Сердце пропустило удар. Саванна. Я затаил дыхание, вмиг похолодев, и открыл текст:
«Флеминг, помоги мне».
Фонари

Сознание происходящего покидало меня. Комната понеслась бешеной каруселью, но никто не удосужился прочесть мне правила безопасности и застегнуть ремень.
Можно сойти?
Попытался звонить. Ведь и раньше пытался. Все мы пытались, но ответ был всегда один и тот же: абонент недоступен. А сейчас были реальный шанс и реальная ниточка, за которую я должен был ухватиться.
— Ответь, Саванна, ответь, — мантрой слетали слова с моих губ. Рука, сжимавшая телефон, не переставала подрагивать. Вот же слабак.
Тишина вокруг сгущалась, ровно как и темнота, потому только и слышались, что гудки в ухе. Второй, третий, четвёртый, и после каждого мысли были только о том, чтобы больше гудков не было — был только её голос. Живой, похожий на голос какой-то актрисы, а какой — так я и не мог этого вспомнить. А, наверное, мне стоило отчаяться и бросить это дело, хотя кого в своём уме я пытался обмануть? Я звонил шесть раз подряд, прослушав пару десятков, или около того, противных гудков — до тех пор, пока показавшийся мне металлическим голос не произнёс: «Абонент недоступен».
Комната и вовсе поплыла от меня. Мысли скрутились в тяжёлый ком, футболка прилипла к спине, и я ощутил, как горячая кровь отлила от лица, вмиг превратив его в лёд. Телефон отбросил как можно дальше, куда-то в угол комнаты, и позже я обрадовался тому, что всю площадь пола занимал ковёр, но до того это меня не волновало. Запустил руки в волосы, ухватившись за них, а чувствуя, что тяну слишком сильно, я ослабил хватку. Если бы меня в тот момент спросили, что я ощущал, я бы точно не смог сказать ни слова. Только взглянул бы на храбреца так, чтобы он больше никогда не думал лезть ко мне с вопросами.
Остаток рассудка, теплившийся в моей голове, велел мне выйти из комнаты и бесшумно пробраться по направлению в ванную комнату. Он говорил мне о том, чтобы поскорее покинуть дом и отправиться к Вестеру, ведь не зря же у него созрел какой-то план. Другая половина сознания, туманная и потерянная, просила меня остаться в комнате и спрятаться, притвориться, что нет такого человека, как Флеминг Рид. Это была слабая и порочная сторона меня, не желавшая терпеть происходящего. Слушай я свою «плохую» половину, неизвестно, кем бы и где я был сейчас. Слушай все люди свои «тёмные» половины, мир бы погряз в большем хаосе, чем есть у нас сейчас.
Хорошо, что через силу я всё же шёл по тёмному коридору, слыша только стук сердца и едва различимые звуки сна из комнаты моих родителей. Свет в ванной ударил мне острым лучом по глазам так, что пришлось зажмуриться. В голове пролетела мысль: как часто я приходил сюда именно тогда, когда меня одолевали разнообразные эмоции и слова в голове. Было что-то в этом особенное — смотреть на своё отражение, такое потерянное, запутавшееся. Словно я разгадывал ребус без ответа, но реальность и была такова — никто вокруг не может подсказать решение. Все мы оказались в одной и той же ситуации, из которой выход могли найти или вместе, или никак. Никто не знал ответов, а если и знал, то тщательно скрывал, а из этого вытекал следующий вопрос — зачем?
Голова раскалывалась. Сложно, невыносимо сложно. Не лучше ли оставить эти мысли на «лучшие» времена? Взгляд глаз, смотревших на меня с той стороны, настойчиво сообщал: да. Сделав глубокий вдох и посмотрев ещё раз на своё немного сонное лицо, я открыл кран, чтобы холодная вода помогла мне окончательно проснуться и отвлечься от назойливых мыслей. Только, помимо этого, стояла задача и сделать это всё настолько бесшумно, чтобы ненароком не разбудить родителей. Но стоило признать, что мне пока вполне везло, и из спальни по-прежнему доносилось равномерное дыхание. Так и должно было быть. Всего лишь минут пять-семь мне было достаточно для того, чтобы собрать немного вещей. Что-то тихо подсказывало мне о том, что Вестер в двенадцать ночи решил не просто поговорить, поэтому я схватил свой старый рюкзак, часто использовавшийся для прогулки по городу. В нём поместились мой телефон и немного наличных. Вторые мне пригодились тогда, когда стоило мне выйти из дома.
