— Будь там осторожнее, — посоветовал старик. — Говорят, ярл Балгруф талморцев на дух не переносит.
— Постараюсь.
Казалось, больше нам разговаривать было не о чем — но всё же я хотел взглянуть на тела Лоркалина и его солдат перед тем, как Рунил предаст их земле, а если это будет возможным — присутствовать на самой церемонии погребения. С Лоркалином я всё же был лично знаком. Не сказать, что он был моим другом — такую роскошь (или слабость?) мы себе позволить не можем. Люди считают, что Талмор представляет собой некий пчелиный улей, где каждый его член знает своё место, не мыслит себя без товарищеского плеча, не желает себе большего, чем у него есть сейчас, поскольку знает, что выше головы не прыгнуть. Но это правда лишь наполовину. Талмор пробил себе дорогу к власти интригами, наложившимися на удачные повороты судьбы. Талмор хитростью склонил на свою сторону Валенвуд, поддержав там правильных правителей, а затем — Эльсвейр, убедив хаджитов в том, что Луны вернули наши волшебники. Талмор убедил всех жителей Алинора, что благодаря ему прекратился Кризис Обливиона — хотя на какую-то часть это было правдой; мало кто помнит, кого нарекли Защитником Сиродила, и совсем единицы знают, почему он оказался в тюрьме Имперского Города в день убийства Уриэля VII. Каждый алинорский юстициар — весьма умелый интриган, и чем выше у власти он находится, тем лучше у него получается плести заговоры, подставами избавляться от конкурентов и занимать более выгодные места для себя. И потому, чтобы избегать лишних душевных травм, мы стараемся не заводить друзей: только приятелей или союзников. Лоркалина я как раз мог назвать «приятелем» — думаю, этого достаточно, чтобы присутствовать на церемонии погребения.
— Можно посмотреть на… них? — несмело поинтересовался я.
— Да, конечно, — улыбнулся жрец. — Пойдём.
Мы спустились в подвал, где под ледяным панцирем лежали распухшие от гнилостных газов тела альтмеров. Мне снова стало противно от этого зрелища: я всё не мог осознать того, что после смерти мы, представители высшей расы, точно так же гниём и вздуваемся, точно так же наши тела становятся практически неопознаваемыми. Но Лоркалина я всё же узнал — по забавному ёжику волос и перенятой у алик’рских воинов привычке ходить на полевые операции с подведёнными глазами. Я подошёл к нему, просто стоял и смотрел на гниющее тело. Надеюсь, Ауриэль принял твою душу достойно. Покойся же с миром, верный сын Алинора.
Отчего-то моё внимание привлекли раны, показавшиеся мне необычными. Одна рана, на горле, была окружена красной каймой, внутри я даже мог разглядеть сгустки крови. Вокруг остальных её не было, как не было и сгустков крови внутри ран.
— Рунил, посмотри на эти раны, — посоветовал я.
Старик наклонился над телом, внимательнее присмотрелся — и чуть ли не ахнул от удивления.
— Кажется, похороны этих четверых несчастных откладываются, — произнёс жрец.
— Тогда ты будешь не против написать мне о результатах своего исследования прямо в Вайтран?
Оставаться в Фолкрите я не горел желанием. Во-первых, не хотелось терять время — всё равно самая опасная часть моей работы окончена, мне остаётся лишь ждать результатов работы Рунила. А во-вторых, я просто не желаю выслушивать те глупости, что будет говорить в мой адрес Каст.
— Уймись ты со своим Вайтраном! — возмутился Рунил. — Тебе отлежаться надо!
— Тут недалеко, а отлежаться я могу и в Вайтране. Если что — там жрецы Кинарет мне помогут. Рунил, так ради интереса — почему раны так отличаются?
Жрец задумчиво замычал — возможно, подбирал слова для понятного объяснения.
— Если вкратце — то рана на горле нанесена этому несчастному при жизни. Остальные — уже после того, как он умер.
Я задумался. То есть, возможно, этих агентов убили и не фалмеры? Ведь зачем им расстреливать тело уже мёртвой жертвы, да ещё и бить не по жизненно важным органам? Тогда кто сделал это? Неужели Лоркалин и его солдаты попали в засаду Братьев Бури? Допустим. Этим можно объяснить примятые кусты возле статуи Талоса и соскобленную с деревьев кору. Но что они делали во владении, которое до сих пор не присягнуло Ульфрику? Пробрались туда тайно? Возможно. Только как они подгадали время и место? Рунил обмолвился, что ярл Вайтрана ненавидит талморцев, так не мог ли он намеренно стравить этих варваров и наших агентов? Я должен проверить это, но только как?
