С вежливой улыбкой поблагодарил женщину; та протянула мне ключ, оставила меня в покое и вышла за дверь. Я тут же закрылся на замок, вытащил из походной сумки всю еду и разложил на столе. Пожалуй, доем колбасу — она может пропасть быстрее, чем сыр, и запью водой из фляги. А затем лягу спать.
Колбаса начала твердеть даже несмотря на то, что хранил я её в тряпочке и обертке из бумаги; я разгрызал её без особого удовольствия. Возможно, будь у меня побольше денег, я бы скормил эту колбасу собакам, а себе купил что-нибудь получше. Но мне необходимо экономить на чём только возможно: неизвестно, сколько я задержусь в Вайтране и насколько дорого придётся покупать информацию. После ужина я пытался уснуть, но пьяный гогот за стеной мешал мне. Натянул на голову капюшон, накрыл голову подушкой. Нет, всё равно заснуть невозможно.
Я натянул ботинки, ладонью пригладил волосы, взял деньги и вышел в общий зал. Трактирщица уже крутилась на своём прежнем месте, успевая одновременно давать разносчицам указания и обслуживать посетителей. Один из табуретов возле барной стойки освободился, и я поспешил туда.
— Что пить будешь? — тут же поинтересовалась хозяйка таверны.
— А что посоветуешь? — одарил женщину как можно более приятной улыбкой.
— Есть «Алто», есть несколько сортов медовухи, есть эль. Пива нет, прости.
Попросил налить себе кружку эля — «Алто» не хотелось, дороговато всё же, а эту медовуху пусть варвары-норды пьют. Эль всё же более… цивилизованный напиток.
— Тринадцать септимов, — объявила нордка.
Я положил на столешницу на несколько монет больше — попробую таким образом купить её расположение и внимание; трактирщица будто бы поняла намёк, деньги возвращать не стала. Один из посетителей потребовал налить себе ещё — и из его вопля мне удалось узнать, что трактирщицу зовут Хульдой.
— Что привело Дозорного Стендарра в наш город? — спросила женщина.
— Говорят, у вас даэдропоклонники завелись, — соврал я.
Хульда усмехнулась.
— Ты такие слова при Соратниках только не говори, при Эйле особенно. В городе давно поговаривают, что она Хирсину поклоняется, даже прозвище у неё — Охотница.
Про этих отчаянных сорвиголов не слышал разве что ленивый; некоторые мои коллеги утверждали, что встречали их — и узнавали по фибулам в виде волчьих голов. Соратники никогда, к счастью, не представляли для нас угрозы, а потому мы не обращали на них никакого внимания. Но то, что одна из высокопоставленных, очевидно, Соратников — даэдропоклонница, оказалось для меня любопытным.
— Я серьёзно тебе говорю, — женщина опустила взгляд в гостевую книгу, — Эстормо. К Соратникам не лезь. Лучше к Камню Ритуала сходи, там парочку некромантов как раз видели.
Сереброволосая нордка снова бросила мне злобный, пронизывающий взгляд, затем будто бы случайно споткнулась прямо передо мной. Медовуха из её кувшина пролилась мне на рубаху.
— Ольфина! — рявкнула хозяйка. — Эстормо, прости её. Она не нарочно. Правда же?
— Да, Хульда. Я не нарочно, — без удовольствия ответила девушка.
Хульда протянула мне влажное полотенце, я смачивал им рубаху в надежде, что пятен не останется.
— Возьмёшь у нас потом кусок мыла, застираешь — к утру высохнуть должно, — посоветовала женщина.
Сидевший рядом со мной норд — неприятный, мордастый, но всё же чистый и ухоженный — ядовито усмехнулся.
— Да всё эта корова нарочно, — злобно фыркнул он. — Не понимаю, что в ней мой брат нашёл? Считает себя сильной женщиной, а сама даже работу получше, чем разносчица в кабаке, найти не может! Серые Гривы, мать их… А с тех пор, как её братец за решетку угодил, как мятежнику и положено, вообще на всех эльфов зуб точит!
Брата этой разносчицы арестовали по подозрению в связях с мятежниками, и она за это возненавидела всех эльфов. Странная картина, нужно бы подробнее расспросить этого норда обо всём, что он знает. Нащупал в кошельке ещё горсть монет, попросил Хульду долить нам.
— А почему на эльфов-то? — ненароком поинтересовался я.
