рукой ротный Цебоев.
...Второй взвод Заманкульской роты, получив попол-
нение, участвовал в разведке боем на окраине Бургу-
станской. Взводом командовал Пелла Мильдзихов, быв-
ший сотрудник Владикавказского окружкома РКСМ.
Из новичков побывать в деле довелось одному Косте
Коняхину. Но Пелла строго приказал ему:
— Сиди в окопе. Как все закончится, разыскивай ме-
ня. Если вылезешь — выгоню из взвода, снова в детдом
попадешь, так и знай...
11 Их было трос
161
Костя просидел в траншее, боясь ослушаться взвод-
ного. К тому же Коняхин, как впрочем и его друзья, не
имел оружия.
Разведка боем прошла удачно, захватили пленных.
В этой операции осетинским стрелкам помог взвод кава-
лерийской бригады, стоявшей за Минеральными Вода-
ми в резерве. В бой ее почему-то не пускали. Но коман-
дование кавбригады оказывало посильную помощь
бойцам-осетинам, посылая для ведения разведки то од-
но, то другое подразделение — в добровольном порядке.
В кавбригаде было много бойцов и командиров, кото-
рые два года назад служили под командованием леген-
дарного Кочубея.
...Возле окруженного тонкими тополями дачного до-
мика, где находился КП Южно-осетинской бригады,
спорили и ругались на чем свет стоит командир эскадро-
на, бывший кочубеевец, Загорулько и политрук Заман-
кульской роты Петр Икати. В стороне стоял взводный
Пелла Мильдзихов. Он лукаво посмеивался, но в спор
не вступал. Загорулько размахивал сложенной вдвое на-
гайкой и почти кричал:
— К стенке гадов! За нашего батька Кочубея —
в расход мерзавцев! — и скрипел зубами от злости. Его
бронзовое от загара лицо покрылось испариной, белесые
усы взмокли.
— Поймите, товарищ комэска,— убеждал Икати,
прижимая руки к груди,— нельзя пленных пускать в
расход. Год назад я бы слова не сказал. А сейчас дело
идет к мирной жизни...
Петр Икати говорил убедительно, с жаром. Но это
еще больше разжигало кочубеевца.
— Для чего ж мы их захватывали? Ась?
— Да уж не для того, чтобы расстреливать. Ком-
бриг, товарищ Янышевский, ясно сказал: «Нужны язы-
ки к приезду члена Военного Совета фронта». Вот для
чего. *
— Дюже гарно гутаришь, политрук! А попадись ты
им в лапы, они тебя заарканят, как нашего батька... Вот
что. Половина пленных — мои. Я их доставлю к себе, а
вы своих можете хоть на курорт отправлять.
— Комбриг не позволит делить пленных.
Кочубеевец помахал рукой проходившему мимо сов-
сем юному красноармейцу. Тот подбежал, отдал честь.
162
— Ты кто будешь, хлопец? — вскинул черные брови
Загорулько.
— Красноармеец второй Замаикульской роты Кон-
стантин Коняхин.
— Какое твое мнение — что сделать с этими катюга-
ми? — Загорулько показал плеткой на амбар, в котором
сидели пленные белоказаки.
— Повесить,—не задумываясь ответил Костя.— Они
сами потом спасибо скажут.
— О! — радостно воскликнул Загорулько.— От гар-
ный хлопец! Вот что подсказывает широкая пролетар-
ская масса бойцов, дорогой товарищ политрук!
— А почему же они «спасибо скажут?» — вмешался
в разговор Пелла Мильдзихов. Он с трудом сдерживал
смех.
— Да ведь им самим все опостылело — как бездом-
ные собаки живут. Ведь сами себя за людей не считают.
Я слышал, как ихний вахмистр командовал в атаку:
«Вперед, паразиты! С нами крестная сила!..»
— Ну и врешь же ты, Коняхин...— покачал головой
политрук, пряча улыбку.
— Вот те крест!..
К спорящим подъехал верхом на захудалой крестьян-
ской лошадке адъютант комбрига Савелий Козырев, дол-
говязый, тощий, как и его лошадь. Кто-то окрестил Козы-
рева Дон-Кихотом Манычским*.
