— Целых три года, а два года назад умерла моя мать! — Последние слова Крампена прозвучали укоризненно.
— Мне очень жаль, — произнес Лорхер тоном, как будто речь шла об умершей кошке. Кошек он любил, но зато терпеть не мог собак. «Значит, Трудхен Крампен умерла», — мелькнуло у него в голове. С ней Лорхера ничего не связывало, разве что одна-единственная безумная неделя отпуска, которую он провел вместе с ней на озере. «Печальный отпуск», — подумал он, вспомнив о выплаченных им алиментах. — Ты не известил меня об этом, а то бы я… — только и успел проговорить Лорхер, но сын тут же перебил его:
— Прислал венок, не так ли? Разреши, я немного похихикаю? Услышала бы это мать, то, пожалуй, в гробу бы перевернулась! Она тебе ничего не была должна. Ну да ладно, оставим это! Что, собственно, случилось? Не без причины же ты ко мне пожаловал!
— Я не помешаю? — поинтересовалась Инна и, не получив ответа, добавила: — Мне все равно пора вывести Нерона на прогулку!
Инна вышла из ателье, а Крампен как ни в чем не бывало продолжал с аппетитом уплетать свой завтрак.
— А ты пока посмотри вот это! — предложил Крампен, протягивая Лорхеру альбом с фотографиями.
Лорхер начал листать альбом с фотографиями обнаженных женщин.
— Наиболее интересные помещены в самом конце, — заметил Крампен, уничтожая бутерброд с маслом и французским сыром.
— Порнография! — презрительно бросил Лорхер, узнав на фотографиях Инну — с разными партнерами и в разных кабинах. Кто был автором этих фото, нетрудно было догадаться.
— На этом ты и зарабатываешь деньги? — поинтересовался Лорхер.
В тоне Лорхера Крампен уловил пренебрежение, которое разозлило его. Он откинулся на спинку стула, закурил, а затем сказал:
— Если ты думаешь, что все я зарабатываю на этом дерьме, то ты глубоко ошибаешься! — И он показал рукой на уставленный закусками стол.
В этот момент в коридоре залаяла собака, услышав которую Лорхер испуганно оглянулся и, подойдя к двери, плотно закрыл ее.
— Переходи к делу, мы здесь одни, успокоил его Крампен.
— У меня есть одно предложение для смелого и опытного человека, которому я могу доверять, разумеется, за приличное вознаграждение!
— Выкладывай, о чем речь?
— Ровно в два часа у меня назначена встреча с одним человеком на автобусной остановке «Амзельгрунд»! Этот тип хочет остаться неизвестным, сорвав с меня куш в несколько тысяч марок!
— Сколько именно? — спросил Крампен.
Лорхер шумно задышал.
— Открывай все карты, или разговора не будет!
«Сейчас он потребует у меня десять процентов, но я ему более пятисот марок давать не намерен», — решил Лорхер, чувствуя в то же время, что ему нравится цепкая, как и у него самого, хватка Крампена. Сразу видно, что это его сын. Лорхер почувствовал нечто похожее на гордость.
— Десять тысяч, — сказал он.
— Черт возьми! Неужели бывают вести, которые стоят таких денег?
— Бывают и такие! Возможно, что для меня лично это вопрос жизни, ты понимаешь?
— Я уже соображаю. Тип этот хочет остаться инкогнито по двум причинам: либо он отъявленный мошенник, либо он хочет продать действительно что-то очень важное, за что в случае неудачи сам может поплатиться собственной головой.
— Видимо, так оно и есть, — согласился Лорхер. — В первом случае я хочу иметь возможность потребовать деньги обратно и получить их.
— А во втором случае тем более! — выпалил Крампен.
— Почему? Если он мне на самом деле поможет?
— Ты, видно, сильно постарел, — поучающе заметил сын. — Если этот тип сидит на «тепленьком» местечке, он охотно вернет тебе деньги обратно, лишь бы только не потерять этого места, а вместе с ним и голову. Положись в этом деле целиком на меня.
— Ты хочешь припугнуть его, так сказать, загнать в угол?
— Какие некрасивые слова, но они помогают избежать ошибки! Пятьдесят процентов от суммы мне — и все будет в порядке!..
— Это от десяти-то тысяч? Да ты с ума сошел! — выпалил Лорхер.
