происки врагов, большевики готовили им сокрушающий
удар, всюду наводился твердый революционный порядок.
Уже поздно. Мистер Стрэнкл сидит в буфетной рядом
с Метт, смотрит на искрящееся в бокале вино, размышля-
ет: «Сделать предложение сейчас или подождать?..»
Девушка думает о другом.
— Я плохо разбираюсь в политике, но, даже наблю-
дая за жизнью из окна этого дома, вижу, что вашим
друзьям несдобровать, — говорит она весело.
— Хм. Любопытно. Что же вы видите, Мэтт? — усме-
хается Стрэнкл.
— Что я вижу? Хотя бы то, что под красными флага-
ми шагают по городу молодые, сильные. А к вам по ночам
приходят плюгавые, хромые, безглазые... — глаза мисс
смеются.
Настроение Билла меняется, его охватывает раздра-
жение.
— Вам полезнее играть в теннис. Там у вас полу-
чается куда лучше, нежели рассуждения о политике.
«Майор Стрэнкл не намерен заискивать перед упря-_
мой девчонкой, хотя бы и богатой, и прощать каждый
раз ее колкости. Надо дать ей понять».
Он залпом .выпил вино, немного помолчал, взял со
стола сафьяновую папку, резко встал и, сухо пожелав
Мэтт спокойного сна, пошел из буфетной.
130
Мэтт проводила его сердито-насмешливым взглядом.
И тут заметила у ног листок глянцевой бумаги. Видимо,
он выскользнул из папки от порывистого движения Бил-
ла. (Непростительная оплошность!). Девушка поднесла
листок к лампе и прочитала:
«Для кода. Сэру Н.»
В дополнение к ранее изложенному:
1. В призывной комиссии Владикавказа состоит на
службе подданный Турции доктор Лади Георгиевич Ма-
чабели (Расписка № 19 от 20 сентября 1918 года —
350 фунтов стерлингов). На днях начнет производить мо-
билизованным прививки вакцины «Ц». Смерть наступает
на 6—7 день после инъекции, как при тяжелой форме
тифа.
2. Для сбора исторических документов королевскому
музею о жестокости большевиков намечаю выезд к Ку-
банскому фронту. Боюсь, что м-р Поркер будет чинить
препятствия, т. к. всегда твердит, что он вне политики и
прибыл в Россию с чисто гуманными целями. Сожалею,
что без вашего благословения не могу избавиться от
столь инертного официального шефа».
Мисс Мэтток стояла неподвижно, в каком-то ужасном
оцепенении,
«Так, — сказала она беззвучно, одними губами, — зна-
чит, письмо некоему «Н» приготовлено для кодирования.
Значит, Билл — соучастник чудовищного убийства! Бо-
же, боже...»
Мэтт почти выбежала из буфетной, нервно постучала
в комнату Стрэнкла. Молчание. Она постояла несколько
минут, как будто ожидая, что дверь еще может открыть-
ся. Потом пошла по коридору. В малой гостиной услы-
шала тихие голоса.
— Кто еще там? — услышав стук в дверь, спросила
недовольным голосом Вероника Спиридоновна. — Входи-
те, что ли!
Мэтт рывком открыла дверь. На оттоманке сидел
несколько смущенный мистер Стрэнкл. Хозяйка встала,
деланно улыбаясь.
— О, мисс Мэтток! Как я рада. Чем мы обязаны
столь любезному посещению?..— начала было она.
— Вы обронили вот это, — сказала Мэтт, не обращая
внимания на хозяйку и подходя к Стрэнклу. — Возь-
мите.
т
— Гм... э... простите... вы... читали?.. — пролепетал он
по-английски.
— Да, к сожалению.
— Это — секрет. Надеюсь, мисс Мэтток...
— Мне ваши секреты не нужны. Для меня достаточ-
но было узнать...
— Что именно? — спросил Стрэнкл, заметно багровея.
.. — Что вы —негодяй!
С этими словами девушка покинула гостиную, даже
не взглянув на хозяйку.
Вероника Спиридоновка, не знавшая английского
языка, истолковала сцену по-своему.
