– Не вини себя, Лорейна, ты не китейн… – Ронан оборвал сам себя, но это уже прозвучало. Как всегда.
Лорейна пришла к Ронану не потому, что надеялась найти лже-Брэнда Дэниела среди благих: наоборот, она почти не сомневалась, что если это китейн, то неблагой.
Ронан был первым китейном, к которому она обратилась, потому что только с его помощью она надеялась спасти Вивиан. Лорейна не знала других способов что-то сделать для своей клиентки. Она обдумывала анонимный звонок в полицию: можно было соврать, что Вивиан Флойд тайно травят ядом или радиацией. Однако в анонимную наводку могли и не поверить. Но и поверив, и даже начав проверять, скорее всего, ничего не смогли бы найти.
Почти столь же важно, как помочь Вивиан, для неё было подчеркнуть своё уважение к Ронану, показать, кого она считает главой китейнов Чикаго.
Конечно, была ещё надежда, что псевдо-Брэнд Дэниел так хорошо известен среди фейри Чикаго, что его знает буквально каждый китейн в городе, но нельзя же ждать от жизни всего.
Нет, если всерьёз искать информацию по этому парню, нужно обращаться к неблагим. Заведя свою «Тойоту Приус», Лорейна набрала номер эшу:
– Привет, Дилан, – сказала она, когда он ответил. – Ты можешь встретиться со мной сегодня?
– Чтобы?
– Хочу подарить тебе маленький, но приятный подарок на Новый год. И задать пару вопросов.
– Хорошо, – сказал Дилан Маккена через несколько секунд. – Ты можешь приехать в «Старбакс» в центре к четырём часам? Я скину тебе адрес.
– Приеду.
– Через четверть часа после этого у меня будет другая встреча, но думаю, что мы успеем обсудить то, что ты хочешь.
Не всё, чем занимался Дилан Маккена, было незаконным. Просто… многое.
Об этом знали на улицах, и вряд ли это было секретом для полиции, однако Маккена ни разу не попадал под следствие. Даже неукротимый Эдвард относился к нему с толикой уважения: он ненавидел тех, кого называл говнюками, но ценил ум, внутреннюю силу и наличие у человека определённых принципов. У Маккены было и то, и другое, и в некоторой степени даже третье («его ребята не продают детям и подросткам, а остальных говнюков никто не заставляет покупать наркотики», – объяснял Эдвард свою уступку неожиданной толерантности).
Дважды за последние четыре года Маккена нанимал Лорейну для поиска пропаж. Чикаго гордится своим бутлегерским прошлым. Когда один приезжий тип позаимствовал книгу бухгалтерского учёта, которую подпольные торговцы спиртным вели в тысяча девятьсот двадцатых, владелец бара, которому принадлежала памятная вещица, предпочёл обратиться к своему приятелю Маккене, а Маккена нанял Лорейну. Лорейна нашла и забрала (не без помощи Кита Беэра) украденное, вор избежал ареста (и более печальных последствий, грозивших ему, если бы за дело взялся сам Маккена и его ребята), а хозяин бара получил свою пропажу почти легально, но всё же не связываясь с полицией.
В другой раз Лорейна искала китейна, видевшего уличную драку: один из парней Маккены был на УДО, и ему грозил крупный срок. К счастью, был свидетель, который мог подтвердить: парень в драке не участвовал, просто оказался не в том месте не в то время. Да, даже в жизни бывших уголовников бывают такие совпадения.
Чтобы отыскать китейна, нужно, по крайней мере, знать, что они существуют, и уметь видеть сквозь их волшебство. Так что выбор детектива для такого задания был очевиден. И оправдал себя: человек Маккены не сел в тюрьму. В целом Лорейна и Маккена неплохо ладили и порой выручали друг друга, обмениваясь информацией.
Однако Маккена не принадлежал к числу тех, кому Лорейна обычно готовила праздничные подарки. Людям надо дарить то, что они любят, считала она. Что любит Дилан Маккена? Первым и очевидным ответом было «деньги», причём в количествах, которых у Лорейны не водилось. Его автопарк включал не меньше дюжины раритетных автомобилей: такой подарок по понятным причинам тоже исключался. К спиртному Маккена был равнодушен (он не раз говорил об этом), курил исключительно красные «Мальборо», блок которых показался Лорейне чрезмерно непритязательным подарком.
Что же подарить?
