — все в момент испортит.
Тырина вдруг испуганно отпрянула и, отвернувшись, громко всхлипнула.
— Да перестаньте же! — одернул ее лейтенант. — Чего бояться? Закон на вашей стороне. Ну! Вы ведь видели убийцу! Видели?! Так? И не вздумайте нам врать!
Она кивнула, обреченно вздохнув, но лишь еще плотнее сжала губы.
И тогда Невский не выдержал.
— Как этот человек выглядел? — спокойно, почти ласково спросил он, с укоризною косясь на Птучку: дескать, что я говорил вам!.. — Постарайтесь вспомнить. Кто он?
И тогда — как бы через силу — Тырина твердо посмотрела ему в глаза.
— Вы! — с отчаянной решимостью выдохнула она.
Глава 24
Майор Афонов был обескуражен.
Дело, казавшееся поначалу таким простым и очевидным, непостижимым образом запутывалось на глазах и обрастало сумасшедшими деталями.
Не находя себе места, майор долго и нудно вышагивал по кабинету.
— Чудеса! Абракадабра! Ахинея!.. — бормотал он на ходу. — Ну, ни малейшей логики! Она же пальцем на вас показала — при свидетелях, в упор!..
— Вот именно, при всех. — Невский скептически наблюдал за перемещениями майора. — Видите, какой я талантливый! Как быстро я двоих-то порешил!.. Прямо Джек-потрошитель. Маньяк и садист.
— Да прекратите, черт вас побери! Нашли время насмехаться!.. Каким образом она могла видеть вас там, на насыпи, коль скоро в это время вы сидели в своем номере, болтая, уж не знаю о чем, с сержантом Дергуном?! А? Бред же натуральный! Ваше алиби неоспоримо. А Куплетов с вечера — у нас! Шайка, что ли, орудует?
Птучка важно покивал при слове "шайка", всем своим видом давая понять, что очень одобряет сказанное, и строго поглядел на Невского.
— Был еще мой галстук, не забудьте, — подсказал тот. — У меня он самым первым пропал. Нож — ладно, понятно, для чего мог пригодиться. Но галстук!..
— Вариантов много, — подсказал тихонько лейтенант.
— Сам знаю, — вдруг обиделся майор. — И все ведут в тупик. По крайней мере — не выводят из него. Вы это мне хотели сообщить?
— А интересно знать: какие варианты? — мигом вставил Невский, не желая новых препирательств.
Отношения между майором и усердным лейтенантом вдруг напомнили ему ту атмосферу, что царила в редакции учебно-познавательных программ, когда он только пришел на телевидение.
Тогда он сам был в роли лейтенанта, в сущности, бесправного, но, как всегда, обязанного выполнять всю черную работу. Уже в первый день он догадался, что главный — дуб дубом, не смыслящий в делах ни капли и пекущийся лишь о своем благополучии. Его начальник, правда, тоже сразу понял, что свалившийся ему на голову подчиненный все прекрасно видит. И настали трудовые будни.
Невский, как умел, пытался насолить редактору, при этом соблюдая внешне полную лояльность, даже хамское подобострастие, чем доводил начальника буквально до осатанения. Скандалы выходили каждый день. В итоге Невского перевели сначала в музыкальную редакцию, где тоже, как повсюду, была острая нужда в проверенных, толковых кадрах, а потом пригласили в отдел общественно-политических передач. К тому времени редактора, внедрявшего в народы знания, за взятки посадили. Впрочем, вскоре беспорочная его партийность дала право на амнистию в связи с каким-то славным юбилеем.
Но ведь то — на телевидении, в узком производственном кругу! Как говорится, внутренняя склока, от которой остальным — ни холодно, ни жарко. Здесь же, худо-бедно, выяснялись и решались судьбы множества людей. И строить все на утверждении каких-то малозначащих амбиций!..
— Так какие варианты? — повторил еще раз Невский.
— Анатолий Аверьянович сказал же — тупиковые, — с подчеркнутым почтением ответил Птучка.
Дескать: я-то знаю, а майор — дурак. Вот потому он до сих пор — майор.
Афонов громко засопел, но счел за лучшее смолчать.
— Ну, тупиковые, я думаю, чего-то тоже стоят, — поспешил прийти к нему на помощь Невский. — Их, по крайней мере, можно вовремя отбросить. И без сожаленья.
— Правильно! — с внезапным оживлением сказал майор, при этом зорко поглядев на Невского. — Тупик — мобилизует. Я не раз подчеркивал коллегам. Это — физзарядка для ума!.. Но злоупотреблять не стоит. Вариантов в самом деле — много. Скажем, тот же галстук.
