– То есть, очередная твоя эксгибиционистская фантазия, призванная удовлетворить твоё эго – это извинение?
– Почему сразу эксгибиционистская? Через пару часов окончательно все уйдут, во дворике никого точно не будет, а тебе понравится новая джакузи Турбо-4000! Это ж зверь, а не ванна!
Вообще, Джейсон не должен был соглашаться на это «извинение», Дик же, по сути, просто опять провернул всё в свою пользу, втянув в одну из своих авантюр, но надо было признать, что джакузи и правда была крутой. Этот внутренний дворик, в общем-то, зимой, осенью, ну, и весной представлял собой теплицу: стеклянная терраса с бассейном и прочим. Летом часть стен раздвигалась, выполняя теперь роль стеклянных же подпорок, ну и потолок разъезжался, открывая путь солнцу. Сейчас же это было именно как стеклянная теплица, сохраняющая тепло, с тем самым бассейном и джакузи, установленной почти у самой стены особняка. Реально классной джакузи. Обычно струи просто щекотали, били в какие-то точки, но это словно массировало все части тела. Класс, просто класс. Особенно, если совмещать это с сексом. Словно залезть в гигантский бокал с шампанским, пьянило не меньше.
Дик опрокинул Джейсона со своих колен спиной на бортик и подтянул его ногу себе на плечо. Дик не был хилым, но в воде вся эта «акробатика» получалась намного легче. А ещё теперь струи воды напрямую массировали спину и, вместе с членом внутри, вместе с руками, скользящими по телу, губами, изучающими шею, плечи, лицо и всё, что показывалось над водой… В общем, идея Дика оказалась на удивление неплохой. Можно будет и повторить, нет, надо будет обязательно повторить, только, наверное, смазки взять больше, а то большая часть водой вымывается и проникновение несколько болезненно.
Джейсон закинул вторую ногу Дику на другое плечо и откинулся ещё больше, пытаясь продвинуться тазом вперёд и сильнее притереться.
– Ты меня придушить хочешь? – Дик фыркнул и наклонился вперёд, складывая Джейсона почти пополам. А это уже было почти больно, надо было больше уделять времени тренировкам на растяжку, это ведь не только в сексе полезно.
– Почти с первой нашей встречи просто мечтаю, – вполне честно хохотнул Джейсон, всё сильнее чувствуя себя в грёбаном шампанском, теперь ещё и смех изнутри щекотал, как те самые пузырики.
– И ты мне ещё в любви признавался?
– Одно другому не мешает, – заверил Джейсон и окончательно притянул к себе Дика. Стоны лучше всего глушить поцелуями. Джейсон их не особо стеснялся, но кричать в голос под чужими окнами – не лучшая идея, начнут ещё выяснять, что это за кошачий концерт тут развели…
Джейсон не любил закрывать глаза во время секса и не понимал людей, которые закрывают. Может, это и правда, как говорят, усиливает ощущения, заставляет сконцентрироваться лишь на физических ощущениях, но в чём смысл? Почему тогда не просто дрочить или не запихивать в себя игрушки, раз дело только в физическом? Почему тогда вообще эти люди занимаются с кем-то сексом, говорят о красоте, о привлекательности? Джейсон сейчас вот смотрел и не мог насмотреться. Смотрел на Дика, чьи волосы от воды отяжелели, но ещё сильнее блестели, в его глаза, во время секса вообще казалось, что зрительный контакт позволяет заглянуть куда-то в сердце или душу… Наслаждался игрой света, преломляющегося и отражающегося от воды, тем, как этот свет красиво играл в крупных каплях на коже, а если чуть-чуть сощуриться, скрываясь за ресницами, то каждая капля превращалась в маленькую радугу. Как можно потерять всё это, просто закрыв глаза? И во время оргазма, когда большинство зажмуривались, ну, по опыту Джейсона, он наоборот открывал глаза как можно шире, стараясь в эти несколько секунд впитать в себя совершенно новую и непередаваемую картину взрывающихся красок, когда то, что и до этого было ярко, вдруг начинало просто фонтанировать этой самой яркостью, чуть ли не прямой наводкой впрыскивало краски в мозг.
– Ты красивый, – пробормотал Джейсон уже после, когда краски пришли в норму.
– Я знаю, – не моргнув и глазом, фыркнул Дик.