На улице царила относительная тишина, если не считать стрекотания сверчков в траве и редких смешков какой-то шатавшейся компании, бродившей в десяти шагах от меня. К счастью, была тут и пара отчаянных таксистов, мечтавшая подзаработать.
«Простите, ребята, но мне нужна машина» — пронеслось в моей голове, когда я проходил мимо подвыпивших парней и девушек. Они уже прощались, и оттого мне было так важно поторопиться, прежде чем мне пришлось бы идти к Вестеру пешком. Уже сев в автомобиль и продиктовав адрес, я забарабанил пальцами по сиденью — всё потому, что водитель не трогал машину. Кривой походкой, ещё и на высоких каблуках, к нам подходила весёлая девушка, хотя нетрудно было догадаться, что же именно её так веселило. Под руку её держал плотный парень, под кожей которого поигрывали мышцы. Ему не составило труда чуть ли не донести свою спутницу до такси, одним рывком открыть дверь и усадить её внутрь. Он выглядел более трезвым и сумел без единой запинки назвать адрес, быстро попрощаться с девушкой, и закрыть дверцу автомобиля. Только когда он сделал это, водитель, наконец, тронул машину с места, со свистом заворачивая на дорогу. От такой неожиданности подвыпившая девушка, до сих пор не пристёгнутая, подпрыгнула на месте и без всяких прелюдий упала головой ко мне на колени.
— Чёрт, — выругался я, надеясь, что она этого не услышит. У неё был довольно затуманенный взгляд серых глаз, который было сложно рассмотреть за накладными ресницами.
— Ой, — вырвалось у неё, и после этого она засмеялась, заполнив весь салоном своим вибрирующим смехом. Она попыталась подняться, а я поспешил ей помочь, подхватив за плечи. Кто знал — вдруг её в любой момент могло вырвать, а только пакета у меня с собой, увы, не было. — Можно оправдаться тем, что я просто так флиртую? — девушка прекратила смеяться, откинувшись на спинку сиденья и решив изучить меня. Её взгляд скользнул сверху вниз, а потом и в обратном направлении. Смотрела она словно из-за оболочки тумана, а когда улыбалась, у неё поднимался только один уголок губ. Кажется, это был признак замкнутости человека, как однажды рассказал мне местный учебник по имени Клео.
— У всех свои методы, — ответил я, тоже коротко оглядев её. На секунду мне закралась в голову мысль, что она явно что-то напутала, когда захотела выпить в сомнительной компании ночью. Эта девушка в моём представлении никак не вязалась с полночными походами, пьяным смехом и алкоголём в целом — девушкас короткими светлыми волосами и маленьким, чуть ли не детским лицом. Сколько ей было? Шестнадцать, семнадцать? Как бы она ни пыталась скрыть свой возраст за этими ресницами, ярко-красной помадой и густо подведёнными бровями, высокими каблуками и платьем, сжимавшим всё её тело. Может, произошло всё по ошибке?
— Меня зовут Бренда Бартон, — девушка протянула мне пухлую и болезненно-жёлтую в фонарном свете с улицы руку. Я бодро пожал её, представившись:
— Флеминг Рид.
— О! Погоди! Не тот Флеминг Рид, что на второй год остался? — она опять пьяно рассмеялась.
Вероятнее всего, мои уши густо покрылись краской, но как хорошо, что в салоне было не так уж и светло.
— Кхм, это я, — ответил я, отведя взгляд от маленького лица в сторону окна, а сам принялся думать, как же она узнала. В который раз стоило поинтересоваться: неужели наш город настолько мал?
— Ты, возможно, думаешь, откуда я это знаю? — продолжала Бренда более уверенным и не таким неустойчивым, как прежде, голосом.
— Мне всё равно, — я взглянул на неё с улыбкой.
«Да нет, какого чёрта кто-то об этом, кроме нашего класса, знает?» — пролетали в мыслях подобные слова.
— Я так не думаю, — она громко усмехнулась. — Я училась в той же школе, что и ты, но в этом году перешла. Заключительный год, и родители хотят, чтобы я ходила в специализированное учебное заведение, а не обычную школу, — на последних словах она театрально закатила глаза и понизила свой высокий голос, едва не хрипнув на одном из слогов. — И я на «Портреты» вместе с тобой хожу, а то думаю я, почему же твоё лицо мне знакомо, — Бренда сощурилась, не спуская с меня глаз.
