Следующие несколько часов Борис провел в мрачном предвкушении, лихорадочной подготовке и напряженной работе, чтобы не думать. Из своего кабинета он наконец-то разобрался с тем, чего боялся больше всего. Он позвонил дочерям Кирилла.
После этого он позвонил Ларисе Свиридовой. Оба звонка были мучительными. Повесив трубку, он весь взмок от пота.
Он встал и прошел по коридору на кухню, где Раиса готовила бутерброды.
Раиса выжидательно посмотрела на него, но он ничего не сказал. Он положил поднос с бутербродами на стол, налил крепкого чаю жене, достал из буфета бутылку водки и налил себе выпить.
- Как все прошло с этими звонками? - Спросила Раиса, стараясь, чтобы вопрос прозвучал не слишком убедительно. Ожидание было похоже на посещение смертельно больного друга; просто не было способа уйти от него. Это нужно было сделать, и нужно было притвориться, что ты не подавлен и не напуган, иначе ты никому не был бы полезен. Это было упражнение в приостановке нормальных эмоций.
Он выпил рюмку, налил еще.
- На самом деле, это было ужасно, - сказал он. - Лариса ... - он покачал головой. - Что-то изменилось глубоко внутри нее. Она никому и ничему не позволит себя утешить.
Он осушил вторую рюмку, покачал головой, повернулся и вышел через кухонную дверь на веранду. По просьбе Ярослава были включены все фонари, но свет на веранде был выключен. Борис на мгновение укрылся там, свет из кухонных окон падал лужицами на каменные плиты. В ночном воздухе пахло жимолостью.
Но передышка была короткой. Зазвонил мобильный.
- Это Олег. Ты можешь приехать к нам? Нам нужно начать готовить тебя.
-Окей.
Борис подошел к кухонной двери и просунул голову. - Рая, мы готовимся к отъезду.
Там были все, кроме Никольского: двое телохранителей, Хазанов и Шарапиев в наушниках, смотревшие на экраны и слушавшие передачи, Раиса и Борис.
- Мы все должны быть на одной волне, - сказал Ярослав. - Вот как все устроено. Он показал частоту. Они с Олегом безостановочно работали, чтобы согласовать то, что нужно было сделать в домике, с тем, что происходило с людьми Никольского. Планы строились и изменялись в водовороте вечного движения. У каждого была работа, и у них было достаточно людей, чтобы прикрыть операцию без единого лишнего человека.
- У нас есть около часа, - сказал Ярослав, - прежде чем тебе придется уехать отсюда. Сергей все время будет в движении, наблюдая за точками на экранах слежения. Есть три группы людей Манасяна, с которыми нужно разобраться. Сергей прислал тактическую группу из другого города, чтобы прикрыть два из них. Георгий Нечаев быстро собрал пару человек, чтобы справиться с фургоном наблюдения Манасяна. Все они будут общаться с нами, друг с другом, и с Сергеем в его фургоне. И у них у всех будут электронные карты, чтобы они могли наблюдать за прогрессом друг друга.
Ярослав вытер рот. Давление вызывало нервный тик. Он расхаживал по комнате, время от времени заглядывая в блокнот.
Борис сделал в уме пометку о тактической группе из другого города.
- А как же Израильянц? - Спросила Раиса, оглядываясь вокруг, как будто удивляясь, почему кто-то не обращается к самой очевидной цели беспокойства.
- Да, Сергей тоже кого-то прикрывает, - быстро сказал Ярослав и продолжил монолог. - Остался один "жучок", - сказал он, протягивая его Борису. - Используй его, не потеряй.
Борис снял его с чистой простыни и надел на правую руку, как раз в том месте, куда вставляют капельницу.
- Мы собираемся поставить маячок на твой "Ровер", - продолжал Ярослав, - но они могут догадаться, что он там. И все же ... - он пожал плечами. - Они хотят, чтобы вы добрались до "Портофино" рано, войдите во двор, и ждите. Это приведет Манасяна к вам и, возможно, отделит его от водителя и телохранителя в "Линкольне".
- Тогда что? - Спросил Борис.
