Насколько она смогла осмотреться в этом странном свете, всё говорило за то, что она шагает вперёд по длинной пещере, свод которой теряется во мраке, и только время от времени сверкает свисающими сверху кусками то ли руды, то ли каких-то странных натёков.
Чем шире становилась пещера, тем выше поднимался её свод. В этой части она была не меньше двадцати футов в ширину. Тёмная вода мчалась по центру пещеры, заполняя всё пространство непрестанным шумом. Громкий говор воды, звонким эхом отражающийся от стен, позволял Дучесс смело шагать, не опасаясь, что звук шагов выдаст её, но в то же время сама она не смогла бы расслышать гул приближающейся опасности.
Мучимая страхами и сомнениями, она заметила, что подходит к большой, фута в три, трещине в скале, через которую в пещеру проникал мягкий дневной свет. И в эту трещину она увидела нечто невероятное.
Прямо перед ней, под наклонной каменной стеной, очутилось настоящее жилище — именно дом. Настоящий уютный дом! Она была убеждена, что вода не смогла бы вымыть в скале такое большое и удобное пространство.
Скорее всего, скала в этом месте давно треснула и расселась. Да, совершенно определённо, это чудо сотворила не вода.
Может, когда-то, давным-давно, огромный кусок скалы, отколотый невероятной внутренней силой, отошёл от самого сердца горы и сотворил эту гигантскую камеру, и только потом, сквозь появившиеся трещины, сюда проникла вода.
Да, скорее всего, так оно и было. Когда-то Дучесс слышала, как одна ковбойша рассказывала, что эта река в одном прекрасном месте в горах всем своим током стремглав проваливается в какую-то дыру прямо под землю. Но вряд ли дыра, да ещё в которую льётся поток воды, смогла бы так хороню осветить пещеру. Похоже, здесь было ещё одно отверстие, сквозь которое проникали солнечные лучи. Они освещали огромное пространство, усыпанное чистым, но тёмным песком. Почерневшие от копоти стены указывали на место, где готовили пищу и где зимой ради обогрева разводили огонь.
Остальное пространство с помощью больших кусков полотна было разделено на небольшие отсеки, расположенные открытой частью в сторону очага. Всё это было сделано просто и умело и в то же время создавало определённый комфорт и иллюзию уединённости.
Когда Дучесс заглянула в пещеру, она заметила там некую фигуру: это был старый человек с длинной белой бородой, у которого годы отняли все силы до последней капли, так что он не мог удержать даже голову и она беспомощно свисала на впалую грудь. Он сидел в центре пятна солнечного света, проникавшего в пещеру. Несмотря на пригревающее солнышко, в очаге дымились угли, а ноги старика были почти вплотную придвинуты к огню. Мало того, его старое тощее тело было укутано в толстое индейское одеяло. Дучесс со страхом и удивлением уставилась на этого патриарха.
Волосы его свешивались на плечи, а борода, тонкая и отливающая шелковистым сиянием, с совершенно очевидной заботой была причёсана и разложена по груди. Её чисто вымытые пряди спускались чуть ли не до колен старика.
Если это был единственный обитатель таинственного убежища, тогда всё в порядке.
Дучесс ещё немного продвинулась вперёд, чтобы убедиться в этом. С нового места ей было гораздо удобнее наблюдать за внутренностью пещеры — например, она прекрасно видела целый арсенал оружия, развешенного по стенам, заметила несколько вытесанных в скале помещений, что-то вроде пристроек к большому многокомнатному дому.
Потом она рассмотрела трещину в верхней части пещеры, в которую проникал солнечный свет. Ей пришло в голову, что через эту трещину проникнуть в пещеру невозможно. Это была широкая щель с грубыми, острыми, необработанными краями, и красовалась она на высоте футов в шестьдесят, а то и семьдесят от дна пещеры. На такую высоту дым от очага поднимался медленно, истаивая по дороге и превращаясь в нежный туман — если, конечно, не раскладывался здоровенный костёр.
Всего-то и надо было присматривать за размерами костра, чтобы столб дыма не выдал укрытие.