— Серые Гривы отчего-то вбили себе в голову, что их Торальда — ну, которого арестовали — забрали талморцы и уже сгноили в своих застенках. В общем-то, насчёт талморцев они правы, — мужчина отхлебнул из кружки. — Ах, прости, я не представился. Идолаф из клана Сынов Битвы. Мы с Серыми Гривами в этом городе самые знатные из всех старожилов, только вот мы поумнее их будем, а они нам завидовали всегда. А как Ульфрик воду мутить начал, так сразу выгоду для себя почуяли, и во всём ему потакать принялись. Предатели, чтоб их даэдроты во все дыры отодрали вместе с их Ульфриком.
Потоки этой ненависти следует ненавязчиво прервать — расспрошу, что он знает о талморцах; вернее, о том, как они причастны к аресту этого Торальда.
— Подожди, а почему Серые Гривы считают, что талморцы в аресте этого парня виноваты? Разве его не имперцы должны арестовать?
— А вот тут начинается самое интересное. Пару месяцев назад — может даже, меньше, в Вайтран заглянул отряд талморцев. Всё как обычно: три солдата в доспехах и один колдун в чёрном шмотье, все с рожей, как говна поели, а в карманах ветер свищет. Шли, наверное, по каким-то своим делам, а в поле лагерем встать ниже их достоинства, вот и заглянули они к нам в город, наскребли всё же на одну комнату для всей четверки. И надо же было этому идиоту Торальду язык за зубами не удержать и высказать эльфам всё, что их семейка думает — притом не в самой приличной форме. Хорошо, что у Йорлунда мозгов хватило за сына извиниться, а талморцам, по всей видимости, не до парня было, вот и не пришибли никого на месте. Через недельку являются в город имперцы, суют Серым Гривам в лицо какие-то бумажки и забирают Торальда под белы ручки.
Дело становится интереснее: Лоркалин и его солдаты (судя по временному промежутку, никем иным талморцы из рассказа Идолафа быть не могли) всё же останавливались на постой в Вайтране и даже донесли о парне из Серых Грив имперцам, стоящим где-то во владении лагерем.
— А почему ты говоришь, что насчёт талморцев Серые Гривы правы? Это ведь могло быть просто совпадением?
Сын Битвы усмехнулся, осушил кружку до дна и попросил налить себе ещё.
— В общем, единственный, кто в этой семейке хоть как-то с головой ладит — это Йорлунд, кузнец у Соратников. Он однажды пришёл к моему отцу, захотел спокойно поговорить, поинтересовался, как можно дельце Торальда замять. Отец у меня человек в целом-то добрый, вот и пообещал помочь. Написал в Солитьюд самому генералу Туллию, а тот письмо недавно прислал — что вот, извините, Торальда Серую Гриву талморцы себе забрали. Отец пока это письмо Йорлунду не показывал — и не думаю, что покажет.
— Да, действительно, если совпадение — то очень неожиданное, — притворно согласился я.
Больше ничего интересного Идолаф мне не рассказал — и пришлось терпеть его пьяное нытьё о никчёмном сыне, о глупой любви брата к Ольфине из Серых Грив… Следовало бы грубо прервать его, сказать, что подобное меня не интересует, но тогда я окажусь на грани раскрытия. Пока что я должен изображать дружелюбного, внимательного и немного любопытного Дозорного Стендарра. Норд уже сам угощал меня элем, я старался пить немного, но моей головой всё сильнее овладевал туман. Я боялся, что потеряю контроль над собой, сболтну чего-нибудь лишнего, всеми силами пытался держаться.
— А что ты можешь мне о Вайтране рассказать? — решаю перевести тему. — Прости, никогда не был в этих краях, всё на севере пропадаю.
— Ну, город у нас большой, — Идолаф скупо пожал плечами. — И богатый, не хуже этого Солитьюда с Рифтеном или Маркартом. А главное — куда безопаснее!
— И к чужакам хорошо относитесь, — продолжил я. — Как в Солитьюде.
Сын Битвы отчего-то расхохотался.
— Здесь же тебе не Виндхельм какой-нибудь, как бы Серые Гривы ни старались! Вон, даже у нашего ярла хускарл — тёмная эльфийка! Так что ты не бойся, тебя тут никто не обидит — веди себя, главное, прилично. Ну, может этот идиот Хеймскр или старый придурок Вигнар чего ляпнет, но ты на них внимания не обращай.