– Я серьёзно. Ты красивый. Очень, – это не было каким-то откровением, Дик всегда был красивый, не мог и не быть. Но так бывает, что в какой-то момент то, что уже кажется обыденным, к чему привык, вдруг врезается тебе в мозг скоростным экспрессом, заставляя вытащить голову из задницы. И в такие моменты поражает осознание, как тебе, блин, повезло.
– Как скажешь, – легко согласился Дик, откидываясь на бортик.
Джейсону было хорошо, просто прекрасно валяться в этой джакузи в тёплой воде под массирующими струями, валяться там с Диком, расслабляясь, касаясь, иногда лениво целуясь. Наверное, это и был один из тех моментов, которые консервируешь в памяти и возвращаешься к ним, когда плохо. Не то чтобы Джейсон считал, что скоро будет так плохо, что останутся лишь воспоминания, но всё равно откладывал образы куда-то глубоко внутрь себя.
– Так вот оно что! – Джейсон дёрнулся от подозрительно знакомого и такого подсознательного неприятного голоса. Да быть не может! Это уже какая-то дешёвая комедия положений. Джейсон повернул голову и увидел грёбаного мальчишку – Дэмиана. Ну охренеть веселье… – Я раньше думал, что всё с рук спускают шутам, но, оказывается, и шлюхам тоже. Трахаешься с моим фальшивым непутёвым братцем и думаешь, что тебе всё позволено?
– Пошёл нахуй, Дэмиан! – рыкнул Дик.
– Это мой дом, где хочу, там и хожу, и мне плевать, что ты решил где-то со своей шлюхой развлечься, – мальчишка противно цокнул языком. – Хотя даже не знаю, кто тут большая шлюха. Надеюсь, когда отец узнает, он пересмотрит своё мнение о тебе и о том, достоин ли такой, как ты, носить его фамилию, – Дэмиан ещё раз цокнул языком и развернулся на пятках.
– Это он так тебе угрожает, что ли? – спросил Джейсон, когда отошёл произошедшего. Чё за хрень это вообще была?
– Да откуда я знаю? Терпеть не могу этого мелкого придурка, – Дик недовольно фыркнул и вылез из воды за полотенцем. – Весь вечер испортил, гадёныш. Прибил бы. Не понимаю, почему Брюс ещё не выпер его из дома. Что ему такого Талия наплела, а?
– Расскажешь мне лучше эту сцену, когда засраныш будет убеждать твоего отца «переписать завещание» на основе того, что мы трахались в джакузи? – Джейсон рассмеялся и сам полез за полотенцем и одеждой.
– Тебе всё смешно?
– А тебе нет? Не можешь избавиться от проблем, так хоть воспринимай их с юмором. Он же такой забавный в своих попытках стать единственным Царём Горы.
– А если… если…
– Какие, нафиг, «если», Дик? Ты же прекрасно знаешь, что твой отец любит тебя, любил все эти пятнадцать лет, он не откажется от тебя ради какого-то мальчишки, не способного даже притвориться, что он не говнюк.
– Я знаю, что любит, но… Вдруг Брюс решит, что ему нужен кто-то другой? Кто-то лучше? Я ведь не идиот, Джейсон, я не дурак, как бы это ни выглядело. И те экзамены я мог бы прекрасно сдать сам, просто я не считал их важными, достаточно было того, что я знаю, а тесты все эти… Смысл быть сыном Брюса Уэйна, если нельзя этим воспользоваться? И остальное… Да, я выгляжу как беспечный «золотой мальчик», но это ведь только потому, что понимаю, что меня ждёт. Мой отец не бессмертен, а с его работой уже завтра очередное покушение может оказаться успешным, и тогда вся Семья будет на мне. Тогда я больше не смогу веселиться, гулять по клубам, валяться в постели по полдня, ездить в чёртовы туры выступать. Я просто хочу жить сейчас на полную катушку, чтобы, когда мне придётся от всего этого отказаться, я знал, что не упустил ничего, что попробовал всё. Я не идиот, Джейсон.
– И твой отец наверняка это тоже понимает, он же тоже не идиот. Ты – это ты, Дик. И когда я говорю, что ты придурок и засранец… ну да, ты – придурок и засранец, но не в том ключе, понимаешь? – если честно, Джейсон сам себя не понимал. Точнее, понимал, что думает и что считает, но словами это было выразить сложно. И уж точно не когда они полуголые стоят у всё ещё бурлящей джакузи, в которой их только что застал новый сынок Брюса Уэйна.
– Наверное… не знаю.
