Ха-ха. Ха-ха-ха! Идиотизм. Завтра меня ждёт новый! И что-то мне подсказывает – с процентами или без, отрабатывать его будет не сладко. Так какая разница? То же мне, нашли швею-полуночницу!!!
Хотя на часах только девять.
А холодно-то как…
Натянув носки-штаны-ботинки, распахиваю дверь наружу. И вдруг осознаю, какое же это наслаждение: вдыхать свежий, почти ночной воздух. Пока бреду до уличных умывальников (метров двадцать, наверное) замерзаю ещё сильнее, но в то же время и в этом есть какое-то странное удовольствие: чувствовать прохладу, как она проникает под кожу, врывается в легкие, распространяется по внутренностям и заставляет дрожать. Стараясь не ёжиться, а расслабиться, умываюсь. Даже ополаскиваю шею и грудь. Ноющим подбородку и уху становится легче – дабы закрепить успех, подставляю всю голову под струю воды… и задаюсь вопросом: можно ли произошедшее сегодня назвать адом на земле?
И что это было вообще?
Телефон не тронули, деньги не взяли – получается, сумку не шмонали? Уходя, кто-то набросил на меня рубашку… чтобы не простыл? И ещё это: «уклоняться никто не запрещал»... Словно всё было затеяно не ради денег, а ради моей проверки... или тренировки?
Или я манги перечитал?
Но может ли так быть, что моя никчемность вызвала в сердцах гопо-мрази сочувствие, и те решили сделать из дрожащего труса настоящего мужика, умеющего держать удар? Ну или хотя бы уклоняться от него?
Не-не, бред. Я слишком много думаю об этом. Это же просто шпана. Им просто скучно. А с пытающейся уклониться мишенью хоть немного, но всё же интересней. Вот я их, наверное, повеселил, и правда стараясь уйти от ударов Гоку.
Голова заледенела. Вытерпев, сколько мог, выключаю воду и поднимаю взгляд на тёмное здание школы. Кое-где ещё горит свет. Сторож? Припозднившиеся учителя? Интересно, они в курсе, что прямо у них под носом устроили себе штаб волонтеры от мира гопников?
Кстати, у нас ведь где-то был клуб кройки и шитья…
****
На следующий день, направляясь в школу, я готов убить каждого, кто пожелает мне «доброго утра»! Исколотые пальцы распухли, глаза слезятся, половина лица представляет собой бурый синяк, а нижняя губа распухла так, что я вижу её даже не особенно косясь вниз. В довершение всего, я случайно оставил на складе ключ от класса, где взял принадлежности для ремонта боксёрской груши, и теперь – если быстро их не найду и не верну на место в учительскую – кранты мне. Даже если никто и не видел, кто именно под покровом ночи приобщался к тайному искусству кройки и шитья, зная руководство школы, я готов поклясться: уже к началу первого урока будет развернута крупномасштабная компания по поиску вора. Даже если ничего особенного и не пропало, сам факт, что кто-то брал ключи от аудитории, где хранятся не личные и не ценные вещи, могут раздуть до приезда полиции. Как раздули пропажу сменной обуви одного из второклассников, или неведомым образом попавшую в кабинет директора листовку со знаком Зорро и туманным предзнаменованием: «Не набивай лодку камнями, да не потонет она».
В общем, пройдя сквозь ворота школы, я первым делом направляюсь к старому зданию. Будучи уверен, что никого там не застану. Поэтому, открыв дверь и услышав рваные, глухие удары, оказываюсь не подготовлен к мгновенному к бегству… и замираю от удивления.
И есть почему.
Ставни с пары окон убраны – и в помещение струится серый утренний свет вместе со свежим воздухом. Кудряшка-Хью… то есть, «овца-Хиро», голый по пояс, с забранными в высокий, короткий хвост рыжими кудряшками, юлой крутится вокруг пестрящей заплатками и крупными, неровными стежками боксёрской груши. А в манге-то не врали, вот кто уж точно в одежде качком не выглядит, так это он – зато сейчас, весь напряженный, подобный сжатой пружине, Хиро внушает уважение. Им даже можно залюбоваться, как и этим рельефом мышц, этими быстрыми, почти невидимыми ударами, этими молниеносными перемещениями… Но как мужчина, я испытываю лишь зависть и досаду, а как жертва издевательств – злость. Нет, отныне никаких «овец», в конце концов, в чём провинилось бедное животное, что стало обидным прозвищем?
Кудряшка Хью Хиро наконец замечает меня, смахивает пот со лба и расслабляет плечи.
– О, Миура! Доброе утро! Принёс бабосики? Кинь на стол и можешь быть свободен.
Желание убивать вспыхивает в душе с новой силой, но боксёр приближается прямо ко мне – и оно благоразумно замолкает.
– Что, не принёс? Эй, но это же не повод устраивать сквозняк!
