Из катакомб высунулась медвежья голова. Удивительно, как такая туша протиснулась в узкий проход. Медведь вылез, отряхнулся, от него явно разило тухлятиной. Пара секунд — и на его месте стоял рослый косматый мужчина. Проигнорировав присутствующих, он направился к ожидавшему у машины Семену.
— Это кто? — спросил Кречетов.
Якименко тоже вопросительно поднял брови.
— Дозорные из Москвы, — пояснил Гоцман. — Они здесь неофициально.
— Тогда почему участвуют в расследовании? — возмутился Кречетов.
— Вот сам у них и спроси, — огрызнулся Гоцман и, вопреки своим словам, направился к столичным коллегам.
— Тут ее нет, — негромко докладывал перевертыш. — И не было.
— В грузовике тоже, — кивнул Семен. — Значит, он ее где-то прячет.
— О чем шепчемся, господа хорошие? — поинтересовался Гоцман. — Я таки хочу поинтересоваться за ответы и не отпущу вас, пока не услышу хоть шо-то, шо мне понравится.
— Это Давид Гоцман, — пояснил Семен своему приятелю. — Местный дозорный. Хороший боевой маг, но молодой совсем. Это Медведь. Мы здесь вместе по поручению друга.
— И много еще друзей у вашего друга?
— Очень, — кивнул Семен. — Но здесь только мы. Спрашивайте, что вам интересно, я отвечу на то, что смогу.
Медведь неодобрительно покосился на Семена, но тот махнул рукой.
— Дело становится серьезным. Сначала Машу убили, теперь местных дозорных.
— Шо должна была вам отдать Маша? Из-за чего весь сыр-бор?
Семен пожевал губами, видимо решая, как лучше рассказать о том, о чем рассказывать нельзя.
— Это некая вещь. Я уже говорил, силы в ней почти нет.
— А если влить? — предположил Гоцман. — Зря Темные, шо ли, тут силу копили?
Семен усмехнулся.
— Если вернуть ей силы, то Темным самим не поздоровится. Нет, в нынешнем состоянии она не опасна.
— Значит, ее украли для того, шобы насолить вашему другу, — решил Гоцман.
— Вот и мы так подумали, — кивнул Семен. — Поэтому надо найти вещь до того, как похитители начнут шантажировать нашего друга.
— Кто ее украл?
— Мы не знаем.
— Тогда как нашли?
— По запаху, — впервые подал голос Медведь.
Гоцман недоверчиво на него посмотрел, но не похоже было, чтобы он шутил.
— По запаху, — подтвердил Семен. — И дальше планируем искать так же. Так что простите, но помогать вам мы не будем. Наша цель — вещь нашего друга. Найдем ее и заберем. Если по пути узнаем что-то о Темном маге или магах, сообщим. Нет…
Семен красноречиво развел руками.
Гоцман не стал возражать. В конце концов, таскаться за столичными гостями в надежде, что перевертыш что-то учует, ему не улыбалось. Пожав обоим руки, отмахнувшись от поинтересовавшегося его самочувствием Арсенина и бросив короткое «потом расскажу» Якименко, Гоцман отправился за заграждения.
— Давид Гоцман! — Фима уже не выглядел ни взволнованным, ни расстроенным, ни даже обиженным. Теперь он был просто недовольным. — Я таки лечу через всю Одессу с мыслью, шо его уже нет в живых, а он такой радостный даже не смотрит в мою сторону!
— Можешь забыть за свои артефакты, — сказал Гоцман. — Забрали их.
Фима открыл рот и выпучил глаза.
— То есть вот какого ты обо мне мнения?! — возмутился он. — Артефакты, значит, мне интересны, а не жизнь друга! Шобы ты знал, почувствовал, шо мой артефакт сработал. А я же просил использовать его только в крайнем случае. Шо, случай был настолько крайним?
Гоцман неопределенно пожал плечами, но, видя, что Фима готов разразиться гневной тирадой, все же ответил:
— Если бы не он, я бы сгорел в магическом пламени. Доволен?
— Шо мне с твоей смерти? Стакан водки и кусок хлеба. Так, а шо таки за Темные артефакты?
Гоцман усмехнулся, достал папиросу, закурил.
— Видел зарево?
— Тю! Да кто его не видел, полыхало так, будто жгли Помпеи. Мои соседи, вот уже кто люди до последней капли крови, и то подскакивали. Так шо случилось?
