За границей в своей жизни Зина побывала, и не раз. В молодом возрасте, как отличница комсомолка-спортсменка, получила путёвку в Болгарию.
Там она познакомилась с немкой Мартой, и эта их дружба длится вот уже тридцать пять лет.
При слове «Марта» у Зины потеплело в груди. Такой подруги, как эта немка, у неё не было даже на родине, в своём Беленьком.
Кто сказал, что немцы жадные? Зина этого не заметила. Всегда, когда Марта покупала себе новый наряд, она заодно покупала точно такой же, только на пару размеров больше, своей украинской подруге.
Зине неудобно было получать подарки, и она возмущалась по телефону, когда, в очередной раз, разворачивала посылку с модным платьем или костюмом:
- Марта, ты с ума сошла, - кричала Зина в трубку в далёкую Германию, - зачем ты шлёшь такие подарки? Мне неудобно их принимать.
- Ничего неудобного в этом нет, - отвечала та в ответ, - думаешь, я забыла, как ты, будучи студенткой и получая стипендию в тридцать пять рублей, подарила мне с мужем обручальные золотые кольца? Нет, Зина, такое не забывается.
Действительно, первый свой приезд в Восточную Германию – ГДР, Зина приурочила к свадьбе подруги и везла им в подарок обручальные кольца. По каким-то причинам, золото в те года в Германии стоило намного дороже, чем в Советском Союзе, да и для Зины, студентки, оно было не по карману, и всё же, Зина собирала каждую копейку, чтобы сделать такой замечательный подарок Марте.
Она помнила слёзы на глазах своей подруги, слёзы счастья и благодарности. А Марта помнила Зинину щедрость, и все эти годы помогала ей. Вон, за последний год, уже, будучи на пенсии, Зинаида получила почти три тысячи евро
Ну, куда это годится? Сколько ещё ей будет помогать Марта? Нет, дальше медлить она не могла и поэтому решилась на такой отчаянный шаг – поездку в Италию.
Да, много воды с тех пор утекло, за это время и Марта приезжала к ней в гости, и Зина несколько раз ездила к своей подруге в Германию, заграницы она не боялась.
Но сейчас - это совсем другая история. Ведь в Германии была Марта, а здесь, в Италии, никого. И просто так, самостоятельно, оказаться наедине с самой собой и со своими проблемами в чужой стране, это было страшно.
Поэтому, Зина решила, что лучше последние пару часов провести с пользой для души. Лучше отдаться воспоминаниям, а не поглощающему страху, который, как только она уходит от прошлого и возвращается в реальность, сразу же даёт о себе знать противными ощущениями в животе. Начинает шевелить своими холодными щупальцами, как бы говоря: «А я ещё здесь».
«Да там ты, там, куда ж от тебя деться», - злилась Зина на свой страх, который ей никак не удавалось пересилить. Она даже есть не могла от спазма, сжимавшего горло. Спасалась водой и кофе, это она ещё могла проглотить кое-как.
«Ещё пару часов воспоминаний и всё, потом уже будет некогда заниматься подобной ерундой», - так думала Зина, даже не подозревая о том, что Италия готовит ей мега галактический взрыв, который всколыхнёт и выбросит на поверхность именно те загадки её жизни, о которых она сейчас вспоминала. Зина и думать не могла, что когда она приедет на пасеку за мёдом, закрутится такая карусель, что буквально через год она будет путешествовать по прекрасным дорогам старой Европы.
- Зинуля, пора уже ездить хотя бы на мопеде, а не на этом самокате, - улыбнулся пасечник Петрович. – Всё крутишь свои педали. Нет бы, пересесть на современный вид транспорта.
- Да где ж его взять, - засмеялась в ответ Зина. Она давно знала Петровича, его добрую натуру и что он в своих шутках не кусает за больное место, а просто это у него такая манера общения. – Ты же знаешь, что я много лет одна с двумя детьми. Оленька преподаёт в школе, живёт в городе, квартиру снимает Ей нужно помочь? Нужно. Фёдор большого заработка не имеет. Работает охранником в тюрьме на вышке. Зимой в жуткий холод, летом в дикую жару. Зарплата маленькая, а здоровья стоит немалого. Мне и ему тоже хочется помочь. Потому и нет у меня мопеда. Спасибо подруге Марте, иногда делает подарки. Вот и сейчас подарила велосипед. Старый-то совсем развалился.