— Тебе относительно повезло. Мне вот не разрешили перейти, — ни с того, ни с сего разоткровенничался я. — Так, тебе уже выходить? — сменил я тему, когда понял, что автомобиль начал тормозить возле линии невысоких домиков. На самом деле, мне не особо-то хотелось сегодня разговаривать с незнакомками, ведь мне пока вполне хватало событий в жизни.
— Как жаль, — искренне расстроилась девушка, шумно выдохнув. Я только сейчас заметил, что она чуть дрожала, и во мне что-то упало от мысли, что ей могло быть холодно всё это время. На её плечах ничего не было, сама она была в тонком блестящем платье, а я-то оделся и в рубашку, и в довольно тёплые джинсы, и в куртку, чтобы никакая осенняя непогода не встала на моём пути.
Водитель уже обращался к девушке с просьбой передать деньги, а я только тогда проснулся от мыслей и отвлёкся от разглядывания Бренды. Она взмахнула короткими волосами и испуганно, протрезвев, уставилась на таксиста. Ни слова не говорила.
— Я заплачу! — воскликнул я, нарушая молчание и обращаясь к водителю. Перед тем как Бренда покинула салон автомобиля, она прошептала мне быстрое «спасибо» и так же неожиданно, как и появилась рядом со мной на сиденьях, исчезла за ближайшим поворотом. Случай с деньгами, похоже, её немного растряс, и потому, пока она не ушла, я видел, что её походка стала чуть увереннее, но при этом Бренда шла, обхватив себя руками за плечи и изредка спотыкаясь на каблуках.
***
Когда я уже подходил к дому Вестера, я принял решение не рассказывать ему о моём неожиданном знакомстве и странной девушке. Если поначалу мне казалось вполне возможным поделиться этим, то чем сильнее я приближался к двери, тем больше пресекал эту мысль. Спустя время мне казалось это не таким уж и важным, да и я сомневался, что мы могли с ней ещё когда-либо встретиться, поэтому во всём этом не было никакого смысла. Решимость по поводу этой идеи возрастала ещё и по той причине, что я слышал, пусть и глухо, голоса, доносившиеся из дома Цукерманов. Значит, Вестер позвал не меня одного, и что-то намечалось.
Переминаясь с ноги на ноги, я стоял возле двери, уже постучав, и продолжал слушать стрекотание сверчков в траве, доносившееся отовсюду, чуть ли не из моей головы. Свет полной луны падал на асфальт, а ещё в этой части города было так мало фонарей, что я мог видеть россыпь звёзд на тёмном полотне. Только отворив дверь, Вестер, чересчур громко для ночного времени суток, поприветствовал меня и едва не затолкал в дом, не дав более возможности поглядеть на улицу. Я терпеть не мог его излишней холеричности, проявлявшейся в этих скоростных и непредсказуемых движениях. Я только и успел тяжёло выдохнуть, расправив складки на куртке, как тихий голос позади меня произнёс:
— Привет, Флеминг.
Повернувшись, я встретился глазами с Клео. Она выглядела довольно неплохо, и это наталкивало на мысль, что ничего страшного, к счастью, не успело произойти. Засунув руки в карманы свободных льняных брюк, девушка ждала, пока я сниму обувь и пройду дальше в коридор.
— Привет, — я улыбнулся.
— Да-да, шалом и вам, ребята, но сейчас не время не для любезностей. Нам повезло, что мои родители уехали к родственникам, так что, поторопимся, — протараторил Вестер и на удивление любезно предложил нам зайти на кухню. Я прекрасно помнил то, что там было сложно уместиться компании, и втайне надеялся, что мы и в этот раз несильно потесним друг друга.
Стоило мне зайти в комнату, как я заметил Рейн, апатично мешавшую ложкой чай в маленькой кружке. Словно не замечая моего присутствия, она сказала:
— Время идёт, ребята. Давайте собираться.
Я ничего не говорил. Хочет продолжать играть в детские игры — пусть играет. Что поделать, если не все люди хотят взрослеть. Я только и успел так подумать, как Рейн подняла, наконец, свои глаза и, отставив чашку в сторону, добавила:
— Флеминг, в следующий раз просыпайся скорее, — она сделала паузу, непонятно чему улыбнувшись. — Потому что, будь ты президентом США, ты бы точно был Дэвидом Атчисоном.