Но где же всё-таки скрыт вход в это странное убежище? Ведь не пользуются же они постоянно тем опасным и непростым проходом, через который она проникла сюда? И этой трещиной в своде тоже невозможно пользоваться. Значит, должен быть нормальный, обыкновенный вход, расположенный вверх по течению потока, вырывающегося наружу из-под нижней грани скалы, внутри которой крылась эта загадочная пещера.
Не было никакого сомнения в том, что Дучесс пробралась в место, где обитала эта негодница — эта хладнокровная убийца, уничтожившая свору псин в имении Гвен и покушавшаяся на жизнь самой хозяйки Раньи!
========== 18. Блеф ==========
— Прекрасно, — произнёс мягкий, глубокий голос, звучащий чуть ли не нежно. — Почему бы вам не спуститься вниз и не рассказать мне, кто вы такая, чужачка?
Прошло некоторое время, прежде чем Дучесс сообразила, что слова эти сказаны тем самым стариком, что расположился внизу, в кресле у очага. У него, должно быть, было исключительно острое зрение, потому что обычный человек вряд ли смог бы рассмотреть её в тёмной глубине пещеры.
Как бы там ни было, она решила принять приглашение. Недалеко от расселины, в которой она пряталась, стоял складной стул, через спинку которого было переброшено пончо, похожее на то, которым кто-то заботливо укутал старика. Дучесс обернулась в него и вышла на открытое пространство. На одном из гвоздей в стене — или, точнее, на одном из выступов скалы — висел набитый патронташ с притороченной к нему кобурой, из которой выглядывала рукоятка кольта. Дучесс надела патронташ вместо пояса. Потом она осмотрела барабан, убедилась, что он заряжен, и почувствовала себя вновь свободной и готовой ко всему. Нервы её утихомирились. Не важно, кто там, невидимый, пробирается сейчас украдкой из угла пещеры к старику. Дучесс была готова до самого конца биться за своё дело.
Снарядившись таким образом, она смело выступила перед восьмидесятилетним старцем; по крайней мере, настолько тот выглядел. Встав перед ним в горделивую позу, она с удивлением обнаружила, что глаза старика смеялись — они были такие чистые и голубые, словно принадлежали совсем молодому человеку. Нет, Дучесс не могла держать под контролем всю внутренность пещеры. Она была не в состоянии охватить одним взглядом все эти перегороженные холстиной комнатки. Оставалось только одно — с удивлением уставиться на старца.
— И кто бы это такая могла быть? — продолжил старик.
— Я — Джована Морроу, по прозвищу Дучесс.
Старик сощурился и одобрительно закивал головой. Джована Морроу не заметила ничего такого, что свидетельствовало бы о знакомстве старика с её славным именем. В достойном спокойствии старого человека Дучесс разглядела такую силу, что сразу сделала вывод: это вождь-калека, мозг-труженик банды убийц и грабителей.
— Что же вас привело сюда? — спросил хозяин.
— Я иду по следам особы, которая спустилась вниз, на ранчо Гвен, и отравила целую свору собак. Следы привели меня сюда. Где эта женщина?
В конце фразы она возвысила голос в напрасной надежде страхом принудить старика к чистосердечному признанию. Это было всё равно что угрожать каменной статуе. Его холодные голубые глаза смотрели странно, пронизывая Дучесс насквозь. Вздрогнув, она подумала о том, как должна была выглядеть молодая женщина, если старики здесь такие.
Наверняка этих ребят стоило избегать и ни в коем случае не связываться с ними, если даже больной, беспомощно покоящийся в кресле старик выглядел так грозно, куда страшнее многих героев, с которыми приходилось сталкиваться Дучесс во времена её славных странствий.
— Не понимаю, что вы этим хотите сказать, — наконец вымолвил старик. — Вы полагаете, что проследили эту особу до самой пещеры?
— Она вошла сюда, — произнесла Дучесс без особой уверенности в голосе.
— Но я не спал и не видел, чтобы сюда кто-нибудь входил.
— Она поднырнула под скалу, она прошла сюда именно тем путем, которым проникла я, и привела сюда свою лошадь.
— Ну уж, ну уж, молодая девушка! — колко ответил старый обитатель пещеры. — Я думаю, не для того вы пришли сюда, чтобы рассказывать мне байки!