— И тысячу немедленно — в качестве задатка!
— Если бы и не наше сходство, то сейчас-то я тебя точно признал бы своим сыном, — проговорил Лорхер, поднося свою рюмку к бутылке с коньяком.
Крампен снова наполнил рюмку:
— Но ведь и ты получишь свои пять тысяч обратно. Я ведь тоже не начинающий!
— Что ты имеешь в виду?
— Как ты думаешь, каким образом я зарабатываю десять тысяч в месяц? Не на этом же дерьме! — И он небрежно показал рукой на фотоальбом. — Инна — талантливая девочка и имеет дело с богатыми, преуспевающими господами. Ее дело — провести ночь в мотеле! А там ее с помощью скрытой камеры запечатлят на пленку. Красивые фото гарантируют регулярное поступление писем с банкнотами!
Лорхер смущенно уставился на сына, который оказался отвратительнее, чем он сначала подумал о нем. Крампен, видимо, не унаследовал добродетелей своей доброй мамаши. Лорхеру ничего не оставалось, как принять предложение сына: время и место встречи он, по легкомыслию, уже назвал, и, если сейчас не согласиться на его помощь, Крампен сорвет эту встречу. Насилие было его коньком, хотя и весьма опасным, но все же коньком.
— Хорошо, я согласен! — сказал отец.
Съев в дорожном ресторанчике жесткий бифштекс с зеленым горошком, Лорхер без четырех минут два вышел на указанную ему остановку. Водитель его машины, как назло, подвернул ногу.
На остановке Лорхер не увидел ни «БМВ» Крампена, не было видно и малолитражки Инны; оба они по договоренности по очереди должны были незаметно следить за человеком, с которым предстояло встретиться. Лорхер крепко прижал к себе папку, словно чувствуя через ее кожу прикосновение пачки банкнот. От одной только мысли о том, что он должен будет передать десять тысяч марок чужому человеку, ему стало трудно дышать. От того, удастся ли Крампену и Инне напасть на след незнакомца, зависело, получит ли Лорхер половину денег обратно или нет.
На остановке стоял черный «фольксваген» с поднятым капотом, под которым в моторе копался водитель. Глаза его скрывали темные очки. Он был весь в сером: серый макинтош, серая шляпа, серые перчатки. Лорхер был убежден, что его бородка и усики над верхней губой — не настоящие, а наклеенные. Лорхер с трудом проглотил комок, застрявший в горле. Мужчина в сером, заметив его, жестом предложил ему сесть на переднее сиденье справа, а затем с шумом захлопнул капот.
Адольф Лорхер почувствовал, как его мигом бросило в жар. Но куда же запропастился Крампен со своей Инной? Может, где-нибудь застряли? Лорхер исподволь рассматривал мужчину, которого он никогда раньше не видел.
Человек в сером тем временем включил радиоприемник и старался поймать в эфире легкую музыку.
«Сейчас он станет проверять, нет ли за ним слежки», — подумал Лорхер. Однако незнакомец, судя по всему, никуда ехать не собирался. На стоянку то и дело подъезжали различные машины, другие покидали ее, так что на черный «фольксваген» никто не обращал никакого внимания.
Незнакомец достал ученическую тетрадку и раскрыл ее на странице, где крупными буквами немного вкось было написано: «Поменьше говорите и не называйте никаких имен!»
Лорхер понимающе кивнул. Незнакомец достал с заднего сиденья грифельную доску, мелки и тряпку. Уже по одному этому можно было судить, что он тертый калач.
Наклонившись к самому уху Лорхера, так что тот почувствовал его дыхание, незнакомец зашептал так, будто во рту у него был неудобный зубной протез:
— В сейфе своей лаборатории вы храните документацию на изготовление ослепляющей гранаты! Вся она будет у вас похищена! Я сообщу вам, кто и когда проведет эту акцию и в чьих интересах!
Лорхер рукавом пиджака вытер пот со лба. Радиоприемник так гремел, что он с трудом понял сказанное. Незнакомец перевернул страничку в тетрадке. «Положите деньги за отворот перчатки!» — прочел глава фирмы. Он медлил, но любопытство взяло верх. Дрожащими руками он раскрыл папку и вынул из нее пакет. Деньги были завернуты в серую бумагу, стянутую двумя резинками. Мужчина в сером выглянул из окошка: за машиной никто не наблюдал.