— Явился маг, который все это организовал, увидел наших. Убил двоих дозорных и поскидал артефакты в мешок, не заботясь об их готовности.
— Варварство, — возмутился Фима.
— Думается мне, шо неслабый тот маг, второй-первый ранг.
— Вероятно.
— А таких не так уж и много по городу. А уж тех, кто владеет огненной немецкой магией, и того меньше.
— А кто тебе сказал, шо он с нашей улицы? Не обязательно.
— Не обязательно, — согласился Гоцман. — Но местные должны за него знать.
— Я не знаю, — быстро ответил Фима.
— Я не говорю, шо ты знаешь. Но не в жись не поверю, шо ты не знаешь того, кто знает.
Фима сделал вид, что задумался.
— Я, конечно, могу повспоминать, — протянул он. — Тока шо мне с того будет?
— А шо хочешь?
— «Темное слово» Авсиньи Киевской. Вы его год назад у бабки Глаши конфисковали.
— Нет.
— На время.
— Нет.
— Только почитать.
Гоцман задумался. Запрос в Инквизицию он, конечно, подаст. Но сколько они будут его рассматривать? Тем более что магическая угроза городу ликвидирована, а Темный маг с парой оставшихся артефактов — рядовая проблема, решать которую должен Ночной Дозор.
— Только почитать, — кивнул Гоцман. Фима едва не кинулся ему на шею. — Но в схроне Ночного Дозора, в моем присутствии, ничего не записывать и никому не рассказывать. Хоть одна живая душа узнает, и я с тобой больше не заговорю.
— Я могила, — Фима сдал вид, будто закрывает рот на замок. — Ни живая, ни неживая. Да и не стал бы я таким с кем-то делиться.
— Вот в это верю, — хмыкнул Гоцман. — Так шо там за знающих?
— Есть один человечек, — начал Фима. — Ему известно все и за Темных, и за Светлых, и вообще за всю Одессу. Только ему надо заплатить.
Гоцман закатил глаза.
— Тоже книжку почитать? Или шо: кровь девственниц, кожа младенцев?
— Рублики, — усмехнулся Фима. — Советские рублики.
***
Еще вчера у мальчишки был самый низкий, седьмой, ранг, сегодня же Гоцман видел уверенный шестой. Правда, прежде, чем пацан дорастет до пятого, пройдет много лет, да и пятый, вероятнее всего, станет его пределом, но тем не менее рост впечатлял.
— Давай сначала, — велел Гоцман.
— Я только лег спать, — начал пацан. — Как вдруг слышу — машина тормозит.
— Покажи.
— Чего?
— Представь все, что случилось вчера, и передай это мне прямо в голову. Не бойся, я помогу.
— Я и не боюсь, — ответил пацан. — Я просто не знал, что так можно.
— Можно, — кивнул Гоцман. — Если останешься в Дозоре, еще и не такому научишься.
Пацан насупился: ему явно хотелось учиться, но в то же время не хотелось оставаться. Должно быть, для него дозорная школа что-то сродни детдому.
— Я же тебе не просто учиться предлагаю, — продолжал Гоцман. — Я же тебя в Дозор зову полноценным работником. Ну то есть сначала в школе подучишься, законы наши узнаешь, а потом милости прошу — охранять любимый город от Темных сил.
Мальчишка колебался.
— Зарплата опять же хорошая, — вбил последний гвоздь Гоцман. — Но да ты не спеши, обмозгуй все, прими решение. А сейчас давай покажи, шо вчера было.
Пацан и правда оказался способным. Не с первого раза, но все же отправил воспоминание Гоцману. Тот поймал и помог удержать. Он видел, как подъехал военный грузовик, как оборотни выволокли полумертвого человека, как вышел Темный. Вот только в отличие от мальчишки Гоцман мог рассмотреть некоторые важные детали.
Лицо Темного скрывала ночь, но Гоцман отчетливо видел его ауру. Маг едва-едва дотягивал до второго ранга. Не такой сильный, как думал Гоцман. Спустя пару минут он понял, почему ошибся. Темный был просто обвешан артефактами. Как минимум три очень сильных на теле и еще несколько на руках. Гоцман не слишком хорошо разбирался в артефактах, но даже он понимал, что такие сложные и сильные вряд ли маг третьего ранга мог соорудить сам. А значит, либо он их украл, что маловероятно — на сильных артефактах и защита стоит хорошая. Либо ему их дали. Так что Гоцман вернулся к изначальной версии — темный орден.
