Алек: Слушай, а ничего, что мы с тобой живем под одной крышей?
Я: Ты съехать хочешь?
Вот и говори мужьям после этого правду.
Алек: Уже не знаю. Изначально сказал это к тому, как много нового можно узнать от собственной жены.
Нужны новости – читай газеты. Я тебе не «Яндекс» (как вам моя сдержанность?).
Я: В данном случае – сестры.
Алек: Сарказм тут неуместен.
«Ирония судьбы», или «С легким паром-2».
Я: Ну, так вот, мы с ней встретились, и оказалось, что она неделю назад переспала с Маратом и хочет тебе в этом признаться. Выйти за тебя замуж и породниться со мной как с твоей сестрой.
Алек: А Марат встречается с Аней. А на Ире у меня подвязаны полсотни проектов на ближайший год. Заебись!
Вот об этом точно следовало предупреждать заблаговременно.
Я: Ты так говоришь, как будто с ней не флиртовал и не хотел закрутить интрижку?
Алек: О чем ты говоришь? Она мне была приятельницей. И тем более коллегой. И мысли не было.
У нее к нему были чувства, а у него только эрекция.
Я: А зачем ты меня сестрой представил?
Какими авиалиниями нынче модно летать в Китай?
Алек: За тем же, зачем ты притащила того пидора на свадьбу.
А это была самооборона.
Снова Алек: И чего делать будем?
What can I do? Водки найду. И виски из миски.
Я: Главное, не забывать про Уголовный кодекс.
Алек: Ну чего, встретимся с Ирой и во всем сознаемся?
Я: Сдурел? Ты же тогда без работы останешься.
Алек: Может, она вменяемая и все поймет?
Я: Ага. Еще и оплатит нашу поездку в Таиланд.
Алек: Узнай, что она сейчас делает.
Я набрала этот чертов номер, набирать который было страшнее, чем звонить в приемную комиссию за результатами вступительных экзаменов, по крайней мере затраты нервных клеток соизмеримые.
– Привет, а ты чем сейчас занимаешься?
– Ой, столько звонков, столько дел, прямо как Цезарь – сто дел одновременно, – пыталась поведать о каждом из них Ира.
Уж кем-кем, а салатом себя чувствовать, наверное, унизительно!
– Ладно, давай тогда завтра встретимся!
Обломинго.
И тут я посмотрела на стеллаж из Ikea. И пришла идея.
А вместе с идеей наши с Алеком диалоги вошли в привычное русло:
– Алек, у тебя гениальная жена!
Скепсис тут неуместен.
– Я же сказал, сарказм тут ни при чем!
– Я все придумала.
Именно это его всегда и настораживало.
– Может, хватит твоих придумок. Уже вляпались, – Романович потирал переносицу.
– Погоди, мы же вроде сошлись на том, что ты во всем виноват.
Романович кинул в меня пергаментной бумагой.
– Да ты хоть послушай. Помнишь, я в загсе по телефону говорила. Это Вадик.
Алек готов был взорваться. Мистер Динамит.
Нельзя было дать ему сказать хоть слово. С Алеком как с шахидкой и тротиловой шашкой.
– Послушай, давай Вадика сведем с Ирой. Ты будешь показывать худшие стороны своего характера, она влюбится в Вадика. И потом ей во всем сознаемся. Ей будет уже все равно. Она даже спасибо скажет.
– Ты заслужила вчерашний подарок!
– То есть я не самый большой позор рода Романовичей?
– Пока нет. А с Аней и Маратом что делать будем?
– А решение этой части вопроса ложится на гениального мужа. Ничего не знаю. Разделение обязанностей.
Мухи и котлеты.
– Кстати, у меня для тебя тоже есть подарок, – решила я загладить свою часть вины.
– Что, ты мне еще не все рассказала?
– Вот вечно так. Вечером тебя отвезу.
– А потом я тебя! Знакомиться с семьей.
Я освоила школу шевеления ушами.
– А не слишком много событий для одного дня? – Романович вновь принялся за почесывание переносицы.
– Ну хорошо, тогда завтра!
Ведь всем известно, что tomorrow never dies!
23. Времяпрепровождение с ограниченной ответственностью
Я оставила Романовича снимать. Осталась наедине с пробками и сумбуром мыслей. Какое-то черно-белое настроение. Крупное зерно погодной пленки за окном. Событийная хореография 20-х годов.