— Я вам сочувствую, мистер Стрэнкл, — сказала она,
глубоко вздохнув. — Обещаю завтра же объяснить мисс
Мэтток, что ревность ее напрасна, что наша встреча бы-
ла мимолетной. Я помолвлена с графом Всеволодом
Сергеевичем Шуваловым, и свадьба состоится сразу
же после нашей победы над красными узурпаторами.
— Весьма признателен, мисс Вероника,— встав, по-
клонился Стрэнкл. — Надеюсь быть приглашенным на
вашу свадьбу.
— О, да, разумеется. Как и всегда, вы будете же-
ланным гостем в нашем доме.
Свадьба Вероники Спиридоновны и графа Всеволода
Сергеевича Шувалова не состоялась. В темную дождли-
вую ночь на второе августа граф был арестован. В ста-
рую библиотеку вошли двое. Один из них, коренастый
человек в кожанке, с маузером в правой руке и электри-
ческим фонариком в левой, тихо сказал:
— Не шумите, господин офицер. Быстро одевайтесь.
Другой, в шинели и высоком красноармейском шлеме,
приставил свой карабин к волосатой груди графа. Тот
машинально сунул руку под какую-то объемистую книгу,
но там не оказалось браунинга, присланного хозяйкой.
Пришлось одеваться.
— Куда?
— В сад, к стене, — ответил человек в кожанке.
— К... стенке... на р-расстрел?..
— Не спешите, успеется. Пока просто к стене, там —
лестница.
И все трое вышли в сад.
до
Так исчез один из обитателей особняка на улице Ло-
рис-Меликовской.
За день до этого события пропал Знаур. Когда доло-
жили главе миссии Поркеру, он бесстрастно ответил:
«Вычеркните мальчугана из списка прислуги, снимите с
довольствия».
Но мистер Стрэнкл был встревожен. «Пропал мой ма-
ленький проводник, —размышлял он, нервно шагая по
длинному коридору. Куда он делся? Спросить некого.
Старик Габо тяжело болен. Что-то неладное...» Думал о
возможных вариантах немедленного выезда из Владикав-
каза. Обозначался смелый план. Впрочем, план зародил-
ся раньше, и некоторые меры к его осуществлению уже
приняты. Если план удастся, Билл Стрэнкл по прибытии
в Тегеран немедленно явится к шефу и доложит: «Иного
выхода не было, сэр. Пришлось идти на риск. Я не мог
возвращаться старым путем — через Грузию. Во Влади-
кавказе не дали бы пропуска. А надо мной висела угроза
полного провала. Чемодан с секретными документами мог
попасть в руки большевиков. Оставался один выход —
ехать тайно через линию фронта на Кубань».
После ужина Стрэнкл зашел в кабинет главы благо-
творительной миссии сэру Поркеру.
— Чуть свет я выезжаю в новую горную экспедицию.
Один, без проводников. Прошу вас, сэр, никому «и слова...
— Меня это не касается,— отмахнулся Поркер, насу-
пив седые брови.—Лишь бы ваши, гм, сомнительные по-
иски «корня» не были грубым нарушением устава обще-
ства Красного Креста и Полумесяца.
«Старый шотландский осел», — подумал Стрэнкл и от-
ветил:
— Будьте покойны, сэр.
Отдав прислуге необходимые распоряжения о доставке
в Тегеран личных вещей в случае, если миссия будет воз-
вращаться без него, Стрэнкл один на рессорной тележке
выехал из ворот особняка.
На углу встретился ночной патруль. «Кто?» «Про-
пуск?» «Куда?» — на эти вопросы мистер Стрэнкл отве-
тил лаконично: «Обычная прогулка. Бессоница...» Пат-
рульные тщательно обыскали двуколку, даже заглянули
под низ — не привязано ли там что-нибудь. Но майор
Стрэнкл не такой простак, чтобы выезжать из ворот с
ценным грузом. Он предусмотрительно отправил желез-
133
ный чемодан и кое-что из вещей с курдом Мехти, когда
тот ехал на большой базар за сеном. Мехти доставил все
это в дом Амурхана.
Добравшись до осетинского кладбища и знакомых
железных ворот, мистер Стрэнкл облегченно вздохнул.
Спрыгнул с двуколки. Постучал. Ворота распахнулись.
— Мир вам! — с поклоном приветствовал гостя моло-
дой хозяин.