– И самое главное, Дик. Несмотря на всё то, что с тобой случилось, на то, что ты пережил, ты всё ещё любишь людей. Ты им веришь, веришь в них, заботишься о них. А этот пацан – нет. С первого взгляда видно, что пацан любит в первую очередь себя и своё эго. Поэтому твой отец выберет тебя, а не его, ведь в этом и смысл. Знаешь, почему я верен этой Семье, твоему отцу? Почему я готов на всё ради них? Потому что суть не во власти, не во влиянии, не в деньгах, а в том, чтобы очищать этот город. Готэм можно спасти только так, и твой отец это делает, он спасает людей от преступлений, наркотиков, от страха перед улицами. И я знаю, что ты будешь делать то же самое, а этот малец, я не знаю, может, его ещё можно подвергнуть воспитанию, но посмотри на него: ему главное получить престол, а не то, для чего он нужен.
– А ты был прав, это было и правда ржачно, – именно с такими словами Дик почти что ворвался в комнату и плюхнулся на кровать. Джейсон еле успел откатиться, чтобы его не раздавило. Вот и читай после этого книги на постели…
– Что именно?
– Да разговор с Брюсом и мелочью. Я почти уверен, что Брюс не отбил себе лицо и ладонь фейспалмом только потому, что он – сам Брюс Уэйн, и не должен показывать эмоции таким способом. Но ты бы видел, у него аж глаз дёргаться начал, явно ржач сдерживал! А Дэмиан вообще этого не замечал, а лишь продолжал разглагольствовать, какой я ненадёжный сын, раз трахаюсь «не пойми с кем, как последняя шлюха, позволяя своим шлюхам влезать в дела Семьи». Да, я тоже запутался в логике обвинений.
– Мелкий, что ли, специально вас двоих собрал, чтоб увидеть, как корона с твоей головы упадёт?
– Не-а. Брюс меня вызвал утром для подготовки бумаг – он хочет переписать часть компании на меня, чтобы уменьшить налог, ну и что-то там про антимонополию. Как раз обсуждали это, когда Дэмиан ворвался со своими нелепыми претензиями. И знаешь что? Самое забавное, что он понял, о чём разговор шёл, его лицо, когда до него дошло, что даже если он выбьет себе место в завещании, половина уже точно никаким боком ему не достанется – бесценно. Я уж точно его в своё завещание не впишу.
– Я же говорил, что папочка тебя любит сильнее, чем его?
– Ну да, ты был прав.
– Что-что? Погромче, а то я не расслышал, – ну да, не слишком часто можно такие слова услышать от мистера «я тут самый правый» Грейсона-Уэйна.
Дик лишь рассмеялся и, вообще-то, достаточно болезненно врезал ему по плечу. Засранец.
– Пару дней назад открылся новый японский ресторан в Ньютауне, его шеф привёл свой прошлый к двум Мишленовским Звёздам, давай сходим? Если мне придётся ходить на все эти собрания акционеров, то времени на «оторваться, пока можно» у меня почти не осталось.
– Хэй, когда это я был против набить желудок дорогущей едой за чужой счёт?
Ресторан оказался и правда крутым. Дик только что-то там бурчал, мол, на две звезды мастерство повара не тянет, максимум одну дать можно, но Джейсон просто наслаждался сочной рыбой и посмеивался над заумными пафосными словечками, которыми Дик кидался. Да уж, он определённо начал привыкать к хорошей жизни и запрещал себе чувствовать вину за это. В чём он должен быть виноват? Почему он не заслуживает такой жизни? Только потому, что вырос на улице? Или потому, что этой самой рыбой его кормит богатый парень, с которым у Джейсона отношения? Он же не ради чёртовой рыбы с ним спит.
– Ты недостоин быть наследником моего отца.
Ну конечно, почему бы этому мелкому говнюку не испортить ещё один вечер? Он их специально в холле особняка поджидал, чтобы вновь начать разбрасываться своей философией «я – король, а вы все – говно»?
– Дэмиан, сколько раз просить тебя отвалить, а? – устало спросил Дик.
– Ты – недалёкий, безответственный, да ещё и потаскуха. Мой отец не может отдать тебе ни компанию, ни Семью. Ты – недостоин.
– Как видишь, уже отдаёт. А теперь сходи-ка нахер, будь хорошим мальчиком.
Джейсон усиленно пытался сохранять нейтральное выражение лица и не отсвечивать. Оно ему надо – вмешиваться в семейные разборки?