Между мужчиной и женщиной дружбы не бывает. Между женщинами тоже. Единственный друг – это твой мужчина, твоя мама и твои дети. Все остальное – времяпрепровождение с ограниченной ответственностью. Но вот с Аней моя ответственность, казалось, не имела границ. Будем считать ее второй мамой. Господи, что за постцинизм словесных импровизаций?
А тем временем...
Я вернулась на работу. Потом домой. День-возвращение. Это же действие совершил и Алек. Честно признаться, мы еще пару часов перед ужином, который успел остыть много-много раз, ходили по кругу, пуская друг в друга обескураженные взгляды, практически кидаясь трехочковыми.
– Слушай, вот везет тебе на всяких швабр, – рявкнула я на Романовича.
– Хорошо ты о себе думаешь!
Я остановилась. Задрала нос как можно выше.
– Хам! – моему возмущению не было предела.
– Не хамкай! – хамкнул Романович.
– Чего делать-то будем?
– Как – что, организовывать им рандеву! Вот зарекался же я больше тебя не слушать и не ввязываться ни в какие авантюры!
– Я бы попросила! – Я начала показывать пальцем, как учительница начальных классов. – Это ты напортачил!
– Ой, давай начнем друг другу припоминать каждый разбитый флакон духов! – Романович пришел в возмущение.
– Что значит каждый разбитый флакон?
Романович понял, что это он тоже ляпнул зря.
– Ну...
– Так это ты мне внушил, что я забыла в каком-нибудь туалете Versace Crystal, то есть выставил меня сумасшедшей маразматичкой... А сам и разбил?
– Ты несколько драматизируешь ситуацию.
24. Gag rule – американская политика затыкания рта. Инновации
Позвонила Аня, звала пить кофе, чай, все, что льется, а лучше – что несколько увеселяет атмосферу.
Мы снова отмазывались, как могли.
Нужно было в срочном порядке чем-то занять руки. Не тем, о чем вы подумали. Иначе.
Под пальцы попался симпатичный тюбик. Я выдавила суспензии и начала мазать руки и ноги приятно пахнущим миндальным кремом.
Романович сидел и улыбался. Чему он радуется?
– Тебе весело, да?
– Тебе тоже скоро будет, – дал обещание Романович, – а ты себя как, нормально чувствуешь?
– Лучше всех. – Крем предательски плохо втирался. Однако я усердно мазала локти и икры.
– Тогда поздравляю! Это гель для душа! – Алек наконец выпустил свое га-га-га на воздух.
– А ты не мог раньше сказать?
– Я не хотел тебе перечить. И тем более нам нужна была какая-то разрядка!
Зазвонил телефон.
– Не знаю, как ты, а вот я поехал спасать ситуацию! – Романович подскочил на месте.
– Какую, к черту, ситуацию?
– Ира, Марат и Аня решили устроить вечер бильярда и спа!
– Аня же напьется и все расскажет! Ты не мог мне дать знак, когда я с ней разговаривала? – Я все еще втирала в себя гель для душа.
– Одевайся, поехали! На претензии нет времени.
О том, что я намазана гелем для душа, мы, естественно, напрочь забыли, одеваясь наспех в кромешной темноте.
– Маш, ты кому так усердно прозваниваешься?
– Как – кому... – Я отвлеклась от Алека и перевела все внимание на телефонного собеседника: – Алле, Вадик?
Лицо Романовича как-то побледнело.
Я повесила трубку. Была явно довольна своими организаторскими способностями.
– Мы должны забрать Вадика около памятника Маяковскому.
Плут. Оказалось, он живет там в соседнем доме, вот и все встречи назначает в двух минутах ходьбы.
Полдвенадцатого, а на дорогах пробки. Город вечного «Не спать – ...любое слово с окончанием на ть»! Бухать, сводить, врать.
– Ты же понимаешь, что нам нужно оказаться там раньше, чем Ира. Ты отвлекаешь Аню, я говорю с Маратом, – перешел к четким указаниям мой Хазбанд.
– А кто отвлекает Вадика?
Романович отмахнулся от меня, как от мухи. Все чесалось. Вот уж вам и гипоаллергенный муж. То есть крем для душа.
Вадик ничего не понимал. Кажется, мы выдернули его из душа. Исполнял мою сиюминутную мечту.