Старик тихо рассмеялся. Дучесс заметила, что стоит старику чуть повысить голос, как тело его начинает дрожать от слабости. Потому он старался говорить на низких тонах, чтобы голос звучал наподобие глубокого смеха сильного человека средних лет.
— Я хочу сказать, — вымолвила Дучесс, — что вы знаете очень много такого, о чём другие люди только-только начинают подозревать,
Она была в полном смятении и чувствовала себя весьма неловко. Поэтому немедленно приступила к атаке вслепую. Старик приподнял голову. Было совершенно очевидно, что слова, наугад выпаленные Дучесс, попали в точку.
— Что я знаю? — довольно резко спросил он. — Что я такое знаю, о чём следовало бы рассказать вам и другим людям?
— Многое, — произнесла Дучесс и улыбнулась.
— Ха-ха! — выдохнул старик. — Вы только тем и занимаетесь, что пытаетесь выудить из меня хоть что-нибудь!
— Выудить из вас? Ничего подобного. Я и так достаточно много знаю.
— Что же?
— Многое!
— Что именно?
Старик заволновался. И чем больше он выказывал свою озабоченность, тем равнодушнее казалась Дучесс.
— Неужели вы думаете, что я так и выложу вам то, что хотела бы узнать?
— А почему бы и нет? Что вы имеете против меня? Я живу здесь, в пещере. Разве это противозаконно? Другие люди не стали бы здесь жить. Неужели только потому вы считаете меня преступником? Что же вы молчите, а?
— Речь идёт не о вашей жизни в пещере…
— О чём же тогда?
— Дела давно прошедших дней, — медленно заговорила Дучесс, — те дела, которые привели меня сюда… Они вынудили меня…
Обитатель пещеры довольно отчётливо принялся бормотать проклятия, глаза его расширились и заблестели ещё ярче. Чем больше он приходил в негодование и неистовство, тем больше воодушевлялась Дучесс. Стоило ей наугад, не задумываясь, намекнуть на нечто таинственное, как старик потерял самообладание, словно все удары Дучесс попадали прямо в цель. Что за грех, тяжелейший грех, камнем лежал на совести этого человека? Что совершил он в своём тёмном прошлом, почему он так зачарованно, со страхом смотрел на свою незванную гостью?
— Нет ничего в мире, что могло бы свидетельствовать против меня, — торжественно объявил обитатель пещеры. — Никто не может обвинить меня ни в чём.
— О! — воскликнула Дучесс. — Я не отрицаю, что вы всегда были хитрющим лисом. Но, мистер, запомните, что лисий след тоже может привести к норе!
Это выглядело очень странно. Находясь в абсолютной темноте, нащупать ручку именно той двери, которая ведёт в блистающий мир, — это было просто невероятно! Но особенно возбуждающим занятием было ощупывать крепкими пальцами больную совесть постороннего человека. Дучесс заметила, что её жертва принялась потихоньку линять, вертясь в удобном кресле.
— Какой ещё след?
— Старый след, отчётливый старый след, — твёрдо заявила Дучесс.
— Это ложь! Против меня нет никаких доказательств, меня нельзя даже заподозрить!
— Хорошо-хорошо, никто вам не мешает защищаться, если вы так полагаете.
— Если бы в самом деле что-нибудь стало известно, неужели вы пришли бы сюда разговаривать со мной в таком виде? Нет, конечно же нет!
— А почему бы и нет? Если бы я прибыла сюда официально, вас бы уже давно и след простыл. Впрочем, у вас ничего бы не вышло, потому что мы очень внимательно наблюдаем за вами.
— Кто наблюдает за мной?
— Почему я должна говорить вам об этом? Это бы дало вам лишний шанс для защиты.
— Будьте вы прокляты! — воскликнул старик, разволновавшийся до невероятности. — Всё это ложь, и я позабочусь, чтобы вы ответили за неё. А сейчас убирайтесь с глаз долой. Будь я лет на пять помоложе, я сам вышвырнул бы вас отсюда.
Дучесс откровенно расхохоталась.
— Не стану больше вас беспокоить, — произнесла она. — Я только немного осмотрюсь здесь.
И она принялась рыскать по пещере.
