— Наведайся к Рэнди, — распорядился Тони, — и возвращайся с чеком на двести пятьдесят тысяч.
Винсент не поверил своим ушам.
— Вы всерьез хотите дать им деньги?
Тони тяжело посмотрел на него и через стол бросил ему бумаги.
— Пускай подпишет вот это. Это договор о займе.
— Тони, этот тип у нас в руках. Это то же самое, как если бы вы брали сами у себя.
— Сколько он отчисляет нам в неделю?
— Пять тысяч, — не колеблясь, ответил Винсент, хотя отлично понимал, что за этим последует.
— Помнится, речь шла о восьми.
— На восемь его ресторан едва ли тянет. Я назначил ему пять, как остальным.
— Он платит нам уже девять-десять месяцев?
— Из доходов, который приносят девочки.
— А пять он выплачивает легко?
— Эту сумму я ему назначил. Я не спрашивал, как он ее наскребает. Если ему и приходится черпать из собственного кошелька, ничего не поделаешь. — Винсенту не терпелось сменить тему. — Вы и впрямь хотите дать этому попу четверть миллиона на его черномазых сопляков?
— Половину из этих денег получит та цыпка, — сказал Тони. — Ты ведь был там, как же ты не помнишь?
— Но какое нам-то дело, если Рэнди и надул ее когда-то? Вы отдаете им деньги, которыми мы сами могли бы пользоваться.
Не сводя с него пристального взгляда, Тони положил руку на телефонную трубку.
— Если я прямо сейчас позвоню Рэнди и спрошу у него, сколько он платит нам в неделю, ты уверен, что он скажет — пять тысяч?
Винсент замялся. Черт возьми, он не был готов к подобному вопросу и, кажется, колебался несколько дольше, чем хотелось бы, под взглядом старика Тони. В конце концов он пожал плечами и ответил:
— Ну разумеется, пять, — пытаясь изобразить удивление. Потом добавил: — Ведь я же сказал вам. — И позволил себе обиженную нотку — как Тони может подвергать сомнению его честность?
Тони снял руку с телефона.
— Винсент, ступай и принеси мне двести пятьдесят тысяч.
21
Рэнди не думал, что со священником возникнут проблемы. Пока его брат предъявит иск, пока его рассмотрят, соберут показания свидетелей, пока назначат дату суда, которую еще несколько раз перенесут по множеству причин, к той поре или даже раньше священник укатит назад в свою Африку. А с Дебби он сможет справиться, он это знал. Если однажды он и выманил у нее шестьдесят семь тысяч — Рэнди, кстати, даже и забыл, что так много, — он даст ей тысячи две, чтобы успокоить, и начнет с ней заигрывать, льстить ее самолюбию, хохотать над ее остротами, а если захочется, даже возобновит с ней прежние отношения.
В идеале Дуб уже на этой неделе покончит с Винсентом, и это положит конец еженедельным выплатам, по крайней мере, до тех пор, пока Тони не сообразит, что деньги не поступают. Но к тому времени он может оказаться на добрых лет двадцать за решеткой. Какая сладкая надежда! Рэнди почему-то верил, что Дуб не подкачает и избавит его от Винсента, поскольку он и сам заинтересован в этом: парень терпеть не может Винсента. Правда, Дуб, малый недалекого ума, может по глупости наломать дров и дать себя поймать или копам, или братве, что вероятнее, если только не умотает сразу после убийства, не дожидаясь условленного вознаграждения. Рэнди не думал, что Дуб выдаст его. Если это случится, Рэнди будет все отрицать с величайшим недоумением.
Он сидел в кресле и при мягком свете настольной лампы читал последний отзыв о своем ресторане в «Детройтском часе».
Аура — изысканная. Обслуживание — превосходное. Еда…
И тут в его кабинет вошел Дуб.
— Звали меня?
— Да. Заходи и садись. Как дела?
— Все о'кей.
Дуб затворил деверь, подошел к столу и сел на стул.
— У тебя есть для меня новости?
— Какие?
— Ты уже готовишься… к предприятию?
— А! Да, не сомневайтесь. Я как раз обдумываю план, решаю, где лучше всего это сделать. Я хотел отправиться к нему на дом, только там будет его жена, а ее я не хотел бы трогать. Если вы меня понимаете.
— Я тебя прекрасно понимаю, — отозвался Рэнди, проявляя мягкость и терпимость к своему туповатому деревенскому другу.