Он обратился к Икати и Загорулько:
— Комбриг приказал: роте ночных разведчиков сле-
довать пешим строем в Пятигорск для отдыха и охраны
тылов. Эскадрону кавдивизии — революционная благо-
дарность за братскую помощь. Пленных офицеров при-
казано препроводить в штаб, а рядовых — в Минераль-
ные Воды, на ремонт мостов и дорог.
— Деликатная война, ничего не скажешь,— проце-
дил сквозь зубы командир эскадрона, садясь на шустро-
го дончака. Резко повернув коня к политруку Икати,
ехидно добавил:
— А может, им поднести по чарке горилки за то, что
мирных станичников в Бекешевке порубали? Ась?..
Загорулько уехал.
— Одну минуточку, товарищ политрук,—еще раз
* М а иыч- река в Калмыцких степях.
163
обратился к Петру Икати адъютант,— отойдем-ка в сто-
рону, есть конспиративный вопросик...
— Пожалуйста. Слушаю вас.
— Не встречали вы где-нибудь вестового начштаба
Шица? {
— Нет. Л что?
— Пропал куда-то каналья. Как в воду канул. И
еще — но это строго секретная новость — начштаба Ро-
дзяевский обнаружен утром в батарейном блиндаже уби-
тым. Возле его трупа валялось несколько золотых монет
царской чеканки.
— Начштаба убит? Но как же он попал в блин-
даж? — удивился политрук.
— Сам пожелал пойти на батарею, рапорт писал.
— Ах да, помню...
— Вот такие-то дела, политрук,— вздохнул Козы-
рев,— загадочная история. Откуда у начштаба золото?
Выстрел в затылок...
Адъютант сел на свою лошадку и поковылял даль-
ше — разносить по свету приказания начальства и осо-
бо секретные новости.
Наскоро пообедав, бойцы Замаикульской роты РКСМ
выстроились и двинулись в Пятигорск. Кто-то затянул
песню о черном бароне.
— А замечаешь, Семен,— сказал Петр Икати рот-
ному.— Песня как бы налилась новыми голосами. Доб-
ровольцы пришли!
Ночь в коммуне
««Водопад»
Послав Заманкульскую роту в Пятигорск, Янышев-
ский справедливо считал, что там, охраняя второй эше-
лон штаба и тылы бригады, бойцы по-настоящему от-
дохнут. Хлопцы отличились, пусть погуляют. Забота о
красноармейце — первое дело командира. Этому учил
Серго.»
Но ни Янышевский, ни комиссар Поддубный не мог-
ли предвидеть, что они посылают роту в новое «пекло».
Рота разместилась в одной из казарм старого воен-
ного городка, рядом с сельскохозяйственной коммуной
164
«Водопад»*. Политрук и командир с двумя взводами
красноармейцев ушли в наряд, охранять гостиницу «Бри-
столь». В казарме остались взвод Пелла Мильдзихова,
кухня и маленький обоз.
Отделенный Бибиков занялся с молодыми, еще не
обстрелянными бойцами — Костей, Ахметкой и Знаурсм.
Шло седьмое по счету занятие. Занимались на пла-
цу, неподалеку от походной кухни, возле которой суе-
тился красноармеец Плаха, тот, что делил в вагоне се-
ледку.
Душистый запах каши порою отвлекал бойцов, но
Бибиков не обращал внимания ни на кашу, ни на самих
слушателей.
Бывалый русский солдат Бибиков любил учить уму-
разуму несмышленых птенцов-новобранцев. Чувствуя
свое недосягаемое превосходство над ними, он не гово-
рил, а упоенно декламировал:
— Как должон действовать молодой пролетарский
боец? Он должон смотреть прицельным глазом в прорезь
прямо на мушку, держа ее на уровне прицела...
Сделав паузу и с достоинством оглядев троих своих
питомцев, он продолжал:
— Прицелившись, сделать вдох, точно подвести муш-
ку под фигуру представителя мировой буржуазии и
плавно нажать на спусковой крючок...
— Бибиков,— перебил проходивший мимо Мильдзи-
хов,—ты покажи им, как стрелять надо, а уж потом —
про мировую буржуазию...
— Есть, товарищ комвзвод. Подведя под фигуру...
