— Не понял! — Йен попытался высвободиться из держащего его захвата, но быстро сдался, поняв, что тем самым добьется лишь того, что будет не только висящим в воздухе идиотом, но еще и раскачивающимся из стороны в сторону. — Мичинном¹, мать твою! Что за тупые вопросы? Мы же договаривались, что уйдем искать информацию про похитителей Уриила и вернемся!
— Договаривались, значит? — Алексея заметно трясло от злости. — А проебаться без вести на полмесяца мы тоже договаривались?!
— Чего-о-о? — Йен едва успел подобрать свою челюсть, пытаясь вникнуть в претензии бывшего военного. По всему выходило, что тот либо изрядно перепил домашней настойки на эльфийских мухоморах, либо вся эта Андрасова магическая хрень дала очередной — который уже по счету — сбой.
— Того! — рявкнул мужчина, разжимая наконец ладонь и чувствительно впечатывая Йена спиной в забор. — Какого дьявола вас не было почти две недели?
***
Уриил кричал. Боль была для него привычным делом, но к ней нельзя было привыкнуть. Поэтому Уриил кричал. Для него уже не существовало ни вчера, ни завтра, лишь короткие передышки между агонией, разрывавшей на части его разум. Передышки, от которых становилось только хуже. Возможно, если бы боль не прекращалась, с ней можно было бы стерпеться, но так это перестало бы быть пыткой, перейдя в привычку, а этого его мучитель допустить не мог.
Он приходил к Уриилу каждый день, гонимый жаждой получить нечто, скрытое у ангела в голове, а уходил лишь с его агонией. Это была единственная крохотная радость Уриила. Радость приговоренного, что его палач, копошась в его голове, словно гигантский неповоротливый слизень, будет страдать не меньше, чем он сам.
Приходили к нему и другие. Кто-то изредка поил его, поднося к омертвевшим губам жестяную плошку и давая возможность сделать несколько глотков. От пихаемой ему в рот еды ангел отказывался — это было совершенно бессмысленно, ведь что бы он ни съел, все вновь окажется снаружи, когда придёт час очередной боли.
Один раз некто, показавшийся смутно знакомым, попытался снять с его рук цепи, вызвав у ангела лишь улыбку, или хотя бы мысль о ней. Это тоже было бессмысленно — его удерживала не цепь и не клетка, а тот зверь, что каждый раз оживал в голове с приходом его хозяина и принимался терзать остатки разума Уриила.
Имени своего мучителя ангел так и не узнал, а может, просто успел забыть. Хозяин и его зверь делили друг с другом одно человеческое тело, но ни первый, ни тем более второй человеком не был. Поэтому для простоты Уриил окрестили их обоих Тварью. Зверь не обижался, будучи занят, а его хозяину, кажется, было плевать.
Когда-то, как казалось, тысячу лет назад, Уриил ещё надеялся на то, что его найдут и спасут, он даже смутно помнил кого-то, кто был ему дорог и ради кого он приказал себе не сдаваться. Но со временем эти мысли отошли на второй план, и ангел смирился. Ему больше не хотелось, чтобы кто-то его спасал, ведь он даже не был уверен, что хоть что-то в нем все ещё подлежало спасению. И если он действительно был кому-то дорог, не проще ли им будет никогда не находить то, что от него осталось, и жить дальше?
Несколько периодов боли спустя за стенами его тюрьмы что-то изменилось. Ангел и раньше чувствовал удушливые волны страха и растерянности, доносившиеся от его тюремщиков, но теперь к уже привычном запаху добавилась вонь ужаса и приторно сладкий привкус смерти.
А затем мучившая его тварь заговорила. Уриил старался не слушать, пропуская бесконечный поток её слов мимо себя. Вряд ли хоть что-то, сказанное этим существом, представляло для ангела интерес. Лишь однажды Уриил проявил заинтересованность, услышав знакомое и что-то значившее для него слово. Слово означало нечто важное, что заставляло ангела бороться с тварью даже сейчас, когда никакой надежды на спасение уже не было и не могло быть.
Уриил из последних сил поднял голову и вгляделся в ненавистное человеческое лицо твари, пытаясь в нем найти ответ на вопросы, казавшиеся сейчас самыми важными. Что такое «андрас»? Или, быть может, «кто»? Если это человек, то был ли он важен ангелу и где он теперь?
