них. Но Дмитрий поступил иначе - вырезал из
каждой по несколько листов. Флор Яковлевич
спохватился лишь через пять месяцев. Да и то
только после того как пришёл купец приобретший
украденные ценные бумаги…
- Похоже, очень похоже, - задумчиво сказал
Лавровский. - Но пока это только предположение, не
более того. Между прочим, в тот вечер в Купеческом
клубе были и другие большие охотники до рысаков -
Шибаев и Расторгуев.
- Эти люди на мошенничество не способны!
- Как сказать, друг мой. Иной человек, до
поры до времени, сам не предполагает, на что
способен. Один мой хороший приятель с Хитровки
рассказывал о том, как впервые на каторгу угодил.
- Ну и приятели у тебя, - покачал головой
Малинин.
- Что поделаешь - такая уж репортёрская
служба. Так вот, человек он очень порядочный,
образованный - учительскую семинарию окончил.
Мечтал сеять разумное, доброе, вечное, а
однажды…
- С террористами связался? К сожалению,
люди с обострённым чувством справедливости,
искренне переживающие за простой народ нередко
вступают на этот ложный путь.
27
- А может зря ты, Сергей, от адвокатской
карьеры отказался? Как красиво говоришь!
Заслушаешься… Только не угадал ты. Ехал учитель
однажды в поезде. Попутчиком оказался какой-то
пьяный купец с саквояжем полным денег. Увидел их
наш мечтатель, словно затмение на него нашло,…
Короче говоря, убил.
- Действительно, в судебной практике
подобные случаи встречаются… Пожалуй с
Ермаковым я погорячился. Афёру мог провернуть
кто угодно - Шибаев, Расторгуев, Хлудов.
- Миша? Сомневаюсь. Потешился он бегами,
покрасовался. Даже первый приз прошлой зимой
взял. И остыл. Хлудов не лошадник.
- А вот на сей раз, Лёша, ты совершенно не
прав. Из числа подозреваемых мы не должны
исключать не только Хлудова, но и Горбова с
Одинцовым. Причиной преступления могла быть
совсем не страсть к лошадям, но и самая банальная
корысть, жажда мести, женщина.
- Женщина? Интересный сюжет получается,
как Быковский говорит. Малютин ходок известный.
Увёл он у кого-нибудь бабу. А тот, в отместку, у него
жеребца. Непременно надо выяснить кто такая
нынешняя жена Николая Павловича. А насчёт чисто
корыстных побуждений не верится. Многие
бывшие в тот вечер в клубе делают деньги совсем
другими способами. И какие деньги! Что такое
десять - пятнадцать тысяч для Горбова, который
миллионами ворочает? Мелочишка.
28
- Разумеется, Лёша, маловероятно, что Горбов
напрямую причастен к афёре. Но поехал он после
клуба, допустим, в «Яр» и там, чтобы потешить
друзей- приятелей, рассказал о том как Миша
опростоволосился… И кто знает до чьих ушей
дошёл в конце концов слух о том, что Хлудов у
Малютина одолжился?
- Не исключено. А Одинцов? Что он из себя
представляет?
- Не знаю. Я с ним почти не знаком. Он в
Москву недавно приехал. До этого жил в Одессе.
- Весёлый город, - хмыкнул Алексей. - В
юности довелось мне там побывать. Тамошние
«жоржи», друг мой, могут дать большую фору
московским. С выдумкой работают… Подожди,
подожди… А это не тот ли самый Одинцов, который
в августе на Летний любительский приз на
мазуринской Арфе ехал?
- Ну и память у тебя, Лёша! А я об этом
совсем забыл.
- Забудешь тут, когда я на нём пять
красненьких просадил, - проворчал Лавровский. -
Не знаю какой из Одинцова адвокат, а вот ездок он
никудышный. Достойных соперников у Арфы в том
заезде не было. Старт приняла замечательно. На
десять запряжек впереди всех бежала. А потом
вдруг, галопом к столбу!