— Может, Лазаретов врет? — заметил лейтенант.
— Вы лучше помолчите, Птучка, — дернулся Афонов. — Я сейчас серьезно размышляю, и меня сбивать — не надо. Ваши версии оставьте на потом. Для близких, для друзей. Когда потребуется ваша помощь — я скажу. Так, значит, галстук. Предположим, он украден.
— Да какой там — предположим?! — возмутился Невский. — Это однозначно!
— Вот об этом я вам и толкую, — покивал Афонов. — Предположим, галстук сперли. Для чего? Посмотрим. Или — чтобы нам подбросить ложный ход, пустышку, или — чтоб свидетелей запутать, или — чтоб, в конце концов, каким-то образом использовать во время преступления. Хотя — вот в этом пункте — я не очень-то и понимаю. Чувствуете? Галстук в случае с Мостовым был не нужен совершенно!
— Но ведь галстук был в крови. — напомнил Невский. — Чем еще могут быть бурые пятна на нем? Лазаретов мне дальтоником не показался.
— Ну, в крови, — согласился майор. — Скорей всего. Либо им ржавую какую чушку вытирали. Галстук-то, по словам того же самого свидетеля, был весь изодран!.. Важная деталь. Но главное в другом. Ваше алиби! И никуда не деться. Двойник получается, а? Фантом?
— Если бы фантом!.. Естественно, на этой насыпи был кто-то другой! встрепенулся Невский. — Кто-то, похожий на меня пусть не как две капли воды, но достаточно, чтобы Тырина обозналась. Возник-то он случайно, да еще вспомните ее состояние. И не с пяти шагов она его видала. Правда, эта дама вообще, по-моему, слегка с приветом. А тут. Сама ситуация в дальнейшем заставила ее сделать ложный вывод. — Невский вальяжно распушил и вновь пригладил бороду. — С одной стороны, Тырина панически боялась говорить что-либо, а с другой — на нее наседали, требовали ясного ответа. Очевидно только: незнакомец что-то делал, наклонясь над Евфросиньей Аристарховной живой ли, мертвой ли, пока нам неизвестно, — а потом внезапно побежал. Причем никто его не вспугивал, он сам. Пустяк как будто, но о многом может говорить.
— Мочь-то может, да вот я покуда ничего еще не слышу! — усмехнулся саркастически майор. — Ну ладно, бог с ней, с Тыриной. А этот ваш. бегун-атлет. короче, ваш сосед в столовой — Назаретов, что ли?..
— Лазаретов.
— Вот! И дамочка его. Их показания.
— Они нисколько не противоречат. Все свидетельствует об одном: и Тырина, и Лазаретов, и Виолетта Прохоровна видели одного и того же человека. Знаете, кого? — Невский выдержал долгую, красноречивую паузу. Они видели убийцу Мостова! Впечатляет?
— Ну, вы, батенька, загнули! — широко развел руками, мигом раскрасневшись от волнения, майор. — Вы все же думайте, когда бросаетесь словами. Это вам не на пирушке выступать. А если — нет? Ведь может быть такое? Разных видели людей!.. Ну, почему вы так убеждены?! Где доказательства?
— Я понимаю, вам не терпится. Еще бы! Хорошо, тогда давайте рассуждать. — Невский откинулся на спинку стула и на секунду прикрыл глаза. — Еще бы! — повторил он. — Будем исходить из того, что, во-первых, существует как бы двойник, которого я по нечаянности встретил вчера. Похоже, он никак не предполагал столкнуться со мной нос к носу. Ну, для вас это конечно же не аргумент! Тогда — во-вторых! Визит Евфросиньи Аристарховны к медсестре — тоже, кстати, вчера и тоже поздно вечером... Кто-то, несомненно, слышал весь ее рассказ и кому-то этот рассказ, положим так, не слишком-то понравился, в особенности — после встречи со мной. Короче, убийца догадался: его видели, очень некстати, — и перепугался, что об этом могут невзначай узнать и посторонние, другие — предположим, я. Ему же было невдомек, что и Дергун слегка не в курсе. А что в этих случаях предпринимают? Тем паче, когда времени — совсем в обрез? Он решил убрать, и как можно скорее, ненужного свидетеля. И подстроил сцену на железной дороге.
Афонов слушал внимательно, не прерывая.
— Что ж, пока — логично, — буркнул он и, прекратив, наконец, вышагивать по кабинету, уселся за стол. — Даже красиво говорите. Но хотел бы я знать, что же это за простак такой, который, совершив убийство, беспечно сидит на месте?! Да еще — гарцует перед всеми.