— Хорошо, — сказал Гоцман. — Позволишь мне их оставить? Надо кое-кому показать.
Пацан кивнул.
— И еще одно, — внезапно вспомнил он. — Почему ты назвал их фашистами?
— Тот, который главный у них, наших огнем спалил, — пояснил мальчишка. — Я видел такое раньше. Мою тетку похожим заклинанием убило, только я тогда не понимал, что это заклинание, а теперь понимаю.
Гоцман кивнул. Фашисты не фашисты, а тот Темный маг владел огненной магией. По всему получалось, это он убил киевскую дозорную Машу и похитил нечто ценное для друга московского дозорного Семена. Вопрос теперь стоял не кто он, а что собирался делать, и главное — кому это было нужно. В том, что в истории есть еще одна более могущественная сторона, Гоцман не сомневался.
***
С утра Гоцман отправился в Дневной Дозор. Во-первых, чтобы соблюсти все формальности, во-вторых, чтобы, когда Остапыч начнет мылить ему шею за самовольство и связь с Темными, честно ответить: «Я пытался». На проходной в этот раз дежурил не Инквизитор, а целый отряд Инквизиторов из четырех Иных. Гоцмана допросили — по-другому язык не поворачивался это назвать, — осмотрели и вместо бумажки навесили временную печать, как на вампира. Гоцману стоило больших усилий все стерпеть и промолчать. Конфликты сейчас ему нужны были в последнюю очередь.
Кречетов обнаружился все там же — в крайнем кабинете, заваленном бумагами. Гоцман ожидал увидеть хоть какое-то просветление, однако с его прошлого визита бумаг только прибавилось.
— Вон туда поставь, — Кречетов, не отрываясь от писанины, махнул рукой куда-то в угол. Потом замер, почувствовав, что вошел явно не тот, кого он ожидал, и поднял глаза. — А, это вы. Не ожидал вас сегодня.
Гоцман проглотил вертевшиеся на языке оскорбления и отрапортовал, как задумывал:
— Давид Гоцман, Светлый, второй ранг, Ночной Дозор Одессы. Имею дело до главы Дневного Дозора.
Кречетов открыл было рот, но Гоцман не дал ему сказать.
— В связи с расследованием Ночным Дозором гибели Светлой волшебницы, незаконного создания Темных артефактов в огромном количестве, убийства двоих сотрудников Ночного Дозора Одессы, а также охоте без лицензии в особо крупных размерах прошу предоставить мне список всех Темных магов от третьего и выше ранга силы, проживающих на территории города Одессы в настоящее время. Имею официальный документ с печатью.
Гоцман отдышался и выложил на стол означенную бумажку.
— В Инквизицию я тоже продублирую, — сказал он будничным тоном, снимая с уже знакомого табурета стопку папок и присаживаясь напротив Кречетова.
Тот мельком глянул на бумагу и тяжело вздохнул.
— Даже если бы я очень хотел, а я, сами понимаете, не хочу, я бы вам этот список сейчас не дал. И никто не даст.
— Я подам жалобу, — сказал Гоцман.
— Вы не в курсе, да?
— Чего?
— Жуков требует личной встречи со всеми членами обоих Дозоров и Инквизиции.
— Да сдался вам этот Жуков! — в сердцах воскликнул Гоцман. — Я который день работать из-за него нормально не могу. Не верю, шо нельзя просто взять и подтереть человеку память.
— Я-то с вами согласен, — вздохнул Кречетов. — А вот наши старшие коллеги думают по-другому. Ваш Темный маг всем сейчас до фени. К тому же логово его нейтрализовали, угрозу магической катастрофы сняли…
— Он сам все снял, ни вы, ни мы тут ни при чем.
— Это уже дело десятое. О том, что он виновен в смерти Светлых, не спорю, и когда его поймают, Дневной Дозор претензий иметь не будет. Но сейчас он последнее, что меня волнует. Я лично организовываю встречу Дозоров и Жукова. Перевод отменили на неопределенный срок. Что этот сумасшедший человек собирается говорить и делать, ума не приложу. Чем все это грозит, вам, между прочим, в том числе, — тоже. Так что я ваш запрос принял, но займусь им не раньше, чем разрешится ситуация с маршалом. Хотите писать жалобы — флаг вам в руки. Уполномоченный Инквизитор по Одессе в кабинете двести семь.