Маккена носил дизайнерские джинсы и дорогие белые рубашки без галстуков и шейных платков, всегда с одними и теми же металлическими запонками, и единственное простое кольцо на мизинце, похожее то ли на обручальное, то ли на артефакт из «Властелина колец».
Отметя ряд возможностей и невозможностей и перебрав с помощью «Гугла» работающие в этот день магазины, Лорейна выбрала для Маккены красивые автомобильные перчатки без пальцев. По крайней мере, сама она носила такие с удовольствием, а размеры хорошо умела определять на глаз.
Время ещё оставалось, и она решила посетить тренажёрный зал, в который ходил исчезнувший парень.
Ещё не стемнело, но уже смеркалось. Лорейна нашла место, припарковалась неподалёку от «Старбакса» и вышла из машины, поплотнее запахивая пальто.
Пока её расследование не тянуло на марафон успешности: администратор в тренажёрном зале был разговорчивым малым, но информации просто не было. Да, есть такой Брэнд Дэниел, да, ходит регулярно с перерывами на командировки. Нет, последние дни его не видно. Брэнд общался только с Вивиан, без неё в зал не приходил, других женщин не клеил, мужчин тоже, близких знакомств ни с кем не водил, работал без тренера и никто ничего о нём не знал: «Мы даже е-мэйл у посетителей не берём, чтобы не спамить их рассылками. Политика заведения», – сказал администратор не без некоторой гордости.
К прилавку в «Старбаксе» вилась очередь, большая часть столиков оказалась занята: люди медленно выбирались из домов, преодолевая инерцию праздников. Три столика перед тем, что стоял в дальнем углу, были заняты человеческой охраной Маккены, отделяя его стол от щебечущих парочек, крикливых стаек подростков, мрачных похмельных одиноких мужчин и матерей с детьми. Сделано это было не нарочито, но эффективно. Дилан Маккена – блёклый, худощавый мужчина лет тридцати пяти – тридцати шести, чьё китейновское обличие почти совпадало с его человеческим обликом, выглядел, как всегда, то ли печальным, то ли мрачным, то ли сосредоточенным.
– С Новым годом! – сказала Лорейна, положив перед ним подарок, – Надеюсь, это доставит тебе удовольствие.
Маккена посмотрел на неё так, словно ему было трудно оторвать взгляд от стаканчика кофе. Лорейна на долю секунды окунулась в ничем не разбавленную предрассветную тьму – это и было то самое «почти»: глаза эшу в их истинном обличии лишены и зрачков, и белков.
Он поднял красиво упакованный свёрток и взвесил его на ладони.
– Знаешь, в чём твоя проблема? – негромко спросил он у усевшейся напротив Лорейны.
– Не сомневаюсь, что ты мне сейчас скажешь, – легко отозвалась она.
– Ты слишком полагаешься на то, чего у тебя нет.
– Надеюсь, это не про ум и обаяние.
Маккена постучал пальцами по упаковке подарка:
– Ты ведь купила его только что, когда ехала на встречу.
– Когда он успел тебе не понравиться? Ты же даже его не открыл.
Маккена не ответил, созерцая свой кофе.
– Хорошо, тогда скажи мне, что ты любишь, чтобы в следующий раз я была успешнее в этом деле.
– Ты думаешь? Ну, ведь бесполезно просить тебя принести мне выбитые зубы моих врагов?
– И это единственное, что тебе нравится?
– Ещё хорошие новости.
– Да, с этим сегодня тоже проблемы.
– Кстати, об этом. Что ты хотела спросить?
Лорейна положила перед ним снимок:
– Знаешь этого парня?
Дилан Маккена молчал, разглядывая изображение. Лорейна тоже: Маккена относился к людям, торопить или уговаривать которых бесполезно – он скажет ей сколько захочет и когда захочет. Если вообще захочет.
Наконец Маккена прервал молчание:
– Сначала я хочу услышать твою историю.
Лорейна взвесила «за» и «против». Если с ней откажется говорить Маккена, значит, среди неблагих она точно ничего не узнает: он её лучший осведомитель среди этой части китейнов.
– Мёртвые говорят, что он выпил жизненные силы из молодой женщины. Она умирает.
– Женщина – его подружка?
– Она считает, что невеста. Но вообще говоря, да.
– Значит, полагаешь, что у нас тут есть китейн, который пристрастился к «рапсодии»? А тебе это зачем? Ты ведь даже не китейн?