Ахметка смотрел на Бибикова преданными глазами,
ровным счетом ничего не понимая. Костя внимательно
слушал и даже покраснел от сильного напряжения. Зна-
ур устремил взгляд на курящуюся вершину Машука,
думая о чем-то своем.
Когда Бибиков начал на деле показывать, как надо
метать гранату, стрелять из винтовки лежа и с колена,
ребята оживились. Ахметка первым рвался завладеть
винтовкой или гранатой, глаза его горели. Наконец от-
деленный протянул учебную гранату — Ахметка расцвел
в улыбке.
* Нынешний колхоз «Пролетарская воля» в окрестностях Пяти-
горска,
165
— Скажи, дядя, куда бросать? Скажи! Да?!
— Я тебе не дядя, а командир отделения,—строго
ответил Бибиков.— Вон цель — старая водопроводная
труба. Слушай мою команду! Гранатой по белым га-
дам — огонь!..
Ахметка подпрыгнул на месте, размахнулся, метнул
гранату и мигом припал к земле. Граната звякнула,
угодив прямо в цель. Бибиков удивленно посмотрел на
Ахметку.
¦ — Откуда такая сноровка?
— Камни бросал в горах, когда еще играл с разным
мальчишкам, сам был тоже совсем молодой. Клянусь.
— Да ты и нонче не больно взрослый,— заметил от-
деленный.
Ахметка выполнял упражнения быстро, порывисто,
даже вспотел от старания. Он торопился, как будто
боясь, что сейчас у него отберут винтовку или гранату.
Знаур делал все обдуманно, не спеша, «ухватисто». А
Костя брал в руки оружие с видом знатока, дескать,
для нас дело плевое, не новое, немало мы постреля-
ли на своем веку и побросали гранат...
Время близилось к обеду.
Дневальный по кухне пробовал кашу из. большого
половника, дул и обжигался. Из казармы доносился го-
лос Мильдзихова: «Никаких оправданий! Чтобы завтра
были все помыты и одеты в чистое белье. Тиф — вто-
рой Врангель...»
Перед обедом Бибиков доложил взводному:
— Пополнение готово к стрельбе в боевых условиях.
— А ну, идемте, проверю,— Мильдзихов недоверчиво
покачал головой.
— Да вы не сомневайтесь, товарищ взводный. Это ж
природные абреки. Они с пеленок учились стрелять...
— Нехорошо, товарищ Бибиков,— упрекнул взвод-
ный.— Абрек есть разбойник с большой дороги, а они —
красноармейцы.
— А ведь я мечтал, что абреки — такая нация...
— Учти на будущее, Бибиков. И понятней объясняй.
Откуда ты взял «прицельный» глаз?
— Проклятая унтер-офицерская муштра заела. И то
сказать, на барышню смотришь «прицельным» глазом,
до того въелась эта наука. Никак не можем сбросить с
себя оковы империализма...
166
— Ну и чудак же ты, Бибиков,— «оковы»... Запом-
ни, что ты теперь красный командир и должен оставить
всякую зубрежку.
— Слушаюсь!
Взводный приказал выдать новобранцам боевые ка-
рабины.
До самого вечера Знаур, Костя и Ахмет чистили и
смазывали свои винтовки, забыв от радости про ужин.
В комнату для чистки оружия заходили Мильдзихов и
Бибиков, давали советы.
— Запомни, товарищ Кубатиев,—наставительно го-
ворил отделенный Знауру,—твой карабин имеет номер
172683. Спрошу тебя через двадцать лет —должон от-
ветить без запиночки!
— Вот это дело!—одобрил взводный.—Такой обы-
чай мы возьмем у старой армии.
Когда командиры ушли, Ахмет излил свои чувства.
— Ну теперь пускай попадет на мой глаза разный
белогвардейский свинья,—задиристо говорил он, глядя
в сияющий канал ствола,—газават* будем делать...
— Самим надо проситься, а то досидимся, пока ни
одного живого беляка не останется...— недовольно заме-
тил Костя.
После ужина Пелла Мильдзихов читал бойцам мест-
ную газету «Рабочая власть».
Костя Коняхин ушел на кухню чистить картошку,
Знаур и Ахмет остались слушать.