— Тогда выясни, что сможешь, — попросил я.
— Конечно. А тебе нужен отдых.
Отдохнуть я всегда успею — и в другом месте. Вайтран, в конце концов, город большой и весьма приличный, и работы в нём у меня ещё хватает. Я с благодарной улыбкой кивнул Рунилу и поднялся наверх — обдумать всё, что я узнал о погибших.
Итак, Санион был убит группой хорошо подготовленных лиц — вероятно, наёмниками. Ему размозжили голову, а до этого прострелили позвоночник из арбалета. Фендал утверждал, что приютил Саниона в своём доме после того, как альтмера зачем-то выгнала из «Спящего великана» его прежняя хозяйка. И босмер, и Оргнар, и Свен утверждали, что Санион представился им учёным, изучающим традиционные нордские верования. Со слов Свена, Фендал обмолвился, будто Саниона местные мужчины пригласили посмотреть на еретическое богослужение Талосу — после чего тот якобы съехал. Мне с самого начала показалось, что Фендал темнил, недоговаривал что-то. Что же, придётся допросить этого босмера ещё раз. Только на сей раз — наедине. И более жёстко.
Агент Лоркалин и его солдаты также погибли — возможно, попали в засаду Братьев Бури. Их убили, а тела перетащили в пещеру, несколько раз пронзили трупы оружием, сложили рядом заранее подготовленные тела фалмеров — что выглядело бы как нападение со стороны этих тварей. До этого Лоркалин столкнулся с членом вайтранской знатной семьи (возможно, находящейся у ярла в опале?), подстроил его арест имперцами, которые, в свою очередь, передали этого парня нам. Могли ли эти события быть просто совпадением, или кто-то всё же стравил отряд Лоркалина и Братьев Бури? Пока что буду рассматривать версию с Братьями Бури как основную — они всё-таки обладают какой-никакой, но подготовкой и могут позволить себе хоть сколько-то приличное снаряжение. Только вот как её проверить?
А что если предположить, что Саниона и Лоркалина убили одни и те же воины — или, по крайней мере, служащие одному и тому же господину? Похоже на правду. В любом случае, надо сначала допросить Фендала.
Я вышел на улицу, сел на лавочку возле дома, дышал свежим воздухом. Запах хвои и птичье щебетание успокаивали, осеннее солнце приятно пригревало. Трава начинала засыхать, лишь редкие цветы ещё осмеливались высунуть свои яркие головки. Осень вступала в свои права, ветер с каждым днём будет становиться всё холоднее — где-нибудь на северо-востоке уже наверняка выпал первый снег. Дома, на Алиноре, наверняка всё ещё тепло, разве что отцвело почти всё, и дожди часто льют. А может, я ошибаюсь… Ауриэль, сколько я уже не был дома? И когда я смогу вернуться туда — и вернусь ли вообще?
Чья-то тень загородила мне солнце. Я прищурился, пытался разглядеть, что происходит. Надо мной склонилась громада лысеющего норда — помощника Рунила (как там его зовут? Кастом, кажется?). Норд презрительно посмотрел на меня, затем ненавязчиво сплюнул и побрёл по своим делам дальше. Я лишь фыркнул: чего ещё ожидать от этого варвара?
Ладно. Пойду напишу Эленвен отчёт о том, что я нашёл тела Лоркалина и его подчинённых. Скажу, что обстоятельства их смерти подозрительны и подлежат дальнейшему выяснению. А затем уже буду собираться: не хочу терпеть общество этого норда, да и бездельничать желания нет.
========== 9 ==========
Я отправил отчёт Эленвен и тут же принялся седлать коня. Рунил, застав меня за подготовкой к отъезду, возмутился, сказал, что я должен отдохнуть хотя бы ещё день. Не понимаю, почему он так обо мне заботится? Боится, что я сдам его? Не собираюсь я этого делать — думаю, о том, чем занимается Рунил сейчас, всем давно известно, и жрец Аркея никого пока не интересует.
— Почему ты беспокоишься за меня? — спокойно спросил я. — Я — чужой тебе. Ты променял нашу Родину на эти… края. Я работаю на тех, от кого ты сбежал.