- Веди свой разговор. Поезжайте потом домой.
Борис кивнул. - Как долго я должен буду держать его там?
- Пока мы не позвоним тебе. Один из нас или Сергей.
- Тогда я возьму мобильный?
- Разумеется.
- Зашифрованный?
- Конечно.
- А как насчет жучка на мне?
- Не стоит. Он проверит, он найдет.
Борис снова кивнул. Все это звучало слишком гладко.
- Послушай, - сказал он, глядя на Ярослава и Олега, - я знаю, что ни черта не знаю о том, что здесь происходит, или что должно происходить, но это не совсем правильно. Это просто кажется слишком аккуратным.
- Похоже, все в порядке, - быстро и неожиданно искренне сказал Олег, - потому что мы не все вам рассказываем. Не все детали. Много дерьма происходит, но ты не будешь частью всего этого. Это не твоя работа. Тебе не нужно знать. - Он помолчал. - И тебе не следует знать.
- Дело в том, - добавил Ярослав, вытирая рот, - что те парни тоже не знают, что происходит с твоей стороны. И им не нужно знать. Но все должны делать свое дело правильно, чтобы эта операция была успешной. Если вы не задержите Манасяна в "Портофино" достаточно долго, вы можете поставить под угрозу то, что делают другие парни. Они должны иметь время, хоть некоторый запас. В общем, все знают, что делают другие, поэтому мы все понимаем, в чем заключается наша ответственность. Но помимо этого, вы ничем не отличаетесь от других в незнании всех деталей.
- Ладно, - сказал Борис.
Это имело смысл. Черт, он догадался, что в этом есть смысл.
- Послушайте, дайте мне хотя бы некоторое представление о том, где ситуация наиболее критична. Когда здесь что-то может пойти не так?
Ярослав кивнул ему.
- В тот момент, когда вы выезжаете за ворота своей резиденции, что-то может пойти не так. Все чертовски просто. Каждый момент каждой операции-самый критический. Ты никогда-никогда не обманывай себя по этому поводу.
Борис уставился на него. Но только в случае, если у него возникли какие-либо сомнения об этом, Олег заговорил из угла.
- Это не банальность, - сказал он. - это ключевой момент.
Борис и Раиса вышли на улицу и остановились в начале аллеи. Ландшафтные огни освещали начало длинного двойного ряда сосен, пока они не слились в наклонную темноту.
- Это было отрезвляюще, - сказала Раиса, имея в виду их краткий урок внутри. - О'кей, Боря, я буду следить за каждым твоим шагом вместе с остальными. Я настаиваю. Мы уже говорили об этом. Как только ты окажешься в безопасности, позвони мне.
- Хорошо, - сказал он. Он вдруг почувствовал прилив адреналина. Он ощущал какое-то головокружительное предвкушение, но в то же время оно смягчалось тем, что не было сказано. То, что он читал между строк. Казалось абсолютно невозможным, что Никольский и эта кучка людей, которые казались недостаточно подготовленными и у которых было мало времени, смогут сделать то, что, как он знал, хотел сделать Никольский. Но они шли вперед. Интересно, подумал он, всегда ли так чувствуют себя эти люди? Или если бы каждая операция была разной и несла бы с собой другой набор эмоций. Был ли это бесконечным потоком никогда не повторяющихся эпизодов? Был ли это эликсир, который держал этих людей в этом бизнесе?
- Борис? - Раиса взяла его за руку и притянула к себе. Он чувствовал ее запах, но не духов, а гораздо более притягательного аромата. Он обнял ее.
- Завтра все закончится, - сказала она. - И мы вернем себе наши жизни. Я верю в это.
- Знаешь, я тоже, - солгал он. Он не верил в это, потому что знал, что их жизни никогда не восстановятся. Во всяком случае, не так, как раньше. Но они могли освободиться от Израильянца, и сейчас он думал, что это стоило бы любой лжи и убийств. Это ужаснуло его, но он не собирался притворяться, что испытывает моральные угрызения совести по поводу того, что должно произойти.
Дверь коттеджа открылась, и на пороге появился Ярослав.