Незнакомец потребовал развернуть бумагу и пересчитать деньги. Лорхер повиновался, бегло пересчитал деньги и, когда незнакомец согласно кивнул, положил их за отворот перчатки.
Мужчина в сером зашептал:
— Инициатором операции является… — Тут незнакомец написал на грифельной доске слово «ВОМА» и тут же его стер.
Адольф Лорхер был поражен. После визита к нему директора Виндиша, который предлагал сотрудничество с фирмой (Лорхер отклонил это предложение), он был убежден в том, что «ВОМА» не ограничится одной этой попыткой в своем желании заполучить новинку. Поразительно было то, что «ВОМА» была слишком хорошо информирована об их разработке.
А незнакомец тем временем продолжал:
— Проводить эту акцию будет… — Он снова замолчал и написал мелком на доске: «МАД».
Лорхер изумленно уставился на незнакомца. От услышанного у него перехватило дыхание.
— Начальник охраны вашей фирмы обер-лейтенант Хойслер должен выкрасть изобретение Зайдельбаха и передать в распоряжение «ВОМА»…
Операция была запланирована за день до выплаты следующей получки. Все должно было выглядеть так, будто интересовались только деньгами. Лорхера охватили противоречивые чувства, он даже пожалел о том, что посвятил в это дело Крампена. Незнакомец за такое сообщение вполне заслужил свои десять тысяч, тем более что он придерживался правильной тактики: ничего не записывать! «Выходит, что „МАД“ изготовляет дубликаты ключей!» Нужно будет нанести по ним контрудар. Пусть эти решительные люди посылают своего Хойслера, нужно только соблюдать осторожность, так как обер-лейтенант вооружен. А уж после этого он, Лорхер, сам станет диктовать свои условия, среди которых, разумеется, будет и непременная отмена бойкота на кредиты!
Лорхеру уже было не жаль денег для незнакомца в сером, так как он всегда придерживался жизненного принципа: самому жить и давать жить другим.
— Если что-нибудь изменится, — снова зашептал незнакомец, — я вам сообщу!
Все остальное произошло так быстро, что Лорхер даже не успел опомниться: водитель деликатно вытолкнул его из машины, а затем взревел мотор и «фольксваген» рванулся вперед. «Собственно, Крампен может и дать ему уехать, — подумал Лорхер, — деньги мне эти возместит „ВОМА“… Правда, Крампена злить не следует. Он еще понадобится мне, чтобы разделаться с Хойслером».
Черный «фольксваген» быстро мчался по шоссе и скоро смешался с потоком машин.
Крампен ехал на некотором расстоянии от впереди идущих машин, но вскоре его перегнала Инна. Это было далеко не первое их совместное преследование. Сегодня они уже успели несколько раз сфотографировать «фольксваген», но что это могло дать, когда номерной знак можно было снять с какой-нибудь машины на стоянке.
Вскоре «фольксваген» свернул на площадку для стоянки. Инна проехала мимо и остановилась на следующей площадке, Крампен же остановился неподалеку от незнакомца в сером, который быстро исчез в туалете. Когда он оттуда вышел, Крампен, с трудом узнав его, тихо присвистнул. Вместо шляпы на голове незнакомца оказался берет, плащ он вывернул наизнанку, серой стороной вовнутрь. Ни бороды, ни усов у него не было и в помине, а на месте темных очков появилось интеллигентное пенсне. Крампен еще раз сфотографировал его с помощью телеобъектива.
Преследуемый сел в машину и покатил дальше, Крампен поехал вслед за ним, опасаясь, как бы Инна не обозналась, так как на сей раз они имели дело с хитрым профессионалом, а не с начинающим авантюристом. Километров через пять показалась следующая стоянка, которую незнакомец проехал. Крампен же заехал на нее, остановившись рядом с машиной Инны.
— Быстро догоняй его! Он проехал мимо! Шляпу сменил на берет! Сейчас он без бороды и усов и в пенсне!
— Вот дрянь! — выругалась Инна и поехала дальше.