В уставах всех российских беговых обществ
было записано: «Лошадь пришедшая к призовому
29
столбу галопом считается проигравшей в данном
беге и резвость её в расчёт не принимается».
Немного поспорив, пришли к выводу -
классическая схема «ищите того, кому это выгодно»,
как уже случалось не раз, не подходит. Лавровский
предложил:
- Давай-ка, для начала, найдем самозваного
хлудовского секретаря Антона Ивановича
Подьячева.
- Согласен. Сейчас же отправляюсь в
адресный стол и сыскное. Только позавтракаю где-
нибудь. А ты чем займешься?
- Объеду железнодорожные станции. Надо
выяснить вывезли Удалого из Москвы или нет. По
конным дворам и конюшням похожу. А потом к
Малютину. Аттестат украл, несомненно, кто-то из
его домашних. Кстати, Николай Павлович нас с
тобой на обед пригласил.
- Тогда и завтракать не надо! - обрадовался
Малинин. Хлебосольство Малютина было известно
всей Москве.
Глава 4
Караимы
Кто, что и куда везёт - коммерческая тайна.
Наивно рассчитывать на откровенность
железнодорожников с посторонним человеком. С
ним просто не станут разговаривать. Но у
Лавровского, ещё со времён репортёрства, на всех
шести московских вокзалах имелись свои люди -
30
дежурные по станции, кассиры, жандармские унтер-
офицеры.
На Курском, Рязанском и Ярославском
вокзалах ничего интересного узнать не удалось.
Пошёл на Николаевский, где конторщиком,
оформляющим грузовые перевозки, служил Вася
Верёвкин - земляк и друг детства, к тому же,
страстный лошадник.
Верёвкин гостю обрадовался, зная, что тот
обязательно подскажет на кого поставить в
следующее воскресенье. Он охотно ответил на
вопрос, интересующий Алексея:
- В декабре очень много лошадей в Питер
везли. Сам знаешь, почти все лучшие призовые
конюшни туда на зиму перебрались. А как открылся
сезон на Семёновском ипподроме - шабаш. Правда,
в субботу, еврейчик какой-то лошадей отправлял.
- Еврей?! Они по субботам отдыхают.
- Выкрест, наверное. Отправлял он двух
кобылок молодых и жеребца. Я им залюбовался
даже! Писаный красавец!
Лавровский изобразил на лице смесь
изумления и ужаса:
- Вася, неужели и ты впал в модный нынче
содомский грех? Не ожидал от тебя такого!
Верёвкин расхохотался:
- Ох, и язва ты, Алексей! Так и норовишь на
слове подловить. Да ты ещё в гимназии этим
отличался… Жеребец, говорю, красавец. Пряником
кличут. Происхождение неказистое, от какого-то
31
Ручейка. Я о таком и не слышал. Но хорош!
Крупный. Тёмно-гнедой. Только на морде и в пахах
подпалины. На тулиновского Удалого очень похож.
А еврей зараза…
- На Удалого? - насторожился Алексей.
- Да, на того самого, который сейчас на
малютинской конюшне. Помнишь, когда он на
Большой летний приз ехал, ты ещё не советовал на
него ставить. А я, дурак, не послушался и проиграл
четвертную.
- Сам виноват. Впредь будешь слушать людей
знающих. Не мог Удалой этот приз выиграть - шесть
верст для него дистанция непосильная… А что, ты,
Вася, хотел о еврее-то рассказать?
- Что, что… Я из-за него таких люлей
получил.
- С чего вдруг?
- Вагон, говорю, для перевозки лошадей
имеется, но прицепить его к пассажирскому поезду
нет никакой возможности. Придётся, мол, два-три
дня подождать. Вот сформируем ближайший
товарный состав, тогда и отправим.
- Понятно, - улыбнулся Лавровский. - Хотел с
клиента «барашка в бумажке» получить.
