Маг раздал вырванные из блокнота листки.
Закрываясь от других и от Амбо, все старательно написали что-то на своих листочках.
— Сверните листки в трубочки и бросьте в этот черный мешок, — приказал маг.
Все повиновались.
— Теперь прошу садиться! — загремел маг. — Внимание!
Глядя куда-то вверх, он засунул руку в мешок. Все замерли.
— Читаю первую записку! Так, почерк на ней явно мужской, — пробормотал маг, ощупывая записку в мешке. — Ага! Есть! Слушайте! «Я не верю в эту чепуху!» Кто написал эту фразу? — грозно сверкнув глазами, маг вытащил свернутую трубочкой записку из мешка.
— Я, — поднялась с третьего ряда потрясенная блондинка. — Но я не хотела вас обидеть, — тут же начала оправдываться она. — Я была уверена, что вы не сможете прочитать мою записку пальцами.
— Так думают многие, — кивнул маг, разворачивая записку блондинки. — А почерк у вас и впрямь мужской, — добавил он, убедившись, что прочитал записку верно.
По залу пробежал гул восхищения.
— Читаем дальше, — маг снова запустил руку в мешок. — А здесь, — он улыбнулся, — наоборот, почти детский, наивный почерк. Да и текст в общем-то слегка глуповатый: «Да здравствуют блондинки!» Кто автор этого «шедевра»?
— И вовсе у меня не детский почерк! — вскочил с места раздосадованный Глум, вызвав дружный смех присутствующих. — А насчет блондинок, — сержант бросил взгляд на понравившуюся ему девушку, — это вовсе не глупо.
Сержант с громким стуком сел на свое место.
После эпизода с Глумом Тен Амбо с тем же успехом прочитал остальные восемь записок. Восхищенные зрители долго аплодировали магу в конце представления.
— Ну, что я вам говорил? — возбужденно спрашивал Борга Глум уже на выходе из шатра. — Убедились? Гоните монету.
— Боюсь, что в проигрыше будете вы, — невозмутимо парировал инспектор. — Ведь это просто надувательство.
— Надувательство? — задохнулся от возмущения Глум. — Объясните тогда, в чем тут дело!
— Пожалуйста. Начнем с того, что само по себе уже подозрительно имя этого так называемого мага. Прочитанное с конца, оно означает «обманет».
— Действительно. — Глум был явно обескуражен. — Но это просто случайное совпадение, — тут же нашелся он. — Ваша фамилия, между прочим, если ее прочитать с конца, тоже звучит подозрительно.
— Ну, ладно, — согласился Борг, слегка покраснев. — Не будем об этом. Главное в другом. Вы заметили, что после «прочтения» пальцами маг всегда разворачивал записку и прочитывал ее глазами?
— Конечно, чтобы убедиться, что все правильно.
— В этом-то и состоит разгадка! А если добавить, что блондинка, как я думаю, работает заодно с магом, то все становится ясно.
Что имел в виду инспектор Борг?
— Мне пока ничего не ясно, — проворчал Глум, инстинктивно дотронувшись до кармана с бумажником. — При чем тут то, что он читал записки и глазами? Ведь это было после чтения пальцами.
— В том-то и дело, что нет. Ощупывая первую записку пальцами, он сделал вид, что прочитал ее, а на самом деле произнес заранее подготовленную фразу: «Я не верю в эту чепуху!». Соучастница мага, та самая блондинка, «призналась», что она написала эту фразу. Тогда маг, якобы желая лично убедиться в правильности «прочтения» пальцами, достал записку, якобы написанную блондинкой. А на самом деле это была ваша записка! Он про себя прочитал ее и запомнил. Затем, нащупав в мешке следующую записку, произнес вслух вашу фразу про блондинок и снова, как бы желая убедиться в правильности своего «прочтения», развернул и прочитал ее про себя. Ну и так далее. Последней он достал особо помеченную (например, согнутую пополам) записку блондинки.
— Да, хитро придумано, — согласился Глум. — Но я поверю в эту версию, только если смогу убедиться, что красотка играет в одной команде с фиктивным магом.
— А вы посмотрите туда, — с усмешкой посоветовал инспектор, указывая на полуприкрытый вход в шатер.
В глубине помещения Глум отчетливо увидел мага, обсуждающего что-то с блондинкой. Даже с такого расстояния сержанту было понятно: они хорошо знакомы.