• — Тише. Заведите во двор коляску.
Через минуту Стрэнкл сидел в полутемной комнате —
свет был прикручен. На скамье рядом с Амурханом —
хорунжий Половинка.
— Есть новости, ваше высокородие, — подобострастно
доложил хорунжий. — Их сиятельство граф Всеволод
Сергеевич арестован...
— Кто? Что?..
—Так точно, ваше высокородие. Из нашего комисса-
риата хорошо видать двор чека. Я сам лицезрел, как их
вели. Должно быть — наглухо.
— Ну, вот что, — перебил Стрэнкл. — Печать военно-
го комиссариата с вами?
— Так точно, ваше скородие.
—Пишите пропуск на право следования в район бое-
вых действий в Пятигорский округ как уполномоченному
международного Красного Креста.
— Только вам?
— Мне и ... хозяину, — Стрэнкл кивнул в сторону
Амурхана.
Лицо Амурхана заметно побледнело, трусливо забе-
гали глаза.
—Есть основание полагать, — спокойно сказал
гость, — что завтра вас арестуют, а через недельку мо-
гут расстрелять. Если же мы уедем вместе, то через ту
же самую неделю или две вы получите пятьсот фунтов
золотом и заграничный паспорт на любое имя. Итак?
— Я еду,— упавшим голосом ответил Амурхан.
Когда гость положил пропуск в карман и уже соби-
рался выйти во двор, Половинка робко спросил:
— Дозвольте еще спросить.
— Что? Денег?..
— Позавчера я задержал мальчугана. Он пришел
донесть на вас и всех нас, членов штаба «Боевого союза».
Как с ним быть?
134
'— Что за мальчуган? Как его имя?
— Имя не говорит, шельмец. Но все знает, прохвост.
Меня ажник холодным потом прошибло...
— Где он?
— Под замком, на губе, благо она пустует согласно
эпидемии...
— Ликвидировать мальчишку! — резко бросил ино-
странец. — Можете?
— Для этого нужно войти в соглашение...
— Какое еще «соглашение», черт вас побери?
— В соглашение кое с кем из армавирских заплечни-
ков. Они могут обделать бесшумно, и концы — в Те-
рек...— Но — хитрые бестии! — принимают только золо-
тую валюту,— развел руками Половинка.
Мистер Стрэнкл нащупал во внутреннем кармане пла-
ща тяжелый кожаный мешочек и бросил его на стол.
Глаза Половинки улыбались. Вся его фигура выражала
подобострастие.
В кожаном мешочке были деньги, полученные в
тегеранском духане «Невидимая нить» от отца
Знаура.
В тот вечер, когда Знаур возвратился из дома Дзиап-
па, к Габо его не пустили. Старик метался в бреду. Ирак-
лий Спиридонович распорядился немедленно отправить
его в тифозный лазарет.
Рано утром приехал шарабан из городской дезостан-
ции. Каморку Габо продезинфицировали карболкой и за-
били досками. Воспользовавшись моментом, пока сани-
тары сновали взад и вперед с баллонами, Знаур проник
во флигель.
Одноглазый вернулся поздно ночью, немало выпив, и
теперь спал крепко.
Знаур ступал так тихо и ловко, словно пробирался по
осыпающемуся склону над пропастью. Недаром он вырос
в горах. Но мальчик волновался. Никогда ему не прихо-
дилось красть. «Если проснется, скажу, хозяйка послала
за книгой» — придумывал он на ходу.
Знакомый браунинг оказался в книге как раз рядом с
головой спящего Шувалова. Смельчак сунул его за пазу-
ху черкески и выскользнул на улицу.
«Скорей, скорей, скорей...» — твердил он про себя, хо-
тя знал, что Шувалов сам прячется от людей и не бро-
сится разыскивать свое оружие.
135
«Во что бы то ни стало надо найти Костю и Ахмет-
ку, — думал Знаур. — Показать им пистолет, рассказать
обо всем и вместе идти к главному красному комис-
сару...»
Расспрашивая у прохожих, где детский дом, Знаур
добрался до здания бывшего офицерского собрания.