– Мой отец не мог отдать всё такому, как ты, – вновь повторил мальчишка. – я понял в чём дело. Это проверка, проверка для меня.
– Ты чего городишь?
– Я должен доказать, что могу возглавлять его мафиозную Семью, что готов к этому. И я докажу. Я знаю, что он ждёт этого от меня.
Наверное, Джейсон просто этого не ожидал, не мог и представить, что должен к такому готовиться. Наверное, именно поэтому он потерял драгоценные секунды, за которые мог бы сделать что-то более продуктивное. Дэмиан достал пистолет и наставил на Дика. Неожиданность, целый холл между ними. Единственное, что Джейсон успел, так это рвануть с места и закрыть Дика собой, когда услышал выстрел. Боль он почувствовал не сразу, просто весь мир замер, звуки смазались, а белый мрамор пола понёсся к лицу. Последней мыслью было то, что это всё как-то… глупо?
Возможно, именно это называется шоковым состоянием. С того самого момента, как Дэмиан выстрелил, а Джейсон закрыл его собой, Дик словно оцепенел. Он просто стоял и смотрел, как Джейсон свалился на пол, как на Дэмиана налетели откуда-то повыскакивавшие люди, не позволившие ему выстрелить опять, потом кто-то подбежал к ним двоим, что-то начали делать, что-то спрашивать у самого Дика…
Дик даже не понял, как оказался в больничном коридоре на одной из этих неудобных лавок, просто в какой-то момент осознал, что тупо пялится на покрашенную стену между небольшой трещинкой и каким-то плакатом о профилактике и ранней диагностике рака. А ещё рядом сидел Брюс и, кажется, уже около получаса пытался с ним заговорить.
– Он стрелял в меня, – как-то удивлённо произнёс Дик, впервые начиная говорить после происшествия. – Он… стрелял… в меня? А Джейсон… Джейсон… Джейс… – Дик и раньше был очевидцем выстрелов, но сейчас кто-то – мальчишка – пытался его убить, а Джейсон… Джейсон… Дик издал первый тихий всхлип, рвущийся изнутри; к горлу не то, что ком, а целый валун подкатил. – Джейсон из-за меня…
Брюс молча притянул его к себе, а всхлип у Дика перерос в полноценные рыдания и даже истерику. Какая-то часть сознания почему-то осталась рациональной и занудным голосом в голове твердила, что истерика совершенно не продуктивна и ничем не поможет, что это вообще глупо, но Дик не мог остановиться так просто. Всё же было так хорошо, у него, у Джейсона. Настолько хорошо, что Дик впервые за долгие годы начал чувствовать, что расстаётся с прошлым, что наконец-то легче дышать, что постыдная тайна больше не сковывает цепями. Ещё чуть-чуть, и можно было бы просто забыть, отпустить, а теперь… Теперь Джейсон лежит где-то на операционном столе с дыркой от пули, а этот мелкий говнюк…
– Что сделали с засранцем? – спросил Дик, слегка отстраняясь. Мысль о том, что он не знает, что сейчас с тем, кто сделал эту самую дырку, несколько отрезвила.
– Отправил его к его матери, – сухо ответил Брюс.
– Что?! Из-за него Джейсон может умереть, а ты его просто отправил к маме?! И даже если тебе плевать на Джейсона, то он стрелял в меня! Или на меня тебе тоже плевать! – как и апатия, слезливая истерика тоже спала, теперь её место занял гнев.
– Мне не плевать ни на кого! – Брюс тоже повысил голос, перебивая Дика, затем продолжил спокойнее. – Но Джейсону никак не поможет, если я из-за неразумного мальчишки с манией величия развяжу войну со всей арабской диаспорой. Так что да, я отправил его к матери, стребовал за его сохранность право на их торговые маршруты и несколько подставных фирм, а так же предупредил, что если мальчик или его мать ещё раз покажутся в Готэме, то сделка разрывается, и им обоим уже с рук ничего не сойдёт. Это то, что я должен был сделать и сделал.
– Но Джейсон может умереть… – тихо повторил Дик, сам не веря в собственные слова. Джейсон же не может, не имеет права его оставить! Он не может потерять после всего этого и Джейсона.
– А если я развяжу войну, то могут умереть многие, как мои люди, так и невиновные, просто попавшие под перекрёстный огонь. Это называется ответственностью, Дик. Я не могу совершать вендетту каждый раз, когда мне этого хочется.