Ответов не было, зато тварь, ухмыляясь, пообещала убить этого Андраса на глазах ангела. Но зачем? Ведь по словам твари, Андрас — всего лишь обычный демон. Его демон…
Уриил непроизвольно дернулся, холодея от ужаса. Он вспомнил! Вспомнил и едва не утратил последние крохи самоконтроля. Эта тварь не только хотела заполучить себе его разум, она хотела уничтожить то единственное, что было ангелу дорого! Зверь в голове неприятно завозился, впервые за много дней чувствуя, что с ним пытаются бороться. Но силы были явно не равны: возводимые ангелом преграды у себя в голове рассыпались пылью и опадали туманом под когтями зверя.
Осознание пришло стремительно: он не спасётся сам, возможность для этого минула уже давно. Но кое-что сделать было все же в его силах. Они так хотели его разум? Так бездна ему свидетель, они его получат! Мысль была такой простой и понятной, что Уриил, встретив её, испытал приступ нечеловеческого облегчения и даже счастья, тут же принявшись сдирать со своего сознания последние крохи защиты, запуская своего убийцу так глубоко, как только мог.
Чувствуя, что ему наконец поддаются, зверь немедленно ринулся вперёд, едва не повизгивая от восторга, загоняя себя все дальше и дальше, пока не осознал, что раскуроченный им разум сам тянет его все глубже, словно только этого и желая. Предчувствую неладное, зверь недовольно дёрнулся, пытаясь развернуться и дать задний ход, но было поздно. Уриил захлопнул за ним дверь, надёжно хороня зверя в своём сознании.
Снаружи между тем творился настоящий хаос. Вокруг него хлестали порывы ветра, поднимая в воздух мусор и пыль. Обрывками сознания ангел успел заметить какого-то парня, с криками валяющегося на полу — его лицо, словно восковая маска, плавилось и стекло ему на руки и грудь, принося невероятные страдания. Хозяин зверя, оставшись без питомца, вскочил со своего места и что-то кричал ещё одному человеку, неподвижно стоявшему позади него. Поняв, что крики бесполезны, он вытащил что-то из кармана и резким движением швырнул на землю, осветив пространство комнаты переливающейся золотой аркой, возникшей в месте соприкосновения брошенного предмета с полом. Портал! Ангел удвоил усилия, стараясь дотянуться до твари до того, как та попытается сбежать.
Уриил почувствовал, что снова горит, как это уже было с ним когда-то. Тогда он упал на землю и выжил, теперь же ему снова предстояло упасть. На этот раз, кажется, без надежды когда-либо снова подняться. И пусть. Пусть он сожжет себя дотла, но в этом огне сгинут и те, кто посмел покуситься на то единственное, что было ему дорого!
Комментарий к Глава 13 / Танатос
¹ Мичинном (кор. 미친놈) — сумасшедший ублюдок, кретин.
__________
Та́натос — в греческой мифологии олицетворение смерти.
========== Глава 14 / Хепри ==========
Я пил из адского котла и осенял себя мечом.
О. де Браскор
Оставшись в одиночестве, Андрас перевел дыхание. Знал ли он в действительности, что делать дальше? Смутно. Довериться туманным видениям, сулившим призрачную победу, оказалось непростым шагом, и демон все еще не был уверен, что разумным. Но как бы там ни было, свой выбор он все же сделал, и теперь ему остается лишь следовать плану, который гарантированно приведет его к Уриилу, а последствия… Что ж, к ним он будет готов.
Достав из кармана мутно поблескивающий в зыбком сером сумраке раннего утра портальный камень, демон слегка сжал его, отдавая необходимые мысленные приказы. Портал в эльфийский мир стоило закрыть или хотя бы дестабилизировать, чтобы остроухие случайно не оказались у них в тылу, решив воздать иноземцам по заслугам за их краткосрочный, но весьма будоражащий визит.
Лархиль хоть и обещала спустить всех собак на верховного жреца и главу военного крыла, а демон в этом ей изрядно подсобил, повесив на Эстерлиса весьма затейливое проклятье, но черт его знает, как там все сложится? Политического веса высокопоставленной, но все же не всесильной ищейке корпуса спокойствия на императорском судилище могло и не хватить. А при таком раскладе и первая в истории межмировая война была бы не за горами.