– Слушайте, а чего у вас так миндалем пахнет? – спросил он, принюхиваясь.
Алек истерически бился головой об руль. Я покраснела. Ведь хотела купить с другим ароматом.
С каждым поворотом манера Алека водить машину все больше напоминала самоутверждение. За счет нервных клеток присутствующих в салоне.
– Ну ладно. Не хотите – не отвечайте. – За тот короткий срок, который мы не виделись, у Вадика появились бакенбарды.
– Кстати, я должна перед тобой извиниться! Это на самом деле мой муж!
– Так я знаю!
– Так ты не понял!
Эпидемия шевеления ушами распространялась молниеносно. Эта зараза походила на осеннюю острую респираторную инфекцию.
– В смысле он мне не просто муж, а МУЖ. То есть не лучший друг, за которого я замуж на спор вышла, а муж самый настоящий! – решила я пояснить реплику Алека.
Романович все больше самоутверждался на поворотах.
– Слушай, а ты вообще нормально относишься к тому, что твоя жена на свиданки ходит? – спросил Вадик Алека.
Я все более ярко рисовала себе пейзаж «На даче» и выбирала, какими из садовых ножниц отрезать Вадику язык.
– Я уже ко всему спокойно отношусь.
Звонила Ира, сказала, что выезжает. Алек добавил газу. Нам нужно было хотя бы пять минут. Те самые триста секунд на приготовление первоклассного фарша, то есть фарса.
– Вадик, мы на самом деле хотим перед тобой извиниться и познакомить тебя с одной прекрасной, красивой, а главное, умной девушкой. Вроде извинений за мои выходки, – я сказала это ровным и максимально мягким голосом.
– Я не против! Но в чем подвох?
Природа человеческая шизофренична и параноидальна.
– Алек, нас опять разоблачили. Это не день. Это каторга какая-то.
Вадик переводил взгляд за окно, пытаясь осмыслить, в какую передрягу на этот раз он вляпался.
– А подвох в том, что тебе придется нам подыгрывать, будто мы брат и сестра!
– Ребят, – он заерзал, – где скрытая камера?
Романович пошутил не в тему:
– Сейчас приедем, и будет тебе Ксюша Собчак.
Бедный Вадик чуть не выпрыгнул на полном ходу из машины.
– Выпить хочешь? – спросила я его.
Он с безумным восторгом закачал головой.
– Там на сиденье виски лежит. Сейчас остановимся, купим тебе кока-колы.
Мы влили полбутылки колы в Романовича (всю оставшуюся дорогу он трогательно срыгивал выпитые залпом волшебные пузырьки), замешали Вадику волшебный коктейль и доставили его на место уже, мягко говоря, подшофе.
Аня ленивым, или даже спокойным, движением пульта открыла гараж. Они с Маратом зря времени не теряли и приготовили поесть.
– Ты с ума сошла? Ты зачем Вадика привезла? – Аня потащила меня наверх поговорить.
Романович же состроил из себя Джеймса Бонда по решению личных вопросов, кивнул Марату и сухо сказал: «Выйдем, покурим-поговорим!»
– Анькин, ты только не падай! Мы привезли Вадика для Иры, если они замутят, то все наши проблемы решатся!
– Ты сдурела?
Сегодня ее загородный дом встречал гостей под славным лозунгом «Психоневрологический диспансер „Белая дача“», увеселительная программа, одним словом, готовилась во всю свою стать и прыть.
– А что?
– Она же будет его открыто домогаться, ты возьмешь первую же попавшуюся вазу и... по Уголовному кодексу! От семи лет строгой диеты. Сельдерея хочешь? – Аня любила хрустеть чем-нибудь мерзким у всех на глазах, до дрожи в глазных мышцах доказывая, что отруби и зелень – ее любимая еда.
– Да нет. Я обещаю, что буду паинькой, – я клятвенно подняла правую руку.
Однако Аня была явной перестраховщицей и, схватив разом три самые дорогие вазы, потащилась в какое-то укромное место. Припрятать ценный трофей.
Через три ступеньки послышался звон разбитого стекла. Я испугалась не за вазы, а за Иру. Благо она только парковалась, а Аня никак не могла запомнить междверный желобок. Тест на трезвость этого дома.
– Бля, – крикнула Аня.