И снова он повисает на моих плечах, обдавая едким запахом пота прямиком из подмышки. Стараясь глубоко не вдыхать, утягиваемый им внутрь, я переступаю порог. И едва не расстаюсь с жизнью, когда этот гений пытается развернуться и закрыть дверь, при этом забыв меня отпустить. Во всяком случае, в шее всё-таки что-то издаёт подозрительный хруст.
– Дурак ты, Миура, – осуществив-таки задуманное и вернув мне возможность дышать, совершенно серьезно бормочет Хиро прямо в ухо. – Ну зачем тебе это? Не знаешь, где народ деньги берет, что ли?
– З-зарабатывает.
И кто только придумал дышать носом? Ртом надо, ртом – и никаких проблем.
– Ой, дура-а-ак…
Продолжая давить на шею, Хиро напрягает руку, окончательно фиксируя меня в подмышке.
– Смотри: просто находишь кого-нибудь чмошнее себя и заставляешь вывернуть карманы. Ничего же сложного?
Что за курс юного гопника?
– Н-но...
– Да понимаю я, что сразу тебе эту науку не осилить, а долг ведь сегодня придётся отрабатывать со мной. А я, в отличие от Го-чана, подольше двух недель боксом занимаюсь, и удар у меня поставленный… так что советую привести кого-нибудь вместо себя. Думаю, Ямаде-семпаю это понравится.
Тяжесть вместе с божественным ароматом спортивного тела исчезает, но дышать легче не становится. Возможно, дело вовсе не в запахе.
– Ну или найди заначку старосты… У нас же как раз класс в поездку собирается? Сам подумай, что тебе дороже? Здоровье, оно, знаешь ли, не казенное… а вдруг поврежу что-нибудь важное?
Несильно ткнув меня костяшками сжатого кулака в многострадальную челюсть, Хиро возвращается к груше – весь такой переливающийся, с живущими какой-то собственной, отдельной жизнью мускулами… а я опускаю взгляд на стол. На нём лежат ключи.
****
Что чувствует приговоренный к смерти? Печаль? Злость? Умиротворение?
Смерть не обещали, но, вероятно, за свою жизнь мне ещё ни разу не доводилось испытывать ничего хуже того, что поджидает сегодня. А ведь это только второй день.
Где-то на третьем уроке я не выдерживаю, достаю телефон. Устав школы запрещает вообще приносить мобильники, но многие просто ставят их на вибро, а чтобы не засветиться – уединяются в запертых туалетных кабинках или тёмных, пустынных коридорах старого корпуса, где по слухам уже несколько лет идёт невидимый ремонт. Я же выбираю скромный уголок под лестницей.
Логин, пароль. Код из смс. И вот на дисплее шестизначное число – состояние моего счёта. Не сказать, чтобы много, но всё заработано честным трудом…
Приходится закрыть телефон ладонью и слегка ударить себя стеной по затылку.
Ну правда, о чём я только думаю? Стоит один раз заплатить, и всё. Кабала до самого окончания школы обеспечена. И не важно, как именно я достану деньги – сниму со своего счёта или украду. Но сколько ещё я выдержу вечеров, подобных вчерашнему?
С какой-то стати к горлу подкатывает комок, а глаза начинает щипать.
Надо запомнить эти эмоции, эти чувства, чтобы суметь пустить в дело в подходящий момент…
– Миура? У тебя всё хорошо?
– Сейши?..
Сейши Фушимори – наш староста, собирающий деньги на поездку на Хоккайдо, это о нём говорил Хиро. А ещё он мой старый знакомый, мы вместе учились в средней школе, даже пару раз попадали в один класс, и как-то так вышло, что старшую выбрали тоже одну и ту же, и сразу же опять оказались одноклассниками. Нас, наверное, можно даже назвать друзьями, просто не особенно близкими.
– Да ничего особенного… клиентка просила перенести встречу.
А ещё Сейши в курсе моего заработка.
– А это как-то связано с… – легкий кивок на налившийся синевой синяк на моём лице.
– Более… или менее…
– Ты хоть лёд приложи. Кажется, в кабинете химии что-то осталось после опытов. Сходи, пока большая перемена.
Киваю. Никуда я, конечно, не пойду. Во-первых, с гематомой я выгляжу более жалким, во-вторых, у меня ещё остаётся возможность заявить о «причинении телесных увечий». Правда, если решусь на такой поступок, не избежать мне клейма изгоя…
Чёрт бы побрал эту школу с её официальным уставом и неофициальными порядками!
По любому выходит: страдать мне в гордом одиночестве.
Сейши стоит рядом ещё целую минуту, сверля взглядом из-под длинной чёлки, и отступает. А ведь Хиро сказал, что я могу кого-нибудь привести вместо себя…
– Эй, погоди, – спешно пряча телефон в карман, я выскакиваю из-под лестницы следом, забыв пригнуться и знакомя бетон с макушкой… но почти не замечаю этого. – У тебя знакомых спортсменов нет? Бокс там? Карате?