— Лучше подкараулить его, когда он выберется куда-нибудь поужинать.
— Но разумеется, не здесь.
— Нет, хорошо бы в каком-нибудь итальянском ресторане, когда он усядется и заткнет за воротник салфетку…
— Небольшой семейный ресторанчик, — подхватил Рэнди, — известный своей пастой и клетчатыми скатертями, как в кино.
— Типа да, такого рода.
— Тут рядом таких нет, — уточнил Рэнди. — В Детройте итальянских ресторанов почему-то не густо. Они все наперечет… Нет, я думаю, лучше всего будет проследить за ним. Подождать, пока он выйдет из машины, улучить удобный момент, выстрелить и быстро уехать. Машина у тебя есть?
— Пикап, в котором я сюда приехал. Но нужно менять аккумулятор, а то все время приходится подзаряжать. Я подумывал, чтобы купить новую.
— Или ты мог бы угнать, ради такого дела. Насколько я знаю, — продолжал Рэнди, — именно так и поступают в подобных случаях. Если вдруг, понимаешь ли, кто-то запомнит номер.
— Хорошая мысль.
— Ты когда-нибудь угонял автомобиль?
— Еще в детстве, для кайфа. Мы брали с пацанами машину и ехали в Индианаполис кататься. Но я вот что подумал, — сказал Дуб, — я могу добыть шофера. С ним бы я чувствовал себя как-то свободнее. Ведь придется искать место для парковки и все такое.
— Хочешь попросить приятеля?
— У меня здесь нет приятелей. Но я знаю парня, который сказал, что согласился бы на это.
Рэнди последняя фраза решительно не понравилась.
— Дуб, я не думаю, чтобы тебе понадобилась помощь, ты ведь не новичок в этом деле, — сказал он, переходя на протяжный говорок, свойственный южанам. — Просто раздобудь пистолет, застрели его и уезжай. Для всего этого не нужен помощник.
— Да я в общем-то и сам бы справился.
— Ты уже достал пистолет?
— Еще нет, но скоро достану. Мне сказали, что здесь, в городе, это пара пустяков.
— Вот что, Дуб, — твердо проговорил Рэнди. — Давай-ка покончим с этим до воскресенья. Хорошо?
— О'кей, понял. — Он встал и собрался уходить, но снова обернулся. — Вы еще не сказали, когда со мной рассчитаетесь.
Рэнди как бы слегка удивился, демонстрируя абсолютное простодушие.
— Я полагаю, когда дело будет сделано. Разве не так принято?
— Вообще-то… — начал Дуб, но Рэнди оборвал его:
— Тише!
Дверь отворилась, и вошел Винсент Морако. Дуб посторонился, давая ему дорогу, а Рэнди сказал:
— Привет, Винсент, а мы тут как раз о вас толковали.
Дебби на кухне готовила гренки с тертым сыром, когда зазвонил телефон. Не ее мобильный, а висевший на стене, так что она предоставила Терри снять трубку. Терри был в библиотеке, где, развернув на коленях газету, смотрел телевизор. Прошло некоторое время, прежде чем он дошел до кухни.
— Это Фрэн звонил. Они останутся еще на день, а вернутся завтра, в четыре.
— Как же быть с кроватью? — спросила Деб.
— Да, если мы в нее ляжем, то придется снова перестилать простыни.
— Что, если мы просто поспим в ней, а утром аккуратно заправим, чтобы была как новенькая? — сказала Дебби.
— А простыни менять не будем?
— А кто узнает?
— Просто поспим, и все?
— Милый, трахаться можно и в любом другом месте.
Винсент сел в кресло лицом к Рэнди, а Дуб устроился под Супи Сэйлс. Рэнди ждал, когда Винсент спросит, что именно они говорили о нем, но потом решил: нет, только не Винсент, он ни за что не станет показывать, что его это интересует. И он впрямь заговорил совсем о другом:
— Тони хочет, чтобы вы одолжили нам двести пятьдесят тысяч долларов. — Винсент протянул документы. — Вы поставите здесь подпись, и Тони передаст чек той девчонке, которую вы облапошили. Тони говорит, это будет вам уроком.
Рэнди сощурился, но без особого результата.
— Как это она до него добралась?
— Вдвоем с тем попом. Религиозное вымогательство чистой воды. Она его уболтала.
— Она пыталась проделать это и со мной, но я их вытурил. Значит, она обошла самого Тони Амилью?
— Он любит таких малышек.