- Не без этого. Сам знаешь, жалование у меня
маленькое, вот и приходится выкручиваться. Люди,
у нас понимающие - всегда идут на встречу. Да и
что такое для коннозаводчика или барышника
красненькая? Мелочишка… А еврей этот, вместо
32
того, чтобы по-людски договориться, сразу
жаловаться.
- Начальнику станции?
- Бери выше. В Петербург телеграмму
отправил, самому Половцову.
- Неужто и ответ получили?
- Получили, - вздохнул Верёвкин. - Ещё как
получили. Половцов приказал прицепить вагон к
девятичасовому курьерскому, а виновного в
задержке служащего, меня значит, строго наказать…
Начальник станции мне так и заявил: « На
наградные в этом году можешь даже не надеяться. А
ещё раз попадёшься - с «волчьим билетом»
вылетишь».
Лавровский
задумался.
Валериан
Александрович Половцов председатель совета
Главного общества российских железных дорог,
владеющего
Николаевской,
Петербургско-
Варшавской и Московско-Нижегородской дорогами.
Не по чину столь большому начальнику
интересоваться такими мелочами, как перевозка
трёх лошадей. Похоже, имеется какой-то свой
интерес. А, что если интерес этот Удалым
прозывается? Насколько известно, сам Валериан
Александрович лошадьми не интересуется. Зато его
старший брат Александр Александрович, недавно
занявший должность государственного секретаря,
имеет собственный рысистый конный завод и
призовую конюшню.
33
- Не повезло тебе, Вася. Нарвался на
молодчика со связями. Как его фамилия-то?
- Шапшал Моисей Маркович.
- Так какой же это еврей!
- А кто? Русский, что ли с таким именем -
отчеством?
- Из караимов он.
- Это ещё кто такие? - искренне удивился
Верёвкин.
- Караимы в Крыму живут, - пояснил Алексей.
- Говорят, произошли они от хазар или половцев.
Вера у них на иудейскую похожа, но своя -
караимская… Садоводы они замечательные и в
лошадях хорошо разбираются.
Но Верёвкину всё это было совсем
неинтересно. Его волновало другое:
- Лёша, подскажи, кто в воскресенье Большой
любительский приз выиграет?
- Полынок. Ставь на него спокойно.
- А Пресненский приз? Я слышал у
стрельцовского Бравого шансы хорошие.
- Сомневаюсь. Там фон Мекк свою Гордую
записал. Думаю, она и выиграет. Извини, Вася -
пора мне бежать, а то хлопот полон рот.
Он уже знал, где искать следы человека,
срочно отправившего в субботу в Петербург
жеребца очень похожего на Удалого.
Ещё Екатерина II издала указ согласно
которому «ограничения для российских подданных
34
иудейского вероисповедания не распространяются
на караимов». Они получили право поступать на
государственную службу, приобретать землю,
селиться где угодно. Поэтому во многих крупных
российских городах - Петербурге, Киеве, Харькове,
Одессе - возникли небольшие караимские общины.
Была такая община, человек в триста четыреста, и в
Москве. Караимы оказались не только хорошими
садоводами и коневодами. Довольно скоро заявили
они о себе, как талантливые коммерсанты и
промышленники. Например, такое доходное дело
как производство табака и папирос, торговля ими
почти полностью оказались в их руках.
С одним из табачных фабрикантов, 2-й
гильдии купцом Самуилом Габаем, Лавровский был
знаком. И мог рассчитывать на его содействие.
… Габай, давно подумывавший о расширении
производства, решил установить паровую машину.
Выписали её из Англии, начали собирать. А тут
инженер, возьми да и загуляй. Привёл он к себе, по
пьяному делу, девок, которые опоили его
«малинкой» и обобрали до нитки. Среди прочего
исчез и портфель с документацией на машину.
Конечно, поставщик и новую пришлёт, но время
дорого - каждый день простоя приносит тысячные
убытки. В полиции развели руками - найти
преступниц, скорее всего, не удастся. Тогда-то один
из караимов - член Московского бегового общества,
виноторговец Арабажи - и посоветовал Габаю
обратиться к Лавровскому и Малинину,
35
отрекомендовав их, как опытных сыщиков. Они
согласились.