Кабинет двести семь Гоцман нашел без труда. На двери лаконично значилось «Наим» — то ли сумеречное имя, то ли просто фамилия. Гоцман постучал и, не дожидаясь ответа, дернул дверь. Внутри обнаружился тот самый Инквизитор, который вчера назвал его младенцем.
— Здрасте вам, — не сдержался Гоцман.
Очень хотелось заехать Инквизитору по роже — по-человечески, кулаком. Но от одной только мысли печать начинала нагреваться.
— Моих людей там, значит, убивают, а он и бровью не ведет.
— Иных, — холодно поправил Инквизитор. — В чем дело?
Гоцман, не стесняясь и не скупясь на выражения, пересказал, в чем дело. Иногда приходилось себя останавливать, печать обжигала слишком сильно.
— И чем вы недовольны? — прервал его Инквизитор. — Темная угроза ликвидирована, оборотни пойманы. Артефактов пропала самая малость.
— А Темный маг, положивший моих лю… бойцов, ушел.
— Ну так ловите его, это ваша обязанность.
Гоцман стиснул зубы, сделал глубокий вдох, ненадолго задержал дыхание. «Поймаю, — подумал он. — В этом можете не сомневаться. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал».
— У меня официальный запрос до Инквизиции, — старясь говорить спокойно, сказал он.
На стол перед инквизитором легла копия бумаги, которой он только что оставил у Кречетова.
— Прошу выдать список всех Темных магов Одессы от третьего и выше ранга.
— Третьего? — переспросил Инквизитор. — Вы говорили, он сильнее.
— Проверяем все версии, — уклончиво ответил Гоцман.
— Хорошо, оставляйте.
— Вы мне его выдадите? — не понял Гоцман.
— Я это рассмотрю, — ответил Инквизитор. — Когда будет время.
— То есть никогда, — буркнул Гоцман и, прежде чем Инквизитор успел ответить, вышел из его кабинета, напоследок громко хлопнув дверью.
***
Фима ждал его у здания Дневного Дозора, меланхолично прислонившись к стене, щелкая семечки и время от времени здороваясь с прохожими. Увидев Гоцмана, он стряхнул шелуху с рук и направился к нему.
— Дава, у тебя таки сейчас из ушей пойдет дым, я это вижу, даже не заглядывая в Сумрак.
Гоцман только махнул рукой.
— Шо-то случилось?
— Кроме того, шо моих парней порубил какой-то залетный Темный маг, по пути чудом не разнеся Одессу, а Инквизиторам на то положить большой и толстый — ничего.
— Отказались помогать?
— В том-то и дело, шо не отказались; если бы отказались, можно было бы потом им за то предъявить. Так они же, хитрые морды, заяву взяли и велели ждать. А чего ждать — пока тот Темный еще кого-то грохнет?
— Я, конечно, дико извиняюсь, а шо может быть важнее ополоумевшего мага с мешком артефактов? Нет, я для себя знаю пару вариантов, но для Инквизиторов?
— Жуков, — сказал Гоцман, хоть Фима явно не ждал ответа.
— А шо Жуков?
— Хочет, шобы Иные перестали скрываться и работали на благо советских людей.
— Не, ну если бы меня попытались заставить работать на чье-то благо, я бы еще не так забегал, но шо-то мне подсказывает, шо у Инквизиторов другие резоны.
— Нет, я их отчасти понимаю. Ты про Хельгу Белую Королеву слышал?
— Удивлен, шо ты слышал.
— Читал тут недавно перед сном, — подал плечами Гоцман. — Так вот она тоже сначала просто на площади речь толкнула, а потом Иные друг друга чуть не поубивали. Я так думаю, сам по себе Жуков не так уж и важен, ну сболтнет лишнего, всегда можно сказать, шо перегрелся под жарким южным солнцем. Но если его услышат такие, как та Хельга, да и начнут самоуправство творить? Такое ж начнется — волос стынет. Так шо я на Инквизицию не в обиде, но если она не хочет мне помогать, я сам найду решение.
Фима только довольно хмыкнул.
— Вот пошто тебя первыми Светлые нашли? Инициировали бы наши, цены тебе среди Темных не было бы.
— Ладно, — махнул рукой Гоцман. — Веди меня уже к твоему знатоку.
Знаток обретался в местном кинотеатре, звали его Рудик, и он внезапно оказался человеком, правда необычным. Поправив халат техника, он пристально посмотрел на Гоцмана, не сквозь Сумрак, но как-то по-особенному.