В отличие от многих, у Дилана Маккены это проскакивало настолько просто, безлично и естественно, что даже не казалось обидным.
– Мой клиент нанял меня найти этого парня. Про женщину я узнала от мёртвых, пока искала его, – она всё-таки не выдержала и спросила. – Так что ты мне ответишь?
Маккена отрешённо взглянул на неё:
– Тебе кажется, что этот кусок кожзаменителя откроет перед тобой все двери? – равнодушно осведомился он, снова потрогав упаковку.
Лорейна начала злиться:
– Мне кажется, что я задала вопрос, и ты можешь либо ответить на него, либо отказаться отвечать.
Маккена пожал плечами:
– Хорошо, вот тебе ответ: не лезь в это дело.
– А то?
– А то на тебя обрушится слишком много дерьма, поверь мне. В тебе есть искра, Лорейна, и если бы я не относился к тебе хорошо, я бы легко погасил её, другие не будут так добры. Забирай своего клиента, если он ещё жив, вези его за город, отпаивай успокоительными чаями, откармливай яблочным пюре. Если он мёртв, тогда, конечно, и говорить не о чем.
– Я действительно купила тебе подарок в последний момент, – ещё тише, чем обычно, сказала Лорейна – её душила злость. – Но это не значит, что это плохой подарок, или что я воображала, будто могу подкупить тебя перчатками для езды в автомобиле. Мне просто хотелось сделать тебе приятное.
Маккена сделал примирительный жест:
– Я не пытался сказать, что ты проявила неуважение или что-то такое. И сам не пытался проявить неуважение. Побереги себя, не лезь в это дело – это просто хороший совет. Оно не принесёт тебе добра. У тебя есть бойфренд? – неожиданно спросил он.
– Нет, – ответила Лорейна. – А что, ты хочешь заказать мне кофе с сердечком и боишься, что он обидится?
– Это вряд ли. Я хочу знать, есть ли кто-то, кто позаботится о тебе, если ты влипнешь в неприятности.
– Ты мог бы просто сказать, что не знаешь этого парня, – решилась она на ещё один заход. – И я бы решила, что он – не китейн.
– Я никогда не вру, если могу без этого обойтись. А причин врать тебе я не вижу.
– Спасибо, Дилан Маккена, – резче, чем ей хотелось бы, сказала Лорейна. – Спасибо, что уделил мне время. Я помню о твоей следующей встрече, – она встала.
– До свидания.
Лорейна Суини вышла из «Старбакса».
Эдвард прошёл мимо Чикагской водонапорной башни, которую когда-то обругал, обессмертив, Оскар Уайльд. У её бледно-жёлтого основания теснилась толпа изрядно истончившихся от времени призраков: безымянные бедняги, пытавшиеся укрыться в ней от огня во время Великого Чикагского пожара. Не обращая на них внимания, он махнул рукой парню в верхнем окне башни, бывший смотритель помахал ему в ответ. Смелый парень: когда в октябре тысяча восемьсот семьдесят первого город запылал, как свечка, он не сбежал, спасая свою шкуру, а продолжал качать воду. А чем бы иначе пожарные стали тушить дома? Но Великий Чикагский не щадил ни трусов, ни смельчаков, и когда огонь добрался до башни, смотритель повесился на верхнем этаже. Верёвка на шее пугала его чуть меньше, чем перспектива сгореть заживо. Человек города, да. Как и сам Эдвард.
Эдвард уже обошёл восемь отелей – и всё без толку. В гостиницах, особенно старых, почти всегда есть призраки, вот только далеко не все мёртвые годятся для разговора: о чём, например, можно спросить парня, который круглые сутки болтается на призрачной верёвке, переброшенной через люстру в угловом номере? Тоже мне источник информации. Конечно, он видел и женщину в красном, ту, что бросилась с крыши новогодней ночью в тысяча девятьсот двадцатом. Она пришла в отель «Дрэйк» с женихом – богачом и красавцем, а потом застала его в объятьях другой. Но говорить с этими девушками из легенд – впустую время тратить, они только плачут и стенают. Ну или обнимаются, как одна хозяйка маленького пансиона, которая никак не может нарадоваться, что её гостиницу отреставрировали, и лезет с объятиями ко всем – живым и мёртвым. Какие шансы, что здесь ему повезёт больше? Как в анекдоте – пятьдесят на пятьдесят: либо повезёт, либо не повезёт.