Честно говоря, Алексею в тот раз просто
повезло. Зашёл он, для начала, к Ваньке Кулакову,
хозяину трактира «Каторга» на Хитровом рынке. В
1881 году Лавровский помог «упечь» в Сибирь
известного домушника Сеньку Картузника, давнего
недруга Кулакова. С тех пор и стал желанным
гостем в «Каторге».
- Слышал, краем уха, об этой краже, - сказал
трактирщик. - Попробую помочь… Да ты, Алексей
Васильевич, присядь пока. Водочки выпей. Сейчас
велю яичницу с ветчиной, как ты любишь,
приготовить.
Часа через полтора документы были найдены.
- Держи, - широко улыбнулся Кулаков, очень
довольный тем, что смог показать репортёру своё
могущество. - Портфель замшевый уже кому-то
продали. А бумаги эти дуры за пятачок в
бакалейную лавку отдали. Ещё бы чуть-чуть и
извели их на кульки и пакеты.
К вечеру работа по установке машины на
табачной фабрике уже кипела…
Габай встретил Лавровского с истинно
восточной любезностью:
- Какой дорогой гость! Такой редкий гость!
Совсем меня забыл! Я вчера в «Московский листок»
заезжал. Объявление привёз - мы теперь не только
табак выпускаем, но и папиросы. Хотел тебя
36
повидать, а мне говорят «Ушёл от нас Алексей
Васильевич». Правда, ушёл?
- Правда. Свой журнал теперь буду издавать.
- Ай, какой молодец! Адрес редакции скажи.
Я велю туда табака и папирос прислать.
Посетителей угощать станешь,… Кофе пить будем
или чай?
- Кофе. Ваш дом единственное место во всей
Москве, где варят настоящий кофе по-турецки.
Можно было не сомневаться, после такого
комплимента старый фабрикант окажет любую
услугу.
- А я, ведь, к вам по делу, Самуил
Самуилович.
- Рад буду помочь.
- Вы московских караимов всех знаете?
- Конечно всех. И богатых, и бедных, и
старых, и молодых. Мы все одна семья. Кто тебя
интересует?
- Шапшал Моисей Маркович.
- Мошака Шапшал? Знаю. Только он не наш.
В Петербурге живёт. В Москве наездами бывает. И,
что натворил этот молодой человек?
- Ну, почему сразу натворил…
- Ты человек занятой. Без причины в гости не
ходишь.
- Вас не обманешь, - засмеялся Лавровский. -
Так, что за человек Шапшал? Чем занимается?
- А вот и кофе принесли. Угощайся, дорогой.
Лукум кушай…
37
- И хозяина слушай, - в рифму закончил
Алексей фразу фабриканта.
Попыхивая сигарой, Лавровский шёл по
Тверской-Ямской и пытался осмыслить всё, что
удалось узнать о Шапшале.
Родился под Бахчисараем в семье небогатого
садовода. имевшего двенадцать детей. После смерти
отца Моисею, как одному из самых старших,
пришлось взять на себя заботу о младших братьях и
сёстрах. В поисках достойного заработка исколесил
всю Россию. Торговал папиросами своих
однофамильцев,
петербургских
табачных
фабрикантов братьев Шапшал. Служил агентом в
страховом обществе «Саламандра», конторщиком на
Московско-Нижегородской железной дороге. Потом
занялся торговлей лошадьми. Притом весьма
успешно. Стал вести дела с ведущими
конеторговыми фирмами Вены и Парижа.
- Фамилия ему совсем не подходит, - сказал
Габай. - Шапшал, по караимски, это ленивый. А
Мошака труженик. И очень порядочный человек -
чужой копейки никогда не возьмёт. Почему им
охранка интересуется, понять не могу.
Лавровский знал, что полагаться на столь
лестный отзыв особо не следует. Большинство
восточных людей, когда речь заходит об их