Пока Николь пребывала в смятении и решала, как вести себя дальше, Макс встал и подвинул на средину лавки тело девушки за талию. Когда он подсел в откровенной близости к её изящно выгнутой спине – она ощутила его горячее дыхание. Оно обожгло кожу шеи, и Николь погрузилась в ареал волнующего комфорта. Он положил свои руки поверх её чутких рук. Отдаваясь палитре тактильных ощущений, Николь закрыла глаза. Макс играл роль дирижера, умудренного опытом; Николь была палочкой в его власти. Он управлял её руками, и под его руководством её пальцы скользили по гладким клавишам нежно и уверенно, пока следом не рождались красивые, будоражащие душу ноты. Композиция звучала медленнее, но это не портило душевности исполнения. Он ни на минуту не отрывался, наблюдая за слаженной работой переплетенных рук.
«Да. Он сплошное противоречие! – подумалось ей. – В нём живут сразу две небывалые силы, и от любой из них я теряю голову…»
Мелодия оборвалась на высоких нотах. Макс обвил руками Николь за талию. Пробирающие до мурашек поцелуи рассыпались по её шее.
– Не оставляй меня больше…
Его взволнованный шёпот заставил Николь дрожать всем телом и вновь пробудить естественное желание. Она положила свою ладонь на мягкую щетину Макса и заглянула ему в глаза. Там она прочла всю мучительную боль, которая настигла его и заставила искать утешения в музыке. Она с любовью прикоснулась к его губам; его ответ был страстным и дерзким. Неуемная жажда овладеть ею вновь привела его тело в решительные действия. Подхватив Николь на руки, он перенёс её на кровать….
Глава 11
В доме номером 12 давно не горел свет, но Николь никак не могла уснуть. Она поражалась, как мало нужно времени, чтобы перемены в корне изменили ценности и взгляды. Ещё несколько дней назад она вела интересную насыщенную жизнь в городе, ни одним днём не помышляя, что приедет в Россию, станет узнаваемой в узких кругах журналисткой, и, как оказалось, всё ради того, чтобы поселиться в глухой деревне, у которой нет перспектив к территориальному росту и развитию. А также, вопреки ранее сформированным симпатиям, будет счастлива с экстравагантным молодым человеком, не зная о нем ничего. Быть может, это и не давало ей права окунуться в безмятежный отдых.
Она перевела взгляд на Макса, полагая, что тот давно спит. Но Макс не спал. Он лежал неподвижно, устремив задумчивый взор в потолок.
– Почему не спишь? – спросила Николь.
– Я счастлив…
Николь беззаботно улыбнулась. Ещё минуту она колебалась. Сейчас, как никогда, было самое подходящее время, чтобы покончить с нависшей пропастью неизвестности и догадок. Она ждала, что он сам проявит инициативу, но он молчал. И терпение Николь иссякло.
– Что за девушка набита у тебя на плече?
– Я не знаю.
Ответ прозвучал незамедлительно и привел журналистку к растерянности. Николь подумала, что недостаточно чётко сформулировала вопрос, потому получила соответствующий ответ. И тогда она вложила всю нежность, на которую только было способно её существо, в тихий, робкий голос.
– Наверно, вы расстались, и тебе не хочется о ней вспоминать. Так?
– Я не знаю.
Николь недоумевала, почему Макс ведёт себя так, будто их не связывала блажь великолепных ночей, и они чужие, посторонние друг другу люди. Он держался поодаль и не намеривался подойти ближе. Начинало казаться, что он скрывает нечто, что нельзя рассказать вот так, на прямую. Девушка смутилась, не зная, как спровоцировать его на откровенность. И тогда она попыталась зайти с другого края.
– Откуда у тебя шрам на голове?
– Не знаю.
– Как это?
– Я хочу спать. Иди ко мне.
Вихрь тревожных воспоминаний их ссоры закрутил Николь. Ей не хотелось снова браниться, тем самым причиняя друг другу боль.
(«Напором ничего не добиться! Остаётся „набрать в рот воды“ и смиренно ждать…»)
Николь покорно положила голову на его плечо и тяжело вздохнула. Между ними образовался огромный обрыв, а лик девушки, набитой на плече Макса, преследовал Николь, прогоняя сон.