Мертвец возле гостиничной стойки обернулся: длинная косо подстриженная чёлка, чёрные волосы, пронзительно контрастирующие с серыми глазами. То ли парень, то ли девчонка: с шестидесятых прошлого века уже и не поймёшь, кто есть кто, пока не увидишь член. Похоже, к шестидесятым этого века уже и по члену нельзя будет определить.
– Привет, – сказал Эдвард.
– Привет, – ответил мёртвый портье. Эдвард для простоты решил считать его юношей.
– Я ищу одного живого мудака… – начал Эдвард.
– Шестнадцать этажей! – портье сделал широкий приглашающий жест рукой, будто говорил: «Насладитесь всеми возможностями нашего великолепного отеля».
– Этот не простой, а с сексуальными закидонами.
– Шестнадцать этажей! – ещё более уверенно повторил портье. – Это отель, мужик, здесь три четверти народа останавливаются, чтобы потрахаться. И три четверти из этих трёх четвертей с закидонами. К нам один помощник прокурора ходит, он любит, когда на него ссут. Ссут, понимаешь? Приводит проституток, сразу трёх или четырёх, и они ссут на него по очереди, а он балдеет. Это для тебя достаточный закидон?
– Нет, – ответил Эдвард, делая мысленную заметку – узнать, кто из нынешних помощников прокурора развлекается подобным образом. Эх, Ло… В некоторых вопросах она настоящая дурочка: на шантаж не пойдёт, но если убедить её сказать при этом говнюке какую-то фразу, которую она сочтёт кодовой, типа, привет от старого друга, который уже умер… или нейтральной… Интересно, он сумеет придумать нейтральную фразу про ссущих шлюх? Ладно, потом. – Нет, мой – тот, кого я ищу, – красавчик, двадцать девять лет, волосы тёмные, рост шесть футов, сложение атлетическое. Он женщин связывает во время секса, надевает маску и царапает когтями. А ещё он часами на них не залезает, пока они сознание не начнут терять.
– Это ты удивить меня хочешь? Шестна…
– Я понял, понял! Но он высасывает из них жизнь. Они после секса с ним мрут.
– Сразу? Нет, такого не было, такое бы я запомнил. Это даже для нас чересчур, мужик.
– Не сразу, а через полгода примерно. Постепенно это происходит. И ещё: он не человек, этот говнюк. Ты должен такое почувствовать. Словом, если у вас тут есть местные, повёрнутые на сексе и смерти, они на него должны как мухи слетаться.
Портье задумался, и Эдвард понял, что попал: на лице парня появилось узнавание. Теперь нужно было дождаться разговора об оплате: призраки не любят дарить, когда можно продать. Однако портье его удивил:
– Я знаю твоего извращенца, мужик, – сказал он. – Он здесь бывает. Каждую субботу, как часы. Только время разное. Приезжает с бабой.
– Как его зовут?
– Ну, мы не до такой степени знакомы. Если честно, я стараюсь держаться от него подальше.
– Ты кого-нибудь из его баб знаешь?
– Ты не понял: он с одной и той же бабой приезжает. И баба… такая же, как он, не человек. Из неё он жизнь не пьёт, хотя по нему видно, что он… из таких, из смертельных. А про остальное, что ты сказал, это да: они всё это друг с другом делают. Очень стрёмный мужик, я к нему не подхожу даже, мало ли что.
– Спасибо, – сказал Эдвард. – Что ты за это хочешь?
– Ничего. Не нравится он мне. Они когда трахаются, тут два этажа накрывает, и энергия такая… чёрная. Если ты найдёшь способ его прижать, всем будет лучше.
Лорейна отъехала подальше и снова припарковалась: ей нужно было подумать. Кое-что он ей всё-таки дал. Во-первых, Дилан Маккена знал этого парня. А значит, Брэнд Дэниел (внимание, девушки, эта информация может оказаться обычной рекламой) почти наверняка был китейном. Маккена спросил, есть ли у неё парень – значит, истинная любовь могла бы от Брэнда защитить, то есть он использует немного волшебства, чтобы покрепче влюбить в себя женщину. Ясное дело, заставить себя полюбить китейн не может, но некоторые могут усилить чувство, которое уже есть. И наконец, обычно, если Маккена говорит о чём-то, что это опасно, значит, это опасно.