Всеми этими размышлениями демон целенаправленно забивал себе голову, пока шёл пешком к шоссе и ловил попутку, направлявшуюся в сторону ещё дальше от города. Думать о чем угодно было лучше, чем о предстоящих событиях, касающихся лично его и Уриила.
Разумом Андрас хоть и понимал, что выбора у него не было, и мог с лёгкостью придумать себе с десяток железобетонных оправданий, сгодившихся бы для любого, даже самого строгого суда присяжных, но куда бежать от мысли, что сознательно оставил ангела один на один с их врагами и собирался появиться лишь в подходящий момент?
Решение казалось верным, но демону всегда было привычнее участвовать в заварушках, в том числе и затеянных им самим, но уж никак не наблюдать со стороны. Тем более, когда в деле был замешан его личный белобрысый сорт морального груза, который подобного отношения к себе не простит. А тем паче не простит вранья, будь оно хоть сто раз ему во благо.
Поблагодарив водителя подбросившего его грузовика, Андрас легко выпрыгнул из кабины и, хлопнув дверью, скатился в глубокий кювет, направляясь в сторону лесополосы и не давая себе отвлекаться на обзор очередной «хрен-пойми-где» локации. Продравшись сквозь кусты, демон не без труда выбрался на более-менее ровный участок и огляделся.
Широкая просека, которую от дороги отделяла жидкая полоса деревьев, предстала перед его взором основательно заросшей, но все же хранящей на себе следы былого и совсем недавнего человеческого присутствия. Из первого тут были почти невидные за бурьяном и лопухами и основательно проржавевшие от времени рельсы одноколейки, а из второго — многочисленные и накладывающиеся одна на другую рытвины с отпечатками протекторов, подтопленные водой после дневной давности дождя. Судя по глубине следов, прошедшая техника была довольно тяжёлой и не боялась бездорожья.
Прикинув шансы того, что тут недавно мог состояться заезд трактористов-экстремалов, демон отмел эту идею как абсурдную и двинулся вперед по разбитой колее. Всего каких-то полчаса спустя дорога вывела его на относительно ровный пустырь, покрытый растрескавшимся асфальтом, сквозь трещины в котором активно пробивалась буйная природа, стремившаяся как можно надёжнее стереть последние следы человеческого вмешательства.
Сразу за пустырем был виден щербатый остов бетонного забора, когда-то служившего надёжной защитой старому элеватору, некогда бывшему стратегическим городским объектом, а теперь, как водится, за ненадобностью предоставленному самому себе.
В занимающемся рассвете бетонная громада с высоченной центральной башней и шестью силосными корпусами слева от нее смотрелась зловеще и, на первый взгляд, абсолютно необитаемо. Но демон, полагаясь на свои обостренные чувства, наблюдал совсем иную картину. В воздухе висел тяжёлый запах недавней паники, страха и смерти. Кто-то в спешке покидал это место… И не успел.
Пройдя за забор, Андрас лишь утвердился в своих предположениях, заметив слегка покореженный армейский грузовик, который, судя по следам грязи вокруг него и основательно зарытым во влажную глину колесам, намертво увяз и оказался непригоден для эвакуации. Подойдя ближе, демон заметил в кабине силуэт водителя и, не найдя вокруг ничего более подозрительного, подошёл вплотную и потянул на себя чуть приоткрытую дверь.
Вывалившееся на него тело в камуфляже, Андрас, выругавшись, скинул на землю и развернул к себе тем, что некогда являлось человеческим лицом. Выглядел покойник прескверно: череп был обезображен и неестественно деформирован, будто бы оплавившись от высокой температуры. На ту же причину смерти намекали и пустые выжженные глазницы, кожа вокруг которых запеклась и почернела. Рот трупа оказался открыт и застыл в немом крике, позволяющим рассмотреть зубы, причудливо искореженные и сплавившиеся в единую массу.
И полному идиоту было бы ясно, что обычный огонь сотворить подобное был не в состоянии, а вот магия — запросто. Вот только демон не был уверен, что даже он оказался бы способен нанести удар такой силы, хоть сто раз увешайся с ног до головы амулетами-усилителями.