Чёлка у Сейши хоть и длинная, но редкая, а глаза широко расставлены. Когда он смотрит обычно, не слишком их раскрывая, они кажутся двумя длинными мазками кисти, уходящими к вискам, а когда открывает шире (от удивления, например), чем-то напоминают раскрывшиеся раковины устриц. Немного пугающе, если честно. Нет, в его глазах нет ничего уродского, наоборот… но именно это-то и пугает. На самом деле, любой парень испугается, если поймает себя на мысли, что ему нравятся глаза другого парня, и я – не исключение.
Так вот, Сейши смотрит на меня своими странными глазами… и вдруг вздыхает.
– На самом деле, я всё видел. В окно.
– А-
– Вчера до тебя добралась эта троица?
Приходится почесать в затылке и отвести взгляд. Больше всего я не люблю вот такие вот моменты, когда обнаруживается, что кто-то только делал вид, что верит моей лжи.
– Типа того.
Мы больше не под лестницей, мимо снуют ученики, а в воздухе витает запах свежей выпечки из столовой. Сейши молчит. Я знаю, что он не будет предлагать глупостей вроде «пожалуйся учителям». На самом деле, мне жутко неудобно смотреть, как он морщит лоб, пялясь в одну ему видимую точку на стене, и думает. Но что тут придумаешь? Я вот уже весь мозг сломал – а толку ноль.
– Забудь. Выкинь из головы, – приходится даже похлопать его по плечу, чтобы вывести из состояния задумчивости. – Всё не так плохо, поверь мне. Скоро переключатся на кого-нибудь другого.
– Уверен? – косой взгляд.
– Конечно, – изображаю кислую улыбку.
– Ну, смотри сам…
Приятно иметь ненавязчивых друзей. И всё же, он мог бы и усомниться в моей уверенности. Хоть немного.
****
После обеда у нашего класса всего два урока. И на них заявляется Хью Хиро. Поэтому или нет, но время вдруг замедляет бег – и простое сидение на одном месте превращается в невозможную пытку. Я то и дело ловлю на себе его взгляд из третьего ряда, отворачиваюсь, пережидаю, стараюсь смотреть на доску, в тетрадь, куда угодно, но уже через несколько минут обнаруживаю, что снова смотрю на него, а он – на меня.
Ямада отправил прихвостня стеречь жертву? Чтобы не сбежал?
Если до этого у меня ещё где-то на задворках мозга и металась мысль сходить до банкомата и слегка облегчить счет, то под таким давлением эта глупость выветривается моментально. Я даже в туалет не могу пойти на перемене. Правда, на следующей вылетаю из класса, как ужаленный, молясь только об одном – как не расплескать то, что скопилось в мочевом пузыре. Выйти же посреди урока я просто не мог, всё казалось, что взгляд Хью Хиро проткнёт насквозь в тот самый момент, как только подниму руку и озвучу своё желание.
Но когда звенит звонок, мне становится настолько наплевать на всё – даже забываю, что это последний урок. И что моё ускоренное бегство выглядит для подручного Ямады ну очень подозрительно. Поэтому и совершенно не ожидаю встретить его, караулящего под дверью туалета.
– Вещи в зубы и за мной, – цедит сквозь зубы рыжий Кудряшка, милостиво позволяя пройти мимо себя в сторону класса, где осталась сумка и школьные принадлежности.
– А… ага.
Чем именно он недоволен, я понимаю только несколько позже, когда на негнущихся ногах всё-таки дотаскиваю свою тушку до старого склада. Маты внутри уже вновь убраны, а на диване, подперев голову рукой, возлежит Ямада.
– А вот и вы, – вяло приветствует он. И переводит пристально вопрошающий взгляд на Хиро. – Ну что?
– Семпай, ваша взяла… – мотает тот головой.
Снова хруст несчастной двери, снова щелчки зажигалки и шипение пива. Только на этот раз меня никто не просит раздеться. Вместо этого Ямада поднимается до сидячего положения, хлопает по дивану рядом с собой и приказывает:
– Присаживайся, Миура-кун.
Скромно повесив сумку на ручку покосившегося шкафчика у входа, я сглатываю мгновенно загустевшую слюну и мелкими шажками приближаюсь. Похлопывание по дивану повторяется, только смотрит теперь Ямада не на меня, а на прошедшего дальше, к матам и груше, Хиро. Уже усаживаясь на указанное место, замечаю там же и Гуро. Он наполовину раздет. Хиро же ещё только начинает стягивать пиджак. Потом наступает черёд рубашки.
Мда, рядом с Гуро любой выглядит маленьким и хиленьким, даже Хью Хиро…