Норд осушил свой бокал до дна.
— А кто такой Хеймскр? — так же осушил свой бокал. — Я же должен знать, кого мне… избегать.
Человек презрительно усмехнулся.
— Наш городской сумасшедший. Возомнил себя пророком Талоса, орёт всякие бредни на площади в Ветреном Районе, призывает нас покаяться — потому что, видишь ли, конец света близок. Нашего ярла он отчего-то забавляет, потому его никто не трогает. Да и нехорошо это как-то, юродивых обижать.
Идолаф сдавленно рыгнул, ради приличия приложив руку ко рту. Вот он, типичный северянин, о котором нам говорили на инструктаже — разве что благодаря родовитости воспитан чуть лучше остальных и мыться иногда не забывает.
— Ладно, Эстормо, я домой пойду. Приятно было пообщаться! — Сын Битвы со всей силы шлёпнул меня по спине, от боли я сморщился и застонал. — Прости. Случайно вышло.
С фальшивой улыбкой кивнул ему головой и взмахнул рукой на прощание. Остальной народ так же начинал расходиться, и через некоторое время в таверне воцарилась тишина.
— Хвала богам, тишина, — вздохнула Хульда. — Эстормо, ты ещё есть-пить будешь чего?
— Нет, спасибо. Я… просто пока здесь посижу, — поднял голову и изобразил для трактирщицы приятный взгляд и приятную улыбку.
— Шёл бы ты спать, — добро вздохнула женщина. — Устал так, что даже улыбнуться нормально не можешь!
Выходит, я действительно устал, раз она заметила фальшь моей улыбки.
— Ты обещала мне дать мыла, — напомнил я.
Хульда притворно ахнула и пальцами забарабанила по своей голове; затем она окликнула служанку-редгардку.
— У гостя одежда немного испачкалась, — пояснила нордка.
Редгардка позвала меня за собой, в подсобку, протянула кусок мыла и указала на кадку с чистой тёплой водой.
— Справишься сам? — устало поинтересовалась она.
Согласно кивнул головой, снял испачканную рубаху — и обнаружил, что и нижняя рубаха так же испачкалась. Сложил обе рубахи вместе, смочил теплой водой и растёр мыло по ткани. Намокшее мыло выскользнуло у меня из рук, рухнуло на пол, я поднял его, сполоснул — но затем снова упустил, на сей раз хоть оно упало в ведро. Редгардка отвлеклась от горы посуды, которую мыла, отобрала у меня испачканную одежду и принялась застирывать сама. Удивительно, как у женщин так ловко это всё получается?
— Ты точно Дозорный? — вопрос служанки прозвучал как-то двояко, будто она догадывалась, кто я на самом деле. Неужели меня сдала лишь моя неумелость в хозяйственных вопросах?
— А почему ты сомневаешься? — я надеялся, что мой голос вышел достаточно мягким, но в то же время эта женщина не сочтёт, что я заигрываю с ней.
— Я думала, что Дозорные Стендарра более, ну, самостоятельные, что ли, — редгардка выполоскала рубаху и протянула мне. — Завтра высохнуть должно.
— Среди нас много женщин, — надеюсь, мой ответ удовлетворил её. — Я первый раз в одиночку путешествую.
Служанка, кажется, поверила мне — по крайней мере, вопросов задавать не стала. Ольфина принесла новую партию грязной посуды, снова одарила меня злобным взглядом, и я предпочёл трусливо сбежать из подсобки и направиться в свою комнату.
— Эстормо!
Обернулся на зов трактирщицы.
— Ты, правда, не сердись на Ольфину — ей сейчас в жизни немного трудно, тебе Идолаф уже выложил всё, вот она и…
— Да, конечно, я понимаю.
Я запер комнату на ключ, стащил ботинки и штаны, остался лишь в подштаниках и, завернувшись в одеяло, задержал взгляд на побеленном потолке. Два знатных враждующих клана, один из которых поддерживает Ульфрика, за что уже начал расплачиваться. Соратница, поклоняющаяся Хирсину. Проповедник лжебога, которого ярл Балгруф считает забавным. Вайтран всё же интересный город. Кажется, стоит здесь задержаться и разузнать самые интересные тайны местных жителей. Возможно, из моего доклада Эленвен узнает много чего интересного, поставит в моём личном деле несколько положительных отметок и на шаг приблизит меня к хорошему повышению.