— Было бы куда подозрительнее, если бы он попытался исчезнуть сразу, пожал плечами Невский. — Город невелик, а здесь, в санатории, все и подавно друг у друга на виду. Исчезнуть — значит, моментально вызвать подозрение. Со всеми неприятными последствиями. Риск немалый. И разумнее — притихнуть, затаиться у себя и. ждать, смотреть, что будет дальше. Он не мог предвидеть, что вдруг на его пути объявится мадам. К тому же мы еще не знаем истинных мотивов преступления. Возможно, что-то, вопреки всему, удерживало нашего преступника на месте. И удерживает до сих пор! Но мы его способны невзначай спугнуть.
Птучка, сидя в мягком кресле в углу, лишь покачал смятенно головой:
— Прекрасно, лучше не придумаешь!.. Галоши — куплетовские, отпечатки пальцев на ручке ножа — последние по времени! — его же, а убил другой, по всем показателям — вы, — он вяло нацелил указательный палец на Невского. Всё сходится на этом пункте, всё! А вы не убивали. Карусель! Всё — вверх ногами!..
Невский благостно — и даже как-то лучезарно — улыбнулся лейтенанту.
— А меня, представьте, это положение вещей ничуть не удивляет! Так обычно и случается. Но вот что и впрямь необходимо — ищите родственников или друзей Ломтева! Мой вам совет. Надеюсь, не прогадаете.
— Ну, Михаил Викторович, — мрачно произнес Афонов, — если мы так все дела начнем вести!.. По вашей-то методе: прогадаешь или нет. Я не хотел бы говорить вам резких слов. Но, знаете, на этом уровне. Увольте!
— Честь мундира нам покуда дорога! — с ухмылкой вставил Птучка. — Не хухры-мухры!..
— Она мне тоже далеко не безразлична — ваша честь, — парировал строптиво Невский. — Да-с!.. Потом ведь спросят: с кем связался?..
— А вот это, извините, уже хамством отдает, — сквозь зубы процедил Афонов.
Невский горестно вздохнул:
— Вы, Анатолий Аверьянович, насколько я заметил, любите утрировать. И зря! От этого нет пользы никакой — одни переживания. Да, впрочем, вам самим решать. А вот прощения у вас просить не буду! Если вы подумаете хорошенько, то поймете — и не станете изображать обиженного пацана. К тому же факты.
— Ножичек-то — ваш!.. — напомнил, глядя в сторону, Афонов.
— Я об этом помню постоянно, — согласился Невский. — Тем не менее. Прошу: перетрясите еще раз всю эту давнюю историю. ну, со стрельбой на пикнике! Ей-богу, дело того стоит. А бедного Куплетова и впрямь пора бы отпустить. Он совершенно не виновен, убежден!
— Эк, куда хватили!.. — раздраженно произнес Афонов. — Вы убеждены!.. Кого это сейчас волнует?
— Никого, — отметил Птучка.
— Я просил вас помолчать, — с угрозою сказал майор. — А в целом. Не берите слишком много на себя, Михаил Викторович. Это вызывает подозренья. Понимаете? Вот так. А что касается Куплетова, то это, знаете, особая статья. Его пока не троньте. Будет время — я вам подскажу. Всегда, учтите, кто-то должен быть в резерве. Сорвалось — тогда другое дело. Будем нового искать. Но лучше, чтоб все было — как по нотам. Так оно надежней. Проще!
— Вам-то, может быть, и проще, — возразил печально Невский. — Но неужто вас нисколько не волнует вероятность роковой ошибки?!
— Это вы о том дурацком пикнике? Да? — уточнил с насмешкою Афонов. Вот не вижу связи с нашим делом!.. С нашими делами, так вернее.
— Почему?
— Да потому, что летчик Ломтев — вне каких-то подозрений! — отчеканил зло майор. — У него — алиби. И что б вы там ни говорили. Алиби, и точка! А все эти выстрелы из-за реки. Скандал, конечно, понимаю. Только. где гарантия, что в этот раз стреляли именно в Мостова? Ведь могло быть просто совпадение, нелепая случайность.
Невский вынул сигарету и неторопливо закурил.
— Что ж, хорошие у вас случайности! — кивнул он. — И красивые, я вижу, совпадения. Удачные!.. Не знаю, может, так у вас теперь в районе принято шутить?.. А? Эдакий дикий Запад, как в кино!..
— По-моему, у вас все — как в кино! — парировал майор. — И что вы там еще наговорите.