Глава 12
Непутёвые заметки Николь Вернер
23 мая 2017 г.
«Вчера я и Макс посетили местный лес. Мы соблюдали особую осторожность, чтобы не попасть в застарелые капканы, спрятанные под мхом и папоротником. Мексиканец поведал, что в недрах лесного чернозема есть залежи нефти, о которых не ведают городские власти. Частное общество «Колонизация» неизвестным образом пронюхала о полезных ископаемых. Однажды оно решило снести поселение с лица земли. (Сомневаюсь, что их действия в рамках закона.) Великим чудом мирянам удалось отстоять поселок. Конечно, меня не посвятили в детали, как им это удалось, но полагаю, не обошлось без колдовства и смертоубийства.
Кстати, об убийствах. На протяжении пятнадцати лет общество отправляет своих лучших агентов для выяснения обстановки в Красном Ручье, но те обратно не возвращаются. Андерсен говорит, они падают с водопада и разбиваются на смерть. Как мне кажется, доля правды в его рассказе есть: люди бесследно исчезают, а это значит, что остаётся только отыскать их безжизненные тела.»
Николь поспешно закрыла личный дневник, когда Макс обхватил её сзади за талию.
– Доброе утро, – сказал он. – Что пишешь?
– Да так… делаю пометки для своей статьи. Я тебе не говорила, я журналистка фантастичного журнала «Феномен».
Обнаженный до пояса Макс равнодушно взглянул на Николь и проследовал в другую комнату, служащую в качестве кухоньки. Ещё с утра, забрав чемодан у Мучи, Николь успела оглядеть две пустые, но просторные комнаты. Бревенчатые стены, некрашеный пол и угрюмый потолок напомнили Николь апартаменты постоялого двора. В комнатах находились только исключительные вещи: стол, кресло с потрепанной обивкой, несколько стульев, старинный кухонный гарнитур с посудой, пара тумбочек с перекошенными дверцами на ржавых петлях и печка – все предметы первой необходимости, а также пианино с лавкой, выглядели убого.
Но Макс относился к этому непристрастно. Его ветреная натура свободолюбца не нуждалась в благоустройстве дома. Его вдохновляла природа: бурлящий водопад и глухой лес. Он много времени проводил на улице. Дом номером двенадцать являлся для него всего-навсего местом для ночлега и не более того. Он был холоден к изыскам, не замечал какого цвета мебель вокруг, не видел сколов на тарелке, не обращал внимания на паутину по углам. Одежда его тоже не интриговала, он оставался опрятным, но не зацикливался во что одеться. Николь уловила это равнодушие в нём сразу, как только он безо всяких церемоний привёл её в свой дом.
Спустя минуту Макс вернулся в спальню с полным стаканом воды.
– Получается, у меня есть отличный шанс прославиться? – спросил он с некой издевкой в грубом голосе.
Николь села на стуле в пол-оборота.
– Мне конечно лестно, но я не столь знаменита, как хотелось бы тебе.
– Разве я упоминал о всенародной славе? Нам хватит того, что мы неплохо дополняем друг друга.
Помятый вид заспанного лица Макса забавлял Николь. Большими глотками он опорожнил стакан и снова улегся на неубранную кровать. Брови Николь подлетели вверх.
– Очень интересно, что под этим кроется?
– Ты мастер вставлять словечки в предложения. Я мастер фантазировать. По-моему, не плохо для того, чтобы состряпать нам нехилую автобиографию для узкого круга читателей?
Николь засмеялась, сверкая выразительными глазами.
– Полагаешь, литературный язык в силах воспринять нашу немую сцену знакомства на бильярдном столе?
– Я бы не стал называть её немой, – Макс вожделенно пробежался глазами по телу Николь с ног до головы. – Ты так эротично стонала, что у меня до сих пор звенит в ушах.
Николь мечтательно улыбнулась. Тот день ворвался страстной бурей в её жизнь, и она не смела вспоминать о нём без тоски. Ведь счастливый день безвозвратно потерян в яме призрачных мыслей. Николь задумала хитрость.