— Да ну? Ему же семьдесят пять!
— Ни черта. Если Тони чего-то захочет, он это получит.
— Хорошо. Он, значит, выписывает чек на счет этого фонда маленьких африканских сирот и списывает сумму на убытки… А когда Тони вернет долг?
— Здесь все сказано. — Винсент бросил бумаги на стол. — Вам нужно подписать все три копии.
Рэнди взглянул на долговое обязательство, не прикасаясь к нему руками.
— На срок двадцать пять лет, процентная ставка согласована, я передаю ему всю сумму сразу…
— Переводной вексель, — пояснил Винсент, — оплачиваемый по предъявлении.
— У меня нет такой суммы в одном банке.
— Выпишите чек.
Рэнди задумался.
— Или… — Он помолчал. — Что? Я хочу сказать, нет ли возможности без этого обойтись? В конце концов…
Ответ на свой вопрос он получил абсолютно неожиданно, от сидевшего у стенки Дуба.
— Да просто надо избавиться от этого парня, которому предназначен чек. Вот и не придется вам ничего платить.
Наступило молчание, впрочем, совсем недолгое. Его нарушил Винсент:
— Естественно, это первое, что приходит на ум. Но советую хорошенько подумать.
Идея, поступившая столь неожиданным образом, заставила Рэнди выпрямиться в кресле. Интересно, почему Винсент словно бы на это согласен? Он сказал:
— И о чем тут думать? Так и надо сделать.
— Я говорю — подумать, как лучше это сделать.
— Надо найти парня, который знает как.
— Но только кого-то со стороны, не из наших.
Мозг Рэнди бешено заработал.
— Переехать его грузовиком, когда он будет переходить улицу. Да чем угодно. Хоть «бьюиком-ривьера».
Винсент через плечо обернулся на Дуба:
— Наш юный фермер это уже проделывал. Вот и поручите ему убрать этого типа. Он скажет — о'кей, пойдет и все сделает, как надо. Ведь так, Дуб, сделаешь?
— Само собой, — произнес Дуб и встретился взглядом с Рэнди, впервые с тех пор, как Винсент вошел в кабинет. Больше всего Рэнди удивило полное спокойствие на лице Дуба. Дуб говорил всерьез, и он принял заказ от человека, которого ему уже заказали! Крепкие же у него нервы. Почему Винсент так уверен в нем? Винсент не может не разбираться в людях… Что, если Дуб не так прост, как кажется? По спине Рэнди пробежал неприятный холодок.
— А он справится? — спросил он у Винсента.
— Говорю вам, ему не впервой.
— А ты что скажешь? — снова повернулся к Дубу Рэнди.
— Все сделаю в лучшем виде. Только еще раз скажите — кого?
— Попа.
— Ах, этого… — И сказал после короткой паузы: — Все в порядке. Сам-то я баптист.
— Значит, решено, — подвел итог Рэнди. — Уберешь его.
— Хорошо, сэр. Вот только кто мне заплатит?
— Винсент, — тут же ответил Рэнди, хотя прекрасно сознавал, что спор неизбежен.
— Как же! — возразил Винсент. — Кто из нас больше заинтересован?
— Но вы теряете больше, чем я, — упорствовал Рэнди, — если только Тони докопается… — Он в упор взглянул на Винсента. А пошел он! И сказал: — Я вот подумал: почему вы-то не хотите, чтобы Тони дал им эти двести пятьдесят? А потом меня осенило: вы считаете эти деньги все равно что своими. И эти ваши восемь штук в неделю! Я не удивлюсь, если вы давно привыкли снимать сливки. Если Тони уйдет, ты, Винсент, сможешь забрать все в свои руки, ведь так? Что захочется, то и возьмешь. Ресторан — это только начало. Я для тебя дойная корова.
Винсент внимательно слушал, глядя Рэнди в глаза. На его лице не было заметно и тени волнения. Он просто смотрел своим сонным взглядом и казался абсолютно спокойным, и это начинало сказываться на нервах Рэнди. Они натягивались все туже. Он не сомневался, что угадал правду, но не слишком ли далеко зашел? А потому счел нужным добавить с легкой улыбкой:
— Впрочем, я не жалуюсь.
Винсент встал и навис над столом.
— Подпиши бумаги и поторопись с чеком.
— Зачем? — спросил Рэнди. — Ведь теперь он уже не нужен.
— Я должен вернуться к Тони с чеком, за которым он меня послал. Понял? Выписывай уже наконец этот долбаный чек!