— Эх, — сокрушенно вздохнул Глум, доставая из бумажника проигранные деньги, — никогда больше не буду верить ни чудесам, ни женщинам.
ТАЙНА МАТЕМАТИЛЬДЫ
Сержант полиции, погруженный в размышления, столь же нелеп, что и профессор, разгоняющий демонстрацию. Вот почему инспектор Борг не смог удержаться от улыбки, обнаружив своего простодушного напарника в позе роденовского мыслителя за компьютерным столом.
— Когда сержанты начинают задумываться, армия гибнет, — произнес он вместо приветствия. — Надеюсь, кроссворд из «Мурзилки» оказался не слишком сложным?
— О-о, инспектор! — Сержант не заметил колкости и был явно рад появлению Борга. — Я как раз хотел идти к вам. От вас зависит мое личное счастье!
— Вам что мало Матильды? — удивился Борг, сразу поняв, в чем дело.
При упоминании жены Глум непроизвольно вздрогнул и, оглянувшись по сторонам, перешел на шепот:
— Тут вот какое дело. Месяц назад я получил по электронной почте письмо от своей поклонницы. Она случайно видела меня в одном деле и влюбилась без памяти.
— Это наверно, когда вы улепетывали от Карлика Монга, — снова не удержался от иронии Борг.
— Вряд ли, — сержант был непробиваем. — В общем, это неважно. Главное мы стали переписываться, и я просто втюрился в Математильду — так она подписывалась. А вчера я послал ей предложение встретиться. И вот сегодня пришел ответ — полюбуйтесь.
Глум в сердцах бросил на стол листок с распечатанным сообщением:
«Вот время и место встречи.
CTUJLYZ 17–00 E GFVZNYBRF RFPFYJDT RHFCYSQ GKFO
Если разгадаешь, я твоя!
Я уже два часа бьюсь над этим шифром. Вся надежда на вас.
Ну-ка, ну-ка, — Борг поднес листок к глазам. — Любопытно… Любопытно… — пробормотал он и вдруг подбежал к компьютеру. — Кажется, я понял, в чем тут дело. Точно! — Инспектор радостно потер руки. — А она мне нравится, эта ваша Математильда. Здорово придумано!
— Ну что, что там написано? — Глум с нетерпением теребил за рукав инспектора.
Борг уже открыл было рот, но в последний момент осекся. Пожалуй, не стоит разрушать семейную жизнь Глума, подумал Борг, глядя на вожделеющего приключений сержанта. К тому же — он взглянул на часы — до встречи осталось 15 минут. Еще успею. Вслух же он сказал совсем другое:
— Эта женщина слишком умна для вас. Шифр основан на принципе константной эгзибиции дивергентного гомеостаза. — Лицо Глума в испуге вытянулось. — И я просто боюсь за вас. Тяжелая душевная травма плохо скажется на вашей работе. Поэтому, извините, сержант, но тайна Математильды останется нераскрытой. Счастливо! Мне надо спешить.
Последние слова Борг произнес уже в дверях, на ходу напяливая пальто.
Как инспектору Боргу удалось расшифровать сообщение Математильды?
Последние слова Борг произнес уже в дверях, на ходу напяливая пальто.
За минуту до встречи он уже подходил к памятнику Казанове, обозначенному в «шифровке». Кроме стоящей к нему спиной пухлой женской фигуры в красном плаще там никого не было.
— Математильда? — почему-то шепотом робко произнес он в спину неизвестной.
— Попался, голубчик! — зловеще проскрипела фигура и резко обернулась. Вместо обаятельной интеллектуалки с томиком Борхеса, прижатым к груди, прямо перед напуганным инспектором стояла… разгневанная Матильда с половником в руке.
— А-а, это вы, инспектор, — разочарованно протянула она. — А где же мой сексуальный маньяк?
— М-маньяк не п-пришел, — чуть заикаясь, глупо брякнул Борг, опасливо косясь на половник.
— Жаль, — расстроилась Матильда, убирая орудие мести в изящную дамскую сумочку.
— Он и не думал идти на встречу, потому что сразу догадался, что Математильда — это вы. — Приободрившись, инспектор стал спасать горе-напарника. — А меня послал специально, чтобы передать вам, что он не какой-нибудь там развратник. А еще, говорит, — все более вдохновляясь, продолжал врать Борг, — передай ей, что она просто умница. Надо же — записать время и место встречи теми же клавишами, но на английском языке.