В ответ старик лишь усмехнулся.
— У меня был сын, — ответил Рунил. — Когда он погиб в Битве Красного Кольца, ему было столько же, сколько и тебе сейчас. Ты напоминаешь мне его — такой же пылкий и упрямый, как он. Он даже причёску одно время носил такую же, как ты.
Не знаю, почему история жреца тронула меня — но я в ответ грустно вздохнул. Возможно, ему и правда некуда было возвращаться, а Алинор стал для него чужим местом, где его никто не ждал, и он предпочёл остаться в этих холодных полудиких краях?
— У тебя остался кто-нибудь на Алиноре?
— Нет.
Я оказался прав: Рунил считает Алинор чужим себе местом. Хорошо всё же, что у меня ещё есть родня — которая, надеюсь, любит и ждёт меня. На свой манер, не так, как принято среди других рас — но всё же любит.
— Рунил, — позвал я и протянул жрецу руку. — Спасибо, что подлечил.
Старик пожал мне руку в ответ.
— Пока ты не уехал: второго…
— Его звали Лоркалином, — поправляю я.
Рунил поблагодарил меня, и продолжил:
— Лоркалина и его солдат убили не фалмеры, а кто-то другой. Я так понимаю, те же, что и первого твоего коллегу.
Что ж, мои предположения оправдались. Возможно, мне стоит внимательнее осмотреть пещеру, но возвращаться в логово этих тварей я не хочу. Оплатить помощь наёмников мне не по карману. Следовательно, придётся ждать результатов работы Рунила. Надо бы ещё допросить как следует Фендала.
— И вот ещё, — старик протянул мне закупоренную склянку и какой-то лист бумаги. — Пей это после еды, как именно — я написал.
— Ещё раз спасибо, Рунил, — я взобрался в седло. — До встречи.
— До встречи. И береги себя.
Лошадь рысцой поскакала по дороге к Ривервуду, и я успел добраться туда до заката. Работа на лесопилке уже заканчивалась, Фендал сложил инструменты в общий ящик, отдал их мужу Гердур и направился в свой дом. Я оставил лошадь привязанной у «Спящего Великана» и тихо направился за босмером. Когда лесной мер уже стоял возле дверей своего дома, я намеренно ускорил шаг и позвал его по имени.
— Дозорный? — поинтересовался Фендал. — Что тебя привело ко мне?
— Я нашёл Саниона, — ледяным голосом проинформировал я. — Мёртвым.
Босмер намеренно не поворачивался ко мне лицом, делал вид, что пытается открыть заевший дверной замок.
— Я… не знал.
Впервые я слышал столь фальшивое сожаление.
— Передай его родне мои соболезнования от меня. Альтмеры — наши братья, и мне грустно, когда вы гибнете на чужбине.
Фендал, наконец, открыл замок и нырнул за дверь. Он уже собирался закрывать её, но я вовремя поставил ногу к уголку двери. Мне надоело, что этот босмер виляет, пытается уйти от ответа — и, я думаю, стоит открыться ему, сказать, с кем он имеет дело.
— Я думаю, нам стоит это обсудить подробнее, — я вытащил из-под рубахи служебный жетон и ненавязчиво отодвинул плечо так, чтобы лучи заходящего солнца получше осветили его.
На лице Фендала застыл неподдельный испуг, страх парализовал его, лишил дара речи.
— Ты напуган, и это объяснимо, — я говорил всё таким же ледяным голосом. — Но кричать на твоём месте я бы не стал — и, если ты не хочешь оказаться в Северной Сторожевой Крепости, очень советую тебе рассказать всё, что знаешь.
Я переступил порог, закрыл дверь и заклинанием осветил комнату. Фендал всё так же стоит ни живой, ни мёртвый, лишь испуганно прижимается к стене и жалобно смотрит на меня.
— Начнём? — спросил я; босмер часто кивает мне. — Ты догадался, кем был Санион на самом деле?
— Ну… он не был писателем? — испуганно предположил босмер.
— Верно. Ты быстро догадался об этом?
— Не слишком быстро, господин юстициар, клянусь! Санион прибыл в Ривервуд почти без гроша в кармане… Ну, вернее, хватало ему только на самое необходимое — на хлеб, сушёные грибы и самую дешёвую рыбу. Ну и на кружку самого дешёвого мёда… И ещё на пару ночёвок. Деньги у Саниона быстро закончились, но он обещал заплатить позже, а больше, чем нашего с тобой брата, Дельфина не переваривала должников!