- Пора идти, - сказал он.
Борис обнял Раису и крепко прижал к себе. Он почувствовал, как от волнения у него перехватило горло. Он не мог вымолвить ни слова. Но он знал, что она прекрасно понимает, что означает это объятие. Это было то, что они делали. А потом она сказала то, что всегда говорила, когда он это делал.
- Я тоже люблю тебя, Борис Смирин.
Она поцеловала его, и он ушел с Ярославом в тень.
Глава 47
Фургон "Додж" стоял на пустой парковке небольшого офисного здания из красного кирпича с видом на Комсомольскую улицу. Фургон стоял там уже двадцать минут. В половине одиннадцатого вечера контора была уже давно закрыта. Когда подъехал серый фургон, он остановился за островком деревьев, чтобы его не было видно с улицы перед зданием.
В задней части фургона сидели три техника связи в наушниках и с маленькими микрофонами. По мере необходимости один из техников каждые полчаса связывался с Манасяном. На данный момент их работа была рутинной, они просто слушали, следя за тем, чтобы связь между Манасяном и другими командами не прерывалась. В данный момент они слушали переговоры между "Патфайндером" и синим "Линкольном" Манасяна, который как раз отъезжал от дома в Родниковом переулке. Манасян дал указания, чтобы Рустам охранял дом, пока его не будет. Манасян не сказал, куда направляется. Кроме Рубена Израильянца, он был единственным человеком в деле, который не должен был никому ничего объяснять.
Когда черный "Лексус" въехал на стоянку, трое мужчин в фургоне замерли. Один из них медленно поднялся, прошел вперед и сел за руль. Он внимательно следил за "Лексусом" через затемненное лобовое стекло.
Свет в машине погас, и секунду ничего не происходило. Затем водительская дверь открылась, и в свете, который зажегся внутри машины, мужчина в фургоне увидел стройную блондинку, сидевшую за рулем. Она была в легкой полупрозрачной майке и коротких джинсовых шортах и рылась в сумочке.
-Эй, вы только посмотрите, - сказал мужчина, наклонился и взял с пассажирского сиденья бинокль, в то время как его спутники смотрели в одно из больших окон, затемненных с одной стороны.
- Что она делает, Вазген? - спросил один из парней с наушниками на шее.
- Наверное, ищет ключи, - сказал водитель.
Вазген был армянином, двое других - грузинами. Все трое имели российский паспорт.
Женщина вышла из машины и бросила сумочку через плечо. Она нажала кнопку сигнализации на цепочке ключей и быстрым шагом направилась к фасаду здания.
- Женщина вышла на работу, - задумчиво произнес Вазген. - У меня для нее работа.
- Она кое-что забыла. Важную вещь, - пожал плечами один из мужчин.
- Посмотри... на ... эту ... задницу, - сказал Вазген. Бинокль ночного видения приблизил изображение очень близко.
Двое мужчин на заднем сиденье переглянулись.
- Опусти глаза, Вазген, - сказал один из них.
Женщина подошла к двойным стеклянным дверям и вставила ключ в замочную скважину. Теперь она стояла к ним спиной и возилась с замком.
- Похоже, не работает, - сказал Вазген.
Расстроенная, женщина направилась к машине. Язык ее тела говорил, что она злится. Подойдя к машине, она протянула руку и снова нажала на кнопку дистанционного замка, и как только она открыла дверь, то остановилась. Она медленно наклонилась и посмотрела на левое заднее колесо.
- Ой-ой, - присвистнул Вазген. - посмотри на э-это. Детка, у нас спустило колесо.
- Что?
Двое парней в кузове фургона снова наклонились к окну, не обращая внимания на мониторы перед каждым из них.
- Ты должно быть шутишь, - сказал один из них.
Женщина стояла и ошеломленно смотрела на колесо.
- Смотри, как она достает свой телефон, - сказал другой.
Но она этого не сделала. Вместо этого она швырнула сумочку на землю и пнула машину.
- Она облажалась! - сказал Вазген.