— Слишком много — вряд ли, — Невский аккуратно пустил дым в раскрытое окно. — Но то, что надо проверять, мне совершенно ясно. Проверять всё-всё. Вы только на секундочку задумайтесь: вдруг это — звенья одного большого преступления?! Так скажем, поэтапного. А? И самоубийство жены Ломтева, и дурацкий пикник. И даже то, что мы имеем нынче.
— Перебор! — поморщился Афонов.
— Понимаю, это усложняет дело, — согласился Невский. — И уводит нас как будто в сторону. И ставит как бы под удар кое-кого. Круг стопроцентно непричастных к преступленью несколько сужается. И тем не менее! Конечно, многое условно, зыбко — до поры до времени. То, что Мостов вел замкнутый и, в общем, мрачный образ жизни, ни о чем еще не говорит. Служебных контактов у него хватало, я не сомневаюсь. Самых разных. Так узнайте, не случалось ли скандалов на заводе? Или же каких-нибудь пикантных инцидентов — незадолго до устроенного пикника?! Вы никогда не проверяли?
Птучка заерзал в кресле, но промолчал.
— Да они, эти скандалы, по двадцать раз на дню у них случались! подал голос Дергун, до сих пор безмолвно пребывавший в кабинете. На рожон, как Птучка, он не лез — чинами не сподобился. Но тут не выдержал. — Оно известно — производство!.. Всё — на нервах. А Мостов был въедливый мужик до ужаса. Тиран! Сколько жалоб на него шло.
— Жалоба, как птичка: вылетит — не поймаешь. Кто с ней разбираться станет!.. А уточнить — надо! — упорствовал Невский. — Мы ничем не рискуем. В худшем случае немного потеряем темп. А старая версия — вот чувствую же! не до конца отработана. Что-то в ней прошляпили, упустили.
— Ну-ну! — вдруг обиженно прикрикнул на него майор. — Вы осторожней! И такими, знаете, словами не бросайтесь. Монастырь чужой — не надо упрекать-то! Тоже не задаром хлеб едим, — он сердито замолчал. Прошляпили. Как будто дураки собрались! Наверху — все шито-крыто, завизировано. Только теребить начальство. Ладно уж, черт с вами, попытаемся еще слегка поковыряться. Да все без толку, предупреждаю! Не зря ж дело сунули в архив, — он вытащил из стола телефонный справочник, немного полистал его и затем набрал нужный номер. — Алло, Фомич? Приветствую тебя. Афонов говорит. Я к тебе сейчас своих сотрудников пришлю, тут хорошо бы кое-что узнать. Да-да, они тебя введут в курс дела. Ну, бывай. Я потом перезвоню. — Афонов повесил трубку и повернулся к Невскому. — С начальником отдела кадров говорил, — пояснил он. — Свой человек. Если сказал — поможет.
— Будем надеяться.
— Будем-будем. — передразнил майор. — Точно говорю! Уж не впервой. Мордянского и Чикина — на завод, — распорядился он. — Дергун, ступайте и объясните им обстановку. Пусть спрашивают всех, нечего сусальничать! Но так, чтобы ни у кого. никаких. ну, вы понимаете! — и, когда сержант вышел, он, наклонившись к Невскому, добавил: — А что касается соседа вашего, Куплетова, дорогой Михаил Викторович, то это мы сейчас посмотрим.
— Любите ж вы дыму подпустить!.. — сокрушенно пробормотал Невский. Что там еще?
— Нашли шофера, который ночью возле санатория попутчика прихватил, — с довольным видом сообщил майор и, мельком глянув на часы, заговорщически подмигнул: мол, знай, голубчик, наших! — Должны скоро привезти сюда. Его нашли на автобазе.
— Куплетов об этом знает?
— А зачем? Это не в наших интересах. Мы ему очную ставку устроим. Хорошенькую такую очную ставочку. Сначала сами с шофером побеседуем, а потом. Н-да, не завидую Куплетову! Впрочем, сам виноват.
— Да в чем же, в чем?! — всплеснул руками Невский. — Когда угробили несчастную старушку, он сидел здесь, в камере! И галстук мой не у него был!
— Вот про галстук, Михаил Викторович, больше вообще не надо, брезгливо поморщился майор. — Это уже отдает какой-то экзотикой, легендой. Мистикой, если хотите. Был, сгорел. Еще скажите, что, как птица Феникс, возродится!.. Это ведь все разговоры. А никто, кому положено, его в глаза не видел. Так что — вот. И про старушку вы пока — забудьте. Очень зыбкий вариант, недостоверный — для меня, по крайней мере. Нам доподлинно известно лишь одно убийство. К которому и вы могли быть некоторым образом причастны — помните об этом!.. И вам просто повезло.