Фендал держит руки перед собой, его голос дрожит, он глупым взглядом смотрит на меня, боится моргнуть — пока что он не лжёт, но пытается надавить на мою жалость.
— Дельфина выставила его за долги, а я просто приютил его! Клянусь, я считал, что он бедствующий писатель!
Мне казалось, что ещё немного — и этот босмер заплачет, как и многие из тех, кому предстоит столкнуться с разозлённым талморским юстициаром.
— Когда ты догадался, что Санион — не тот, за кого выдаёт себя?
Дыхание Фендала становилось всё более неровным, босмер испуганно зажмурился, его тело дрожало.
— Я надеюсь, ты не заставишь меня причинять тебе боль, мой лесной брат? — в моих руках блеснули искры, Фендал испуганно покосился на голубоватое сияние вокруг моих пальцев, страх в его глазах усилился.
— Я… я случайно увидел среди его вещей талморскую форму, — хлюпнув носом, пояснил он. — И сказал нашим мужчинам, чтобы они были осторожнее. Клянусь, если бы я знал, чем всё закончится — я бы молчал. Пожалуйста, господин юстициар… Я правда не знал, к чему это может привести. Наши мужчины не особо доверяют мне… Свену они, кстати, тоже не доверяют, так что он… — Фендал снова хлюпнул носом, — он точно ни при чём!
Благородный поступок, однако — заранее заступиться за своего соперника в любовных делах, хотя многие на месте босмера наверняка бы сдали мне такого, как Свен, со всеми потрохами.
— Кому из мужчин ты рассказал?
— Я… я не помню!
Рука с приготовленным заклинанием приблизилась к шее Фендала.
— Фендал! Я не хочу причинять тебе боль!
— Клянусь вам, господин юстициар… Я не помню! Кому-то из тех, с кем я на лесопилке работал, а это почти весь Ривервуд! Потом однажды мужчины позвали Саниона с собой, якобы к святилищу Талоса, дело было ночью, я спал уже, когда Санион ушёл! А утром мне сказали, что он больше не вернётся… Господин юстициар, это всё, что я знаю. Клянусь вам. А, ещё я знаю, что Дельфина после этого уж слишком быстро остыла, будто бы ей не жалко было тех денег, что ей Санион задолжал. Это всё, господин юстициар!
Босмер окончательно разревелся, и чтобы привести его в чувство, мне придётся либо ударить его, либо немного пощекотать искрами. Но кое-какая картинка у меня уже складывалась: Фендал сдал кому-то из мужчин своего постояльца, те доложили о нём кому-то (только вот кому?), и затем Саниона заманили в ловушку. Дельфина, вероятно, была с ними заодно, раз быстро забыла о должнике. Помнится ещё, Ралоф с мужчинами подозрительно собирались в кружок, обсуждали что-то, а затем брат хозяйки лесопилки куда-то очень быстро побежал. Ралоф, брат хозяйки. Который якобы приехал к сестре «пару месяцев назад», а до этого у него были «другие дела».
— Что ты знаешь о Ралофе? — рука с заклинанием снова приблизилась к шее Фендала, босмер, кажется, едва сдерживался от того, чтобы закричать от страха.
— Он — брат хозяйки! Ещё в Ривервуде говорят, что он у Ульфрика какая-то важная шишка, а пару дней назад он уехал куда-то по делам… возможно, в свой Виндхельм вернулся! Я не особенно общаюсь с ним, он со мной — тоже, и я немного о нём знаю!
Остался лишь один вопрос: куда Фендал подевал вещи Саниона. Выбросил их или продал?
— Где личные вещи Саниона?
— Я не знаю! Когда… всё закончилось и мужчины пришли сказать, что Санион больше не вернётся, они просто забрали его вещи и ушли, приказали забыть мне о нём… Я не хотел портить ни с кем отношения, и правда постарался не вспоминать о нём!
Больше мучить его я не собирался, узнал я достаточно.
— Спасибо за сотрудничество, Фендал, — вежливо произнёс я. — Я же говорил, что не хочу делать тебе больно, и не сделал. Всего хорошего.
Я оставил босмера в покое и быстро уехал из Ривервуда — чтобы к заходу солнца успеть отдать одолженную тележку хозяевам и вернуться в Вайтран.