========== 7 ==========
Не стоило мне вчера ложиться так поздно — проспал почти что до обеда. По крайней мере, когда я проснулся, солнце уже ярко светило мне в окна, торговля на базаре шла полным ходом, а в таверну даже заглядывали одинокие посетители, желавшие перекусить. Моя одежда высохла не полностью, несмотря на то, что я развесил её на стульях. Ходить полуголым мне не пристало, и потому придётся пока надеть не до конца высохшую одежду.
Всё утро, пока я приводил себя в порядок перед тем, как выйти в общий зал, меня терзало странное чувство — словно я должен сделать что-то ещё. Что-то важное. Конечно, как я мог забыть! Нужно отправить Эленвен весть о том, что Санион убит. Ладно, после завтрака что-нибудь напишу.
Я вышел в общий зал, где пока что работала только Хульда с той редгардкой. Ольфина и остальные девушки, вероятно, подойдут позже — что мне и на руку: не придётся терпеть этой глупой злобы, которую затаила на меня нордка из Серебряных Грив.
— Что на завтрак есть? — поинтересовался я, расположившись за барной стойкой.
— Остались фазаньи грудки, тушеные крабовые ноги и немного жареной картошки.
Взял пару фазаньих грудок и чай.
— А ты знаешь что-нибудь о пещере Мерцающий Туман?
Мой вопрос вверг Хульду в некоторое замешательство, словно она не знала, что ответить. Не знала, зачем я спрашиваю.
— Не ходи туда, — посоветовала она. — Нет там даэдропоклонников с некромантами, только какие-то уродливые существа с бледной кожей. Наши стражники иногда видят их по ночам.
Уродливые существа с бледной кожей, которые иногда показываются ночью. Ни на одного из монстров, которых я знаю, это не похоже.
— Эти существа агрессивны, или не очень?
— Никто не проверял, — хмыкнула женщина. — И тебе не советую, мало ли что у этих тварей на уме.
— Не думаю, что случится что-то страшное, если я просто схожу и посмотрю.
Трактирщица равнодушно качнула плечами и всё же рассказала, как проехать к этой пещере. А я вернулся в комнату, вытащил из сумки походный набор для письма, расположился за столом и принялся думать, как лучше написать Эленвен отчёт. Напрямую, как положено? Или замаскировать под обычное письмо? Если всё писать напрямую, есть ли вероятность, что почту от моего имени — и на моё имя — будут вскрывать и проверять? Такая вероятность присутствует, но от кого она будет исходить, и по какой причине? Допустим, ярл и правда не хочет появления талморцев в своём городе, а Соратники не желают видеть здесь Дозорных Стендарра. Ярл может забеспокоиться и приказать доверенным людям проследить за мной. Но почему тогда он ничего не предпринял, когда отряд Лоркалина заночевал в городе? Возможно, ярл и предпринял что-то, например, велел проследить за ними. Но почему тогда он допустил ареста этого парня — члена одной из якобы самых родовитых семей в Вайтране? Возможно, Серые Гривы находятся в опале, и арест Торальда — своеобразная мера наказания за что-либо? И, кажется, не настолько Серые Гривы родовиты и важны для города, раз девушка из этой семьи работает в какой-то захудалой таверне.
Теперь подумаю о том, насколько опасны для меня могут быть Соратники. Они не будут вскрывать письма — вряд ли они смогут сделать это незаметно. Думаю, худшее, что они могут сделать — это глупо подшучивать надо мной или пугать пустыми угрозами.
Пожалуй, напишу отчёт в обычной форме.
«Первому Эмиссару Альдмерского Доминиона в Королевстве Скайрим, леди Эленвен.
Докладываю, что в районе озера Илиналта в окрестностях города Ривервуд мною был обнаружен труп мужчины-альтмера в талморском одеянии, предварительно опознанный как агент Санион. Кроме того, на месте происшествия располагалось святилище Талоса, заброшенное недавно. По предварительным данным, смерть наступила в результате удара твёрдым тупым предметом по голове. Тело было перевезено в Фолкрит и передано завербованному мной местному жрецу Аркея для дальнейшего выяснения обстоятельств смерти погибшего.
Эстормо, подотчётный юстициар Первого Эмиссара»