Не обращая внимания на сигналы машин, которые они обгоняли, не боясь стать причиной массовой аварии, Инна и Крампен выехали на шоссе и помчались на предельной скорости. Вскоре далеко впереди Крампен заметил черный «фольксваген», который свернул вправо.
Когда они въехали в город, преследовать незнакомца стало значительно труднее. На одном из перекрестков незнакомец поехал прямо на красный свет светофора. Инна, рискуя быть оштрафованной, нагло ринулась вслед за ним. Чтобы преследуемый не заподозрил что-то неладное, она поменялась местами с Крампеном и, обогнав «фольксваген», свернула в какой-то переулок. Незнакомец тоже съехал с шоссе я заехал на стоянку. Крампен остановился напротив дорожки для пешеходов.
Вскоре из гаража выкатил лимонного цвета «мерседес» с открытым верхом, а вслед за ним поехал голубой «опель», за рулем которого Крампен узнал своего незнакомца. Крампен схватил заряженную фотокамеру, однако поток движущихся машин помешал ему сразу вклиниться в колонну, чтобы не отстать от «опеля». Крампену пришлось ожидать довольно долго, пока ему удалось войти в общий поток. Время было упущено: «опель» исчез из поля зрения. В сердцах Крампен выругался. Теперь оставалось только надеяться на «действие» фотографий.
Под незастегнутым плащом на Инне было только легкое летнее платье. В таком виде она обычно выходила на «ловлю» мужчины — из числа тех, кто разъезжает на собственных машинах. Она останавливала машину с «одиноким» водителем и рассказывала ему хитро придуманную историю об украденной у нее дамской сумочке, в которой у нее остались все деньги.
Незадолго до окончания рабочего дня Инна вошла в зал управления автодорожной службы и, словно разыскивая кого-то, осмотрелась. Ее взгляд остановился на окошке, за которым восседал пожилой чиновник, относящийся, скорее всего, к числу тех мужчин, среди которых она обычно имела успех. Лучшие годы остались у него уже позади, однако он все еще пытался скрывать это: его прическа умело маскировала образовавшуюся лысину, на нем был костюм спортивного покроя.
Инна умоляюще посмотрела на чиновника.
— Не могу ли я чем-нибудь помочь вам? — мужчина подался туловищем вперед.
На глазах Инны блеснули слезы:
— Не могли бы вы мне помочь?.. Меня так обманули! Мне дали фальшивый адрес и сообщили неверную фамилию!
— Ну-ну, сударыня! — утешал ее чиновник.
Сильно запинаясь, Инна рассказала ему печальную историю своего отпуска, во время которого она познакомилась с довольно милым мужчиной, владельцем голубого «опеля». Помимо своего расположения она отдала ему пятьсот марок, когда он потерял свою чековую книжку. Она надеется, что, быть может, номер на «опеле» был настоящим и по нему она сможет разыскать обманщика. Тут Инна протянула чиновнику листочек с номером машины, устремив на него умоляющий взгляд.
— Вот номер его машины!..
Чиновник смущенно посмотрел на своих коллег, которые были заняты своими делами, а затем, положив свою руку на руку просительницы, почти ласково сказал:
— Дорогая сударыня, я очень хорошо вас понимаю, но есть обстоятельства… — Тут он неожиданно замолчал. В его душе боролись два чувства: чувство, призывавшее его к строгому соблюдению служебной инструкции, и чувство жалости, которое, следует заметить, все же одержало верх. Когда он убрал свою руку с руки просительницы, то в руке Инны оказалась бумажка с настоящим номером разыскиваемого голубого «опеля».
— Подождите меня в кафе «Кунстман», — тихо шепнул он Инне, которая в знак благодарности одарила его нежным взглядом.
Адольф Лорхер ехал на встречу, которая не сулила ему ничего приятного, узкой дорожкой, по которой обычно ездили на велосипедах. Но что поделаешь, если Крампен наотрез отказался прийти к нему на фабрику.
Машина Крампена стояла за кустами. Увидев Лорхера, Крампен пошел ему навстречу, протянув руку для приветствия. Оба направились в сторону степи. Вдруг Крампен остановился и панибратски похлопал Лорхера по плечу.
— Как это надо понимать? — раздраженно спросил отец.
— Слава богу, на свете имеются совсем крохотные магнитофончики, — проговорил Крампен, — но ты же у меня чистюля. Деньги принес?