Рэнди подписал все копии обязательства, достал из выдвижного ящика чековую книжку, выписал чек на имя Тони Амильи на сумму двести пятьдесят тысяч долларов и положил его поверх бумаг. Винсент взял бумаги вместе с чеком, свернул их в трубочку и сказал вместо благодарности:
— Наш разговор еще впереди, умник. — И, повернувшись к Дубу, произнес: — Попа уберешь немедленно.
Он вышел. Дуб быстро встал и поспешил за ним. Рэнди окликнул его:
— А ты куда? — Но Дуб уже был таков.
Дуб догнал Винсента в зале ресторана и вышел с ним на улицу. Только тогда Винсент обернулся к нему:
— Что тебе?
— Сколько заплатите?
Он ответил, поразмыслив с минуту:
— Двадцать пять.
— Двадцать пять — чего?
— Сотен, а ты что подумал?
Теперь настала очередь Дуба поразмыслить.
— О'кей. Еще нужен ствол, чистый.
— Сделаю, что смогу.
Он хотел уйти, но Дуб добавил:
— И вам лучше рассчитаться со мной заранее, когда достанете ствол. Сразу после дела я дам тягу.
— Я сказал, постараюсь.
— Уж постарайтесь получше. Вы хотите убрать попа или нет?
На этот раз Винсент смерил Дуба взглядом, который напомнил ему его мамочку. Она смотрела на него точно так же, когда он забывался и говорил в ее присутствии «говно». Тогда она называла его «молодой человек» и грозила, что вымоет ему рот с мылом. Впрочем, она только грозилась. Эти ребята тоже любили брать на испуг. Винсент смерил его взглядом и сказал:
— Будь здесь. Я тебе позвоню.
Вот так-то! Они только и способны на свои вонючие взгляды.
22
Во вторник Терри проснулся и пошел на кухню за кофе для еще спавшей Дебби. Когда он проходил через холл, то бросил взгляд в окно и увидел, как на подъездную аллею въезжает автомобиль. Было одиннадцать пятнадцать — почти пять часов до предполагаемого возвращения Фрэна из Флориды. Терри поставил чашку с кофе на стол в столовой и бросился вверх по лестнице, прыгая через две, а то и три ступеньки. Он собирался разбудить Дебби принесенным кофе и сказать ей, что она спит сладко, как школьница. Вместо этого он низко наклонился к ней и произнес:
— Они вернулись! — Это заставило ее открыть глаза. — Фрэн со всем семейством уже здесь.
Дебби проговорила:
— Не может быть. — И ничего больше. Она невозмутимо выбралась из постели в своей короткой маечке, и они вместе расправили и подвернули простыни. Терри вылетел из комнаты и был на лестнице, когда в холл вбежали две девочки и, заметив его, остановились как вкопанные.
Когда он видел их в последний раз, младшая Кэти была совсем крошкой. Теперь ей, видимо, шесть, а старшей, Джейн, восемь. Он спустился вниз и сказал:
— Привет, девочки, помните меня? Я ваш дядя Терри.
Следом за дочерьми в холл вошла Мэри Пэт, с несколько удивленным, но, впрочем, достаточно дружелюбным видом. Появился и Фрэн с чемоданами, поставил на пол вещи и молча взглянул на Терри. Тот сказал:
— Рано вы.
— Мы решили не задерживаться, — пояснил Фрэн. — Если бы мы вылетели в час, как я говорил тебе, это позволило бы всего-то еще пару часов побыть на солнце… Кстати, я звонил Подилле. Он сказал, что вы хорошо поговорили, и он вполне удовлетворен.
— Да, он показался мне славным парнем.
Мэри Пэт в длинном черном пальто с черным меховым воротником стояла не двигаясь и молча смотрела. Ее светлые волосы были все также, по-провинциальному, коротко подстрижены. Она спросила:
— Как поживаешь, Терри? — словно в самом деле ее это интересовало.
Не успел он ответить: «Прекрасно. Рад тебя видеть, Мэри Пэт», — как она сказала:
— Девочки, ваш дядя Терри — теперь отец Терри, отец Терри Данн. Он стал священником.
Она подтолкнула девочек вперед, и они подошли, чтобы обнять его, обхватили его за ноги, тогда он присел, чтобы они смогли по очереди обнять его за шею. Он прижал их к себе, ощутив ладонями хрупкие косточки. Старшая, Джейн, сказала: