- Кто, конкретнее? - спросил я.
- И ты, и Володя. Все мы как будто боимся подать свой голос в защиту товарища.
- Верно, Нюся! История с Николаем - это ведь тоже безразличие к человеку. В институте, когда решалась судьба Николая, доверились Милехину. Прояви комсомольцы больше участия в его судьбе, я уверен, дело обернулось бы против Зимина и Милехина.
- Это правда, - согласилась Нюся. - Я теперь поняла, что Милехин мстил Горбачеву за критику. Он умеет красивым словом заморочить голову доверчивым простачкам. Горбачев неправильно исключен из института. Мы с девушками ходили в райком комсомола, рассказали обо всем секретарю. Он пообещал лично заняться делом Горбачева.
- Теперь уже поздно, - сказал я.
- Исправить ошибку никогда не поздно, - ответила Нюся.
В душе я ругал Николая, что он поторопился уехать.
12 декабря
Сегодня, за сколько времени, Нюся и Маша вместе вошли в аудиторию, сели за один стол. Это обрадовало меня. Значит, помирились. Нюся от слов перешла к действию. Она правильно поступает. За товарища надо драться.
У Маши бледное лицо, покрасневшие глаза с припухлыми веками. Видно, плакала. Нюся что-то говорила ей на ухо. Мы привыкли видеть Машу веселой, гордой сознанием своей красоты. Девушки заговорщически наблюдали за нею, шептались между собой, настороженно поглядывая на дверь. Между ними происходило что-то непонятное для нас.
Незадолго до звонка в аудиторию вошел Виктор и уверенной походкой, кивая на ходу студентам, направился к своему столу. Заметив там Нюсю, удивленно приподнял брови. Нюся не думала уступать место. Она презрительно смотрела ему в лицо. Виктор смутился, дернул плечом и пошел на прежнее свое место. Девушки засмеялись. Виктор бросил на них сердитый взгляд.
Во время перерыва девушки окружили стол Маши и Нюси, о чем-то шептались, доказывая что-то Маше. Я сидел на своем месте, делая вид, что читаю книгу, а сам наблюдал за ними. Маша несколько раз порывалась встать, чтобы выйти в коридор, где мимо раскрытой двери ходил Виктор.
Она ушла после второй лекции. Мы с Брусковым стояли в коридоре у окна. К нам подошла Нюся. Она была расстроена. Я опросил у нее, почему ушла Маша. Нюся безнадежно махнула рукой.
- Не хочет никого слушать. Мы всю ночь убеждали ее, пытались открыть ей глаза на Виктора. Куда там! Говорит, я люблю его, а вам до этого нет никакого дела. Ей, дурочке, кажется, что мы из ревности морочим голову. - Нюся вздохнула. - Не знаю, что и делать с нею. - Она взглянула на Брускова - Володя, ну почему ты все молчишь? Разве тебя не беспокоит судьба Маши?
- А что я могу сделать?
- Какие же вы инертные, а еще мужчины, - с досадой бросила девушка и отошла от нас.
- Ненавижу этого хама! - вырвалось у Володи. По коридору шел Виктор в окружении своих дружков. Он рассказывал им, вероятно, что-то веселое, они смеялись. Володя глянул на него, и лицо его слегка побледнело. Он молча оставил меня и твердо зашагал навстречу веселой компании. Я почувствовал неладное, пошел следом за ним, позвал еще троих ребят.
Брусков остановился против Виктора.
- Зимин, - сказал он срывающимся голосом. - У меня есть к тебе разговор. Отойдем в сторону.
- Ко мне разговор? - удивился Зимин. - Говори здесь.
- И скажу. Вот что: если ты не перестанешь хамить, так и знай, пожалеешь. Заявляю это при свидетелях, - глухо сказал Брусков.
- Как это можно понять, смею вас спросить, милостивый государь? - опросил Виктор.
- Если ты не оставишь в покое Машу…
Виктор разразился смехом.
- И что это тебя стала тревожить судьба Маши? Брусков шагнул к Виктору, глянул ему в глаза.
- Вижу, урок Горбачева не пошел тебе на пользу, - задыхаясь от ярости, проговорил он.
- Ну что ж, бей. Думаешь, испугался! - вызывающе прищурился Виктор.
- Руки об тебя не стану марать. Хам ты! - бросил Володя, повернулся и пошел по коридору.
- Ребята, будьте свидетелями. Он оскорбил меня,- обратился Виктор к дружкам.
Послышался звонок, и все разошлись по местам.
Так завязался новый конфликт. Большинство студентов на стороне Брускова.
Мы с Брусковым одевались в вестибюле, когда мимо нас проходили девушки во главе с Нюсей. Нюся подошла к Володе и сказала:
- Теперь вижу, что среди наших ребят нашелся хоть один мужчина.
Я невольно подумал, что нашим комсомольцам не хватает смелого и решительного вожака. Боюсь, что Брусков не сумеет возглавить наш коллектив.
Снова закручивается пружина. Кого теперь она ударит по рукам?
15 декабря
Поздно вечером я возвращался из кино. Проходил мимо какого-то ресторана. Смотрю, из подъезда выходит Виктор с Машей. Оба они навеселе. Маша смеется и кокетливо грозит ему пальцем. Лицо ее разрумянилось.
Виктор подозвал такси, усадил Машу, и они уехали.
Сценка возле ресторана произвела на меня гнетущее впечатление. Нет, не приведет Машу к добру дружба с Виктором.
В общежитии я рассказал об этом Брускову. Он изменился в лице, побежал на второй этаж, где жили девушки. Маши в общежитии не было.
- Вот гад!
- Нюся права, надо поднимать против Зимина комсомольцев, - заметил я.
- Я убью его - горячился Володя.
Я уже не рад был, что рассказал ему о встрече у ресторана. Он не спал всю ночь, дежурил то на лестнице, то на улице возле подъезда, поджидая Машу. Но ее в эту ночь не было в общежитии.
- Подам в комитет заявление на Зимина, - сказал мне Володя утром.
- Милехин постарается замять это дело.
- Мы и на него управу найдем, - уверенно заявил он.
17 декабря
Сегодня на лекциях не было ни Виктора, ни Маши. Ко мне подошла Нюся и спросила, правда ли, что я видел Машу с Виктором у ресторана.
- Вот дурочка! - Нюся вздохнула, хрустя пальцами Волосы у нее цвета соломы. Из девушек нашей группы только Нюся и Маша носят косы, остальные еще в начале года обрезали косы и делают завивку. Им кажется, что так красивее.
- Куда же она запропастилась? - в раздумье опросила Нюся, приглядываясь, не заметит ли в коридоре подругу. - Ну, я дам ей нагоняй
19 декабря
После двухдневного прогула сегодня в институте появился Виктор. Маши третий день нет на лекциях.
Я спросил у Нюси, что с Машей, почему она пропускает занятия.
- Заболела, - раздраженно ответила Нюся.
Во время большого перерыва Виктора вызвали в комитет комсомола. Вернулся он в аудиторию, когда уже шла лекция. Лицо у него было красным, злым. Он все время косо посматривал на Брускова. Тог все-таки подал на него заявление, но вручил его не Милехину, а первому заместителю секретаря Черненко. Это серьезный человек.
После занятий Струков предупредил комсомольцев, что будет собрание группы.
- По какому случаю? - спросил я
- Сейчас узнаешь.
Вскоре в аудиторию вошли Милехин и Черненко. Струков объявил собрание открытым.
- Это, собственно, не собрание, - поправил его Милехин. - Мы с Черненко пришли к вам поговорить о не очень красивых ваших делах. Не понимаю, что за группа подобралась у вас. То Горбачев мутил воду, теперь Брусков состряпал заявление.
На Милехина покосился Черненко.
- В общем, вашу группу лихорадит по-прежнему. Мы пришли к вам разобраться, что же тут происходит. Думаю, общими усилиями наведем порядок в нашем комсомольском доме. Струков, как ты смотришь на всю эту канитель? Только говори прямо.
- Как я смотрю на эту канитель? Очень просто! Горбачева выгнали из института, но в нашей группе остались его приспешники: Торопов, Брусков, Рослякова. Они мстят Зимину за своего дружка. Вот и затеяли новую канитель, которая не стоит выеденного яйца, - сказал Струков.
- Кто дал тебе право оскорблять нас? Какие мы приспешники? - спросила Нюся.
- Я не оскорблял. Я сказал то, что есть, - буркнул Струков.
Я спросил у Милехина:
- О каком заявлении вы сказали?
- Заявление не очень красивое. Брусков обвиняет Зимина, касается таких сторон, что я не нахожу возможным придавать это гласности.
- А все-таки?
- Брусков в заявлении затрагивает интимные отношения Зимина и Воловиковой. Мы не можем вторгаться в эту сферу, - ответил Милехин.
Поднялся Брусков.
- Позвольте, с каких это пор безобразия комсомольцев принято считать запретной зоной? Зимин не мог простить Горбачеву критику на общем собрании, травил его, задирался, спровоцировал на драку. Исключение Горбачева из института я считаю расправой за критику.
- Ты говори, да не заговаривайся, - сердито заметил Милехин.
- Я отвечаю за свои слова. Горбачева исключили из института, а Зимин продолжает хамить. Груб с преподавателями, заносчив и дерзок с товарищами. Водит в ресторан студентов, спаивает их. Это что, товарищ Милехин, нормальное явление? Заявление я не стряпал. Это мой комсомольский долг.
Снова встал Струков.
- Вношу ясность в это дело. При чем Виктор, если Воловикова отдала предпочтение ему, а не Брускову?
Послышался смех.
- Ты не выгораживай своего дружка, - сказала гневно Нюся.
- А я не выгораживаю. Я говорю то, что есть.
- Сегодня перед началом лекций Зимин отвел меня в сторону и потребовал, чтобы я взял у Черненко свое заявление, пригрозил, если не сделаю этого, со мной будет то, что недавно произошло с Горбачевым, - сказал Брусков.
- Ложь! Докажи, что я говорил это! - крикнул Зимин.
- Свидетелей у меня нет.
- Значит, клевета!
- Ты и критику Горбачева свел к склоке. Это подтвердят все.
- Правильно! - раздались голоса.
Встала Нюся. Лицо ее пылало от возбуждения. Все, что наболело у нее на душе, она с негодованием обрушила на Зимина.
- Виктор прежде всего пошляк, - говорила она - Удивляюсь, как у Струкова и Милехина поворачиваются языки выгораживать его. Он распоясался, как купеческий сынок. Ошельмовал Горбачева. Заморочил голову Маше. А теперь принялся за Брускова. Товарищи комсомольцы, что же это творится? Где же комсомольская этика? Где справедливость? До каких пор мы будем мириться с этим произволом?
- Ложь! Клевета! - шумел Зимин, пристукивая ладонью по столу с явным намерением сбить Рослякову с толку.
В заключение она потребовала, чтобы Виктора выгнать не только из комсомола, но из института.
Я выступал последним. Мне хотелось показать комсомольцам подлинное лицо Зимина, разоблачить его. Но я очень волновался, поэтому выступление мое получилось скомканным и не очень убедительным.
Большинство комсомольцев поддержали Брускова. Милехин в своей речи осторожно пытался выгородить Зимина. Черненко дал ему отпор. Он сказал, что о поведении Зимина информирован уже райком комсомола и там посоветовали его поведение обсудить на общеинститутском собрании. Тогда Милехин, желая отвести удар от Зимина, предложил ограничиться этим разговором. Его не поддержали.
- Да, страсти разгораются, - сказал он. - Ну, Зимин, что ты скажешь на это?
- Вранье! Это продолжение склоки, затеянной Горбачевым.
- Что ж, придется разговор о тебе продолжить в комитете, - вздохнул Милехин.
22 декабря
Сегодня Маша была на занятиях. Она как-то изменилась за эти дни. В глазах ее беспокойство и смущение. Тайком она поглядывала на Виктора, который держится независимо
С Нюсей Маша не разговаривает. Девушки смотрят на нее одни сочувственно, другие с усмешкой. Она ничего не хочет замечать.
Маша как- то сразу померкла в моих глазах, я теперь не нахожу ее красивой. Это наводит меня на размышление - в чем же заключается истинная красота? Черты лица Маши, ее глаза - те же, но все поблекло, потеряло свою прелесть. И я прихожу к мысли, что настоящая красота человека одухотворена внутренним светом.
26 декабря
Сегодня на комитете комсомола разбирали заявление Брускова. Рассказывают, что на этот раз даже Милехин ополчился против Зимина. Он первый потребовал, чтобы тому вынесли строгий выговор. Для меня непонятно: думает Жора этим укрепить свои позиции, поправить покачнувшийся авторитет или понял свою оплошность? Человек он неглупый, должен понять, где черное, где белое.
Все дело испортила Маша. Ее пригласили на заседание комитета, познакомили с заявлением Брускова. Она сказала, что любит Виктора и не намерена никому отдавать отчет в своих личных делах. Брускова при всех обозвали кляузником.
Виктору записали выговор. А с него это как с гуся вода. Он по-прежнему весел и доволен.
Мне кажется, что Виктор теперь ухаживает за Машей скорее по обязанности. А она и этому рада. Эх, Маша, Маша! Посмотрела бы ты на себя со стороны. Не представляю, что будет с нею, когда начнутся экзамены. Мне кажется, что она ни разу не подумала об этом. Во время лекций пишет записки и передает их Виктору. Ей трудно понять, что она ему уже в тягость
У Маши нет ни капельки женского самолюбия, и это унижает ее в наших глазах. На нее порой неприятно смотреть. Маша похудела и подурнела, в глазах тоска. Она вдруг обрезала свои косы и сделала завивку Это делает ее смешной. Начала красить губы. И все это для того, чтобы понравиться Виктору. Мне ее жаль.
А Володя! Он переживает. Нет, не хотел бы я очутиться на его месте. Какой-то замкнутый круг: он любит ее, она любит другого, а тому в тягость ее любовь…
27 декабря
По коридору навстречу мне шел Жора Милехин.
Поравнялись. Он улыбнулся и кивнул головой. - Здорово, Торопов! Я прошел мимо, сделал вид, что не заметил его.
Мне показалось странным, что он первым поздоровался. Слышу, кто-то сзади взял меня за локоть.
- Ты чего же не здороваешься?
Я пожал плечами, не зная, что ответить ему.
- Обиделся?
- Зачем спрашивать об этом?
- Понимаю. - Он помолчал. - Где Горбачев?
Я настороженно посмотрел ему в глаза. Во мне вскипели старые обиды.
- Вам мало того, что человека ни за что выгнали из института, пытались исключить из комсомола?
- Напрасно ты обо мне такого мнения.
- Разрешите мне быть откровенным?
- Пожалуйста.
- Раньше я был о вас лучшего мнения, но после истории с Горбачевым, честно скажу…
- Разочаровался? - опередил меня Жора.
- Да, разочаровался. Вы жестоко обошлись с честным человеком, а поддержали того, кого не следовало бы поддерживать.
Милехин как-то растерянно посмотрел на меня.
- Ты прав, Торопов. С Горбачевым мы все наломали дров. Доверились твоим же однокурсникам.
- Зимину?
- Не только Зимину. - Он снова помолчал и неожиданно спросил: - У тебя есть адрес Горбачева?
- Нет.
- Он парень цепкий. Ты разыщи его адрес и дай мне. Я сам напишу ему. Что ж, ошиблись, будем исправлять ошибки…
Весь день я хожу под впечатлением этого разговора. Мне кажется, что Жора говорил искренне. Но почему? И где искать Николая?
20 января
Кончились экзамены. Я по всем пяти предметам получил отличные оценки. Это сразу как-то возвысило меня в глазах однокурсников, рассеяло отчужденность. И все-таки я одинок.
С Машей творится что-то неладное. Я не видел ее во время экзаменов, она была в другой подгруппе, и просто не узнал ее, - так подурнела.
Оказывается, она провалилась по двум предметам, остальные сдавать отказалась. Можно представить ее положение. Что она будет делать, если ее исключат из института как неуспевающую? Ей и без того тяжело.
23 января
Виктор ухаживает за студенткой второго курса. Это он делает наглядно, даже рисуется. Удивляюсь, как ему удалось сдать экзамены! Правда, у него все тройки. Но это мало беспокоит его.