Закончив разглядывать тело, Андрас обошёл грузовик и заглянул в кузов, о чем немедленно пожалел. Зато сразу стало понятно, откуда на внешней стороне металлических стенок появились округлые выбоины будто от ударов. Их авторами оказались двое солдат с «кедрами»¹ и в полной боевой амуниции, лежащие теперь внутри грудой искореженной плоти. Судя по следам крови, оба в приступе безумия раскроили себе головы о борта грузовика, причём били с такой силой, что помочь не смогли даже противоударные шлемы, пострадавшие не меньше своих владельцев.
Внутри здания демон обнаружил повсеместные следы торопливой эвакуации, разбросанные тут и там остатки полевой кухни, обертки от сухпайков, личные вещи военных и ещё несколько тел, пострадавших гораздо сильнее тех, что находились ближе к выходу с территории. На пятом этаже башни элеватора, куда Андрас добрался по лестнице, он, вступив в непонятную бурую жижу на полу, сначала не понял, что перед ним оказался очередной труп. И лишь через пару секунд сообразил, что устилавшая пол субстанция — это останки ещё одного солдата, тело которого расплавилось полностью, превратившись в какой-то долбаный студень, в котором теперь медленно плавали и тонули: автомат, камуфляжная форма, металлическая фляжка и пара оберток от какой-то жвачки.
Брезгливо выдернув ботинок, весь измазанный в склизкой биомассе, демон продолжил подъем, понимая, что эпицентр разразившегося здесь катаклизма находится теперь совсем близко. По пути Андрас пытался несколько раз уловить в воздухе запах Уриила, но все перекрывал смрад крови и начинающегося разложения.
Добравшись до седьмого этажа, демон почувствовал, что почти у цели, и прибавил в скорости.
Все подходы к виднеющейся в дальнем конце коридора железной двери были увиты неизвестной жухлой растительной порослью, от которой отчётливо разило магией, и Андрасу оставалось лишь гадать, что именно и с кем здесь произошло. Ясно было одно: чья-то воля, поддерживающая рост побегов, испарилась, а значит, и жить им оставалось всего ничего. Уворачиваясь, а пару раз и попросту выдирая с корнем стебли хищных лиан, тянущих к нему свои увядающие, но все ещё охочие до крови щупы, демон решительно подошел к двери и, не сдерживая внутренний порыв, одним пинком снёс хлипкую преграду с петель, заходя внутрь большого помещения, заполненного старыми силосными транспортерами и прочей основательно пришедшей в негодность техникой.
Прямо по центру зала под обрывками свисавших с потолка цепей лежали сразу два тела, одно из которых было накрыто странно выглядящим отрезом ткани иссиня-черного цвета. Второе располагалось в нескольких шагах от первого и оказалось довольно неплохо сохранившимися останками какого-то мелкого беса, как с ходу определил Андрас. Тратить на оплавившийся труп сородича хоть одну лишнюю минуту демон и не подумал, ведь ему наконец удалось обнаружить того, кого он так долго искал — его ангела. Или же то, что от него осталось.
При ближайшем рассмотрении чёрная ткань, которой было укрыто тело, оказалась… крыльями. Огромными ангельскими крыльями, в которые сам ангел был спеленут, как бабочка в коконе, и которые отличались от традиционных лишь цветом перьев, в бликах света отливающих бензиновыми разводами. Стараясь не причинить вреда другу, который сейчас казался хрупким и невесомым, как стеклянная статуэтка, демон осторожно отогнул одно крыло, ощутив слабую дрожь, исходящую от Уриила, лицо которого больше напоминало посмертную маску. Легко прикоснувшись к коже на оголенной груди ангела, Андрас едва не вскрикнул — такой ледяной она оказалась.
Рухнув на колени прямо там, где стоял, демон попеременно то матерясь, то начиная молиться всем известным ему богам, принялся ощупывать напарника, пытаясь понять причину его состояния. На теле ангела не нашлось угрожающих жизни ранений, а в глаза бросалась лишь крайняя степень истощения, которая сама по себе не способна отправить такое существо, как Уриил, в обморок, больше походивший на кому. Демон не мог назвать себя экспертом в магических — равно как и в обычных — болезнях, но вот о том, что у его ангела, помимо последствий пыток, которым его, очевидно, подвергали, ещё и сильнейшее магическое истощение, все же сумел понять, тут же начав осторожно, по капле вливать в тело Уриила энергию, коей у самого Андраса после похода к эльфам в кои-то веки хватало в избытке.