— Почему? — я нахмурился и наблюдал за тем, как Рейн поднималась из-за стола, направляясь в сторону выхода из комнаты. Правда, до коридора тут была-то всего пара небольших шагов, никак не больше. Но ответа от Рейн я не дождался — только заметил, как её морозные глаза стрельнули в сторону Клео, которая в это время подошла к окну и опёрлась руками о подоконник, посмотрев на меня. Вестер отсутствовал. Рейн прошла мимо, погружая мир вокруг себя в цитрусовое царство — кошки, наверное, к ней подойти боялись.
— По некоторым данным, Дэвид Атчисон стал президентом США на один день, пока не произошла инаугурация следующего, да вот только большую часть дня он… проспал, — пояснила Клео, несмело обнажая зубы в улыбке.
Всё ясно. Я сам улыбнулся одним уголком губ, пока Рейн не видела. Да, её вера в меня была неоспорима.
— А вот и я! Я нашёл только три фонарика, но думаю, кто-то из нас с радостью поделится, — забежал с этими словами Вестер. Я пропустил тот момент, когда он облачился в куртку, накинул на плечи рюкзак с заплаткой и схватил в руки чёрные ручные фонари с отколупавшейся в некоторых местах краской.
— Что я пропустил? — я удивлённо оглядел друга с ног до головы. За всеми этими разговорами о президентах я совсем забыл спросить, в чём же состояла причина позднего собрания.
Все вокруг превратились в молчаливые статуи. Лампочка на потолке с тусклым желтоватым светом замигала, попеременно окуная узенький коридор и маленькую кухню во мрак. Рейн застыла по левое плечо от меня, Вестер и Клео стояли друг рядом с другом возле подоконника. Кажется, предстояла какая-то долгая история, не так ли? И почему я всё время что-то пропускал? Почему люди вокруг меня так сильно хотели иметь секреты, посвящая меня лишь в тысячную часть их составляющих?
— Мы едем за город, Флеминг, — неуверенно начала Клео, принимая из рук Вестера фонарь.
— Искать Саванну, — грубо прозвучал голос парня. Только откашлявшись, он сумел нормально продолжить. — Я же говорил, что Саванна и раньше сбегала от нас. Только не уточнял, куда, — он поджал губы в улыбке. — Поехали, — бросил он напоследок, откидывая чёрные волосы со лба. Невооружённым глазом было видно, с какой силой напрягались скулы Вестера, как его взгляд становился хмурым, чуть ли не таким, какой имела Рейн. Это пугало, но речь шла о Саванне. Вся причина. Я больше не задавал вопросов, не лез в чащу очередных вопросов и с трудом дающихся ответов. Я отстал и быстро кивнул головой в знак согласия. Кого я мог обмануть, если поступал точно так же? «Мы договорились не волноваться о Саванне, и мы не будем, помни это» — твердил сам себе я. На удивление, это работало. Стоило мне сказать что-то вроде того, что я был готов ехать, как статуи вмиг ожили, зашевелились и принялись даже что-то обсуждать. Уже стоя возле выхода и обуваясь, Вестер бодро говорил:
— Буду надеяться, что родители не решат вернуться пораньше, а иначе — придумывайте отмазку. Может, хоть вам поверят, — говорил он, стараясь вместить ногу в меньший по размеру ботинок. При этом он тихо выругался и продолжил. — Вот что значит носить одну и ту же обувь четыре года.
Я мысленно содрогнулся и странно поглядел на друга. Было так непривычно, что кто-то не мог позволить себе порой даже самого необходимого. После этого я порядочное время думал об этом и, только выйдя на улицу, решил оставить этот вопрос.
Недоумевая, как мы будем искать такси на конце города, я всё же молчал. Мне стоило выработать привычку не задавать слишком много вопросов. Однажды, Саванна меня в этом даже упрекнула. Я еле слышно усмехнулся. Хорошо, что никто этого, кажется, не услышал.
С тихим интересом я ждал, куда же нас поведёт Вестер, как всегда, шедший впереди нас. Автобусная остановка? Чей-то гараж? Мы шли по улице в том направлении, куда в тот злополучный вечер бежала Саванна, останавливавшая меня от следования за ней. От этой мысли меня едва не передёрнуло, хоть это и можно было списать на холодную осеннюю ночь. Сейчас было настолько тихо, что слышались только шаги нашей компании и вновь — сверчки. Пока никто ничего не говорил, я тоже хранил молчание, думая лишь о том, куда нас приведёт Вестер, пока он в одночасье не воскликнул: