локазаков в станицах Суворовской, Бекешевской и Ба-
талпашинской. Генерал уже знал, что война окончатель-
но проиграна. Врангелевские десанты разгромлены...
Теперь —уйти на покой, за границу, уйти так, чтобы как
можно меньше осталось в истории нечистых следов «ос-
вободительного» движения возрожденцев на Кубани.
Хвостиков сидел у карты в гостиной дома конноза-
водчика Трихлебова-Черкасского. Рядом с ним за сто-
12 Их было трос
177
лом — полковник, князь Крым-Шамхалов, штабные офи-
церы и три британских военных советника. Среди них
майор Билл Стрэнкл, облачившийся в военную форму.
— Как видите, господа,— сказал генерал, крутя
тонкий черный ус и хмуря широкий низкий лоб,—боль-
ше недели наши арьергарды на этой линии, пожалуй, не
продержатся. С часу на час я ожидаю офицера-фельдъе-
геря с личным поручением барона. Фельдъегерь приле-
тит прямо сюда на аэроплане британских воздушных
сил.
— Позвольте, генерал,— сказал Стрэнкл, вынув изо
рта сигару.—Когда аэроплан будет возвращаться об-
ратно?
— Вероятно, через день.
— А нельзя ли мне вылететь в Крым или на базу
военно-воздушных сил?
Хвостиков развел пухлыми холеными руками.
— Все от господа бога... Я не думаю, чтобы барон
оставался так долго в своей ставке. Да там ли он? Весь-
ма возможно, что ставка переместилась на военные ко-
рабли...
— Тем лучше! — оживился Стрэнкл.— Мы вылетим
на базу воздушных сил в Иран. Именно туда я обязан
вернуться после экспедиции в Россию. Я везу с собой
ценнейший груз.
— Что ж, в добрый час.
Полагаю, все устроится хорошо,— ответил генерал.—
Итак, господа, теперь послушаем нашего командира
«отряда возмездия». Пусть войдет.
Адъютант скрылся за дверью.
Бледный, измученный бессонными ночами есаул
Муштаев, отдав честь, протянул командующему сверну-
тый вдвое лист бумаги.
— Что такое? — холодно спросил Хвостиков.
— Мой рапорт об отставке, ваше превосходительст-
во,— ответил есаул.
— Вы шутите. Война не кончена...— на лице коман-
дующего изобразилось крайнее удивление.
— Плохие шутки, ваше превосходительство. Или
отставка или пуля в лоб, другого выхода у меня нет.
— Что это значит, есаул? Вы забываетесь!
— Не могу больше вешать и расстреливать. Дело ли
русского офицера? На днях от красных перебежал к нам
т
>
человек, вполне достойный выполнять такую миссию,
ХОТЯ ОН II РЯДОВОЙ.
— Кто он? Кто? — раздались вопросы.
— Некий Шульц или Шпиц, черт его разберет, быв-
ший марковский контрразведчик-вешатель.
— Перешел от красных? Лубопитно,—с сильным ак-
цептом сказал полковник Крым-Шамхалов.
— Хотите, ваше превосходительство, вызову его?—
Муштаев смотрел в лицо командующего без всякого по-
добострастия.
— Пожалуй. Перебежчик от красных — нечастое яв-
ление на данном этапе войны.
Шиц по всей форме доложил командующему о своем
прибытии и попросил разрешения обратиться к старше-
му английскому офицеру.
— Как вы добрались до места, господин советник, в
ту ночь, когда я вас провел через линию фронта?
Стрэнкл узнал своего ночного проводника, ординарца
начштаба красной бригады Родзиевского.
— Он оказал мне неоценимую услугу,— подтвердил
Билл, обращаясь к генералу. Прошу вас, ваше превос-
ходительство, наградить этого солдата.
— А где же, господин советник, ваш сопровождаю-
щий, тот высокий осетин — Мурхаи или Таркаи, как
его?..— спросил осмелевший Шиц.
Мистер Стрэнкл не счел нужным отвечать перебеж-
чику, но Хвостиков полюбопытствовал — о чем он? — и
иностранец сказал:
— Был со мной некий Амурхаи, проводник. Как толь-
ко перешли линию фронта, сбежал куда-то...
— Да,— вздохнул генерал и тихо добавил: — Бегут,
канальи, всюду бегут, как крысы с тонущего корабля...
Хвостиков задал несколько вопросов Шицу и есаулу
Муштаеву. Установив бесспорную принадлежность пере-
бежчика в прошлом к Добрармии и узнав о «сохранен-
ных» им деньгах в золотой валюте, приказал зачислить
Генриха Рихардовича Шица в карательный отряд в чи-
не фельдфебеля при командире.
— А в вашей просьбе об отставке,— обратился гене-
рал к Муштаеву,— я категорически отказываю. Что ка-
сается репрессий, то о них не может быть речи. Время
репрессий кончилось. Итак, вы свободны, господа.
Слова относились к младшим по званию. Муштаев,
179
еще несколько офицеров и новоявленный фельдфебель—
радостный Шиц удалились.
Полковник Крым-Шамхалов вышел в соседнюю ком-
нату позвонить по телефону. Мистер Стрэнкл извинитель-
но кивнул двум своим соотечественникам и пригласил
командующего подойти к окну. Заговорил таинственно.
— Наше командование поручило мне собрать раз-
личные материалы и составить записки о военных дей-
ствиях в России. Я буду счастлив отметить в своем днев-
нике, что вождь кубанского казачества генерал Хвости-
ков обладает незаурядным полководческим талан-
том.
— Вы мне льстите. Я солдат и не люблю лести. Что
вы, собственно, имеете сказать?
— Вы, ваше превосходительство, очень мудро изво-
лили сказать о никчемности респрессий в столь критиче-
ский час для армии возрождения России.
— Положим так, хотя мудрость тут невелика,— за-
метил генерал.— И что же?
— Нужно показать мирному населению, что больше-
вики не последовали вашему примеру, не прекратили
репрессий, что красный террор повсеместно продолжа-
ется.
— Это уже дело пропаганды. Я солдат.
— Мне кажется, генерал, целесообразно было бы
дать некоторые распоряжения частям.
— Что вы имеете в виду?
— Воочию показать народу жертвы большевистско-
го террора. Я беру это на себя. Дайте мне хороших ис-
полнителей.
— Кого именно? — спросил генерал.— Признаться,
мистер Стрэнкл, я не совсем вас понимаю.
— Моя идея проста, как и все гениальное,— шутли-
во ответил Стрэнкл.— Дайте в мое распоряжение фельд-
фебеля-немца, что перешел от красных, еще десятка два
солдат, и через несколько дней во всех станицах подни-
мется волна народного гнева против красных узурпато-
ров. Головой ручаюсь!
— Что ж, берите полвзвода солдат у есаула и де-
лайте, что хотите.
— Весьма вам признателен, ваше превосходитель-
ство,— Стрэнкл поклонился.— И еще попрошу предо-
ставить в мое ведение хорошего фотографа.
180
— Это может сделать тот же есаул. Но в чем же суть
вашей идеи, мистер Стрэнкл?
— Я хочу сделать вам сюрприз, ваше превосходи-
тельство. Положитесь на меня. Мы ведь, кажется, дове-
ряем друг другу, не правда ли?
— Что ж,—согласился генерал,—делайте, как знае-
те, лишь бы была какая-нибудь польза России.
— Разумеется, генерал, мы не будем фотографиро-
вать, как ваши солдаты воруют кур у русских баб,—
Стрэнкл громко рассмеялся, показав свои длинные зубы.
— Вы, вероятно, большой фантазер, мистер Стрэнкл.
А по мне так — истреблять красную заразу следует ме-
тодически, путем массовых расстрелов. Но —сами по-
нимаете— сейчас не то время. Мы уходим...
Генерал прискорбно вздохнул и, повернувшись к во-
шедшему полковнику Крым-Шамхалову, строго спросил:
— Что там?
— На передовых позициях без перемен, ваше пре-
восходительство. Есть данные о том, что красные на той
неделе готовят наступление.
Крым-Шамхалов часто моргал округленными глаза-
ми и сдерживал дыхание, чтобы до генерала не дошел
запах винного перегара. Сизо-малиновый нос господина
полковника свидетельствовал о частых возлияниях.
— Что слышно на левом фланге, князь?
— По-прежнему сидит в обороне пресловутая Юж-
но-Осетинская бригада. У нее появилось две полковых
батареи.
Склонив лысую голову, полковник Крым-Шамхалов
добавил:
— Рейд взвода кавалерии под командой подхорун-
жего Боровиченко в район большевистской коммуны
«Водопад» не удался. Подхорунжий убит, остальные за-
хвачены осетинами и казнены.
— Царство небесное...— Хвостиков перекрестился.
Его примеру последовали все, кроме иностранцев.
Где-то в стороне Бекешевской ухнули три взрыва,
дрогнули оконные стекла.
— Они, проклятые,— тихо сказал полковник Крым-
Шамхалов.
— Кто? — нервно бросил Хвостиков.
— Осетинская бригада, ваше превосходительство. II
какой шайтан занес их в эти края, не понимаю!..
181
В разведке
Миновала пора дождей и туманов. Золотая осень
предстала взору людей своим светлым умытым лдком.
В воздухе плыли паутинки. Машук вырядился в искря-
щийся на солнце покров желто-красной листвы.
Утром над Советом коммуны «Водопад» взвилось
красное знамя — подарок ЮжногОсетинской бригады.
Замаикульская рота РКСМ готовилась к своему празд-
нику.
Костя сидел возле коновязи и, глядя в осколок зер-
кала, причесывал непослушный чубчик, поплевывал на
ладонь, примазывал, прихлопывал, но ничего не помо-
гало— рыжая щетка волос стояла торчмя.
— Ахметка, принеси-ка меду! — повелительно крик-
нул он.
— Сметану тоже?—отозвался из-за дымившей по-
ходной кухни Ахметка.
— Какой ты все же непонятливый ингуш,— досадо-
вал Костя.— Кто мажет сметаной волосы?!
— А кто медом мажет? На твой рыжий щетина мед
будем переводить? Да?!.
— Мед дали за то, что я отличился, привел ночью
вам на выручку всю роту. Если бы я не взял лошадь у
попа и не прискакал на ней за две секунды в штаб, бе-
локазаки поджарили бы вас на костре, как милень-
ких.
— Кого поджарили?..
— Вас со Знауркой. За то, что офицера ухлопали. Эх
вы, не могли живьем его захватить. Я бы их как сусли-
ков всех переловил...
— Ха! Их была целая армия, а нас только двое.
— Но вы же есть пролетарские бойцы, а беляки —
так, корм для голодных ворон...
— Неверный слово говоришь, Костя,— зло сказал
Ахмет.— Хвастаешь.
— Кто хвастает?
— Ты,— спокойно ответил Ахметка.— «Суслик мус-
лик»...
— Кто суслик? Я? А ну, давай на бокс, если ты та-
кой герой...
— Давай.
Уже пошли кулаки в ход, но драке помешал Знаур.
182
Он коршуном налетел па друзей, с разбега повалил
обоих.
— Вы что, маленькие?
— Пусть не оскорбляет пролетарскую личность бой-
ца,— запальчиво ответил Костя.— А то грамотный стал:
от комиссара благодарность получил и задается...
На шум из казармы вышел отделенный Бибиков.
— Эт-то еще что такое! Что за спор? Всю роту сра-
мить? Мирное население несет нам молоко, мед, пироги
и яйца, поздравляет с победой, а вы в такой день за эти
пироги и яйца устраиваете вакханалию?
— Чего устраиваем, дяденька? — спросил Ахметка,
удивленно глядя на Бибикова.
— Вакханалию.
— Не понимаем.— Объясните нам,— попросил Знаур,
беря сторону провинившихся друзей.
— Не знаете? Гм. Довольно-таки странно...
— Не знаем, дяденька,— ответил Ахмет.
— Опять «дяденька»? Чтобы этого не было! Ясно?
А насчет вакханалии обратитесь к политруку роты. Не
мое дело разные слова объяснять. Мое дело —дисцип-
линка. Что у вас с носом, товарищ Арсланов?
— Ничто,— ответил Ахмет.— Он сам разбился об
голову товарища Коняхина.
— Товарищ командир,— успокаивал Бибикова Кос-
тя,— у попа есть хороший пластырь. Мы им нос залепим,
еще лучше станет. Ахмет сам потом спасибо скажет.
— Ну и черти же,— покачал головой старый служа-
ка.— Учтите: если бы сегодня не были именинниками в
роте, посадил бы вас на хлеб-воду суток на двое. Точно.
— Больше не повторится,— заверил отделенного Зна-
УР-
Отделенный махнул рукой и направился к воротам,
за которыми маячили всадники. Красноармеец-дневаль-
ный распахнул ворота, и всадники проскакали через
двор к домику канцелярии роты. Передним ехал комбриг
Янышевскии, потом — комиссар, за ними еще несколько
верховых. Сзади ковылял на хромой лошадке адъю-
тант — «Дон-Кихот Манычский».
Янышевскии легко спрыгнул с коня и прошел в ка-
зарму. Оттуда послышался громовой голос дежурного:
— Рота, сми-и-рна-а!..
И еще:
183
— Красноармейцам-воспитанникам Кубатиеву и Ко-
ияхииу явиться в канцелярию!
За столом сидело начальство от комроты до комбри-
га — по восходящей. Не было только штабных чиЪов.
— Ну-с, герои,— сказал комиссар Григорий Акимо-
вич Поддубный, обращаясь к Знауру и Косте.— Я слы-
шал, что вас троих вчера приняли в члены Ленинского
Комсоюза молодежи.
— Приняли,— ответил Знаур, смутившись. Он поду-
мал: «Посмотрели бы вы, как новые комсомольцы дра-
лись...»
— Теперь вы на особом положении: должны вести за
собой молодых красноармейцев. Ясно?
— Ясно! — браво ответил Костя.
— «Ясно»... А что это у тебя под глазом?
— Так, боролись... I
— Ну, ладно. А где ваш третий друг? Позовите его.
— Есть, товарищ комиссар! — Знаур выбежал на
улиц;у.
Сопя разбитым носом, Ахметка доложил о своем
прибытии.
Янышевский понимающе покачал головой, усмех-
нулся.
— Ну, ладно. Вот что, хлопцы. Отдохнули после боя?
— Отдохнули, товарищ комбриг! — хором ответили
Знаур и Костя.
— Клянусь,— добавил Ахмет.
— Тогда слушайте. Мы решили послать вас в тыл
белых. Задачу поставит ваш комбат. Прошу.
Комбат Огурцов извлек из планшета маленькую кар-
ту и подозвал ребят к себе.
— Я покажу вам все это на местности, а пока смот-
рите. Вот наши передовые позиции. Это станица Бургу-
стаиская, а за ней Бекешевка. Вы должны разведать, где
находятся наши бойцы, захваченные в плен. Пойдете
туда, как беспризорники, «с сумой на плечах», будете
просить падаяние. Вернетесь через два дня. Если надо,
вернется один с устным донесением, а двое будут про-
должать разведку. Потом еще один вернется и, наконец,
последний... Вот ваш маршрут, запоминайте...
Молодые бойцы внимательно слушали своего коман-
дира батальона. А во дворе уже собирались гости —
парии, девушки и пожилые люди из коммуны.
184
Юным героям в празднике участвовать не приш-
лось—их ждали новые боевые дела.
К обеду следующего дня трое «нищих» — Знаур, Ко-
стя и Ахмет — добрались до Бекешевки.
На улицах станицы — ни души.
— Где же люди? — недоуменно спросил Ахмет.—
Неужели беляки всех прогнали?
С церковной площади послышался гул толпы.
— Идем быстрей, ребята! —приказал Знаур (он был
старшим группы).— Может быть, там готовится казнь
наших бойцов, которые в плен попали...
На площади они увидели страшную картину. На воз-
вышенном месте, возле входа в церковную ограду, стояла
огромная бричка, запряженная четверкой волов. На
ней — широкий помост с деревянным щитом. По ту и
другую сторону щита на острых железных крючьях ви-
сели трупы людей с вывернутыми и переломанными ко-
нечностями.
У страшного щита, сложив руки на груди, стоял Ген-
рих Шиц. Рядом с ним разглагольствовал пьяный, об-
росший седой щетиной казак:
— Вот что делают с православными хрестьянами ан-
чихристы-большевики,—орал он, показывая плеткой на
трупы.—Долго они глумились над своими безоружны-