Оставаться здесь долго было опасно.
Снаряжения и оружия, развешенного по стенам, хватило бы на шестерых, и каждый из этой шестёрки в любой момент мог вернуться и неприятно удивить Дучесс.
Между тем она обнаружила здесь множество вещей и предметов, убедительно свидетельствовавших о том, что это — гнездо бандитов, несколько лет беспрерывно грабивших ранчо Гвен. В этом не было никакого сомнения. Уздечки и сёдла, которые она нашла, были украшены большой буквой «Г», которой Ранья клеймила всё имущество своего ранчо.
Вся сбруя в пещере была ворованной и перетащенной предмет за предметом сюда, в логово грабителей. Одной всаднице явно не под силу было бы притащить сюда такую груду вещей. Если бы не всеобщая апатия, давно охватившая обитателей ранчо, такой откровенный разбой невозможно было бы вынести. Даже Дучесс не сомневалась в том, что на каждую обнаруженную пропажу приходилось по крайней мере полдюжины не замеченных никем краж, о которых бы так никто и не узнал, если бы не предстоящая опись имущества ранчо.
Дучесс совершенно определённо пришла к такому выводу именно в тот момент, когда подняла крышку грубо сколоченного самодельного сундука и заглянул в него. Она не поверила своим глазам: сундук был битком набит огромным количеством женских платьев.
Похоже, эта добыча была доставлена с одного из ближайших ранчо. Она запустила руку в сундук и вытащила несколько шёлковых одёжек, и совершенно неожиданно увидела под ними аккуратно сложенное розовое платье и пару туфелек из розового атласа.
У Дучесс перехватило дыхание. Она подняла платье и слегка встряхнула его. Она могла присягнуть перед судом любого состава: тот же цвет, та же материя, тот же высокий, в обтяжку скроенный лиф платья, которое было на Синди Смит, когда она танцевала с ней!
Она медленно сложила платье и положила его в сундук. Мысль быстро перескакивала с одного предположения на другое. Здесь, следовательно, она и проживала — среди бандиток.
Никакого сомнения в том, что она жила под властью этой седой башки в углу пещеры.
Абсолютно никакого сомнения нет в том, что он-её отец. Некогда общество отвергло его, и он со всей жестокостью постановил, что дочь разделит с ним его изгнание. Он привёл её сюда ещё ребёнком и сейчас содержал и её, и себя, работая головой на банду, которую всецело подчинил собственному мощному интеллекту.
Примерно в таких выражениях размышляла грустная и печальная Джована Морроу, закрыв сундук и повернувшись лицом в сторону центра пещеры. Здесь, на расстоянии вытянутой руки, было всё, что нужно для достижения полного и абсолютного счастья. Она могла бы решить проблемы Гвен одним ударом — арестовать старика и забрать с собой. Когда вождя посадят, остальные члены банды наверняка не посмеют больше докучать Гвен и грабить её ранчо.
Но это означало бы ещё кое-что. Она ответила бы делом на доверие Гвен и уничтожила заодно страшную банду. Это означало бы окончательно разогнать свирепых бандиток, в том числе и темноволосую девушку, которая стреляла в Гвен через окно, а потом смеялась над своими преследователями, прежде чем исчезнуть в ночной тьме. Тем самым она уничтожила бы и ту, другую особу, которая, оседлав сивую кобылу, застрелила Дарину Мартин. Поступив таким образом, Дучесс раз и навсегда стала бы в глазах граждан Хвилер-Сити приличной девушкой. А этого Дучесс страстно желала.
Лучше погибнуть, чем быть сброшенной со счетов общества, как никчёмный человек, изгой. Её сразу бы признали за свою, за человека, который изменил свою жизнь и встал в ряды защитников закона и правопорядка от зловредных преступных элементов.
Но захватив старика, она захватила бы отца той девушки. Если бы пещера была опечатана, она осталась бы без убежища, без крова над головой. Если арестовать и увести её отца, она будет вынуждена скитаться по белу свету с этой отвратительной бандой…
Дучесс опёрлась руками о стену пещеры и опустила голову в тяжком раздумье. Когда она наконец подняла её, всё было решено. Как бы ни велика была награда, всё равно её не хватит.