– Нет, это Ира приехала!
Ну хоть какую-то гадость я была просто обязана ляпнуть. Меня так распирало, что целый вечер я ждала момента съязвить и потом долго на repeat’е просматривать эти кадры в своих воспоминаниях.
– Дура, – ответила Аня (это вроде как относилось ко мне).
– Я же говорю Ира, а не дура!
Рай. На земле и без коммунизма.
– Ой, привет, – отвлеклась я на только что вошедшую гостью, которая, видимо, услышала часть разговора.
– Чего, Анька уже напилась? – спросила Ира, уверенная, что только спьяну можно шутить на тему ее интеллекта. Наивная.
– Да, вон с лестницы грохнулась, вазы побила. Буянит.
– Ладно, ее дом – пусть буянит, если хочет. А Алек где?
– Кстати, это Вадик! – Я вытащила с дивана полупьяного мужчину с бакенбардами, пытаясь привести его в товарный вид словами и комплиментами. Ире, видимо, он мало импонировал. Она двигалась в сторону балкона.
– Я знаю, нам надо выпить! – Я ринулась в сторону бара.
– Уверены, что стоит? – Ира косо посмотрела на меня. Этот взгляд относился к моему знанию ее ночи с Маратом.
– Кстати, это Аня, девушка Марата.
– Так. А что, выпить – неплохая идея, – испуганно пробормотала Ира и бросилась к бару.
Вот это да! Мы впервые были солидарны со шваброй пятьдвадцатьпять в этом безудержном рвении. Прогресс на лицо и, наверное, печень.
Аня же готова была меня пристрелить, потому как их отношения держали в тайне – подальше от сглаза. Какой сглаз – когда такая швабра пятьдвадцатьпять рядом! Тьфу-тьфу-тьфу, об стол три раза лучше головой и посильнее.
– И давно у вас? А ты мне с самого начала понравилась. А здорово было бы вчетвером уехать куда-нибудь! – Швабра практически хлопала в ладоши.
Я поперхнулась. В Аниных руках бокалы тряслись от ярости, как микрошейкеры.
– А ты почему сегодня без пиджака? – сказала Аня с набитым ртом, так что струи полились по углам губ.
Ира сняла свитер, оставшись в белой майке на голое тело. Нам с Аней резко понравились все ее пиджаки сразу. А Вадику Ира.
– Нет, девочки, я придумала – надо будет повторить и уехать куда-нибудь вшестером, правда, Вадик? А то как ты свою жену отправишь одну? – Ира не переставала делать шоу все комичнее.
Вадик окончательно потерялся.
– Да он мне не муж! – яростно завопила я.
– Чего опять поссорились? – спросила Ира у Ани, воспринимая мои слова как фарс.
Аня билась головой о столешницу. Вадик искал глазами виски. Ира улыбалась, демонстрируя свою белозубость и не понимая, что лишь обнажает очередную, не застрахованную, прошу заметить, мишень.
Одна я нашла умный выход – спасаться бегством.
Романович с Маратом курили на уличной веранде. Я вылетела туда как ракета и впопыхах пыталась резко донести до них полученный заряд волшебного пенделя.
– Алек, она решила, что мы тут вшестером – она приехала для тебя, Марат с Аней и я с мужем.
– А Вадик? – переспросил Алек.
– Так я же говорю, она думает, что я с мужем!
Марат почесал затылок.
– А Анька там чего делает? – спросил Марат.
– Бьется головой о столешницу и разбила уже три вазы.
Марат помрачнел, двинулся в сторону машины, сел и уехал. Этого жеста ни я, ни Романович не поняли.
– Алек, а что с ним?
– Не знаю, – ответил он в полном умиротворении, практически познав дзен, – нам бы ночь простоять да день продержаться!
– Не зарекайся, нам бы ночь простоять, пролежать, до утра бы дотянуть, а там подмога приедет!
– Какая подмога? – мечтательно начал глядеть в небо Романович.
– Алек! У нас крохотная проблема – нам в десять утра встречать бабушку на вокзале, а к пяти ехать к твоим родителям!
– Слушай, а может, все-таки застрелимся?
Его идеи всегда были на редкость конструктивными.
– Не. Дорого. И потом Аньке же все отмывать придется... Набери Марата, узнай, где он? – нашла я причину отвергнуть предложенный вариант.