• Здесь и располагался приют для сирот. Дежурный из
демобилизованных солдат ничего толком не знал, зато
сам проявил немалое любопытство — кто такой Знаур,
где его отец, мать, почему он ищет своих товарищей
именно в детдоме, — словом, клонил дело к тому, чтобы
самого Зиаура задержать как беспризорного.
Улучив момент, Знаур убежал.
В конце Александровского проспекта, возле полураз-
рушенного памятника Золотого Орла в честь русского
солдата Архипа Осипова, взорвавшего занятую турка*
ми крепость, стояли навытяжку два часовых-красноар-
мейца. Из парадного то и дело выходили военные с но-
выми блестящими кобурами на поясах.
— Дядя, как найти главного комиссара? — спросил
одного из них — коротенького и, как показалось Знауру,
очень похожего на кота, который жмурится от яркого
света.
— А по какой надобности?
— Очень важный дэло, дяденька...
— «Важный дэло...» Пойдем-ка со мной. Я есть по-
мощник главного комиссара. Расскажешь мне, а потом
пойдем к главному.
Знауру вдруг показалось, что он уже встречал этого
низенького человека и слышал его голос, но где — вспом-
нить не мог.
Вместе с ним он вошел в маленькую комнату, на две-
ри которой успел прочесть: «Иачканц». На некрашеном
столе лежали папки, в углу комнатки стоял маленький
несгораемый шкаф. На столе — огромный чернильный
прибор из черного мрамора с бронзовой феей, летящей
куда-то с письмом в руках. Начкаиц уселся в кресло и
сказал тоненьким голоском:
— Выкладывай, паренек...
По порядку рассказал Знаур о том, что слышал на
тайном совещании в доме Дзиаппа.
— Откуда ты все это знаешь? — зло и глухо спросил
начканц.
136
— Я был там...— смутившись, ответил Знаур.
— Брешешь, бестия!
Как опаленный, Знаур вскочил с места.
— Ты тоже был там, я теперь вспомнил... —тихо ска-
зал юноша, пятясь к двери. — Ты говорил, что надо пус-
кать поезда под откос...
— Стой, каналья...—хорунжий Половинка (это был
он) схватил Знаура за руки, скрутил их и связал тонень-
ким казачьим ремешком.
В дверь постучали. Половинка впустил пожилого бой-
ца с винтовкой, приказал:
— Отведите воришку на гауптвахту. Пусть посидит
там. Сполняйте!
— Есть, товарищ начальник! — буркнул боец, и через
две^три минуты Знаур уже лежал в темном подвале.
— Вот и поговорил с «главным комиссаром», — сквозь
слезы шептал Знаур. — Что делать теперь? Дедушка в
лазарете, я в тюрьме... А что будет с теми, кого хотят
убить заговорщики?..
Знауру вдруг почему-то вспомнились — в который
раз! — последние минуты прощания с матерью. И вновь
зазвучал печальный голос: «Зачем, зачем ты меня поки-
даешь, ма хур!..»
И опять перед глазами начканц. «Черный предатель.
Как я сразу не узнал эту галиатскую змею?..»
Опустил руку в карман, почувствовал холодную сталь
браунинга. Половинке и в голову не пришло обыскать
своего пленника. «Если придет сюда этот шакал,— думал
юноша, — пристрелю гада, а там будь что будет — всем
расскажу, кто он такой...»
Прислушался. Близко у дверей никого не было. Не-
сколько раз передернул затвор браунинга, потом снова
вложил патроны в обойму. Когда-то в доме великородно-
го Саладдина гости-офицеры давали маленькому Знауру
играть с таким оружием, показывали, как надо заряжать
и стрелять. Теперь пригодится...
Скрипнул ржавый засов камеры, Знаур насторожил-
ся. Вошел Половинка.
— Вот что, хлопец,— тихо сказал он.— Хотя ты есть
провокатор и достоин петли, но я православный христиа-
нин и имею желание тебя ослобонить. Следуй за мной,
только — смирно, не пищать.
Вышли из комиссариата через задние ворота. Шага-
137
ли по темным закоулкам. Все отчетливей слышался шум
Терека. Вспомнилось родное селение, рокот реки в по-
ловодье, лица близких...
У обрывистого берега маячили какие-то фигуры. По-
ловинка тихо свистнул. Ему также ответили.