- Она оставила его дома, - предположил один из мужчин. - Она просто очень быстро прибежала сюда, чтобы что-то взять, но взяла не те ключи и оставила телефон дома на столе. Ну вот, - сказал он, - такова жизнь. Ара, это должно было быть так просто.
- Она не может поменять чертово колесо, - сказал Вазген. - Ставлю тысячу, что она не сможет.
Женщина снова подняла руку, направила пульт на багажник, и крышка открылась. Она обошла машину и заглянула внутрь. Она просто стояла и смотрела. Потом повернулась и посмотрела на подъездную аллею, которая вела от улицы.
- Помощи не видно, - доложил Вазген, все еще глядя в бинокль, все еще рассматривая свои ноги, смакуя размер своих стоп. - Черт, - сказал он, - долг зовет.
- Что?! - воскликнули оба голоса в унисон.
- О чем, черт возьми, ты говоришь? - сказал один из техников.
- Ни за что! - добавил другой.
Но Вазген, ухмыляясь, уже опустил бинокль.
- Шеф взбесится, ара. Вах, тебя убьют. Карен убьет нас.
- Кто ему скажет? - Спросил Вазген оглядываясь на них. - А что, если бы ты оказался в такой ситуации со своей машиной? Это того стоит, или как?
- О чем ты говоришь, ара? Она не собирается чинить свою машину, ты не понимаешь.
- Она с криком убежит, - сказал другой.
Но Вазген уже открывал дверь.
Она была метрах в пятидесяти, но фургона не видела. Вазген знал, что она может испугаться, поэтому, обойдя фургон спереди, что-то крикнул ей и продолжал идти.
Женщина вздрогнула и обернулась. Он видел ее лицо-удивленное, настороженное.
- Я просто сидел в фургоне, ждал друзей, с которыми должен был пойти в кафе, должен был встретиться здесь, и увидел твою ситуацию... - он хотел продолжить разговор, чтобы успокоить ее. - я почти задремал, а ты подъехала и... не хочу тебя пугать, но я могу поменять тебе колесо, если хочешь....
Женщина потянулась за сумочкой, вытащила из нее газовый или перцовый баллончик или чем-то в этом роде и наставила на него.
Он остановился.
- Эй, нет. Они посмотрели друг на друга. - Смотри, - сказал он. - Давай так. Держи баллончик-вот здесь, стой здесь-держи его на мне, я поменяю тебе колесо, а потом садись в машину и уезжай.
Она задумалась, глядя через его плечо на фургон, чтобы увидеть, откуда он пришел. Один шаг. Два шаг. Три шага. Четыре... и она начала отходить от машины, сжимая сумочку под мышкой, держа аэрозольный баллончик с чем бы то там ни было, как будто она держала крест перед вампиром.
- Да, это хорошо, - сказал он, постепенно меняя позу. - Не брызгайся на меня. Просто иди туда. Я не виню тебя за то, что ты боишься, но что мне было делать, просто сидеть и смотреть на тебя?
Теперь, подойдя ближе, он увидел, что она действительно красивая женщина. И когда он подошел ближе, двигаясь к задней части машины, в то время как она кружила вокруг него, держа баллончик, он заметил еще кое-что. На голове у женщины был крошечный микрофон, передатчик размером с горошину, частично скрытый волосами, практически одного цвета с ними. Он начал понимать, что это значит.
Когда двое мужчин в задней части фургона поднялись со своих мест, присели на корточки, глядя в окно на глупое зрелище, которое устроил Вазген, задняя дверь фургона распахнулась, и там стоял человек, направляя на них девятимиллиметровый "Стечкин" с глушителем.
- Ничего не трогать, - сказал он. - У нас все в порядке, - сказал он уже в микрофон.
Блондинка на "Лексусе" спросила:
- Как тебя зовут?
- Вазген, - сказал он, чувствуя себя тупым и сломленным, но еще не понимая, насколько сильно облажался.
Блондинка ловким движением вытащила из сумочки такой же АПБ Стечкина, огромный в ее руках и направила ствол на него.
- Латно, Вазген, пойтем к фургону.
Ее акцент сейчас почти не чувствовался.
Глава 48