В передовой статье — «На Врангеля!» — давались
выдержки из письма ЦК партии всем партийным орга-
низациям России.
— «В ближайшие дни,—читал командир взвода,—
внимание партии должно быть сосредоточено на Крым-
ском фронте. Мобилизованные товарищи-добровольцы
должны отправляться на Юг. Последний оплот контрре-
волюции должен быть уничтожен...»
— А разве мы поедем в Крым?—удивился Ахметка.
— Нам и здесь хватит работы,— ответил Пелла,—
пока армия повстанцев существует.
Знаур слушал взводного и думал: «Баделята сдела-
ли несчастной и обездоленной его мать,.,» Самые первые
* Газават /тюркос./ — война. Здесь — беспощадное уничто
жение.
167
кунаки баделят и алдаров — заговорщики из дома Дзи-
аппа и их заморский гость мистер Стрэнкл — готовят
удар кинжалом в спину... Кому? Лучшим друзьям Знау-
ра, тем, кто ни разу не назвал его презрительным словом
«кавдасард».
' Поскорей бы свести счеты с этой породой,— Знаур
представлял себя в сражении с новым карабином в ру-
ке,— а потом приехать в Москву, к дяде Северину, и
сказать: «Простите нас, дядя Григорий, за то, что убе-
жали из детдома на войну. Зато мы нашли кровников
Советской власти и спалили в огне плетень из ядовитых
змей...»(
Командир взвода закончил чтение. Наступившая ти-
шина в казарме заставила Знаура очнуться.
Дежурный объявил, что по распорядку дня —личное
время красноармейца. В этот час бойцы обычно писали
письма домой.
Ахметка тронул Знаура за плечо.
— Если бы у меня была мать, ты написал бы ей от
меня письмо?
— Написал бы, раз ты сам не умеешь.
— Верно, я совсем плохо пишу. Клянусь аллахом,
мать очень радовалась бы, если бы получила письмо от
меня. Но ее нет, она умерла, когда я родился. А отца
убили на большой дороге: он был абреком... Давай напи-
шем тете Хадзи письмо! Да?!
«Хороший друг, этот ингуш»,— подумал Знаур и от-
ветил:
— Письмо моей нана? Ты правильно сказал. Напи-
шем. \
— Костю тоже подпишем в конце. «Салам тебе, на-
, от двух друзей Знаура—двух его братьев»...
Ребята пошли к ротному писарю за бумагой.
©ЩИ
Пелла Мильдзихов сидел у раскаленной докрасна
«буржуйки» и доказывал отделенному Бибикову, что
с дисциплиной в осетинской иацбригаде еще «е-все
гладко.
— Я сам слышал в бою, как белые кричали: «Бей
осетинских разбойников!..»
168
— Так то же белые,— возражал Бибиков.— А сами-
то они кто? Население грабят — факт. Эскадронный За-
летайко или Загоруйко, не помню, как его, рассказывал
нашему политруку, что в Барсуковской повстанцы мир-
ных станичников порубали на куски.
Пелла, прищурясь, подправлял языком жиденькие
усы, которые совсем не украшали его длинное, худое
лицо.
— Это верно,— сказал он.— Но ответь, почему кони
нашего ротного обоза такие сытые, хотя две недели ин-
тенданты не дают сена?
— Трава еще стоит зеленая... «
В коридоре послышались какая-то возня и приглу-
шенный хохот красноармейцев.
— В чем там дело? — крикнул Мильдзихов, приот-
крывая дверь.— Дневальный!
Дневальный Коля Цараев влетел в комнату.
— Поймали торговку!—доложил он.— Она, това-
рищ командир, лезла в сарафане через наш забор —
наутек. Видать, контра...
— Приведите задержанную.
— Есть привести!
Группа бойцов уже входила в комнату.
«При ближайшем рассмотрении», как писал после в
донесении отделенный Бибиков, «задержанной торгов-
кой» оказался молодой боец Константин Коняхин.
— Что это за маскарад? — сердито спросил Пелла.
Костя смотрел на свой наряд удивленными глазами,
как будто сам недоумевал — откуда этот сарафан, отку-
да кашемировый полушалок на голове?..
— Что это значит, я спрашиваю?! —крикнул Миль-
дзихов, наступая на Костю.