— Да. «Сегодня. 17–00. У памятника Казанове. Красный плащ»- процитировала довольная собой Матильда и машинально поправила прическу.
— Лучше моей Матильды не сыскать — вот, что он сказал мне напоследок. — Борг был тоже доволен собой и вовсю улыбался.
— Он так и сказал? — просияла Матильда.
— Слово мужчины! — поклялся инспектор.
— Ну ладно. — Она вдруг заторопилась домой. — Пойду, приготовлю моему сержантику пироги с капустой. Он их так любит.
И Математильда, она же Матильда, бодро зацокала каблучками прочь от напарника своего мужа, съежившегося под насмешливым взглядом каменного Казановы.
ЗУБ ЗА ЗУБ
— Вы уверены, что это хороший врач? — в который раз спросил сержант Глум, напряженно прислушиваясь к стонам и жужжанию, доносившимся из кабинета дантиста.
— Не уверен, — честно признался инспектор Борг, — но мне посоветовал обратиться к нему комиссар Босси. Так что, — Борг беспечно улыбнулся, — у нас есть возможность узнать, как шеф к нам относится.
— Вам легко веселиться, — проворчал Глум, нервно дотрагиваясь до внушительного флюса на правой щеке, — вам только маленькую пломбочку поставить. А мне этот доктор Менгель, наверно, всю челюсть разворотит.
Тем временем в кабинете на несколько мгновений воцарилась тишина.
— Вот видите, — бодро заметил Борг, — пациент уже не кричит и не стонет. Значит, все нормально, и сейчас ваша очередь.
— Что вы, что вы, инспектор! — в испуге замахал руками Глум. — Только после вас. Вы старший по званию.
— Ну и что! — запротестовал Борг. — Зато у вас более серьезный случай. К тому же, — многозначительно добавил он, — пока меня будут лечить, с вами может случиться какая-нибудь неприятность.
— Что вы имеете в виду? — сразу побледнел Глум.
Не успел инспектор ответить, как из кабинета дантиста донеслись жуткий крик и грохот падающего тела.
— Бедняга, — невозмутимо прокомментировал Борг и перекрестился. — Ну что ж, и такое бывает. Не зря говорят, что каждый хороший врач имеет свое собственное кладбище… Что с вами, старина?
Заметив, что побледневший Глум находится в полуобморочном состоянии, инспектор поспешил приободрить его.
— Ну, ну, сержант, мужайтесь. Даже Громила Бульд нагонял на вас меньше страха.
В ту же секунду дверь кабинета распахнулась, в коридор выскочил какой-то человек с перекошенным от злости лицом и бросился к выходу. Когда занятый Глумом инспектор оглянулся, он успел увидеть только мелькнувшие в конце коридора желтые кроссовки.
— Видите, наш бедняга выжил и даже быстро пришел в себя, — успокоил Глума инспектор. — Странно, правда, что…
Ему снова не дали договорить: из кабинета вывалился сам доктор Менгель. Держась мозолистой рукой за окровавленную челюсть, он — неожиданно тонко и шепеляво — закричал на остолбеневших сыщиков: — Сто вы сидите, как статуи? Заделсите этого бандита! Он выбил мне два суба!
Глум мгновенно пришел в себя. Обрадованный возможностью не идти на прием к дантисту, он тут же ринулся в погоню. Чуть поколебавшись, инспектор Борг поспешил следом. Через несколько минут преследователи были уже на улице.
— Куда побежал человек в кроссовках, который только что выскочил отсюда? — спросил Борг у невозмутимого привратника, с важным и задумчивым видом созерцающего снующих перед ним людей.
— Вы найдете его в сауне «Чистилище Даля» на той стороне улицы, — даже не повернув головы в сторону инспектора, отозвался привратник…
В приятном полумраке предбанника волнующе пахло пивом. Четверо мужчин, укрытых длинными махровыми полотенцами, расслаблялись после парилки. Один из них — с большими оттопыренными ушами — играл партию в шахматы сам с собой, другой — похожий на спортсмена — читал газету, третий — бледнолицый и горбоносый — дремал, а четвертый — костлявый тип с изможденным лицом — вяло разглядывал внезапно появившихся сыщиков.
— Это он! — одновременно воскликнули Борг и Глум, указывая на бледнолицего.