Зина подумала о том, что когда осталась одна, она не опустила руки, а засучила рукава и все силы положила на то, чтобы дать дочке высшее образование. Училась Ольга на отлично, педучилище закончила с красным дипломом. Поэтому Зина сделала всё от неё зависящее, чтобы Оля закончила и пединститут.
А вот Фёдора смогла только провести, как положено, в армию, а образования ему дать не получилось. Не хватило у неё уже для этого ресурсов ни жизненных, ни материальных, о чём иногда болело сердце. Ведь каждой матери хочется, чтобы у её детей было всё нормально. Хочется, но не всегда так бывает.
В общем, тогда всё навалилось сразу и Зина, не думая ни о чём, пошла, с этим всем, справляться. А что делать? Характер-то у неё неунывающий, как у всех оптимистов. Нужно смотреть вперёд, тем более, что на руках двое детей, у которых жизнь только начинается.
- Ты вот крутишь педали, я качаю мёд, - продолжал Петрович свою речь, не глядя на то, что Зина уже далеко в своих мыслях, - а мой зять, между прочим, открыл выгодное дело.
При слове «выгодное дело», Зина очнулась от воспоминаний и внимательно посмотрела на Петровича.
- Ну, что ты смотришь, как баран на новые ворота? Ты что, думаешь, мой Витёк ни на что не способен? – усмехнулся Петрович.
- Да, ничего такого я не думаю, - растерялась Зина от натиска Петровича. – Просто, что можно открыть, когда всё уже открыто давно?
- Это для тебя и меня всё уже открыто, потому как мы с тобой мыслим консервативно и боимся всяких перемен, - деловито продолжал Петрович, - а вот мой зятёк придумал гениальный план и претворил его в жизнь. И зарабатывает, межу прочим, больше, чем я на своём мёде.
- И что же у него за дело такое, если не секрет, конечно, - Зина хорошо помнила зятя Петровича. Такой себе парень, ничего особенного в нём не было, парень как парень, звёзд с неба не хватал, а тут нате вам - свой бизнес.
- Я не знаю, как у него всё это называется, врать не стану, но только Витёк за небольшие, в общем-то, деньги, отправляет людей на заработки в Италию.
- В публичные дома, что ли? – удивилась не на шутку Зина.
- Тьфу, на тебя, проказница, - засмеялся Петрович, - чего, мужика захотела, раз о таком говоришь? Причём здесь публичные дома? Нормальная работа. Я вот, между прочим, сам собираюсь в эту их Италию съездить. На людей посмотреть и себя показать. Айда со мной. Никому не предлагаю, только тебе.
Зинаида внутренне ахнула, и сердце у неё зашлось в волнении. Она давно мысленно посылала Богу просьбы о помощи, потому как жить становилось всё труднее и труднее, затягивалась какая-то жизненная трясина, из которой не было никакого выхода.
«Неужели Боженька смиловался и посылает мне шанс, - прозвучало в голове, - и этот шанс – Петрович?»
- Заработки приличные, - продолжал Петрович, не видя Зининого волнения.
- Приличные, это какие? - спросила с придыханием от волнения Зина.
- Думаю, восемьсот евро в месяц будем иметь, - ответил Петрович и вдруг удивлённо вскинул брови, - а что, для тебя это не заработок?
Но Зина его вопроса уже и не слышала. Для пенсионерки, которая в месяц получала пенсию порядка ста долларов, сумма в восемьсот евро была не просто деньгами. Это были безумно огромные деньги. Не деньги, а деньжищи. От такого сообщения в Зининых глазах закрутились радужные круги, а в них заплясала латинская буква «S», обозначающая американскую валюту.
- Это получается, что я смогу заработать Оле на квартиру? - задала она вопрос Петровичу, как будто, он знал это наверняка.
- Всё, что тебе заблагорассудится, - ответил тот уверенно, очевидно считая, что он и вправду знает наверняка.
Весь следующий год, пока готовилась эта поездка, Зина провела, как во сне. Она не испытывала никакого сомнения и страха за своё решение. Это потом, когда уже всё свершилось, и когда она уже въехала в Польшу, у Зины, от ужаса за совершённое, схватил живот и не отпускал на протяжении всего пути.
А сначала мысль, что она сможет устроить будущее своим детям, застилала перед реальностью широкий занавес, через который эту реальность не было даже видно.
Деньгами для оформления документов на поездку и открытия визы её снабдил тот же Петрович, будучи уверенным в том, что Зина сразу же сможет хорошо зарабатывать, и не будет медлить с долгом.
У Зины тоже было планов громадье, и она не боялась эти деньги занимать. И вообще, у них с Петровичем, как у заговорщиков, всё шло с какой-то безудержной удалью. Они перезванивались, встречались, обсуждали свои планы с таким воодушевлением, словно всё уже свершилось и они состоятельные, при больших деньгах, люди.
Почему, как у заговорщиков? Потому, что Зина никому, даже своим детям, не сказала о задуманном. Она и Марте не говорила, боясь, и справедливо боясь, что та её отговорит от такой авантюры.
Дети же узнали обо всём об этом, перед самым Зининым отъездом, как о свершившемся факте, и настояли на том, что проведут её до самого Запорожья.
Сборы были короткие, так как вещей набралось совсем немного. Дело в том, что группа готовилась под видом паломников, которые ехали в Германию к своим святыням. Только на этих условиях открывалась шенгенская виза.
Одежда должна была быть скромной и не вызывающей, такой, в какой ходят настоящие верующие люди, и обязательно Библия. Насчёт одежды Зина про себя ещё пороптала, а вот книгу в сумку положила с удовольствием, потому что знала, что в трудную минуту она всегда в ней найдёт поддержку.
На Запорожском вокзале, откуда отходил поезд, её встретил Витёк, зять Петровича. Сам же Петрович уже уехал в Италию несколькими месяцами раньше, не стал дожидаться своей попутчицы.
Рядом с Витьком находилась приятная женщина, лет на десять моложе Зины.
- Познакомьтесь, Алевтина - представил он женщину и добавил, - придётся добираться вместе. В Черновцах вас встретит Володя. Он формирует всю группу и по совместительству будет вашим водителем. Слушайтесь его во всём, и всё у вас будет хорошо.
Подруги по несчастью, а может быть и счастью, кто знает, сразу же подружились, стали называть себя «девчонками» и с радостными лицами отправились в неизвестный и далёкий путь.
У Зины, уже тогда, при расставании с детьми защемило сердце, но она виду не показала, наоборот, сияла, словно медная монета. А зачем детей расстраивать? Если у неё тяжело на сердце, зачем ещё эту тяжесть перекладывать и на их плечи?
О предстоящих трудностях они с Алевтиной в поезде и не говорили. Не до того было, потому что знакомились и рассказывали каждый о своей судьбе. Почему так сложилась их жизнь, что они вынуждены ехать на заработки, а не спокойно жить себе в своём родном городе и селе.
- А давай мы с тобой выпьем по маленькой, - предложила Аля, - так сказать за знакомство и за нашу успешную деятельность. Я с собой взяла на всякий случай бутылочку горилки с перцем.
Зинаида вообще-то была малопьющей женщиной, но здесь, сейчас ей вдруг ужасно захотелось выпить. Снять нервную нагрузку.
- А давай, - согласилась она, залихватски махнув рукой, - где наша не пропадала.
- Наша нигде не пропадёт, - в тон ей, согласилась Алевтина, и умело разлила водку по одноразовым стаканчикам.
Девчонки, - пятидесяти шестилетняя Зина и сорока четырех летняя Аля, - с удовольствием выпили по маленькой, закусили бутербродом с колбасой и сразу же налили по второй.
- Выпивать, так выпивать, - резонно подчеркнула Зина, глядя, как Аля наливает водку, - чего зря рот полоскать.
- И то правда, - поддакнула молодая подруга, - когда ещё сможем вот так, запросто, посидеть, почирикать о своём наболевшем.
Девчонки захихикали, выпивая вторую порцию водки, потому что, враз, захмелели. Первая же рюмка ударила в голову, сказалось напряжение последних дней.
От небольшой дозы спиртного у подруг разлилось тепло по всему телу, обняла приятная слабость, захотелось открыться и рассказать обо всём, как на духу. У языков появилась свобода речи, они разболтались, не останавливаясь даже на запретном, о чём другому и не поведали бы.
Рассказы были долгими, длительными, такими, что их хватило на весь продолжительный путь, так как, поезд не ехал, а полз со всеми остановками нужными, как им казалось, и не нужными, тянулся почти полтора суток.
За это время девчонки успели и узнать друг о друге всё, и подружиться навек, потому что такая вечная дружба вспыхивает всегда, когда попадаешь в какую-то неординарную ситуацию.
Вагон раскачивало из стороны в сторону, колёса стучали о рельсы: цок-цок, цок-цок, цок-цок, как копыта какой-то гигантской лошади, а Зина, пусть и лежала в приятной невесомости на нижней полке в купе, но спать не могла. Уже тогда, в поезде, рассказывая о своей жизни новой подруге, воспоминания полезли из всех щелей её памяти и продолжают выплывать на протяжении всего их нелегального пути.
Нет, сказать, что весь путь нелегальный, так сказать нельзя. Ещё в Черновцах их встретил Володя, и на законных основаниях повёз в баню-сауну, где уже отдыхала и обедала вся группа, состоящая из десяти человек, собранных по всей Украине.
Зина, конечно, с ними перезнакомилась, но в дружбу их отношения не переросли. Да и зачем, если они вскоре расстанутся, растекутся по огромной Италии.
Весь её путь от Запорожья до пограничного поста прошёл в какой-то алкогольной дымке. В поезде они с Алёной выпили горилки, в бане вся группа отметила воссоединение коньяком и самогоном - ужасный коктейль, но пили то, что с собой сумели захватить, потому как спиртное в обед не полагалось. И выпить всё это нужно было до пограничного поста, ведь по легенде – они верующие, стремящиеся к своим святыням.
Короче, вся эта гремучая смесь застелила Зине глаза, словно надела очки и окутала туманом голову, что бы ни о чём не думать и нормально не соображать.
Все Зинины переживания всколыхнулись уже на границе, когда дотошный пограничник рылся в их вещах, и внимательно вглядывался в фото на загранпаспорте. В сумках так ковырялся, так дёргал своими руками, с остервенением перелистывая библию, словно хотел доказать, что они не паломники, и что это не библия вовсе, а «Декамерон» Боккаччо.
От такого досмотра Зина аж вспотела, вследствие чего отрезвела сразу. Туманные очки спали, шум в голове утих и вот тут до неё, наконец, дошло, что она совершила в своей жизни необратимый шаг.
Нет, развернуться и уйти она могла, но что дальше? Как отдавать евро, которые так бездумно заняла? Да и вообще, прощай Олина квартира, что ли? А Федина машина? А её самой благосостояние, о котором она уже думала, как о свершившимся факте?
Все эти вопросы и нерешительность мгновенно выступили у неё на лице. В ужасе она подняла глаза и встретилась с Володиным взглядом. Впоследствии, она часто будет смотреть в его глаза, потому что тогда она увидела в них самую настоящую поддержку.
Парень, видать, за свою работу не раз встречался с таким взглядом, полным ужаса и безысходности, поэтому научился на расстоянии всем своим видом подавать и надежду, и уверенность.
И когда за ними захлопнулась дверца «Мерседеса», и машина перемкнула кордон, вся группа, словно сговорившись, выдохнула в одном громком голосе: «Уф,ф,ф!» Но на этом Зинины волнения не закончились, они как раз только начинались, ведь виза им была открыта всего на две недели.
В Польше останавливались только по надобности: в кафе перекусить, воды попить, в туалет сходить. Ехали прямым назначением в Берлин, где был забронирован отель. Там их ждал полноценный отдых и посещение святых мест по расписанию.
Но, это было записано лишь в расписании, а на самом деле никто никаких посещений не планировал. Планировался только отдых. На всё, про всё – сутки, и дальше в путь.
Поэтому, в Берлин, к месту их официального посещения они приехали вполне легально. Легально поселились в гостинице, правда, совсем не пятизначной, но вполне приличной. С комнатами на два человека, с душевой и туалетом и с завтраками и ужинами.