– Я могу написать о тебе лишь немногое, – промолвила она. – Ты обворожителен и умел в постели. Остальное повествование будет лживой пародией на тебя. Всем известно, автобиографию составляют голые факты, а я знаю недостаточно, чтобы поразить читателей глубиной твоей натуры.
На мгновение Макс призадумался, и Николь торжествовала. Ей показалось, он близок к божественной исповеди. Но Макс, отведя глаза в сторону, сказал совсем другое.
– Возможно, я не тот, каким ты меня представляешь. Ты влюблена, а любовь слепит глаза.
– Звучит довольно жестоко… Что же такого есть в тебе, с чем не сумею примириться я? – она добавила с лёгкой ироничной улыбкой. – Ты же не убивал людей, правда?
Макс впился в неё глазами.
– Так цена твоей любви ко мне чья-то человеческая жизнь? Сплошной фарс!
– По-моему, нет ничего кощунственнее убийства, – парировала Николь.
Макс не согласился и в то же время не возразил. Это насторожило Николь. Он молча перебирал пальцами, а его оскорбленные глаза задумчиво хлопали. Создалось впечатление, что его самолюбие уязвлено до предела. Журналистка затаила дыхание в ожидании ответа. Но Макс не стал развивать неприятную беседу.
– Чем планируешь заняться? – спросил он, не поднимая глаз.
Николь бесшумно выдохнула: иногда его манера общаться отрывками выводила её из состояния равновесия.
– Муча организует чаепитие на постоялом дворе и пригласила меня. Говорит, здесь пройдёт карнавал. Ты что-нибудь знаешь об этом?
В черты небритого лица Макса проникло радушие. Он подошёл к зеркалу и придирчиво оглядел себя.
– Его устраивают ежегодно, – ответил он. – Колонизаторы не появлялись здесь порядка десяти лет, и День Освобождения ввели в календарь обязательных праздников на пятилетие даты. А после чаепития какие планы?
Николь подошла к Максу и обвила его крепкую шею руками. Глядя в зеркало, их ласковые взгляды встретились.
– Я бы хотела зайти в кабак, проведать Мексиканца.
– Я пойду с тобой.
На розовых губах Николь появилась умильная улыбка. Макс отвёл глаза на свое отражение. «И что же творится в его сумасбродной голове?» – подумала Николь.
Непутёвые заметки Николь Вернер
23 мая 2017 г., продолжение
«… Пока мой фантазер спал, на рассвете я вновь наведалась к дому Мучи. Всё, что видела прежде на холме – повторилось с поразительной точностью. Никак не пойму, зачем вполне адекватная с виду женщина каждое утро разжигает тщательно сложенный костер и бормочет под нос одно и то же проклятие? Муча вызывает во мне только тёплые чувства, но на всякий случай не стоит переходить ей дорогу. В противном случае я рискую навлечь на себя гнев опытной ведьмы.
Я задалась целью выведать у старушек все тайны Красного Ручья, и время чаепития на веранде подойдёт для того самым лучшим образом. Не для кого не секрет, что после сытного обеда люди добреют на глазах и настроены дружелюбнее. Дело остаётся за малым: правильно формулировать вопросы, не вызывая агрессии.
Когда я спросила Макса, знает ли он что-нибудь о том таинственном обряде Мучи – тот сперва сконфузился. Смоляные брови поднялись вверх, на лоб легли две горизонтальные линии, и он громко расхохотался. Его реакция поставила меня в тупик. Перестав смеяться, он высказался, что не зря я стала журналисткой, и что для полного состава в нашей редакции не хватает только Андерсена с его необычайным даром выдумывать небылицы...