Еще через минуту инспектор Борг уже допрашивал не успевшего прийти в себя любителя сауны: — Только что было совершено нападение на доктора Менгеля. У нас есть все основания подозревать в этом преступлении вас.
— Меня?! — возмутился бледнолицый. — Да я первый раз слышу про этого вашего Гегеля. Да и вообще, я уже два года не был у дантистов. Терпеть их не могу!
— Вот в этом я не сомневаюсь, — согласился Борг. — И все-таки нам придется арестовать вас.
Как инспектор догадался, кто из четырех мужчин преступник?
— Вот в этом я не сомневаюсь, — согласился Борг. — Откуда вы могли знать, что доктор Менгель — дантист?
— О, какой же я болван! — с досады бледнолицый даже стукнул себя по лбу. — Попасться на такой мелочи. Да, — добавил он со вздохом, — я отомстил садисту Менгелю.
— Но за что? — одновременно спросили Борг и Глум.
— Я почти час терпел издевательства Менгеля над одним зубом. Но когда он, покончив с ним и перейдя к другому, вырвал мне по ошибке не тот зуб, я уже не выдержал.
— Кажется, я его понимаю, — сочувственно произнес Глум и повернулся к Боргу. — А как вы вычислили его в сауне?
— Это было очень просто. После парилки лицо не может быть бледным. Вы ведь тоже заметили этот нюанс с цветом лица?
— Да нет, — усмехнулся сержант, — бедняга единственный, кто сидел в кроссовках, все остальные были босыми.
ДОКТОР ОДИНГОТ
СЛУЧАЙ В ГОРАХ
Воскресным вечером доктор Одингот, лежа на диване, слушал джаз. Как обычно. Он не изменил своей позы даже тогда, когда в полуоткрытую дверь террасы протиснулся инспектор Ступорс. Смущенно кашлянув, он застыл над бренным телом доктора.
— Что там у вас на этот раз, инспектор? — не открывая глаз промычал Одингот.
— Дело о наследстве, сэр.
— Опять наследство, — поморщился доктор, но громкость чуть-чуть убавил. — Выкладывайте.
— Вы, конечно, знаете о неожиданной смерти Грэга Чебуракиса с готовностью начал Ступорс.
— Ну да, нефтяные заводы, океанские верфи и прочее, — вяло откликнулся доктор.
— Вот, вот, — заторопился Ступорс, — видя, что собеседник стал терять интерес к разговору. — У Чебуракиса не было законных наследников, и большую часть своего огромного состояния он собирался завещать своей многолетней любовнице. Но за день до смерти порвал завещание, узнав о ее измене. В итоге на деньги Чебуракиса претендовал один его дальний родственник. Но неделю назад, — заволновался Ступорс, — заявился некто Нехороски, бывший инструктор по альпинизму, предъявивший рукописную записку Чебуракиса, в которой Грэг обещал этому типу половину состояния за спасение своей бесценной жизни.
— Это действительно имело место?
— Трудно сказать, — развел руками инспектор, — во всяком случае доподлинно известно, что двадцать лет назад этот самый Нехороски помогал Чебуракису совершить восхождение на одну из не самых высоких вершин Гималаев. И вот там на высоте шести тысяч метров Чебуракис якобы сорвался в пропасть, а Нехороски, рискуя жизнью, вытащил его. Тогда растроганный Чебуракис вытащил ручку и окоченевшими от сильного мороза пальцами нацарапал на клочке бумаги обещание завещать Нехороски половину своего состояния.
— И в чем же проблема? — неожиданно очнулся доктор Одингот, с трудом разлепив глаза.
— Дело в том, что сам Чебуракис никогда не вспоминал об этом трагическом случае в горах. К тому же эксперт, изучавший текст записки, высказывает сомнения в ее подлинности, хотя и допускает, что ее написал Чебуракис, учитывая экстремальные условия, в которых тот находился. Но я хотел бы, чтобы вы сами взглянули на копию этой записки. — Ступорс стал суетливо рыться в портфеле. — Хотя чернила выцвели от времени, — добавил он, доставая листок бумаги, — текст легко разобрать.
— Уберите ее обратно. — Одингот снова прикрыл глаза. — Записка наверняка поддельная.
Почему доктор Одингот сделал такой вывод?
Чернила в сильный мороз должны были замерзнуть.