Красный Ручей – незабываемое место! Как человек, объехавший половину городов Венгрии, а также посетивший многие уголки России, могу сказать, что такого поселения ранее не встречала. Здесь точно в отдельном государстве живут по своим самобытным законам. Время, превратившее мир в хаотичность пробок и рабочих графиков, для них остановилось. Их не пугает отсутствие коммуникаций, телефонной связи и СМИ. Закаленный народ, привыкший к извечной борьбе, обосновался в домах голубого цвета, где на просторных верандах за столом пьют чудный мелиссовый чай. Интерьерные излишки в бедных жилищах здесь считаются пустой манерностью. Однако, при всей скудности обстановки они имеют всё необходимое, чтобы чувствовать себя необделёнными. Питьевую воду добывают из глубоких колодцев. Каждая семья держит по несколько голов скота, что обеспечивает их важными продуктами. Одежду шьют миссис Митчелл и ещё две портнихи. (до Парижского модного дома им далеко, но с некоторыми модельерами из Милана они могли бы посоревноваться). Мебель делает на заказ местный строитель, он же возводит избушки и мастерит из дерева всё, что угодно. Потребность в умельцах не велика, ибо есть мастера на все руки. Каждый занимается определённым делом, что помогает выполнять работу качественно. Дети наследуют многолетние навыки родителей, передавая опыт потомкам. Жены Андерсена и Боба преподают на дому основные школьные предметы.
Поразительно: население Красного Ручья составляет не менее трёхсот человек, но я видела всего десятую его часть. В «Золотую Подкову» ходит определённый контингент; остальные – как утверждает Мексиканец – ведут оседлый образ жизни, что подразумевает чаепитие с плюшками ровно в семь вечера.
Один раз в месяц Щавель, Мексиканец и Боб ездят в Благодатск и закупают продукты, которые не могут производить в посёлке самостоятельно, а также по просьбе жителей и другие предметы домашней потребности. С годами денежная валюта в Красном Ручье утрачивает ценность; у некоторых красноручейцев есть приличные сбережения, но тратить их негде. Здесь практикуется обмен продуктами и личными вещами, что является платой за оказанную услугу.
Из всех прелестей деревенской жизни я испробовала огромную бочку в качестве сидячей ванны и густоватый Макуль. Посетители кабачка потешались над моей доверчивостью, когда я выдвинула версию Андерсена, что в состав Макуля входят жуткие ингредиенты. Конечно, ни о какой запеченной бычьей крови и речи не шло, а уж тем более о рефталине для вязкости. Это вещество не просто выдумка сказочника. Его, и впрямь, придумал некий Странник (к сожалению, с ним не удостоена чести познакомиться лично), и прочные пузыри действительно пользуются спросом у детворы. Но на самом деле Макуль изготавливается на основе травяного сбора, самогонного спирта и мака, растущего везде, где только вздумается: вокруг однотонных домов, на зелёном холме и солнечной поляне у глухого леса. Андерсену можно верить при условии, что слушатель его рассказов будет обладать великолепно развитой интуицией, могущей отделить истину от фальши. А я убеждена, что мое шестое чувство никуда не годится. Потому при малейшей возможности я бы с радостью от него избавилась. Кстати, никому не нужна ещё одна интуиция? Не спорю, штука бесполезная, но отдаю совершенно даром!...
Не могу сказать, что, узнав некоторые подробности тайной жизни Красного Ручья, посёлок стал для меня чем-то привычным и тривиальным. Меня не перестают волновать чудесные моменты, свидетелем которых я волей случая становлюсь ежедневно.
К примеру, возвращаясь вечером с «Золотой Подковы», я увидела яркое зарево в небе, в конце улицы. Смею предположить, отсвет дают горящие прожектора. Желая убедиться в своих догадках, я направилась в сторону автосервиса «Пробег». Но едва подошла к гаражу, как оно исчезло. Мне не удалось определить точно, откуда оно исходило, что вызвало новую искру любопытства.
Беда, нависшая над поселком, полностью овладела и мной. Я размышляю, как избавить местных бедняг от ига колонизаторов. Завоеватели земель, охваченные духом стяжательства, могут вернуться в любой момент, а мы в качестве оборонительного сооружения должны иметь нечто более основательное, чем ржавые капканы в начале леса. Макс рассказал, что все колонизаторы живы. Они находятся среди мирян. Муча напоила их какой-то травой, и те потеряли память. Теперь они стали частью посёлка и трудятся во благо Красного Ручья.»